re-lsent

Первым свет увидел Винсент, когда стоял на руле. Он послал Пино привести Рил, и, когда они обе вернулись, указал на свет и спросил: — Как думаешь, что это такое? Рил вгляделась в мглистую даль, куда указывал Винсент. Поначалу она даже не поняла, что должна увидеть. Но среди однообразного, непроглядного, серого сумрака вспыхнул голубой огонь. Он светил несколько мгновений, потом погас ненадолго, и зажегся снова. — Похоже, будто кто-то подаёт знак, — добавил Винсент. — Может быть, — заметила Рил с сомнением в голосе. Она помолчала, выжидая. Свет пульсировал ритмично, но без какой-либо либо системы. — Или это просто какой-то сломавшийся механизм. — Но ведь не будет ничего плохого, если мы проверим, — заметил Винсент. Рил перевела на него свой мрачный взгляд: — Ты не можешь этого знать. — У нас заканчиваются припасы, — просяще добавил Винсент, — мы уже давно не встречали других куполов на своем пути. — Хорошо, — сдалась Рил. — Посмотрим, что это такое. Пино, это далеко от нас? — Расстояние — 1317 метров! — бодро ответила Пино. — Высота 14 метров! — Совсем недалеко, — сказал Винсент. — Мы быстро туда доберёмся. Рил снова посмотрела на вспыхивающий вдали огонек. Странный свет будто притягивал взгляд. *** Любые сооружения в куполах, даже самые необычные на вид, всегда служили какой-то цели — хотя бы эстетической. Для чего построили это сооружение было непонятно. Когда они приблизились настолько, что его могла рассмотреть не только Пино, но и Рил с Винсентом, оказалось, что свет вспыхивал на вершине невысокой башни. Когда они добрались до нее, стало видно, что когда-то башня была окрашена перемежающимися белыми и красными полосами. Свет испускал какой-то источник, который они не могли увидеть снизу: он то быстро гас, то начинал разгораться, едва успев потухнуть. Кроме этой башни тут больше ничего не было, никаких зданий. За нею простиралась, насколько хватало глаз, сливаясь с сумраком, обледенелая мертвая равнина. — Не похоже, чтобы тут было что-то полезное, — вынесла свой вердикт Рил. — Но мы же не были внутри, — возразил Винсент. — Я думаю, там оставили что-то и поэтому включили этот сигнал. — Или так туда заманивают путников, — заметила Рил. — Мы не знаем, для чего эта башня. — Пино знает! — Пино подпрыгнула, вытянув руку вверх. — Пино знает, что это такое! Это маяк! — И ты это знаешь откуда?.. — недоверчиво протянула Рил. — Пино читала в книжке! — был ей ответ. — Ну, конечно, — пробормотала Рил. — Радует, что от твоего бесконечного чтения есть какая-то польза! — Маяки строили, чтобы они сигналили кораблям, что тут опасно плыть и можно разбиться на скалах, — добавила Пино. — То есть мы совершенно зря сюда явились? — Я не вижу тут никаких скал, кроме тех, что у подножия башни, — заметил Винсент. — Ты ничего не путаешь, Пино? — Не-а! — Пино помотала головой. — Это маяк! А ещё на маяках была сирена! Как вы думаете, мы сможем ее найти? А включить? — Давайте сначала внутрь попадем, — заметила Рил. — Хотя я все еще не уверена, стоит ли. — Не будь такой пессимистичной, — сказал Винсент. — Я думаю, мы обязательно найдем там что-то хорошее. Ко входу в маяк вела короткая каменная лестница. Дверь, хоть и не запертая, была металлической и очень тяжелой: чтобы открыть ее, пришлось взять монтировку с «Кролика», чтобы использовать как рычаг. И все это под не прекращающейся пульсацией маяка: холодный голубой свет то заливал все вокруг, то гас; то освещал их лица, делая их бледнее и мертвее, то оставлял в сумраке. От постоянной смены освещения начала болеть голова. Внутри маяка свет досаждал не так сильно. Входная дверь вела в просторное внутреннее помещение, а по стене шла каменная винтовая лестница, идущая до самого верха. Когда Винсент отыскал распределительный щиток и пощелкал выключателями, заморгали, медленно разгораясь, старые лампы накаливания, на стенах. — Если сирена есть, она должна быть наверху! — нетерпеливо воскликнула Пино. — Идемте! — Не торопись, — сказала Рил. — Ты не слышишь, тут есть кто-нибудь кроме нас? — Нет, — Пино покачала головой. — Только лампы гудят, и вода внизу. — Тут есть вода? — спросил Винсент. — Да. Трубы скрипят, — подтвердила Пино. — Ну? Пойдем? Они поднялись наверх: первой торопилась Пино, следом за ней поднимался Винсент, а последней Рил. Этажом выше было еще одно помещение, видимо, когда-то жилое: тут стояла кровать за ширмой, продавленный диван перед низким кофейным столиком, на котором стоял обогреватель, несколько стеллажей с какими-то книгами, тетрадями и рукописными журналами и шкаф. На столе была маленькая газовая плитка, на которой стоял покрывшийся пылью чайничек, а рядом было что-то вроде небольшой радиорубки — было тяжело понять, потому что единственная лампа светила очень слабо, а все предметы были старыми и покрытыми пылью. А Пино неслась вперед, не давая рассмотреть все как следует. Дальше лестница просто шла и шла вверх. Пока они поднимались, Винсенту подумалось, что маяк изнутри словно был выше чем снаружи: он не превышал высоту пятиэтажного дома, а по личным ощущениям Винсента казалось, что они поднялись уже этажей на десять, прежде чем лестница вывела их на площадку к прожектору. — Какой странный фонарь… — озадаченно заметила Рил, поднявшись на площадку следом за ними. Фонарь как раз снова начал разгораться, и они, не сговариваясь, зажмурились и прикрыли глаза руками от яркого света. Стен здесь не было — только окна от пола до крыши над их головами. Снаружи по кругу шел узкий балкон с хлипким ограждением, и Винсент сразу попросил Пино не выходить, потому что выглядела эта конструкция ненадежно, а проверять, что станет с авторейвом после падения с такой высоты, никто не хотел. Фонарь располагался в центре помещения: огромная стеклянная колба. Внутри было не разглядеть ничего, похожего на приборы. Свечение просто возникало в центре колбы, медленно заполняя собой весь ее объем, а потом резко потухало, чтобы через минуту начать разгораться вновь. — Где же… Тут больше ничего нет, — разочарованно сказала Пино. — Никакой сирены. — Наверное, это к лучшему, — сказал Винсент. — Идемте вниз. Раз тут никого нет, осмотримся как следует. — Ты видел что-нибудь подобное? — спросила Рил, пока они спускались по лестнице — снова этот чересчур длинный путь. — Нет, — ответил Винсент. — Возможно, это какой-то газ фосфоресцирует под напряжением. Они спустились на первый этаж, чтобы осмотреться там. Лампы разгорелись, и теперь можно было рассмотреть ящики с непонятными маркировками, старые, рассыпающиеся от ветхости куртки и свитера, сваленные на них. Под лестницей была дверь: она вела в полуподвальное помещение, где находился туалет и изрядно проржавевший душ. Была и еще одна дверь, но она никак не поддавалась, и она, судя по всему, вела куда-то в подвал — видимо там и было оборудование, отвечавшее за свет. На втором этаже было не так мрачно. Там даже нашлась кое-какая еда: сухие крупы и макароны, специи, внушительный запас кофе и чая… И никакой сирены к неудовольствию Пино. — Мы можем забрать кое-что отсюда и ехать дальше, — подытожила Рил. — Раз маяк работает, кто-то должен здесь бывать. Но, когда они вышли на улицу, стало ясно, что погода успела поменяться: поднялся ветер, несущий с собой мелкую снежную крупу, небеса вдалеке потемнели. Это явно было только начало — надвигалась серьезная буря. — Хорошо, что мы наткнулись на маяк, — заметил Винсент. — На равнине пережидать ее было бы тяжелее. Рил согласилась, но без особой радости. Из-за постоянной пульсации на вершине маяка ее начинало мутить. — Тогда занесем все самое необходимое внутрь и закрепим «Кролик» получше, — решила она. *** Когда они принесли еще фонарей, в их свете комната наверху стала выглядеть поживее и симпатичнее. Пино нашла какую-то метелку и смахнула пыль там, где могла дотянуться (при этом подняв ее в воздух, после чего все, кроме нее, долго чихали). Из крана внизу текла вполне пригодная для питья вода, а обогреватель работал. Снаружи завывал ветер и мел буран, а внутри было тепло и почти уютно. Раздражающий свет маяка сюда не доставал — если не считать отсветов на одной из стен, но при свете фонарей на него легко было не обращать внимания. Проинспектировав кровать, Рил изъявила желание спать на ней. Винсент не спорил, и ему отошел диван. Пино не собиралась спать, и теперь сидела возле шкафа, разбирая книжки в нем, но почти все они были написаны на незнакомом им языке, а записи в журналах и тетрадях было не разобрать. — По крайней мере, мы можем отдохнуть в человеческих условиях, — заметил Винсент. — Не зря добирались сюда. — Главное, чтобы хозяева маяка не заявились, — хмыкнула Рил, но тут же посерьезнела. — Интересно, зачем он нужен? Кому он подает сигнал? — Возможно, уже никому, — ответил Винсент. — Как те купола. Людей нет, остались лишь авторейвы, которые продолжают свою работу. Так и здесь. — Ладно, — согласилась Рил. — Тогда кому он его подавал? Ты сам видел, мы уже давно не встречали других куполов. Это словно какая-то мертвая зона. Вдруг это предупреждение? — О том, что лучше не строить тут купола? — А чем плоха эта теория? — В любом случае, мы не задержимся тут надолго, — сказал Винсент. — Только до тех пор, пока не прекратится буря. *** Рил проснулась, и ее первой мыслью было, что ей нужно ее оружие. Она не помнила сна, но при пробуждении это было первым, о чем она подумала. Ей нужно оружие, чтобы защитить себя от Прокси. Свет и тень мерно сменяли друг друга, отражаясь от каменной стены, как от экрана, и от этой пульсации начинало неприятно гудеть в висках. Ширма не сильно спасала, больше напрягала — из-за нее Рил не могла увидеть, что происходит в комнате. Там могло происходить все, что угодно. Например Прокси, который мог подбираться к ней прямо сейчас. Это был панический порыв, навеянный, должно быть, дурным сном и этой непрекращающейся пульсацией, но Рил не смогла его подавить. Паника была глуха ко всем ее логическим доводам. «Зачем Винсенту нападать на меня?» «Ты никогда не знаешь, что у Прокси в голове». «Он угрожал тебе и раньше». «Он легко может убить тебя, прежде, чем ты и шаг успеешь сделать!» И Рил сдалась. Она прислушалась, но услышала лишь тихое похрапывание Винсента — значит, он спал, и это слегка успокоило ее. Но где же Пино? Вечером она читала, сидя у шкафа, но теперь светильники были выключены, и шороха страниц не было слышно. «Дробовик тоже стоит взять. Она зараженный авторейв, она опасна». Это было настолько абсурдно, настолько противоречило всему, что Рил видела в путешествии, всему ее опыту, но тут, в сумраке, под гипнотическим световым калейдоскопом, все страхи Рил казались вполне реальными. Она слезла с кровати, неслышно прокралась к своим вещам и нащупала среди них кобуру от дробовика. Ее сердце пропустило удар, когда Рил показалось, что пистолета с FP-пулями нет на месте, но она нашла и его. А потом так же неслышно вернулась в кровать, где спрятала это все под соседнюю подушку, так, чтобы легко было дотянуться. Теперь она была готова… «Готова к чему?» — сердито подумала Рил. «А вдруг они придут, когда ты будешь спать?» — ответило ей ее воспаленное воображение. Рил напряженно уставилась в полутьму: она то сгущалась, то отступала под светом маяка, заставляя напрягать зрение. От постоянной смены освещения мутило, как от бесконечного кружение на карусели. Рил слишком устала, чтобы бодрствовать всю ночь. Но свет маяка мешал заснуть и только делал все хуже. А когда она, пытаясь избежать его, попыталась накрыться одеялом с головой, то поймала новую волну паники: вдруг кто-то подберется к ней, а она не сможет этого увидеть. Наконец, Рил нашла компромисс: одна рука под подушкой, в успокаивающей близости от оружия, вторая накрывает глаза, защищая от раздражающего света. Не самая удобная поза, но Рил все-таки заснула. *** Рил уснула первой. Винсент задержался: он еще раз проверил «Кролик», побеседовал с Пино, которая была огорчена отсутствием интересных или хотя бы читаемых книг. Потом, когда Пино решила переместиться вниз, он помог ей отнести светильники и принести другие книги с «Кролика». Винсент чувствовал себя на удивление бодрым. Им впрямь очень повезло, что они отыскали этот маяк. Если бы шторм застиг их на равнине, вряд ли бы они смогли спокойно проспать всю ночь, как здесь. Но перед тем, как отправиться спать, он решил проверить, как там Рил. Она лежала, свернувшись под тяжелым одеялом, на краю большой двуспальной кровати. Странно, в маяке было совсем не холодно, но вся ее поза говорила о том, что Рил мерзнет. «Я мог бы согреть ее», — подумал Винсент и смелость, инородность этой мысли почти позабавила его. О, да, попробовал бы он — и что бы ждало его утром? Но мысль не желала уходить. Винсент остановился, глядя, как дышит Рил во сне. Вечно недовольная… Вздохнув, он осторожно оперся о кровать рядом с ней — но Рил не пошевелилась. Даже ее дыхание не сбилось. Тогда Винсент присел на краешек кровати, рассматривая ее. — Ты знаешь, что я люблю тебя, — тихо сказал он. — Это не пустой звук. Он протянул руку, осторожно убрал несколько прядей волос от ее лица, и, неожиданно осмелев, склонился ближе. Рил спала перед ним — под ним. Когда Винсент дотронулся до нее — невесомо, легче перышка, ее брови дрогнули, нахмурились, но она не проснулась. Тогда Винсент провел тыльной стороной пальцев по ее щеке, почти ожидая, что она проснется, но Рил спала. Она пробормотала что-то неразборчиво и поежилась под одеялом. И тогда Винсент наклонился к ней и прикоснулся губами к ее виску в мягком, целомудренном поцелуе. Разве он мог мечтать о чем-то большем? Мог ли? Мог… Винсент посмотрел на свою ладонь — казалось, его пальцы еще чувствуют прикосновение, а потом снова склонился, чтобы поцеловать Рил. Теперь он прижался губами к уголку ее челюсти, к нежной коже шеи, одновременно вдыхая ее запах — легко, недостаточно, чтобы разбудить, но вполне достаточно, чтобы она почувствовала эту ласку в своем сне и беспокойно пошевелилась. — Все хорошо, — прошептал Винсент. — Спи крепко, Рил. Он вернулся на диван, где вытянулся в полный рост, ощущая странное удовлетворение. И причиной этого удовлетворения было не то, что он впервые за долго время спал не на полу. Но все же… Этого было недостаточно. Что-то внутри него продолжало гореть и мучить его, и здесь, в тишине и спокойствии, он почему-то не мог игнорировать это чувство. Ему хотелось быть рядом с Рил. Близко. Еще ближе. Так близко, насколько это возможно физически — среди движения теней и отсветов Винсент не видел в этом ничего дурного. *** На следующее утро, будто нарочно, ветер стих совсем. — Наверное, такое бывает после сильных штормов, — предположил Винсент. — Зато у нас будет время очистить «Кролик» от снега. Рил ничего не ответила. Мрачная, дующаяся на всех, она сказала, что не выспалась. Винсент, напротив, отлично поспал. Пино тоже была вялой, ее аккумулятор подсел от холода, и ее подключили к источнику питания внутри маяка, так что в расчистке корабля она никакого участия не принимала. Днем маяк не светил, несмотря на то, что по-прежнему было сумрачно, а солнце проглядывало в тучах слабо-слабо, чисто символически отмечая свое присутствие на небосклоне. — Хорошо, что он отключился, — пробормотала Рил. — У меня от этого света голова болит. Интересно, это какой-то автоматический режим? Или кто-то им управляет? — А ты все думаешь, что кто-то заявится сюда со скандалом? — заметил Винсент с улыбкой, но Рил его веселья не разделила. — Мы все еще не знаем, для чего он построен, и куда делся человек, который тут, очевидно, жил! — сердито заметила она. — Кто знает, может он создан, чтобы приманивать Прокси! Поэтому ты такой веселый! — Я не… Я просто выспался! — возразил Винсент. — Может, поспишь днем? А я пока расчищу то, что осталось. Если поднимется ветер, я разбужу тебя. — Не думаю, что смогу заснуть, — проворчала Рил. — Я еще раз осмотрю маяк, идет? Может, найду какую-нибудь зацепку… — Хорошо, — с облегчением сказал Винсент. Когда Рил скрылась в маяке, он продолжил расчищать палубу и паруса от налипшего снега, негромко посвистывая. Несмотря на отсутствие ветра, погода, по меркам внешнего мира, была отличная. *** Рил не нашла среди записей ничего полезного, зато покрылась пылью с ног до головы. Язык, которым были написаны эти журналы, даже на язык не походил, а на какие-то каракули, которыми дети, играя, изображают буквы, ещё не умея писать. Преисполнившись раздражения от бесполезно потраченного времени — а ещё от того, что не выспалась, Рил попыталась выбрать из имеющихся в маяке продуктов те, что могли бы пополнить запасы «Кролика», но и тут ее ожидала неудача. Что, во имя всего разумного, это были за даты изготовления такие? «44 дектембря 015 года» соседствовала с вполне ординарным «срок годности истекает в течение 12 дней с момента вскрытия». Макароны выглядели вполне обычными (наверное, это был единственный продукт, который Рил могла оценить с сугубо профессиональной точки зрения), однако в способе приготовления значилось «разделать и отбивать до готовности». В общем, это все было как-то подозрительно. Словно их запаковывал сбрендивший автомат. Кто знает, что он мог напихать в состав? Поэтому Рил оставила попытки хоть что-то найти, и, сняв с волос длинный кусок пыльной паутины, отправилась в душ. Должно же хоть что-то хорошее быть в том, что они застряли в этом месте? Хотя бы воду сэкономят… Но, спустившись к дверям душевой, Рил остановилась, положив руку на пояс кобуры. Это уже чересчур — брать с собой оружие. «Но если что-то произойдет…» «Да что может произойти! — подумала Рил. — Как-то же я оставалась без оружия до этого, и Прокси не поджидал меня снаружи — ну, разве чтобы поторопить в своей дурацкой манере…» …но в этом месте, обострившим ее страхи до кромки лезвия толщиной в атом, мог ли Винсент остаться тем же? Раз в голову ей лезут такие странные мысли, раз она вздрагивает от каждой тени, хоть ей это и не свойственно — о чем думает он? С внутренней дрожью Рил вспомнила их первую встречу — ее и Прокси. Насколько беззащитной и ничтожной она себя почувствовала. В тот момент ничто в этом мире не зависело от ее желания или решений. Она не могла сбежать — лишь бессловесно взирать на нависшую над ней опасность. Она даже не могла проскулить мольбы о пощаде — ее тело отказалось ей служить, охваченное ужасом. Неужели она хочет повторения этого? Но Винсент… Превращаясь в Прокси, Винсент не мог отвечать сам за себя! Вздохнув, Рил заперла за собой дверь и стала раздеваться, вешая на крючки свои вещи. Пусть так. Параноики чаще остаются в живых. Душ был отгорожен от всей комнатушки символической полупрозрачной перегородкой и дверцей со щеколдой. Щеколда порыжела от ржавчины и пачкала руки, бетонный пол был просто ледяным. Заперев за собой дверцу, Рил обхватила себя руками, ежась, и обернулась: сквозь полупрозрачный пластик она видела лишь смутные очертания входной двери и своих вещей. Вряд ли Прокси мог просочиться сквозь щель, так ведь? В целом, единственным преимуществом этого душа перед «Кроликом» было отсутствие необходимости экономить воду. Толком не согревшись, Рил вымылась, промыла волосы, а потом убрала с одежды пыль и паутину. Возможно, задержалась быть чуть дольше, но ступни уже ломило от холода, и Рил принялась одеваться… И сразу заметила отсутствие части вещей. Ее оружие — дробовик, пистолет, кобуры для них — пропали. Рил перевела взгляд на входную дверь и подергала ее за ручку — заперто. Не сошла же она с ума? Открыв замок, Рил рывком распахнула дверь и едва не врезалась в Винсента. Как же удачно он оказался снаружи — подозрительно удачно! — Где мое оружие?! — выпалила Рил. Винсент ошеломленно уставился на нее и выдавил: — Не знаю. — Оно было здесь! — обвиняюще возразила Рил. — Ты заходил сюда, пока я мылась? — Что? Нет, Рил! — воскликнул Винсент. — Я даже не думал… Тем более, что дверь была закрыта. — Тогда куда оно делось? — Наверху осталось? Ты же собиралась там поискать… — Я помню, как брала его с собой, — отрезала Рил. Винсент тяжело вздохнул и с выражением мученической покорности на лице предложил: — Давай проверим. Он оказался прав: и дробовик, и пистолет лежали возле шкафа с журналами. Там, где она сидела, разбирая их. Первой мыслью Рил было, что это подстроено. Но Винсент действительно не смог бы зайти внутрь. Она была уверена, что взяла оружие с собой, ведь так? Может, с ней что-то не так? Эта паранойя, эти мысли и страхи… — Может быть, ты просто забыла, — примирительно сказал Винсент. — Ты же сама сказала, что не выспалась. — Может… — растерянно ответила Рил, но тут же вернула на лицо привычное равнодушное выражение. — Да. Должно быть, так оно и вышло, — подытожила она. — Это место выбивает меня из колеи. Не могу дождаться момента, когда мы отсюда уедем. Винсент кивнул. — Э-э… Рил? — Что? — Ты планируешь одеться? *** — Пино хочет спать! — капризно прохныкала Пино, лёжа на боку с волосами, перекинутыми вперёд через плечо. — Пино устала! — Кажется, аккумулятор совсем не зарядился, — заметил Винсент, закончив с осмотром разъемов Пино на спине и закрыв их. — Тут все в порядке. Должно быть дело в источнике энергии маяка. Он тебе не подходит. — И что теперь делать? — вяло спросила Пино. Она никак не отреагировала на действия Винсента, и ему пришлось посадить ее прямо самому. Пино тут же завалилась на бок, глядя на Винсента и Рил из-под полуприкрытых век. — Зарядим тебя на «Кролике» как обычно, — ответил Винсент. Потом с сомнением взглянул на небо сквозь открытую дверь маяка. — Но тебе придется провести там всю ночь. Одной. Обычно Рил была не тем человеком, который призывал потакать детским капризам Пино, но сейчас она почувствовала позыв вызываться переночевать в «Кролике» с Пино. Все что угодно, лишь бы оказаться подальше от… «…маяка», — мысленно закончила Рил. — Идем, — сказал Винсент, поднимая Пино на руки, — подключим тебя. Снаружи быстро темнело, но в остальном погода не изменилась. Ветра не было. Облака застыли над ними, будто нарисованные — словно они опять под куполом, только во много раз большим, чем Ромдо. Рил молча проследовала за Винсентом и остановилась в проходе, наблюдая, как он приглаживает зарядный кабель в гнездо на спине Пино. — С ней все будет в порядке? — спросила Рил. — Она останется тут одна. — Переживаешь за нее, Рил? — с улыбкой заметил Винсент. — Кто угодно сможет зайти сюда ночью. — Здесь никого нет. И я могу закрыть дверь на всякий случай. Маяк снова менял тьму на свет и обратно над их головами. Рил даже не заметила, как непроизвольно дотронулась до виска и начала массировать его, и поняла это только когда Винсент спросил: — Снова болит голова? — Нет, — коротко ответила Рил. — Идём. Ох, хоть бы завтра поднялся ветер! Внутри со светом фонарей было немного лучше. Рил постаралась передвинуть ширму так, чтобы она загораживала ее от отсветов, и одновременно открывала вид на диван, где спал Винсент. От Винсента это конечно не укрылось, но он ничего не сказал. Пока он готовил им нехитрый ужин, Рил в очередной раз проверила, на месте ли ее оружие. Неужели она в самом деле настолько боится Винсента? «Нет, — подумала Рил. — Не Винсента. Эрго Прокси». Ужин прошел в молчании. Винсент попытался было завести разговор — Рил не без зависти отметила, что он чувствует себя прекрасно, в отличии от нее — но односложные ответы Рил убили в нем всякую инициативу. — Спасибо, — негромко поблагодарила его Рил после ужина. — Не за что, — Винсент огляделся. — Наверное, стоит помыть за нами посуду. Раз ты думаешь, что сюда кто-то приходит. Рил уже не считала, что тут кто-то бывает, но все равно кивнула. — Не поможешь? — спросил Винсент, и от неожиданности Рил ответила: — Чем? И теперь она протирала тарелки полотенцем. Монотонные механические движения, погружали Рил в подобие транса. Может быть, думала она, я могла бы не спать всю ночь? Можно изучить эти книги получше. Возможно, где-то здесь есть ключ от комнаты внизу? Просто переждать ночь, а потом спокойно выспаться в пути… А Винсент, помыв посуду, судя во всему снова взбодрился. — Я подумал, может, мы еще немного тут задержимся? — спросил он. — Зачем? — резко спросила Рил, вырываясь из полудремы, в которой она уже распланировала всю свою ночь. — Разве ты не торопился прибыть в Моско? — Отдохнуть, — ответил Винсент, застенчиво взглянув на нее. — Мы устали, Рил. От дороги и от… всего. — Я не могу тут отдохнуть, — ответила Рил. — Если хочешь, я постою на руле лишние сутки, лишь бы не оставаться тут. В нормальном состоянии она бы ни за что такого не предложила — до чего ее довело это место? — Не надо, — примиряюще сказал Винсент. — Если хочешь… Если ветер поднимется, сразу же уедем отсюда. — Хорошо, — негромко ответила Рил. — Давай ложиться спать. — Хочешь, чтоб завтра наступило побыстрее? — игриво спросил Винсент. — Именно. Готовясь ко сну, Рил спиной ощущала на себе взгляд Винсента, и это нервировало ее. Наконец, не выдержав, она повернулась к нему. — Ты хочешь что-то спросить? — Что? — Винсент вздрогнул. — Нет. Почему ты так подумала? — Может быть потому что ты все время пялишься на меня? — раздраженно спросила Рил. — Ну же. Скажи, что у тебя на уме. — Ничего, — ответил Винсент, отведя взгляд, но отчетливо вызывающий тон его голоса говорил, что это не так. В былые времена за такую дерзость иммигрант мог получить выговор с пометкой в личном деле. Здесь же… Рил раздраженно выдохнула и отвернулась, расстегивая жилет, дергая ткань так, будто это она была во всем виновата. Этот проклятый маяк, этот идиот Винсент… когда же все это закончится! И правда — почему нельзя просто уснуть без снов и проснуться уже завтра от звуков завывающего снаружи ветра? Позади раздались негромкие шаги. — Рил… Рил зажмурилась, сжала губы, чтобы не выругаться. Она должна была держать в себя в руках, вести себя с достоинством, но это место буквально растворяло ее здравомыслие. — Мне очень жаль, что тебе здесь так неуютно. Что вообще можно ответить на такое? Поэтому Рил промолчала. — Но я… — Винсент осекся. Он остановился прямо за ее спиной. — Я… — Что? — Рил резко развернулась и посмотрела на него. — Ты знаешь, что я люблю тебя, — просто сказал Винсент, но в его голосе сквозил потаенный протест. — Винсент… — начала Рил. Во взгляде Винсента появилось что-то новое, доселе ей незнакомое. Открытость, будто отворилась какая-то внутренняя дверь, выпустившая наружу кого-то другого — что-то. Винсент протянул руку к ее лицу, и Рил умолкла на полуслове. Он мягко провел большим пальцем по ее нижней губе, и Рил замерла. Ее разрывали противоречивые чувства. Она вновь ощутила ту беспомощность, тот паралич, охвативший ее при встрече с Эрго Прокси. Но в то же время… Странное тепло разлилось в груди, будто под всем этим темным ужасом крылось ещё что-то, о чем она не знала и чего не осознавала. Глубоко укоренившаяся в подсознании доисторическая программа «бей/беги» дала сбой. Вместо того, чтобы действовать, Рил просто ожидала, что последует дальше. Они смотрели друг другу прямо в глаза — казалось, что Рил может увидеть в глазах Винсента свое испуганное отражение. Испуганное ли? Винсент мягко продолжил движение, обхватывая щеку Рил ладонью, не в состоянии остановиться или отвести от девушки взгляд. Какой мягкой была ее кожа, каким завораживающим был блеск ее глаз — это прикосновение дарило ему ощущение, словно он наконец вернулся домой откуда-то, после долгого и утомительного путешествия. Что-то горело в нем, а прикосновения к ней были как вода, проливающаяся на этот иссушающий огонь, целительное лекарство. Не было ничего лучше — и одновременно хуже него, потому что заставляло желать большего. — Что-то не так. Винс… — он не дал ей договорить, накрыв ее губы своими. Это было неправильно и правильно в то же время. *** Рил попыталась отступить, и Винсент последовал за ней. Он прижал Рил к стене, не в силах заставить себя разорвать этот поцелуй — да и зачем ему было это делать? Время словно застыло в этом моменте. Он буквально отвоевывал себе каждое прикосновение к ней, и теперь хотел насладиться этим сполна. И Рил ведь… она не отталкивала его, верно? Она ответила на его поцелуй. Рил осторожно протянула руку к кобуре за спиной и кончиками пальцев ощутила прохладный металл оружия. Если она потянется ещё, Винсент — Эрго, дремлющий в нем — может это заметить. Она чувствовала, как бурлит энергия, заключенная в теле Винсента, и ее обуял страх напополам с любопытством — что будет, если дать ей вырваться? Что будет, если она рискнет? Что будет, если они не остановятся? Что, если… Он целовал ее так исступлённо, что это уже граничило с грубостью. Рил осторожно дотронулась до его щеки и запустила пальцы в волосы, ловя себя на мысли, что какая-то часть ее неподдельно наслаждается происходящим. Зажатая между ужасом перед Прокси и пренебрежением к Винсенту, разломленная этой дуальностью напополам, она не хотела его останавливать. Тепло его тела, прикосновения дарили ей странный комфорт, которого она никогда раньше не ощущала. Возможно, она могла бы забыться в нем, могла бы заставить себя забыть, но Рил поняла, что хочет снова собрать свои чувства в единое целое. Что, если Винсент каждый раз ощущал себя точно так же? Сквозь ее веки просочился голубой свет: наверху маяк вспыхнул вновь. Одновременно с этим по телу Винсента прошла легкая дрожь, и Рил решилась. Ей потребовалось заставить себя отстраниться от него. Рил уперлась в его плечо, вынуждая Винсента отодвинуться и на одном дыхании сказала: — Нет. Он попытался поцеловать ее снова, но Рил резко дернула Винсента за волосы, оттягивая его голову назад. Она не успела поймать его взгляд и понять, с кем она сейчас говорит, но если ей придется подкрепить свои слова оружием, то Рил была к этому готова. — Нет, Винсент! — повторила она. Рил успела вытащить пистолет, но не торопилась направлять его на Винсента. — Или клянусь, я выстрелю в тебя, как обещала! — Выстрелишь, — повторил Винсент, и по его интонации, по ухмылке, искривившей губы, Рил поняла, с кем разговаривает. Пока, Винсент. Здравствуй, Эрго. Его превращение заняло меньше секунды — хватило того мгновения, на которое ты закрываешь глаза, чтобы моргнуть. Эрго Прокси склонился над Рил, и все происходящее словно стало повторять момент их первой встречи. То чувство, обездвижившее ее. Рука Прокси, тянущаяся к ее лицу. Только в этот раз у Рил было оружие. Внезапно, он отшатнулся от нее. — Что я делаю… — пробормотал он, закрывая лицо ладонью. — Что я… Никогда бы до этого Рил не подумала, что это существо может выглядеть жалким. (Впрочем, думала она позже, это же был Винсент, а для него это было совершенно нормальным состоянием) Прокси стоял, низко опустив голову, поникший. Его лица — его маски — не было видно. Рил перевела дыхание. Неровные камни стены впивались ей в спину, но Рил ещё не набралась мужества, чтобы отлипнуть от нее. Голубое сияние сверху вновь осветило ее, окрашивая серый камень и дощатый пол возле лестницы. — Это маяк, — сказала Рил. Только озвучив свою мысль, она в полной мере осознала это и приняла решение. — Это из-за него мы ведём себя так. Его нужно уничтожить. И не дожидаясь реакции на свои слова, Рил убрала пистолет, тяжело оттолкнулась от стены и зашагала вверх по лестнице, на ходу освобождая дробовик от кобуры. Винтовой подъем медленно изгибался, уползая вверх, и никак не желал заканчиваться. Гипнотическая смена света заставляла щуриться, пристальнее всматриваться в ступеньки, чтобы не оступиться. «Возможно, в этом и смысл, — подумала Рил. — Что в какой-то момент я просто устану и упаду… Должна же эта бесконечная лестница когда-нибудь закончиться!» И она закончилась, так неожиданно, что Рил пошатнулась, выйдя на площадку возле фонаря. И тут же закрыла лицо рукой: казалось, он сиял ещё ярче, чем в прошлый раз. Сияние просачивалось сквозь одежду, между пальцев, между зажмуренных век, будто сверло ввинчивалось в мозг, минуя любые физические препятствия. Стиснув зубы и дождавшись, когда свет потухнет, Рил подняла дробовик, не целясь, потому что цель была прямо перед ней, и выстрелила. Отрикошетившая пуля выбила каменную крошку из стены совсем рядом с ее лицом, а на стекле фонаря и царапины не осталось. И, будто в насмешку, проклятый свет начал разгораться вновь. Рассвирепев, в приступе безысходной злости на проклятый маяк, Рил выстрелила снова — в высшей степени безрассудный акт. И снова. И!.. Пули не причиняли вреда фонарю и несомненно причинили бы вред самой Рил, но с пугающей нечеловеческой внезапностью рядом вырос Эрго Прокси. Он протянул руку перед лицом Рил, буквально за мгновение до того, как выпущенная ею же пуля попала ей в голову. Рил вздрогнула, даже не успев осознать, что случилось. Она медленно опустила оружие и так же медленно отступила назад, уступая место Прокси. Теперь его фигура загораживала ее от гнетущего света, но даже так он продолжал резать глаза, разгораясь все сильнее и сильнее. Рил зажмурилась, напоследок успев заметить, что немногие предметы на площадке отбрасывают двойные тени. Сияние было видно даже сквозь веки — и словно нарисованную на его фоне исполинскую фигуру Прокси. Рил закрыла лицо рукой и отвернулась к стене, чувствуя, как та легко вибрирует. Та же вибрация сотрясала пол. Весь маяк мелко трясся, откуда-то снизу донёсся грохот: что-то упало на пол, и эта омерзительная зубодробительная дрожь, казалось, проникала в кости, отдавалась в голове гулом… И вдруг, все кончилось. Раздался высокий, хрустальный звон бьющегося стекла — и света не стало. Когда Рил рискнула открыть глаза, их окружала привычная темнота. Фонарь лопнул, а то, что от него осталось — мелкая серебристая пыль, похожая на песок, теперь укрывала все вокруг ровным слоем: пол, стены, одежду и волосы. Рил резко и брезгливо смахнула ее с себя, тряхнула волосами, и замерла, обратив внимание на Винсента. Он лежал на полу в переходной форме: ещё не человек, но уже и не Прокси, бледное лицо и всклокоченные черные волосы среди смятой ткани цвета киновари. Он ведь не… Рил осторожно опустилась рядом с ним на колени, и веки Винсента дрогнули. Он сфокусировал взгляд на Рил, встретившись с ней глазами. Рил ответила сердитым и обеспокоенным взглядом, старательно отмахиваясь от охватившего ее чувства облегчения. — Все кончилось, — негромко сказала Рил. — Давай убираться отсюда, да поскорее. Теперь путь вниз не казался чересчур длинным: они преодолели лестницу, не оглядываясь, погрузились на «Кролик» и отбыли — ветер, будто дожидался этого момента и теперь дул в полную силу. Царило тяжелое молчание. Никто не чувствовал в себе ни сил, ни желания говорить. Но напряжение ослабевало. Оно ещё держалось, но казалось, будто тут, снаружи, даже дышать легче, и с каждой секундой, с каждым пройденным метром, отдалявшим их от маяка, это ощущение крепло. Наконец Винсент тихо вздохнул и, наклонив голову, начал стряхивать с волос серебристый песок. Рил покачала головой: — Лучше следи за дорогой. — Это нечестно, — пробормотал Винсент, выпрямляясь. — Ты успела стряхнуть эту дурацкую пыль, а я нет… — Все, что угодно, но только когда мы окажемся подальше отсюда. Винсент покорно кивнул, но украдкой все же прошелся по волосам пятерней, когда Рил отвернулась. Кажется, они только и искали повода, чтобы не смотреть друг на друга, и Винсент понадеялся, что это пройдет. Что все будет… как раньше. А за их спинами, на фоне наступающих чернильно-черных облаков, несущих с собой очередную бурю, на вершине маяка словно моргнула голубая искорка. И, спустя несколько мгновений, голубой свет вновь привычно разгорелся на нем, будто ничего и не произошло.