Источник

— Вы пригласили кого??? Вопль разъяренного Блэка точно было слышно за пределами директорского кабинета. Его домовик Скроуп, незаметно протирающий полки от пыли в дальнем углу, в страхе сжался и закрыл лицо руками, словно пытался слиться с окружающей обстановкой. Матильда стойко сносила припадок начальника. Она предвидела подобную реакцию на приглашение Руквуда, но решила, что лучше пережить бурю заранее, один на один с директором, а не на балу, да еще при свидетелях, жадно внимающим всем деталям, а потом обсасывающим в кулуарах сплетни. — Да он же бандюган! Его к школе нельзя и на полет бладжера подпускать! — бесновался Финеас. — Я против! Ноги его не будет в школе! — Будет. — Уизли скучающе изучала маникюр на руке. — Или в противном случае вам придется вернуть все деньги, что он пожертвовал. Не жалко будет расставаться с новой метлой? — Женщина кинула на Блэка колкий, проницательный взгляд. Тот немного стушевался. Как раз вчера ему доставили новую «Бурю-1900», которая была в закрытой продаже по предварительным спискам для очень узкого круга лиц. Блэк спрятал метлу в спальне, планируя похвастаться друзьям перед балом. Но откуда заместитель узнала о покупке? Чертова ведьма! — При всем прочем, Виктор также из семьи чистокровных. — От внимания Финеаса не укрылось то, что женщина назвала главаря по имени, а не по фамилии, и он подозрительно сузил глаза. — Поэтому его пожертвования должны принять. На балу вы представите его как нашего щедрого мецената и призовете остальных последовать его примеру. — Матильда поправила очки и уверенным шагом направилась к выходу, показывая тем самым, что разговор окончен. Оставшись один, Блэк от бессилия грохнул кулаками по столу. Чертов Руквуд увел из-под носа эту рыжую женщину, да еще поставил Финеаса в уязвимое положение! Нужно придумать, как ему отомстить! Так просто директор не может этого оставить!

***

— И почему я не удивлена тому, что за два дня до бала у тебя нет платья? — Сирона без особого интереса листала колдографии из газеты «Модная ведьмочка», сидя в мягком кресле примерочной. Матильда крутилась у зеркала, поворачиваясь то спиной, то боком. Само собой разумеется, после объявления о благотворительном бале, приглашенные женщины сразу смели все приличные наряды, а ей приходится теперь выбирать из остатков. — А я и не планировала особо наряжаться. Думала, просто пойду присмотрю за порядком. Платье из бархата, нежно-пудрового цвета с голубыми пуговицами закрывало все, что нужно было закрывать, и открывало только те места, которые можно было показывать миру. Шея была спрятана за стоячим воротником, кружевное обрамление которого также перекликалось с манжетами. «Отвратительный цвет. Я словно поросенок, или пародия на куклу… Еще не хватает корзинки с котятами в образе», — раздраженно думала Матильда. — Но теперь-то платье обязательно нужно, — одобрительно хмыкнула подруга. — Усладить взор Виктора. — Дело не в нем! — вспыхнула профессор, а бармен хохотнула. — Просто я решила развлечься и потанцевать. Нужно же поддержать коллег… — неуверенно попыталась возразить Уизли. — Тогда это платье точно не подходит. — Сирона откинула колдографии и направилась к вешалкам. Перебирая висящие тряпки, она ворчала, не стесняясь в выражениях: — Кто это вообще будет носить?.. Даже моя бабушка не посмотрела бы на подобное… А это что за цвет? Плесень заката какая-то… Черное, лиловое, бордовое платья были забракованы. — Все не то, — слышалось недовольное бормотание Райан. Порывшись там с минуту, она восхищенно замерла. Резво выудив ярко-изумрудное платье, Сирона полюбовалась им, придерживая ткань другой рукой. — Искали медь, а нашли золото! Ну-ка, милая, примерь! — и безапелляционно сунула Матильде вешалку. Заместитель, устав спорить с подругой, закатила глаза и удалилась за ширму, а через некоторое время оттуда раздался ее возмущенный голос: — Ты с ума сошла? Я в нем никуда не пойду! Даже из примерочной стыдно выйти! — Без паники. Ну-ка покажись! — Райан нетерпеливо ожидала у зеркала. Уизли выглянула из-за ширмы. Сирона восторженно замахала руками, подбадривая рыжую подругу. Матильда, вздохнув, наконец выплыла на середину примерочной. Изумрудное шелковое платье открывало не только плечи, но и верхнюю часть спины, слишком откровенно, — по мнению заместителя директора, конечно же, — новомодная шнуровка спереди подчеркивала пухлую грудь, корсет туго обтягивал талию, а внизу юбка струилась каскадом. Наряд словно был создан для Уизли. Сирона завороженно смотрела на подругу, не в силах вымолвить ни слова. — По-моему, это уже слишком. — Матильда подошла к зеркалу. Ей было непривычно видеть себя настолько красивой и шикарной. Вопреки угрозам, произнесенным ранее, она не спешила переодеваться обратно. — Ты великолепна, — отмерла Райан. — Виктор точно будет твоим! — Да не нужен он мне! — огрызнулась Уизли. — Ну да, конечно, — съязвила барменша. Матильда собралась было ответить не менее ядовито, но перепалка подруг была прервана вошедшим продавцом. Тот, как и Сирона минутами ранее, сначала замер с открытым ртом, а затем разразился комплиментами: — Великолепно! Вы просто богиня! Оно точно вас и ждало! Какая фактура, какая модель! Подчеркивает все достоинства! — Мы его берем! — безапелляционно заявила Сирона. — Я еще не решила! — В Матильду словно вселился дух противоречия. В ответ на это, подруга подошла к Уизли и распустила той волосы. — Сделаем небольшой пучок, чтобы убрать пряди от лица, — Райан было по барабану на протесты подруги. — А основная масса волос будет распущена. И ты надеюсь тоже, — последнее она шепнула на ухо. Над возмущенным взглядом Матильды она только посмеялась. «Платье и правда шикарное. Но возьму его только потому, что оно нравится мне. А не для Вик… Руквуда!» — успокаивала себя Уизли. Оплатив наряд и выйдя на улицу с приличного размера коробкой, женщины направились к Сироне в «Три метлы» отдохнуть и расслабиться. Райан планировала выпытать у Матильды, с какого перепугу та простила Руквуда — ей хотелось сочных деталей, ибо она догадывалась о его методах. Но Уизли никак не хотела утолять любопытство подруги и распространяться о подробностях. — Как-то некрасиво не приглашать его на бал после таких щедрых пожертвований, вот и все. — Заместитель директора, будто оправдываясь перед подругой, аккуратно поставила кружку на стол и присела. — Но он же врезал твоему начальнику! Разве такое может сойти с рук? — Райан даже не притронулась к напитку: она жаждала не пива, а сплетен. — Он принес… глубокие извинения. — Матильда, покраснев как рак, поднесла к лицу кружку и подозрительно долго пила из нее, словно пряталась за посудиной. Женщина понимала, что подруга разводит ее на откровенный разговор, поэтому это было все, что удалось выудить у нее. –Настолько глубокие? — Сирона заиграла бровями. — Прямо… глубочайшие? — Он хорошо владеет языком и даром убеждения. — Половина кружки быстро опустела. — Так он ублажил тебя языком? — Сирона обожала смущать Уизли. Та, вспыхнув, подавилась пивом и теперь шумно откашливалась. — Ты чего? Я про то, как он болтает, а не про… А-а-а, все так, как я и подозревала! И как, тебе понравилось? — издевалась подруга. — Я …кха-кха… ничего тебе не скажу больше! — Матильда с раздражением грохнула кружкой об стол и поднялась. — Ты несносная женщина, Сирона! — схватила коробку с платьем. Райан, рассмеявшись, подняла руки в капитулирующем жесте. — Все-все, я молчу! Он тебе не нравится, между вами ничего нет! Раз ты в это веришь, то пусть будет так! — хитро прищурившись, пошла на попятную барменша. — Я тебя заколдую в один прекрасный день, вот увидишь! Превращу в кого-нибудь! — Матильда разошлась не на шутку и продолжила собираться на выход. — А сейчас тебе просто повезло, что мне нужно в школу! — Трансфигурируешь в крысу? — хохотнула Сирона. — Именно! В серую, жирную, длиннохвостую крыску! — поддержала Матильда, чей боевой настрой от шутки тут же испарился. Райан и Уизли еще немного пошутили друг над дружкой. Разговор с подругой немного снял напряжение предстоящего дня, и заместитель директора со спокойной душой попрощалась с Сироной и поспешила в Хогвартс.

***

В день торжества и первый день каникул, Матильда сильно нервничала. Сидя за преподавательским столом и потягивая кофе за завтраком, она обвела взглядом помещение. Большой зал был уже практически полностью украшен к балу, что только нагнетало напряжение. Несмотря на то, что был первый день каникул, народу было почти столько же, сколько и в учебное время: все курсы с пятого по седьмой остались в замке чтобы посетить бал. Для учеников это была прекрасная возможность не только похвастаться танцевальными навыками, но и посплетничать о новых парах или же показать родителям своего потенциального избранника или избранницу. Заместителю директора кусок в горло не лез, но она заставила себя съесть яичницу, а вторая чашка кофе помогла окончательно проснуться. Уизли искоса бросала взгляды на директора — тот сидел хмурый, с растрепанными усами. Блэк был явно на взводе. Из-за самого бала, или же Руквуда — Уизли не могла точно сказать. Но это не мешало позлорадствовать в глубине души — ответственность за объявление главного мецената школы легла на плечи Блэка, и весь гнев будет обрушен на Финеаса. Возможно, хоть сегодня с директора будет сбита спесь. Всю первую половину дня Матильда то и дело носилась по школе, проверяя, как исполняются указания, все ли готово, успели ли домовики с уборкой и приготовлением угощений. Блэк же не вылезал из своего кабинета, накручивая усы, приглаживая шевелюру и репетируя торжественную речь. До обеда замок гудел как пчелиный рой. Все были в предвкушении торжества. То тут, то там хихикали и щебетали стайки девушек. Парни же в основном делали скучающий вид, как-будто им нет никакого дела до бала и вообще, они будут танцевать по большому одолжению. А после обеда постепенно все звуки стихли и в замке стало пусто — ученики и преподаватели разбрелись по башням и гостиным, готовиться к балу. Матильда в своем кабинете, уже переодевшись в изумрудное платье и причесав волосы как советовала Сирона, наносила легкий макияж перед зеркалом. Внезапно камин вспыхнул зеленым пламенем. Женщина подскочила от неожиданности и замерла в изумлении, увидев нежданного гостя. Оттуда вышел, сияющий как начищенный галлеон, Руквуд. Матильда так и стояла с помадой в руке, вытаращившись на мужчину. Главарь бандитов в этот раз был одет в дорогой костюм-тройку, явно сшитый у хорошего портного, но на голове у него красовался неизменный цилиндр. — Ты что себе позволяешь? Вот так заявиться в мой кабинет…! — заместитель директора отошла от шока и начала распаляться. — И я рад тебя видеть, милая! — Виктор отряхнул незаметную пылинку с плеча. Хищно оскалившись, он направился прямо к Уизли. — Ты должен был появиться со всеми гостями через главный вход! — продолжала негодовать Матильда. Но Руквуду все было по барабану, он даже не обращал внимания на ее протесты. Нагло схватив женщину за талию, притянул к себе для поцелуя. Уизли быстро среагировала и зажала ему рот рукой. — Даже не думай! Макияж испортишь! –женщина вывернулась из захвата Руквуда и легонько оттолкнула его. — Ты и так прекрасна! — Ухмыльнулся Виктор, отходя к столу у окна. Он зацепился взглядом за огромную пустую клетку, стоявшую у окна, и внутри него разлилась странная тревога. Словно в параллельной вселенной он уже подходил к этим решеткам, за которыми сидело огромное волосатое чудовище с восемью лапами. Руквуд потряс головой, отгоняя наваждение. Прислонившись задницей к столу, мужчина разглядывал Матильду. Ей невероятно шло платье, открывающее плечи и спину. Рыжие волосы огненными волнами ниспадали по стройному стану, и несмотря на пышную юбку, аппетитные округлости бедер угадывались при каждом движении. Мысли Руквуда рванули по накатанным рельсам, и он уже во всех красках представлял себе, как вновь укладывает на стол эту непокорную дьяволицу и заставляет извергаться ее внутренний вулкан… Но верхней головой он понимал, что рассчитывать сейчас ему не на что — Матильда была на взводе от предстоящего торжества и за подобное поведение он точно схлопочет минимум Петрификус тоталус, а то и что похуже… Однако он пришел с другой целью. На душе у Руквуда скребли кошки, он не был на все сто уверен в своем плане по возвращению доброго имени. Ему нужен был «план Б». А точнее, «план М». — Матильда… — начал он, — ты когда-нибудь задумывалась о будущем? — не глядя на женщину, Руквуд взял со стола пушистое белое перо и начал вертеть его в руках. Уизли повернулась к нему и подозрительно обвела взглядом. «Он что, нервничает?» — удивилась Матильда. — Думала. — Она решила прикинуться валенком. — Вот встречу Рождество с семьей, отдохну, а потом продолжу преподавать. А в июне буду принимать экзамены. У меня все расписано. — Отвернувшись к зеркалу и недовольно хмыкнув, Матильда вновь взялась за косметичку. Теперь ей казалось, что макияж слишком бледный. — Да я не об этом, — раздраженно выдохнул Виктор, швырнув перо на стол, — я про твою личную жизнь. Замужество там… Детки… Очаг семейный, в конце концов. — Он убрал руки в карманы и стал прохаживаться по кабинету, заглядывая в каждый угол. — Что думаешь? — Мне детей и в школе хватает, — отрезала Уизли, аккуратно рисуя стрелку на глазу. — А первый пункт? — Руквуд, наворачивая круги словно акула, подбирался к Матильде все ближе. — Еще ни одному мужчине не удалось переубедить меня в том, что брак — это не бесполезная штука. — Вторая стрелка подчеркнула разрез глаза. — Так что я не спешу расставаться со своей свободой. — Женщина нанесла последний штрих — алую помаду, — и макияж был полностью готов. Она удовлетворенно покрутилась у зеркала, распустив волосы, чтобы они прикрывали плечи и часть груди, так бесстыдно выпирающей в этом платье. — Хм… — Виктор подошел к ней сзади, и Матильда теперь чувствовала его дыхание в волосах. — Почему же сразу «бесполезная»? Одному одиноко и хочется, чтобы рядом был любимый человек… А что, мне кажется, Матильда Руквуд звучало бы неплохо… — аккуратно, и даже нежно, убирая волосы с ее плеча, он поцеловал оголенный участок кожи. Затем несильно приобнял за талию, притягивая к себе, скользнув рукой выше к оголенной на грани разумного груди. Уизли словно молнией пронзило от последних слов. Какая еще «Матильда Руквуд»? Он в своем уме? Но не успела она возмутиться, как ощущения рук на теле выбили из нее всю решимость. Как же она скучала по нему… «Какая «Руквуд», какие дети, он же преступник…» — пыталась вразумить себя женщина, но ладони, мягко сжимающие ее, поцелуи, все более откровенные и развязные, твердый член, упирающийся ей в ягодицы — все это мешало мыслить ясно и хладнокровно. — Виктор, ты сошел с ума… — только и смогла вымолвить Матильда. От таких привычных ласк мужчины ее ноги предательски ослабли, и колени вот-вот были готовы подкоситься. Ответом было неразборчивое мычание откуда-то сбоку. Внезапно он резко провел языком от ее плеча до самого уха и, прикусив мочку, прошептал: — Давно и бесповоротно еще тогда, когда пришел с пожертвованиями… — рука скользнула с талии ниже, на бедро, и теперь подтягивала шуршащую юбку вверх. — Думал, дам тебе галлеоны, а сам… — Юбка, наконец, поднялась, и Руквуд, проскользув под нее, стал гладить кожу над чулком. — Сам отдал тебе сердце… Матильда млела, прикрыв глаза, и до нее не сразу дошел смысл сказанных слов. «Сердце? Неужели он меня…» — мелькнуло у нее в голове, как их идиллию разрушил стук в дверь. — Профессор Уизли! — Громко позвал Ронен из коридора. — Через десять минут будут съезжаться гости, нам нужно поспешить в Большой зал. «О боже, что я делаю?» — женщину словно выдернули из неги забытья, и она широко распахнула глаза. — Ну и встречай сам, что ты сюда приперся… — забубнил Руквуд куда-то в рыжий затылок. Матильда, опомнившись, отцепила руки Виктора и поправила волосы. — Иду, Абрахам! — крикнула она в сторону двери. — Тебе пора. Встретимся на балу, — прошептав, стала усиленно подталкивать незваного гостя к камину. — Но я хочу поговорить, Матильда! — Руквуд сопротивлялся изо всех сил, хватая женщину за руки. — Иди отсюда! — зашипела как разъяренная кошка Уизли, попутно доставая палочку из складок платья. — На балу поговорим! Депульсо! — откинув ошалелого Виктора в камин, она скомандовала: — Хогсмид! — и в кабинете стало пусто. Мельком взглянув на себя в зеркало, она схватила белые, шелковые перчатки и поспешила на выход. Открыв дверь, Матильда улыбнулась коллеге как ни в чем не бывало, и, немного нервничая, произнесла, натягивая перчатки: — Чего мы ждем? — изумленный взгляд Ронена, которым он окинул заместителя директора, почему-то вызвал волну раздражения в ней. — Вперед, нас ждет веселье! — не дожидаясь ответа, она направилась вдоль по коридору.

***

По традиции, высокопоставленные, чистокровные аристократы прибывали последними. Их ожидали в Большом Зале менее богатые и знаменитые волшебники, у которых было время вдоволь наговориться и посплетничать о власти предержащих. И теперь они воочию наблюдали за объектами новостей, слухов и тайн. Матильда, стоящая у входа в Большой Зал и приветствующая каждого гостя, чувствовала, как у нее немеют щеки от бесконечных улыбок, и больше всех радовалась скорому окончанию приветственной части. Но вместе с этим у нее росло внутри беспокойство: Руквуд куда-то запропастился и никак не показывался. Она ждала его если не в первых рядах, то уж точно в числе менее знатных аристократов, а тут получается, что все будут ждать его как самого дорогого гостя… Да и Блэк уже кидал на нее красноречивые взгляды, от напряжения и раздражения сжимая рот в тонкую линию. «Чертов меценат, да где же ты?» — со злостью выискивала Матильда своего протеже, практически не замечая подходящих к ней гостей. — Добро пожаловать, лорд и леди Гринграсс! Благодарим вас, что почтили наше скромное торжество свои вниманием! — механически проговорила Уизли, улыбнувшись и протянув руку Годрику Гринграссу. — Профессор Уизли! Я польщен! — мужчина грациозно прикоснулся губами к ее руке, а Матильда сделала книксен, приветствуя его жену. «Выброшу эти перчатки сразу после бала», — брезгливо подумала заместитель директора. — Где твой бандюган? — послышалось шипение справа. Блэк, улучив момент в перерыве между приветствиями, решил потрепать нервы заместителю. Его жена Урсула, стоявшая рядом, подозрительно покосилась на них. Она знала, что муж тот еще кобель и не упустит ни одной юбки, поэтому решила, что Финеас совсем потерял страх и заигрывает с подчиненной прямо на ее глазах. — Почем мне знать? Может, он вообще передумал, — чуть наклонившись в сторону начальника также прошептала Матильда. Урсула недовольно хмыкнула и встала между ними. Уизли, знавшая об особых отношениях этой четы, только возвела глаза к небу: если бы ее насильно выдали замуж за Блэка, она была бы рада сплавить это недоразумение подальше от себя. Желательно к другой женщине. Матильда отвернулась в сторону, украдкой массируя щеки, и, наконец, увидела главного героя этого вечера: Виктор Руквуд в своем неизменном цилиндре, прошествовал по коридору и, внаглую отодвинув в сторону одного из гостей, вальяжно остановился у дверей Большого Зала. Его широченную улыбку и длинный цилиндр не заметил, наверное, только Оминис Гонт. — Директор Блэк, профессор Уизли, — он учтиво поклонился обоим, не забыв раздеть взглядом Матильду, — премного благодарен за приглашение! — Поклонившись Финеасу, он повернулся к рыжей женщине и взял ее руку. Опуская голову для формального поцелуя, но не разрывая зрительного контакта, и прошептал так, чтобы было слышно только ей: — Взял бы тебя прямо здесь. У Уизли перехватило дыхание от его наглости, а улыбка на секунду сменилась хищным оскалом. Но, быстро вернув себе самообладание себя в руки, Матильда вымолвила: — Добро пожаловать, мистер Руквуд! — а фамилию его она практически прорычала. На их беду, слова Виктора слышали и Блэки. И когда тот снова выпрямился и кинул напоследок взгляд на директора, то встретился с его взбешеным взглядом ревнивца, а Урсула вперилась в мужчину в цилиндре с осуждением. Но где Руквуд, а где стыд! Нагло ухмыльнувшись встречающим, он направился вглубь зала, в поисках огненного виски. По пути его следования, стали раздаваться шепотки: «да что он себе позволяет?», «как пропустили этого мерзавца в школу?», «о чем только думает Блэк?» «Это будет незабываемо!» — с несвойственной ей веселостью подумала Матильда. А на вопросительный взгляд Урсулы только пожала плечами, мол: «Что возьмешь с этого нахала!» Вскоре закончилась приветственная часть, и для проведения торжественной Финеас Найджелус Блэк взошел на пьедестал. Он стоял за золотой кафедрой, у которой изголовье было в форме летящей совы — символа мудрости . Ее крылья были раскинуты в полёте и казалось, кафедра вот-вот взлетит вместе с ней. Над всем этим великолепием возвышалась усатая голова директора. — Многоуважаемые и достопочтенные гости! Для меня великая честь впервые устроить для вас этот благотворительный бал! Подобные мероприятия еще никогда не проводились в стенах школы магии и волшебства Хогвартс, но я приложил все усилия, чтобы вы были довольны! «Ага, как же, именно он», — скептически подумали все преподаватели, принимавшие непосредственное участие в подготовке к балу. — Но для начала позвольте мне представить вам самого щедрого мецената школы этого года, пожертвовавшего… ох, даже страшно произносить эту сумму… — Блэк наигранно посмеялся, подкрутив ус, — девятнадцать тысяч галлеонов на нужды Хогвартса! «Вот жук! А тысяча, похоже, осела в его кармане!» — возмутилась про себя Матильда, кинув обеспокоенный взгляд на Руквуда — вдруг он учинит скандал. Но Виктор, стоящий в первом ряду, только удивленно поднял брови, все также лучезарно улыбаясь. — Вы, конечно, задаетесь вопросом, кто же настолько проникся любовью к школе? Что ж, рад вам сообщить, что это наш бывший ученик, чистокровный волшебник из уважаемой семьи — Виктор Руквуд! Поприветствуем же его! — и Блэк начал громко хлопать, отходя от кафедры и передавая слово мужчине в цилиндре. Раздались неуверенные и жидкие аплодисменты. На лицах всех присутствующих застыло выражение крайнего изумления. Казалось, толпа не до конца поняла, что Финеас Блэк говорил абсолютно серьезно. Гонт-старший замер, держа стакан с огневиски у рта, его жена вцепилась в младшего сына, Оминиса, Гринграсс изумлённо вскинул брови и улыбнулся, решив, что это шутка, часть гостей растерянно оглядывались по сторонам, не понимая, как правильно реагировать. Руквуд легко вскочил на пьедестал, все также широко улыбаясь, и похлопал директору. — Прекрасная речь, Финеас! Я в восхищении! — он встал перед кафедрой. С определенного ракурса в первых рядах было видно только его цилиндр, и казалось, что сова летит в шляпе. — Какая комичная, говорящая сова! — хохотнул кто-то из зала. — Хочу еще раз напомнить, — громче и с нажимом продолжил Руквуд, — что мы все учились в Хогвартсе, и наш долг помочь альма-матер в сложные времена! Да, — практически перешел на крик Виктор, — моя репутация оставляет желать лучшего, но смею вас уверить, — он приподнялся на цыпочки — я намерен сделать все от меня зависящее, чтобы изменить ваше мнение! И пожертвования школе — это первый шаг! Вы еще будете сами приходить ко мне за… — Матильда не выдержала, и, вскочив на помост, громко захлопала, чтобы заглушить речь Виктора. На ее счастье, гости поддержали заместителя директора, и по залу прокатилась волна аплодисментов. — Благодарим вас, мистер Руквуд! Ваш вклад действительно неоценим, и я надеюсь, что наши дорогие гости последуют вашему примеру! — слегка пихнув мужчину бедром, Уизли оттеснила его от кафедры и заняла место оратора. — Все желающие сделать взносы, могут обратиться к нашим домовикам в красных жилетках с вышивками в виде серебряных лопаточек. А теперь, прошу всех перейти к следующей части нашего вечера — развлекательной! — Матильда торопилась сгладить назревающее недовольство толпы и быстрее перенаправить их энергию в другое русло. — Танцы! — объявила заместитель директора, как после ее слов заиграл оркестр, до этого скрытый в дальней части зала. Гости разбрелись по залу: кто-то отошел к фуршетному столу, кто-то присоединился к танцующим, а кто-то просто стоял в стороне, общаясь с друзьями. Матильда присоединилась к группе преподавателей во главе с директором, искоса наблюдая за Виктором. Руквуд в это время вальсировал с леди Розье, которой, навскидку, было около восьмидесяти лет, но она была энергичной и очень активной дамой. Вот и теперь, она явно наслаждалась обществом Виктора, открыто улыбаясь ему и кокетливо прижимаясь в танце. После леди Розье была леди Фоули, после Фоули — Макмиллан, затем ее сменила молодая и незамужняя Лонгботтом… «А вопили, возмущались — бандит, браконьер, преступник! А теперь готовы чуть ли не напрыгнуть на него с разбегу!» — недовольно наблюдала за Руквудом и его спутницами Матильда, постукивая ногой. К ней подошел Ронен и пригласил на танец, но она отмахнулась от него как от назойливой мухи. Пока Уизли бросала взгляды на Виктора, Блэк украдкой, — как он думал, — поглядывал на нее. В душе он негодовал из-за того, что подобные мероприятия ему нужно посещать с женой, а то бы мог воспользоваться атмосферой праздника, подлить лишнюю порцию вина Матильде, а там, глядишь, эта недоступная крепость пала бы… Леди Блэк, гляда на мужа, одним махом влила в себя бокал вина. Третий. — Прекрати сейчас же, Найджелус! — раздался дрожащий от гнева голос Урсулы. — Все уже в открытую потешаются над нашим браком! А ты еще имеешь наглость пускать слюни на эту рыжую потаскуху прямо на балу! — она сорвалась на истерику. — Прошу прощения? — Матильда в шоке уставилась на жену Блэка, очень надеясь, что речь шла не о ее персоне. — Давно пора! Разоделась тут как дворовая девка, а еще «замести-и-итель»! Тьфу на таких проституток! — распалялась Урсула, схватив бутылку и наливая себе еще вина. От подобной наглости заместитель директора только открыла рот, не находя, что возразить. Блэк понял, что запахло «жареным» и попытался усмирить ревнивую жену. — Милая, — прошипел Финеас, пытаясь отобрать алкоголь у супруги, — тебе не кажется, что ты нарушаешь все правила приличия? — он неловко и криво улыбнулся гостям, с непониманием смотревшим на них. — С тебя на сегодня хватит вина. — Правила прили-и-ичия? — округлила глаза Урсула, и, пьяно икнув, стала передразнивать супруга: — «А-а-ах, Матильда, иди сюда! Ну иди же ко мне!» Это по-твоему нормально, стонать по ночам во снах? Это, значит, не нарушает правила приличия! Уизли приложила руку к лицу, мечтая провалиться сквозь землю. А тут еще, как назло, к ним подошел Руквуд, и теперь удивленно переводил взгляд с Урсулы на Матильду. — Мне снятся собрания! — пискнул Финеас, сгорая от стыда. Виктор заржал в голос, совершенно не смущаясь осуждающего взгляда Уизли. Леди Блэк, красная как рак то ли от вина, то ли от гнева, сжала руки в кулаки, а затем резко выхватила палочку и наставила ее на… мужа. Финеас поднял руки. — Дорогая… — Ты, поганец, всю жизнь мне испортил! — крик Урсулы привлек внимание большей части гостей. Даже оркестр прекратил играть — все равно все танцующие остановились, с любопытством наблюдая за разворачивающейся сценой. — Я из кожи вон лезу, чтобы ты уделял мне больше внимания, чтобы, наконец, стал уважать и перестал бегать за каждой юбкой! А ты только больше распоясался! Как же меня это достало! Депульсо! — и в Финеаса полетело заклинание. Он увернулся в последнюю секунду, а под раздачу попала напольная ваза. Послышались крики. — Урсула, давай поговорим в моем кабинете! — взмолился Блэк. — Не на людях же! — Пусть все знают, какой ты мерзкий кобель! — Урсула швыряла заклинания в несчастного усатика, поэтому стоящим рядом гостям пришлось применить Протего. — Убила бы тебя, чертов изменник! Виктор, в необъяснимом порыве, загородил собой Матильду, наложив заклинание защиты на обоих. Это заметила леди Блэк и в упор посмотрела на них. — Видишь, — внезапно успокоившись, обратилась она к мужу, ткнув палочкой в сторону Уизли и Руквуда, — ты ей не нужен. Эта рыжая стерва уже спелась с известным браконьером. — Да причем тут Матильда… — начал Финеас. Урсула, не удостоив мужа взглядом, подхватила юбку платья, и понеслась через толпу гостей к выходу. — Урсула, милая, подожди! — Блэк рванул за женой, и они скрылись за дверями Большого зала. Виктор, убрав Протего, огляделся. Рядом с ним стояла поникшая Матильда, другие преподаватели тихо перешептывались, а остальные гости с недовольными лицами поглядывали в их сторону. «Что ж, это мой шанс!» — решил Руквуд. –Сонорус! — Дорогие гости! — раздался его усиленный голос. — Не будем же зацикливаться на драме четы Блэк — как говорится, «супруги бранятся — только тешатся!» А наше торжество продолжается! Музыку! — и оркестр послушно заиграл быструю мелодию. Виктор, не растерявшись, подхватил Матильду и закружил ее в горячем танце. Задорно глядя ей в глаза, он улыбался и прижимал ее сильнее, чем требовалось. — Кажется, кризис миновал, а? — усмехнулся Руквуд партнерше, а Матильда только и думала, как он умудряется не терять цилиндр в таких быстрых танцах. «Приклеен он у него, что ли…?» — мелькнуло у нее в голове. — О да, ты нас всех спас! — сарказм Уизли волной обдал Виктора. — К чему такой тон? Кто-то должен был направить в нужное русло этот праздник, иначе все пошло бы прахом! — слова Матильды задели его. Мужчине казалось, что он неплохо справился. — Я бы справилась и сама! — упрямо отрицала заместитель, кружась в танце. Когда Виктор развернул ее в другую сторону, она увидела, как один из гостей наполнял мешочек для пожертвований. «Может, и правда все не так плохо…» — решила она. — И где моя благодарность? — прошептал Руквуд на ухо, внезапно оказавшись слишком близко. Матильда возвела глаза к потолку, на котором уже вовсю загорались звезды. — Спасибо, Виктор. Хочу, заметить, мы в расчете. Я получила финансирование, ты — шанс на признание. Больше нас ничего не связывает. — Не совсем так… — протянул Руквуд, — Ты сказала, что сама представишь меня чистокровным, а на деле меня чествовал Блэк. — И он хитро посмотрел на Матильду, продолжая вести в танце. — Он сам настоял. Ты же почетный гость, и все в таком духе… Это его обязанность как главы школы, сам понимаешь. — Хорошо, в этот раз твоя взяла, — поворот, и Матильда оказалась прижата спиной к его груди. — Кстати, мы тогда в кабинете не договорили… Шаг вперед, разворот. — Не понимаю, о чем ты, — глаза Уизли забегали, лишь бы не встретиться со взглядом мужчины напротив. Тот только усмехнулся и прижал ее ближе. — Если мы перестанем скрываться, тебя уже никто не осудит, — выдохнул он ей в шею, замедляясь, так как танец подходил к концу. — Не думаю, Виктор. — Матильда с силой вынула руку и поклонилась, как того требовали приличия. Женщина поспешила отойти к столу с напитками, так как после танцев ее мучила жажда. — И все же… — не отставал Виктор, удивленно разведя руки. — Мы вот так просто разбежимся? Уизли, не ответив, налила себе пунша и теперь потягивала его, осматривая зал. То тут, то там она замечала взгляды женщин, украдкой бросаемые на Руквуда. Им интересовались не только почтенные дамы, но и довольно миловидные девушки. А что, Виктор не был женат или обременен детьми, чистокровный волшебник, хорош собой, а главное щедрый, — раз столько пожертвовал школе! — а что до его «рода деятельности»… У каждого свои недостатки. Внезапно Матильде пришло озарение: а ведь Виктор действительно может достичь своей цели! Она переживала, что общество освистает сегодня и его, и все руководство школы, но все прошло очень даже неплохо. Оказывается, высший свет может простить практически все грехи, если ты богатый и чистокровный. Тогда, в таком случае, Руквуд может выбрать себе в супруги любую. А он точно предпочтет молодую девушку нежели женщину в возрасте и с багажом прошлого. Она посмотрела на особого гостя, так спокойно стоящего рядом и наблюдающего за ней. Виктор поднял свой бокал, словно чокаясь в воздухе, и Матильда печально признавала свое поражение: это все было игрой, его чувства — не более чем спектакль, который он устроил для исполнения задуманного. От этого осознания ей стало больно и горько. «Хватит этого фарса, чем быстрее наши пути разойдутся — тем лучше,» — решила она и обратилась к Руквуду: — На этом все, Виктор. Мне хватило общения с тобой, ты просто источник проблем. Не желаю больше тебя видеть. — Матильда отвернулась, поднося бокал к губам, стараясь сдержать слезы на глазах. Не успел Виктор среагировать на этот выпад, как к ним подошла пожилая леди Кэрроу со старшей дочерью, Клиторией. Мистер Кэрроу скончался год назад, деньги таяли на глазах, и его супруга отчаянно пыталась найти мужа для девушки дабы поправить материальное положение. Поэтому, увидев на балу щедрого Руквуда, им очень хотелось познакомиться поближе с таким благородным мужчиной, не оставившим школу в беде. Матильда, вежливо улыбнувшись, удалилась прочь, украдкой вытирая капли на ресницах. Руквуд разрывался. Перед ним маячили его проводницы в мир почитаемых людей — но сердце привычно рвалось за той рыжей бестией. Он было дернулся к ней, но ее силует скрылся в неизвестном направлении. «А, к черту! Не поймешь этих женщин!» — рассердился Виктор. Его терпение тоже было не бесконечным. Сколько можно бегать за этой неуловимой ведьмой? То она сама к нему приходит, то отталкивает. Лучезарно улыбнувшись, Руквуд поклонился леди Кэрроу и галантно пригласил на танец ее дочь. Клитория, застенчиво покраснев, согласилась и подала руку. Пожилая дама довольно улыбалась, глядя на вальсирующую пару. Мысли о рыжей бестии не оставляли Виктора. Он искал ее глазами, ведя в танце юную девушку. Мисс Кэрроу старалась мило улыбаться и как бы невзначай прижималась к мужчине сильнее, чем разрешалось правилами приличия. Но Руквуд не замечал этого, или же делал вид. — Какой у вас красивый цилиндр! — робко подала голос девушка. — Спасибо, он сделан на заказ! — браконьер не особо имел желание общаться с липнущей Клиторией, но комплимент цилиндру оценил. После вальса, Виктор галантно проводил мисс Кэрроу к ее родственнице. — Это был незабываемый танец! Благодарю вас, — мужчина аккуратно приложил губы к руке девушки. — Не составите ли нам компанию, мистер Руквуд? — жеманно протянула леди Кэрроу. — Мы как раз собирались сделать перерыв и немного отдохнуть вон за тем столом… — женщина показала на укромное место за колонной. — Признателен за ваше приглашение, — Виктор улыбнулся как можно очаровательнее, сдерживая волну раздражения. — Но вынужден покинуть вас. — Он опустил руку опечалившейся Клитории. — Но вы же вернетесь к нам? — глаза девушки заблестели в волнении. — Всенепременно! — Руквуд попятился задом, а затем развернулся и, пройдя зал насквозь, исчез с глаз долой. Клитория и ее мать почти час ждали Виктора, отказываясь танцевать с другими претендентами. Мужчина же вернулся примерно через час и сразу направился к столу с выпивкой, не обращая внимания на махавшую ему рукой леди Кэрроу. А после бокала огневиски, он без приглашения повел на танец леди Макмиллан, чем вызвал бурю возмущения у ее незамужней сестры и двух дам, сидящих за столиком в отдалении.