Дьявол как-то сказал: я люблю тебя

      — Ну что ты? В чем дело? — уже десять минут, как Альдо пытался откупорить крепко засевшую пробку в бутылке, едва сдерживая себя от ругательств. — Чья это бутылка? Мать твою, Дони, тащи сюда свою задницу.       — Я не при делах. Взял первую попавшуюся. Разбей горлышко, делов то.       Виктория ухмыльнулась, наблюдая за развернувшейся картиной. Хочет что-то сказать, но вместо слов из горла вырывается сухой кашель. Определенно, не стоило спать с открытым окном после горячего душа.       — Ты заболела? — между делом интересуется Рейн, наконец справившись с бутылкой скотча. — Тебе следует подыскать квартирку получше. В таком холоде можно отморозить все что угодно.       — При всем уважении, Рейн, ты мне не отец. И там не так ужасно, как ты думаешь, — беззлобно отвечает летчица, кутаясь в вязаный свитер. — И вообще, мы собрались, чтобы обсудить мой кашель или решить, что делать с фрицем, засевшем в подвале. Ты сказал, что я могу помочь. Я помогу. Вот только чем?       Альдо сплевывает себе под ноги, разливая скотч по стаканам.       — Викки следит за ним. Но, похоже, этот фриц засел там, как алабамский клещ. — Рейн протягивает ей стакан, косясь в сторону двери. — А ты разбираешься в двигателях?       — Что? — Виктория вскидывает бровь.       — Раз уж ты в состоянии поднять истребитель в воздух, стало быть, кое-что понимаешь. Дело вот в чем, — Альдо заходит издалека, не желая спугнуть. Хотя, судя по лицу советской летчицы, его план с треском провалился. — Одна птичка напела, что немцы готовят своих лучших асов для воздушных боев в небе над Францией. Они хотят закрыть воздушное пространство, опасаясь советской авиации. Полигон, что в двухсот семидесяти километров от сюда, оснащен передовыми моделями самолетов. Пораскинув мозгами, мы решили уничтожить его, но перед этим заполучить хотя бы один экземпляр. Ваша разведка, думаю, будет в восторге.       — Альдо, ты в своем уме? — Виктория вскакивает со стула, пальцами зачесывая длинные пряди. Меряет шагами крохотное помещение, пытаясь осмыслить то, что сейчас услышала. — Ты думаешь, кучка ублюдков из десяти человек способна на такое? Да убей меня сразу!       — Если не взрывать, — предлагает Рейн, — то угнать. Давай, детка, ты ведь летчица.       — Немцы летают в основном на мессершмиттах А я видела их только на картинке. Наши асы сбивают их, но я далеко не ас. Я лейтенант дальней авиации, и на моем счету лишь три сбитых самолета. Если бы, Саша...       Ее голос дрогнул при упоминании командира взвода и старого друга.       — Я понял, — Альдо осушил стакан, а затем запустил его в стену. — Прости, малышка, я не подумал.

✦•┈๑⋅⋯ ⋯⋅๑┈•✦

      Виктория медленно брела по улице, не желая возвращаться в квартиру. После разговора с Альдо остался неприятный осадок, осевший горечью на языке. Виктория поморщилась так, будто проглотила лимон, и, завидев небольшой камень у дороги, с силой пнула его ногой. И тот, отскочив, издал противный шум, приземлившись на железный люк.       Девушка растерла руками озябшие плечи и втянула вечерний воздух, пытаясь разбудить дремлющее под чарами «волшебного скотча» сознание. Виктория с тоской смотрела на случайных прохожих, представляя, как однажды она окажется дома, и все произошедшее навсегда останется в ее памяти.       Виктория пропустила тот момент, когда рядом с ней остановился черный автомобиль, ослепив желтым светом фар.       Из открывшейся задней двери показался Хельштром, исказив губы в подобии улыбки.       — Черт! — выругалась летчица, бросив испытующий, полный тщательно подавляемого недовольства взгляд на вышагивающего по дорожке немца.       — Что вы здесь делаете, милая фройляйн? — Хельштром возвышался над ней подобно скале, скребя зрачками по ее лицу. Решив проигнорировать ее ругательства, Дитер шагнул ближе, отрезая вские пути к отступлению.       — Иду домой, штурмбанфюрер. Какие-то проблемы? — сложив руки на груди, Виктория посмотрела на него с вызовом, готовая в любой момент вцепиться в его до жути непривлекательное масляное лицо. На сей раз она не потерпит его прикосновений, о которых не просила.       — Поужинаем? — спустя минуту молчания предложил Хельштром, одной рукой упираясь в дверцу дорого автомобиля.       — Я не голодна, — холодно отозвалась Виктория, стряхивая невидимые пылинки с темных брюк.       — А я не спрашивал, голодны вы или нет, — растягивая каждое слово, Хельштром схватил ее за локоть, притягивая к себе. — Вы не можете мне отказать.       Виктория напряженно сжала челюсти, слушая скрип собственных зубов. В плену гнетущей тишины она ощущала себя точно в клетке. Но всякий раз, когда он смотрел на нее вот так, ей хотелось сбежать, что она и попыталась сделать. Вот только цепкая хватка не позволила ей сделать этого.       — Вам не кажется, что вы слишком много себе позволяете, майор?       — О, фройляйн, вы позволяете себе куда больше. На вашем месте я был бы более сговорчив.       Глаза в глаза.       Опасно.       Дитер не понимал, что с ним происходило в те моменты, когда она была рядом. Однако, как бы он не старался держать себя в руках, стоило ей произнести малейшее слово, как внутри него разгорался пожар, который он был не способен потушить. Без нее. Она выводила его из себя. Раздражала. Злила. Хотелось встряхнуть ее как следует, но глядя в ее глаза, обрамленные пушистыми ресницами, былой запал сходил на нет, уступая незнакомому до этого чувству.       Виктория изогнула бровь и приоткрыла пухлые губы в недоумении, однако не смогла выдавить из себя ни звука. Ее будто парализовало. Хлопая пушистыми ресницами, она пыталась взять себя в руки, однако странное чувство эйфории наполнило грудь. Между ними заискрилось напряжение. Казалось, даже воздух вокруг стал теплей.       — Пустите меня, майор. Если я слаба физически, это не значит, что меня можно хватать, как тряпичную куклу!       Виктория предприняла попытку выбраться, но сделала себе только хуже.       — Успокойся! — рыкнул Хельштром, утягивая в машину.       — Нет! Нет! Помоги...       Хлесткая пощечина обжигает кожу, а к глазам подступают слезы. Она хочет закричать, вот только чертов немец обхватив ее за талию, с силой усаживает на заднее сиденье. Толкает, заставляя подвинуться, и кивает водителю, приказывая ехать.       — Пожалуйста! — Виктория обращается к солдату, смотря на того через зеркало в салоне. — Остановитесь! Это похищение человека! Вы обязаны помочь.       — Зря стараешься, — холодно бросил Хельштром, поправляя сбившийся галстук. — Он не сдвинется с места, даже если я трахну тебя прямо на этом сидении. Я прав, Хедрик?       — Да, герр майор.       Виктория сжимается, чувствуя холодок, пробежавший по спине. Опустив глаза, она закусила губу, рассматривая свои ботинки. Все что угодно, только не плакать. Нет. Она не доставит ему такого удовольствия.       — Успокоилась? — спустя время спросил Хельштром.       Виктория, демонстративно отвернулась к окну, решив не отвечать.       Хельштром усмехнулся, чувствуя, как начинает закипает снова.       «Блять! Это нормально так выходить из себя?» — проноситься мысль в его голове.       Эта девчонка действует ему на нервы, умудряясь выводить из равновесия одним лишь видом.       — Виктория, если ты решила поиграть в молчанку, ничем хорошим это не кончится. Для тебя.       «Как и для меня.» — думает Хельштром, снимая перчатки.