Трёхглавый змей: Хранители

      Наступил октябрь, а вместе с ним пришло время приступить к курсу трансгрессии. Уроки были назначены на субботу, чтобы не перекликаться с основными занятиями. Погода стояла ясная, и, не смотря на приближающуюся середину осени, довольно тёплая. Первый урок было решено провести на поле для квиддича, где их уже ожидал прибывший из Министерства волшебник — очень худой и очень высокий мужчина средних лет. Его лицо было бледным, почти мраморным, а глаза и волосы — чёрными, как уголь. Он расхаживал взад-вперёд, ожидая учеников, двигаясь с пугающей уверенностью. Казалось, что каждый его шаг был рассчитан, каждое движение — преднамеренно.       Наконец, когда семикурсники сгрудились перед ним, он распахнул руки в приветственном жесте.       — Доброе утро! — Его голос прозвучал неожиданно мягко, но в его тоне было что-то металлическое, что настораживало. — Меня зовут Седрик Треверс, и в этом году я буду вашим инструктором по трансгрессии. Этот процесс может быть сложным и опасным, если его не освоить должным образом. Но я здесь, чтобы убедиться, что все вы научитесь трансгрессии без каких-либо инцидентов.       Треверс внимательно оглядел класс, его глаза на мгновение задержались на каждом ученике. Когда его взгляд упал на Оминиса, в его лице отразилось лёгкое сомнение. Он помедлил, затем повернулся к Оминису и, наклонив голову, спросил:       — Мракс, верно? Ты же слеп. Как ты собираешься трансгрессировать без визуального ориентирования?       Все взгляды моментально устремились на Оминиса. Мара почувствовала, как внутри неё разгорается гнев, но она не стала вмешиваться, зная, что Оминис способен сам за себя постоять. Она покосилась на Себастьяна, и он лукаво подмигнул ей.       Оминис выпрямился, его лицо осталось неподвижным.       — Я слеп, — начал он, голос его был спокойным, но твёрдым. — Но это не делает меня менее способным. Вся моя жизнь — это тренировка концентрации и внимания к деталям, которые зрячим могут показаться незначительными.       В этот момент Себастьян вдруг размахнулся и со всей силы метнул что-то прямо в Оминиса. И тот, с невероятной ловкостью вытянул руку и поймал предмет в воздухе, не поведя даже бровью.        — Трансгрессия требует не только зрения, но и чуткого восприятия окружающего мира, — спокойно сказал Оминис, разжимая ладонь и протягивая Тревесу лежащий на ней жёлудь. — Не так ли?       — Кажется, я недооценил тебя, Мракс, — его голос на мгновение утратил холодность. — Мы посмотрим, как ты справишься на практике. Инструктор снова стал расхаживать перед классом.       — Прежде чем мы начнём практические занятия, вы должны усвоить основные принципы трансгрессии: нацеленность, настойчивость, неспешность. Пренебрежение хотя бы одним из них может привести к катастрофе.       Он обвёл учеников пристальным взглядом, словно ожидая, что кто-то оспорит его слова, но все сосредоточенно слушали его речь.       — Нацеленность, — продолжил Треверс, не повышая голоса, но звуча ещё более внушительно. — Вы должны ясно представлять место, в которое хотите трансгрессировать. Не просто образ, но и всю суть этого места: его запахи, звуки, ощущения под ногами. Если ваш ум будет блуждать, и вы потеряете нацеленность, то и ваше тело может оказаться где-то посреди трёхмерного пространства, но не в той точке, куда вы хотели попасть.       Он сделал паузу, позволяя ученикам осмыслить сказанное.       — Настойчивость, — продолжал он. — Одна ошибка  — и последствия могут быть ужасными. Вам нужно будет фокусироваться на процессе целиком, исключая любые посторонние мысли.       Треверс снова замолчал, на этот раз его глаза блеснули холодной сталью.       — И наконец, неспешность, — сказал он, подчёркивая важность слова. — Трансгрессия не терпит суеты. Один неверный шаг или жест — и вы рискуете остаться без конечности или хуже. Поэтому перед вами стоит задача не просто попытаться, а сделать идеально.       Инструктор взмахнул волшебной палочкой, и перед каждым учеником на земле появился металлический обруч.       — Ваша первая задача — исчезнуть, и появиться в центре своего обруча. Своего! — Повысив голос, повторил он. — Вперёд!       Мара занервничала. Она не думала, что трансгрессировать нужно будет уже на первом уроке. Нацеленность, настойчивость… Что там третье? Она попрыгала на месте, стараясь собраться и получше почувствовать границы своего тела.       — Вы не к забегу готовитесь, Блэк! Без лишних движений! — Крикнул Тревес, и Мара растеряла всю концентрацию.        Себастьян крутанулся на месте, но вместо того, чтобы трансгрессировать, закружился, как волчок, и повалился на землю, потеряв равновесие.        — Неспешность, Сэллоу. Ты слишком самоуверен. В следующий раз будь внимательнее.        С первого раза не получилось ни у кого. Со второго и третьего тоже, но Седрик Тревес не унимался. Он вошёл в раж, и кажется, поклялся самому себе, что должен заставить сегодня трансгрессировать хоть кого-нибудь.        — Давай, Мракс! На тебя одна надежда! — Подгонял он.       И Оминис вдруг с лёгким хлопком исчез в завихрениях своей мантии и появился всего в паре сантиметров от своего обруча.       — Вот так! — Закричал Тревес с азартом заядлого болельщика квиддича и хлопнул в ладоши. — Блэк, ну попробуй хоть раз, я же вижу — ты отлыниваешь!       Мара обманула бы саму себя, если бы сказала, что его кураж не был заразительным. Проигнорировав его прошлые указания, она снова попрыгала на месте, в прыжке крутанулась, и… Мара почувствовала, словно её протаскивают через игольное ушко. Воздух из лёгких словно выкачали, и она изо всех сил зажмурилась, потому что ей показалось, что её глаза сейчас лопнут. Но через мгновение всё прекратилось, и она оперлась на колени, жадно глотая воздух. Она стояла на том же самом месте.       Инструктор смотрел на Мару, сузив глаза, и было в них что-то, что она не могла прочитать.       — Очень… необычно, мисс Блэк. — Протянул он, но потом, словно опомнившись, повернулся к классу. — Что ж, для первого раза достаточно! Это был ваш первый опыт, и он был далёк от совершенства. Но не забывайте: трансгрессия требует времени, практики и безупречной концентрации. Свободны.        Тревес отправился восвояси, а семикурсники сгрудились вокруг Мары.       — Ух ты!       — Как ты это сделала?       Мара вопросительно переводила взгляд с одного восхищённого лица на другое.       — Что я сделала? — наконец спросила она, немного обеспокоенная неожиданной реакцией своих однокурсников.       — Когда ты трансгрессировала, — объяснил Амит с горящими от восторга глазами. — Вокруг тебя появились фиолетовые молнии! Это было потрясающе! Это было похоже на вспышку чистой энергии. Я никогда такого не видел!       — Что ты почувствовала? — Обеспокоенно спросил Оминис.       Мара поморщилась:         — Как будто меня пропустили через соковыжималку.       — Хм, значит то же, что и я…       — Тревес тоже это видел, но ничего не сказал. — Задумчиво протянула Натсай. — Значит, не о чем беспокоиться? Может, это просто твоя особенность.       — Наверное…       Студенты разбрелись кто куда. Троица неторопливо направилась в сторону озера.       — Раньше твоя магия была синяя или голубая. — Сказал Себастьян. — Но в последнее время она всё больше фиолетовая. Тогда в летнем домике… У тебя даже глаза горели фиолетовым.       — Разве? — Удивилась Мара. Она действительно не обращала на это внимание.        — Ты чувствуешь какие-то изменения? — Осторожно спросил Оминис.       — Я чувствую себя… Сильнее. Может быть, должно было пройти какое-то время для того, чтобы я могла управлять магией Исидоры. Потому что раньше у меня к ней будто не было доступа.        Мара повернулась к Оминису и увидела его обеспокоенное лицо.       — Со мной всё в порядке, Оминис! — Заверяла она. — Я не испытываю никакого необъяснимого желания убивать людей или захватить мир.       — Только объяснимое, — хихикнул Себастьян.        — Ладно, по крайней мере, Хранилище Исидоры поглотила ты, а не кто-то другой. Но пожалуйста, если тебе даже покажется, что с тобой происходит что-то странное, сразу же расскажи нам!       — Хорошо, я обещаю. — Мара взяла его за рукав. — Но сейчас всё хорошо, правда, хотя…       Она вдруг остановилась.       — Что такое?       — Я чувствую что-то… я готова убить кого-нибудь…       Оминис замер и побледнел.       — … за булочку с вареньем!