Трёхглавый змей: Хранители

      Выйдя из кабинета теории магии, Мара едва не столкнулась с Оминисом.       — Что от тебя хотел Вульф? — встревоженно спросил он.       Мара быстро огляделась, проверяя, нет ли поблизости Себастьяна.       — Ничего особенного, — Она обняла Оминиса, запуская руки под его мантию, и уткнулась носом в его рубашку. — Хотел узнать, всё ли в порядке с его любимой ученицей. Ты ждал меня?       — Да, — он ответил, обнимая её в ответ. — Я узнал о книге, в которой может быть информация о Сане Бакаре.       Мара замерла. Она совсем забыла о Хранителях и всём, что с ними связано.       — Можем пойти в библиотеку прямо сейчас, — предложил он, поглаживая её по спине.

* * *

      — А вот и наши голубки! — воскликнула Натсай, едва завидев их на входе в библиотеку. В её голосе звучало больше веселья, чем Мара могла вынести в тот момент, и она слегка поморщилась. — Мара, мне как раз нужно с тобой поговорить!       Оминис отправился на поиски нужной книги, а Мара села рядом с Натти, которая окружила себя крепостью из разнообразных томов.       — Ты ведь слышала о Джеке Потрошителе? — заговорчески прошептала она.       Мара тяжело вздохнула и помрачнела.       — Конечно, слышала, — понизив голос, ответила она. — Я как раз жила в Уайтчепеле со своей маггловской бабушкой. Меня тогда целый год не выпускали из дома одну. Да и никого не выпускали.       — А о загадочных убийствах в окрестностях Хогвартса слышала?       — Я думала, это дело рук магического вампира, — Мара нахмурилась, вспоминая слова Поппи.       — А может, Потрошитель и есть магический вампир, — многозначительно протянула Натсай.       — Мой дядя работает в Министерстве.       Мара и Натти обернулись на голос. С другой стороны книжных баррикад стояла Имельда Рейес.       — И он сказал, — продолжила она не терпящим возражения тоном, — что Джек Потрошитель — маггл. Он узнал о существовании волшебников, сошёл с ума и думает, что тоже сможет стать волшебником, если выпьет волшебную кровь.       Мара скептически приподняла бровь.       — А может быть, Джек Потрошитель — инопланетянин, который пьёт кровь, чтобы понять, как работают люди? — предположила она.       Имельда и Натсай, не распознав её сарказма, серьёзно задумались. Мара лишь сокрушённо покачала головой.       — Мара, эй!       Она обернулась и увидела среди стеллажей Оминиса, который махал ей книгой. С огромным облегчением Мара покинула Натти с Имельдой и присоединилась к Оминису за небольшим столом в глубине библиотеки.       — Это биографии преподавателей Хогвартса того периода, который нас интересует, — пояснил Оминис.       Мара быстро нашла упоминание о Сане Бакаре.       — Тут говорится… — пробормотала она, водя пальцем по немного выцветшим от времени строкам. — Что он проработал всего несколько лет после смерти Исидоры. "Бакар неожиданно уволился из Хогвартса, что стало большой неожиданностью для всех. По словам коллег, его решение покинуть школу было связано с предложением о работе в Америке, где он мог бы продолжить свои исследования магических существ в более подходящих для этого условиях. После этого его следы теряются, и о его дальнейшей судьбе известно крайне мало."       — В Америке? — эхом повторил Оминис.       — Может быть… — протянула Мара, осмысливая прочитанное, — он продолжил дело Рекхема там? И организовал целую сеть?       — Это бы объяснило нестыковки, — кивнул Оминис. — Но это всё же домыслы, нам нужны факты. Можно попробовать запросить данные напрямую из Америки.       Мара глубоко вздохнула. Они потянули за ниточку, но получили лишь ещё больше вопросов. Летают ли совы в Америку? Внезапно она вспомнила кое-что важное.       — Мне сегодня пришло письмо от родителей, — тихо сказала она. — Я просила их прояснить ситуацию с "Пророком".       Оминис придвинулся ближе, его лицо помрачнело.       — Как мы и предполагали, мой отец написал твоему отцу, предложив связать наши семьи, и твой отец, конечно, оценил эту идею по достоинству.       — Им стоило бы пожениться друг с другом, — проворчал он.       — А мой отец тут же написал об этом в "Пророк", — продолжила Мара, — чтобы Мраксам было некуда отступать, если они вдруг передумают.       — Это всё моя вина, — сказал вдруг Оминис, его голос был тихим, едва слышным. — Я совершил огромную ошибку. Мне не стоило делать тебе предложение. Не стоило даже думать об этом.       Сердце Мары ухнуло куда-то вниз, и дыхание перехватило от обиды. Но по выражению его лица она поняла, что сейчас не время придираться к формулировкам. Он явно имел в виду не то, что она услышала.       — О чём ты… — выдавила Мара, с трудом сражаясь с комком в горле. — О чём ты говоришь?       — Я пытался доказать себе, что тоже что-то значу... что могу быть первым хотя бы раз. Но я ошибся. Мне следовало бы оставаться "вторым", как и всегда. Я бы это пережил.       Ей было трудно видеть обычно спокойного и собранного Оминиса таким —  сейчас он выглядел уязвимым и сломленным.       — Ты не должен винить себя, — прошептала она, стараясь вложить в эти слова всю свою поддержку и заботу. — Ты хотел быть честным со мной, хотел проявить себя. Это не преступление.       Оминис молчал, его лицо исказилось от внутренних терзаний.       — Оминис, раз уж мы решили быть вместе, нам всё равно пришлось бы столкнуться с этим вопросом рано или поздно. Хотелось бы, чтобы это произошло по-другому, но этот конфликт был неизбежен. Себастьян тоже должен это понимать.       Он всё ещё молчал, но, казалось, задумался над её словами. Мара вспомнила, что говорил ей профессор Вульф и продолжила:       — Мы прошли через столько всего вместе. Связь между нами слишком крепкая, чтобы оборваться из-за одной, пусть даже крупной, ссоры.       — Я просто хочу, чтобы всё было как раньше, — наконец сказал Оминис слабым голосом. — Без него я чувствую себя...       — ...не целым? — подсказала Мара.       — Да, — выдохнул он.       — Я тоже... — Мара положила голову ему на плечо и закрыла глаза. "Настоящая дружба и любовь всегда найдут способ исцелиться." Чем чаще она повторяла себе эти слова, тем больше в ней крепла уверенность, что со временем всё наладится, ведь их дружба и любовь были самыми что ни на есть настоящими.       — Может, заколдуем его и заставим нас выслушать?       — Заманчивое предложение, но нет.