Трёхглавый змей: Хранители

      Мара и Элайджа Грейсон медленно продвигались дальше по коридорам крепости. Сердце волшебницы бешено колотилось, но лицо оставалось абсолютно спокойным. Она умело подавляла внутреннюю панику и делала вид, что всё ещё действует по их общему плану. Они должны найти информацию о спящих агентах — именно на это она уговорила Вульфа, чтобы выиграть время. Но её единственная цель сейчас — защитить Оминиса и Себастьяна.       — Если здесь есть записи о таких агентах, как Стоквелл, — мягко проговорила она, надеясь отвлечь Вульфа, — мы сможем их найти и уничтожить. Мы сможем стереть Орден с лица земли.       Вульф кивнул, в его глазах по-прежнему светилась уверенность. Он чувствовал, что всё под контролем, что Мара по-прежнему на его стороне. Его голос был спокоен, но полон скрытого огня:       — Это единственный способ. Они не оставят нас в покое, если мы не уничтожим их всех до последнего. Мы с тобой сможем очистить этот мир.       Мара молча кивнула, её взгляд был сосредоточен, хотя внутри всё сжималось от страха. Она понимала, что каждая минута, проведённая рядом с Вульфом, — это опасная игра с огнём. Они шли по коридорам, пока не наткнулись на большое помещение, которое определённо являлось основным местом работы и обитания Хранителей.       Это был большой, опрятный зал, освещённый мягким, золотистым светом. По периметру комнаты стояли письменные столы, шкафы с книгами, ящики для документов и приборы, предназначение которых Мара даже не могла угадать. Это место дышало властью и контролем — здесь Орден Хранителей веками строил свои планы, собирал знания и охранял мир от таких, как она и Вульф.       Мара едва успела осмотреться, как вдруг заметила, что в дальнем конце зала стояли Оминис и Себастьян. Оба выглядели взволнованными, их лица выражали смесь удивления и триумфа.       — Вы не поверите, что мы нашли! — с воодушевлением воскликнул Себастьян, едва увидев Мару и профессора. Его голос был полон возбуждения, и он рванулся к ним.       Мара сжала зубы. Она понимала, что ситуация может выйти из-под контроля. В голове у неё вспыхнула паника. Она попыталась связаться с Себастьяном мысленно, отправить ему предупреждение, чтобы он и Оминис немедленно трансгрессировали отсюда.       Вульф резко остановился, его глаза вспыхнули холодным огнём. Он не двигался, но его взгляд был прикован к Маре, и она сразу поняла — он что-то почувствовал. Он был превосходным лигилиментом, и его магия позволяла ему читать чужие мысли так легко, как будто это были страницы книги. Мара мгновенно ощутила, как его разум проник в её, перехватывая мысли, которые она пыталась передать Себастьяну.       Время будто остановилось.       Мара затаила дыхание. Вульф смотрел на неё с выражением, которое напоминало ледяное спокойствие, но в глубине его глаз вспыхивали искры ярости и боли.       — Ты… — медленно прошептал он, его голос был едва слышен, но в нём ощущалось что-то по-настоящему страшное. — Ты пыталась… обмануть меня?       Мара внутренне сжалась. Всё рухнуло за один миг. Она видела, как его лицо стало более холодным и отстранённым, но в нём всё ещё была тень сожаления, будто он надеялся, что она не пойдёт против него.       — Я доверял тебе, Мара. — Его голос становился всё более опасным, его рука сжала палочку. — Я верил в тебя… А ты решила предать меня?       Мара молчала, её мысли метались в поисках выхода. Но Вульф уже сделал шаг вперёд, его лицо исказилось от гнева и горечи.       — Вульф, что происходит? — Обеспокоенный его поведением Себастьян бросился ему наперерез. Палочка взметнулась, и в следующую секунду Себастьян и Оминис были захвачены магическими путами. Оба вскрикнули от неожиданности, когда их вздернуло в воздух. Себастьян яростно зарычал, но магия Вульфа заставила его замолчать.       — Ты решила, что сможешь играть со мной, как с игрушкой? — Вульф подошёл ближе к Маре, его дыхание стало прерывистым, а голос — угрожающим шёпотом. — Ты думала, что можешь обвести меня вокруг пальца?       Мара заставила себя поднять голову, её лицо оставалось холодным и бесстрастным, хотя внутри всё кипело от ужаса и страха за семью.       — Не делай этого, Элайджа. — Её голос прозвучал твёрдо, но сердце колотилось как сумасшедшее. — Отпусти их.       — Если ты двинешься, — тихо и зловеще произнёс Вульф, его голос был мягким, почти ласковым, — я убью их моментально.       Мара замерла, направив палочку на Вульфа. Она чувствовала, как страх парализует её изнутри. Перед её глазами разворачивалась картина, которую она так боялась увидеть: Оминис и Себастьян были охвачены теми самыми чёрными нитями, что она видела раньше, когда Вульф высасывал жизненные силы из врага. Нити окутывали их тела, сжимая руки и ноги, подвешивая их в воздухе, словно марионеток. Оба были неподвижны, глаза Себастьяна полны бессильного гнева, но они не могли пошевелиться, как бы ни старались.       — Ты не можешь остановить меня, — его голос стал хриплым, почти сладким. — Ты это понимаешь. Ты можешь бороться, можешь пытаться. Но я убью их у тебя на глазах. Я заставлю их страдать. И ты ничего не сможешь сделать. Я поглощу их любовь к тебе, как я делал это с другими, а затем поглощу и тебя. — Его улыбка стала холодной и жестокой. — Любовь. Такая древняя магия… И такая сладкая, когда она гибнет.       Мара не двигалась. Её палочка продолжала быть направленной на него, но она понимала, что любое неверное движение — и Оминис с Себастьяном будут мертвы. Её сердце билось с такой силой, что казалось, оно вот-вот разорвётся. Она не знала, что делать. Её разум отчаянно искал решение, но вокруг была лишь пустота. В голове не было ни одной мысли, ни одного плана. Просто тишина.       Она смотрела на своих друзей. Она чувствовала, что их жизнь истекает сквозь пальцы, как песок сквозь треснувшее стекло.       Мара поняла: они здесь из-за неё. Только из-за неё. Они пошли за ней в это безумие, и теперь должны были умереть. Она подвела их. Она думала, что сможет их защитить, что сможет найти выход. Но вместо этого, она привела их прямо к смерти.       Паника сменялась холодным смирением. «Мы все умрём здесь», — подумала она. — «Недолго продлилось наше «пока смерть не разлучит нас».       Вульф, видя её беспомощность, только наслаждался моментом. Его глаза горели торжеством и жестокой нежностью.       — Жаль, что ты связана Непреложным Обетом, — он подошёл почти вплотную, упираясь грудью в её палочку, и искривил губы в притворной обиде. — Ты ведь не можешь использовать непростительные заклятия… Ты могла бы просто убить меня одним «Авада Кедавра».       «Спасибо за подсказку, профессор».       — Но я ведь успею произнести заклинание прежде, чем умру от нарушения обета? — Её голос прозвучал с чудовищно неуместным задором.       Вульф на секунду застыл, и она увидела, как в его глаза проскользнуло сомнение.       Мара самодовольно ухмыльнулась.       — Мара, нет!       —Авада Кедавра!