Трёхглавый змей: Хранители

      Мара, профессор Вульф, Себастьян и Оминис вылетели обратно в просторный холл, где их ждали новые неприятности. Одновременно с их появлением, из тени лестницы выскочили шесть человек. Хранители. Все в чёрных мантиях, их лица были полны ярости и холодной решимости.       Три женщины и трое мужчин. Их шаги и движения были уверенными, словно они давно готовились к такому бою. Один мужчина и одна женщина остались позади, подняв палочки перед собой. Их губы начали нашёптывать заклинания. Мара почувствовала, как вокруг начало меняться что-то важное, как будто неведомая рука отрезала её от чего-то бесконечно могучего.       «Они блокируют мою связь с Древней магией», — пронеслось у неё в голове. Но, как и раньше, её доступ к этому источнику был не полностью закрыт. Она всё ещё могла дотянуться до силы, просто не в полной мере. Это ощущение вызывало тревогу. Её магия была не такой мощной, как должна была быть, но они не могли отступить.       Остальные четверо Хранителей — двое мужчин и две женщины — с невероятной мощью тут же обрушились на них, словно шторм, не дающий ни секунды передышки. Мара быстро воздвигла мощный щит, защищая себя и своих друзей, но шквал атак был слишком сильным. Она чувствовала, как каждая атака сотрясает её защиту. Заклинания Хранителей были невероятно быстрыми, и многие из них она даже не узнавала.       Они атаковали одновременно, и каждый их удар был точным, выверенным до миллиметра. Мара боялась атаковать в ответ, потому что знала: как только она отпустит свой щит, то окажется беззащитной, а за её спиной — Себастьян и Оминис. Её главная задача — защитить их, пока они будут отбиваться.       Уличив момент и собрав всю оставшуюся силу, Мара неуловимо быстрым движением послала молнию в ближайшего Хранителя. Яркая вспышка разрядилась в его грудь, и он даже не успел издать звук, когда его тело моментально сгорело, оставив только чёрный след на каменном полу.       Но её победа не осталась незамеченной. Видя смерть своего товарища, другой Хранитель разъярённо атаковал её в ответ. Его лицо исказилось от гнева, и он с удвоенной яростью обрушил на неё мощный поток тёмной магии. Но в этот момент он оставил себя беззащитным.       Себастьян, увидев возможность, не упустил шанса. Его заклинание «Диффиндо» со свистом пронеслось по воздуху, и перерезало горло Хранителя. Кровь брызнула на каменный пол, а тело рухнуло на пол.       На мгновение казалось, что они начали брать верх. Но что-то пошло не так.       Мара услышала какой-то неестественный хруст позади себя. Она обернулась, и её сердце пропустило удар. Профессор Вульф вдруг осел на пол. Его лицо было залито кровью, словно на него обрушилась тысяча невидимых клинков. Кровь стекала с его чёрных волос, капала с подбородка, заливая мантию и оставляя тёмные пятна на полу.       — Профессор! — крикнула она, её голос сорвался от ужаса.       Она хотела броситься к нему, но не могла сдвинуться с места — шквал проклятий снова обрушился на неё. Мара держала щит изо всех сил, но её руки дрожали от напряжения. Её разрывало на части между желанием помочь Вульфу и необходимостью защищать остальных.       Позади себя она услышала короткий вскрик.       Мара обернулась, её сердце сжалось от паники. Оминис привалился к стене, его лицо исказилось от боли. Он схватился за безвольно повисшую левую руку. Она была явно сломана.       Себастьян тут же рванул вперёд, прикрывая его собой. Он атаковал в ответ со всей мощью и отчаянной яростью.       Воздух вокруг гудел от напряжения. Волны магии пересекались, сталкивались, сверкая огненными вспышками. Вульф почти распростёрся на полу, едва удерживая щит. Его дыхание было прерывистым, и каждый вдох приносил ему боль. Мара видела, как он схватился за бок, откуда не переставала литься кровь, и его движения стали замедляться.       —Авада Кедавра!— вдруг прохрипел он.       Яркая вспышка зелёного света ослепила их всех, и тело волшебницы, стоявшей во фланге застыло на месте. Её глаза расширились от ужаса, а затем она рухнула на пол, безжизненно распластавшись на каменных плитах. В тот момент, когда её тело упало, Мара почувствовала, как магическая блокада ослабла. Вульф снова обрёл свою силу.       Он с трудом приподнялся, его глаза внезапно вспыхнули диким огнём. Он повернул голову к одному из оставшихся Хранителей и из его пальцев к тому потянулись тонкие чёрные нити, которые моментально пронзили тело противника. Хранитель закричал, его лицо исказилось от боли и ужаса. Его тело начало высыхать, кожа натягивалась, теряя жизненную энергию с каждой секундой. Вульф, казалось, впитывал в себя всю магию и жизнь этого волшебника, высасывая всё до последней капли. Лицо Хранителя исказилось в смертельной агонии, и через мгновение он рухнул на пол — высохшее, обескровленное тело, напоминающее высушенную мумию.       Вульф, напротив, выглядел совершенно иначе. Он поднялся на ноги и выпрямился, его раны начали затягиваться на глазах. Кровь перестала сочиться, а его кожа вновь обрела здоровый цвет. Казалось, что сила и жизнь, которую он забрал у Хранителя, влилась в него, исцеляя его раны и придавая ему сил.       Мара почувствовала, как у неё внутри что-то оборвалось. Она всегда знала, что Вульф — не обычный волшебник. Он был её наставником — тем, кто поддерживал её на пути к освоению Древней магии. Но сейчас она впервые поняла, насколько он на самом деле опасен. Это была не просто магия — это была настоящая тьма.       Но не только она поняла это.       Остальные Хранители, оставшиеся в живых, оцепенели. Их глаза расширились от шока и страха. Они потеряли драгоценные секунды, замешкавшись, и это стало их роковой ошибкой.       Мара воспользовалась их замешательством. Она быстро среагировала, направив палочку на ближайшую женщину. Её глаза вспыхнули решимостью.       —Бомбарда!       Взрывное заклинание обрушилось на Хранительницу, срывая её с ног и отбрасывая к стене. Она ударилась с такой силой, что каменные блоки затрещали. Её безжизненное тело осело на пол, оставив за собой лишь тёмное пятно на стене.       Себастьян атаковал последнего. Но он, кажется, даже не сопротивлялся.       Воздух был густым от магии, крови и дыма. Вульф перевёл дыхание, снова став прежним — сильным и собранным. Он взглянул на Мару, его лицо выражало странное спокойствие. Но у неё было более важное дело.       Она и Себастьян одновременно бросились к Оминису, который сидел, привалившись к стене. Его лицо было бледным, на лбу каплями выступил пот, а дыхание было прерывистым и тяжёлым.       — Оминис! — Мара опустилась на колени рядом с ним, её сердце бешено колотилось. Она ощупала его руку — она была сломана, как и рёбра. Стиснув зубы, он пытался не показать, насколько ему плохо, но дыхание становилось всё более рваным.       Себастьян, пошатываясь, подошёл к ним и прислонился к стене. Его левый рукав был опалён, а по правой щеке, вздуваясь волдырями, растеклась красная линия ожога.       — Сейчас всё поправлю, — прошептала Мара, её голос был тихим, но уверенным, хотя внутри неё всё ещё бушевали эмоции от только что произошедшей сцены. Она знала, что не может позволить себе сейчас думать о Вульфе и о том, что он сделал. Нужно сосредоточиться на том, что прямо перед ней.       Она подняла глаза на Себастьяна — его взгляд был прикован к Оминису, беспокойство читалось на его лице, несмотря на собственные раны. Мара вернулась к Оминису, прикоснувшись к его сломанной руке.       — Оминис, я… я попробую вылечить тебя, — сказала она, её пальцы дрожали. — Я не уверена, как это сделать, но… если я смогла снять проклятие с Анны, я, наверное, могу и срастить кости, да? — Она попыталась придать своему голосу уверенность, хоть на самом деле и сомневалась.       Оминис слегка кивнул, его лицо исказилось от боли.       Мара закрыла глаза, глубоко вздохнув, пытаясь сосредоточиться. Её пальцы медленно скользнули по руке. Магия струилась из её ладоней, мягким, но мощным потоком. Она ощущала, как кости медленно, с усилием начинают двигаться, становясь на место.       Оминис зашипел от боли, его лицо исказилось. Каждое движение внутри его тела было болезненным, но Мара не прекращала. Она старалась быть как можно более осторожной, боли при работе с костями вряд ли можно было избежать.       — Потерпи, милый. Почти закончили… — её голос дрожал, но она продолжала, пока не почувствовала, что все кости в его теле встали на свои места.       Оминис закрыл глаза, его лицо оставалось напряжённым, но дыхание стало более ровным. Он тяжело выдохнул, когда боль наконец начала спадать.       — Спасибо… — прошептал он, не открывая глаз. Его лицо оставалось белым, но теперь ничего не угрожало его жизни.       Мара облегчённо выдохнула, чувствуя, как её руки слегка дрожат от напряжения. Но она не могла останавливаться. Её взгляд тут же обратился к Себастьяну.       — Теперь ты, — сказала она, и её глаза скользнули по его обожжённой щеке. Кожа краснела, пузырилась волдырями, и каждая капля пота, стекающая по его лицу, добавляла мучительной боли.       Себастьян, тем не менее, старался держаться бодро. Он попытался слабо улыбнуться, хотя это было скорее похоже на болезненную гримасу.       — Думаю, у меня останется пара боевых шрамов, а? — попытался он пошутить, но в его голосе сквозило напряжение.       Мара нахмурилась.       — Дурак, — тихо сказала она, протягивая к нему руки.       Она осторожно прикоснулась к его щеке, её пальцы были тёплыми, а прикосновение нежным. Себастьян закрыл глаза, когда почувствовал, как её магия мягко обволакивает его рану, поглощая боль. Сначала кожа начала немного светлеть, затем волдыри постепенно спали. Боль медленно утихала, а затем совсем исчезла. Вскоре от ожога не осталось ни следа, как будто его никогда и не было.       — Значит, никаких шрамов? — вздохнул Себастьян, проводя рукой по щеке. Мара покачала головой. — Я надеялся, они придадут мне шарма…       Она обернулась на профессора Вульфа, который, как ни в чём не бывало, осматривал трупы. Как будто он не умирал несколько минут назад, и как будто не высосал жизнь из человека.       — Так значит… — осторожно начала она. — Значит, мы победили.       Профессор посмотрел на неё и улыбнулся самой лучезарной из своих улыбок.       — Мы победили.