Трёхглавый змей: Хранители

      Большой зал был задрапирован черным. В воздухе висела тяжёлая, гнетущая, могильная  тишина. Студенты сидели за длинными столами, словно статуи, не осмеливаясь даже перешёптываться. Они обменивались короткими взглядами, полными тревоги и страха, но никто не решался произнести ни слова.       Седрик Тревес вышел в центр зала и встал за директорской трибуной. Его вид был пугающим — смертельно бледный, с обожжённым, покрытым волдырями лицом. Его правый рукав безжизненно свисал вдоль тела, и, хотя никто этого не видел, всем было ясно — он пуст. Он смотрел на собравшихся сверху вниз, как человек, переживший что-то по-настоящему ужасное. Казалось, каждое слово даётся ему с трудом, и когда он наконец заговорил, его голос прозвучал слабым, но решительным.       — Сегодня… — его голос эхом отразился от стен Большого зала. — Сегодня от руки Мары Блэк погиб Эзоп Шарп.       В зале повисло оцепенение. Первое, что возникло на лицах учеников — недоумение, за которым медленно следовали шок и неверие.       — Что? — Прошептал кто-то, оглядываясь вокруг, словно в надежде, что это всего лишь дурной сон.       Другие переглядывались, их лица выражали сомнение. Одни выглядели ошеломлёнными, другие — откровенно не верили услышанному.       — Это неправда, — прошептала Имельда Рейес, обращаясь к подруге, и, хотя её голос был почти неслышным, шёпот подхватили другие студенты.       — Мара не могла... это не могло случиться...       Но взгляд Тревеса был неумолим. В его глазах отражалась смесь боли и чего-то более тёмного — триумфа. Он позволил ученикам переварить услышанное, прежде чем продолжить. Когда он снова заговорил, его голос окутал зал холодом.       — Разум мисс Блэк не выдержал той необычайной силы, которой она обладает. Она нестабильна и опасна.       Толпа мгновенно затихла. Теперь никто не спорил, никто не перешёптывался. Страх, который был всего лишь тенью на периферии сознания, медленно, но верно заползал в души каждого. Кто-то нервно сглотнул, а кто-то уже больше не мог поднять глаза. Это звучало… правдоподобно. Необузданная сила, древняя магия… Все знали, что Мара была сильнее обычных волшебников. Гораздо сильнее.       — Все входы и выходы школы будут закрыты до прибытия мракоборцев завтра утром, — продолжил он, его голос становился всё более строгим, почти безжалостным. — На случай, если мисс Блэк всё ещё здесь… или если она попытается вернуться.       Тревес глубоко вздохнул, его лицо исказилось от боли, и он на мгновение закрыл глаза, словно пытаясь собрать силы.        — Если кто-то располагает сведениями о её местонахождении, — его голос снова стал ледяным, — лучше расскажите об этом сейчас. Завтра допросам мракоборцев подвергнутся все без исключения.       На эти слова толпа снова ожила — теперь не просто шёпот, а настоящая паника охватила учеников. Мракоборцы? Все знали, что Министерство Магии не церемонится с подозреваемыми, и что любая ошибка могла повлечь за собой серьёзные последствия. Ученики начали обмениваться нервными взглядами, некоторые уже с опаской смотрели на своих соседей по столам.       Тревес приподнял левую руку, единственную оставшуюся у него, жестом останавливая разговоры.       — Помните, — добавил он, его голос был тихим, но от этого звучал ещё более угрожающе, — вы несёте ответственность за свою безопасность. И если кто-то попытается помочь ей, то станет соучастником в преступлении против школы и Министерства Магии. Не будьте глупцами.       С этими словами он повернулся и медленно направился к выходу, его пустой рукав покачивался при каждом шаге.       Вместе с Себастьяном, Анной и Оминисом, поодаль ото всех остальных за слизеринским столом сидели Натсай, Поппи и Амит с лицами более траурными чем у кого-либо в этом зале.       — Я не верю, что она это сделала. — Тихо, но с жаром произнесла Натсай, сжимая кулаки на коленях.       — Она этого и не делала. — Так же тихо отвечал Себастьян. Его голос дрожал от злости. — Шарп погиб от убивающего заклятия. Я не могу сказать, почему, но я гарантирую, что она не могла его применить.       — Тревес — Хранитель. В этом не может быть никаких сомнений. — Едва различимо сказал Оминис так, чтобы слышал только Себастьян. — Он последовал за ней и попытался убить, но что-то пошло не так.       Себастьян кивнул, невольно касаясь медальона под рубашкой. Как и медальон Оминиса, он горел огнём с тех пор, как по Хогвартсу пополз слух о том, что Мара Блэк убила профессора Шарпа в подземельях.        Оминис перегнулся через стол, призывая всех наклониться ближе.       — За Марой сейчас охотятся люди, гораздо опаснее, чем Руквуд или Ранрок. — Сказал он. —  И они не остановятся ни перед чем. Тревес — один из них, и чёрт знает кто ещё. Никому нельзя доверять, это может быть кто угодно: преподаватели, люди из министерства, посетители в Сладком королевстве. Но они не всемогущи. Никто не должен знать, что вы дружили с Марой. Делайте вид, что вы её едва знали.       — Но почему? — Амит беспомощно тряс головой, крепко сжимая руку Анны.       — Потому что они могут тебя пытать, чтобы выяснить, где она. — Безжалостно пояснил Себастьян. — Поэтому: ты её не знаешь, и она тебя тоже.       — А как же вы? — Поппи почти плакала. — Оминис, вы ведь помолвлены. Сделать вид, что вы не знакомы, не получится.        Оминис тяжело вздохнул.       — Пока не знаю.       Себастьян наклонился к Анне вплотную       — Нам нужно поговорить. — Шепнул он. — Без Амита. Сейчас.

***

      Анна, Себастьян и Оминис собрались в крипте. Как в старые добрые времена. Им бы сейчас пуститься в воспоминания, но повод был не подходящий.       — Нам нужно покинуть школу до утра, — Себастьян начал первым, нервно измеряя шагами помещение. — До того, как сюда прибудут мракоборцы.       Оминис облокотился на стол, скрестил руки на груди и слегка нахмурился.       — Ты не думаешь, что стоит хотя бы дождаться их прибытия и объяснить ситуацию? — спросил он с сомнением в голосе. — Что если они действительно хотят просто провести расследование?       Себастьян остановился и бросил на него испепеляющий взгляд.       — Оминис, ты ведь сам понимаешь, что никакие мракоборцы сюда не приедут на самом деле, — ответил он, с трудом сдерживая раздражение. — Это будут Хранители, притворяющиеся мракоборцами. А ты знаешь, что это значит? Они могут использовать Империус, сыворотку правды, лигилименцию и чёрт знает что ещё, чтобы вытащить из нас любую информацию. Ты понимаешь, что если они допросят нас, то точно узнают всё, что им нужно. И доберутся до Мары.       Оминис нахмурился сильнее. Себастьян был прав. Любой допрос мог закончиться катастрофой. Он перебирал в голове варианты, пытаясь найти тот, который не включал побег. Но одна мысль не давала ему покоя, разрастаясь всё больше и больше, закрывая собой и вытесняя все остальные: Мара была где-то там совсем одна. Они даже не знали, цела ли она. Оминис снова коснулся медальона, который тут же вспыхнул в ответ. По крайней мере, она жива.        — И где ты собрался её искать? — Тихо спросил он.       — Остановитесь! — Воскликнула вдруг Анна. Её голос дрожал от сдерживаемых слёз. — Не говорите ничего больше!       Себастьян посмотрел на неё с немым вопросом в глазах.       — Я не могу пойти с вами. — Сказала она шёпотом, судорожно сжимая рукав мантии.        — Что?.. — Себастьян от всей души надеялся, что ему послышалось.       — Я не могу, — повторила Анна, её голос срывался, но она продолжала говорить, несмотря на слёзы. — Я люблю Мару, я переживаю за неё. Но я не могу покинуть Хогвартс. Тревес сказал, что если кто-то уйдёт, то будет считаться соучастником. Я не готова к этому. Я и так слишком много времени потеряла из-за своей болезни... Я не могу потерять ещё больше.       Себастьян смотрел на неё в молчании, его сердце сжалось от её слов. Он чувствовал, как боль и разочарование захлёстывают его.       — Из-за Амита? — мрачно уточнил он.       Анна не стала отрицать, по её щекам полились слёзы, но она стояла на своём.       — Да, и из-за него тоже, — прошептала она. — Себастьян, это не моё сражение. Я не могу поставить свою жизнь на кон ради Мары. Я… Я слишком много прошла, и я не готова ещё раз рисковать всем.       Её слова ударили по Себастьяну, словно хлыстом. Ему было трудно принять, что его сестра, которая прошла через столько трудностей вместе с ним, готова оставить их. Он пытался найти ответ, что-то сказать, но слова застряли в горле.       Оминис молчал. Он понимал Анну. Понимал её страхи, её желание сохранить хоть какую-то часть нормальной жизни. Она не обязана была идти с ними.       Анна отвернулась, не выдержав взгляда брата, и вытерла лицо рукавом.       — Прости меня, Себастьян, — прошептала она. — Но я не могу.       Себастьян долго молчал, сжимая кулаки, не в силах скрыть своего разочарования. Наконец, он взял себя в руки.       — Ты должна избежать допроса любой ценой. — Он пытался звучать убедительно, но его голос всё ещё подрагивал. — Увиливай, тяни время, притворись больной. Что угодно, но не дай им залезть в твою голову.        Анна с готовностью кивнула.       — Берегите себя. И её. 

***

      Себастьян нервно вышагивал по крипте, пытаясь найти хоть какое-то решение. В голове было пусто — каждый возможный план казался слишком рискованным или нереализуемым. Анна ушла, Оминис молчал, погружённый в свои мысли. Время неумолимо тянулось к утру, а с ним приближались мракоборцы — или Хранители. Они не могли сидеть сложа руки.       И его осенило.       — Вульф! — выдохнул Себастьян, резко останавливаясь на месте.       Оминис поднял голову, его лицо было бледным и усталым, но взгляд оживился от внезапного упоминания.       — Что? — переспросил он.       — Профессор Вульф, — повторил Себастьян. — Он может помочь.       Слова Себастьяна повисли в воздухе. Слышать это от него было неожиданно, ведь он всегда недолюбливал Вульфа и не доверял ему. Но сейчас ситуация была критической. Если они не смогут придумать, как выбраться из школы до рассвета, всё будет потеряно. И несмотря на все сомнения, у них не было другого выхода.       Вульф сидел за своим столом, сцепив пальцы и глядя на них в задумчивости. Когда дверь его кабинета тихо скрипнула, он вздрогнул, словно ожидая увидеть кого-то совершенно другого. На его лице было видно напряжение, будто мысли, переполняющие его, разрывали изнутри. Но, увидев Себастьяна и Оминиса, его взгляд прояснился, будто он точно знал, зачем они пришли.       — Мистер Сэллоу, мистер Мракс, — напряжённым голосом произнёс он, вставая из-за стола им на встречу. — Я надеялся, что вы придёте.       — Мара невиновна. — Выпалил Себастьян, готовя длинную тираду, но Вульф жестом прервал его.       — Я знаю. — С непоколебимой уверенностью сказал он.        — Ей нужна ваша помощь. — Негромко сказал Оминис. — Нам нужна.       Вульф тяжело вздохнул, его плечи были опущены, а лицо выражало глубокую усталость. В его глазах читался страх, страх того, что его тайны могут быть раскрыты, что он сам станет следующей целью.       — Прямо сейчас я не могу вам помочь. Если я попаду под подозрение, то стану бесполезен.       Себастьян разочарованно фыркнул и уже было развернулся, чтобы уйти, но профессор снова заговорил.       — На месте Мары... — медленно начал он, словно взвешивая каждое слово, — я бы спрятался в месте, наполненном Древней магией. Где-нибудь подальше от посторонних глаз.        Себастьян посмотрел на Оминиса, и тот кивнул. Они оба поняли, о каком месте говорит Вульф.       — И ещё кое-что, — продолжал он. — Если вы решите покинуть Хогвартс, есть один способ сделать это незамеченными. На пятом этаже за большим зеркалом скрыт тайный проход, который ведёт прямиком в Хогсмид.       Себастьян почувствовал укол совести за то, что всё это время не доверял ему.       — Спасибо, профессор, — серьёзно произнёс Оминис.       Когда дверь за ними закрылась, Вульф медленно опустился на стул, запустив пальцы в волосы.