Ключи от сердца

В происходящее верилось с трудом. Полина, Галина Николаевна и её сосед этажом ниже полдня проторчали в полицейском участке, давая дополнительные показания по делу о пожаре, которое попахивало уголовным. Даже уже не попахивало, а конкретно так пахло. Выяснилось, что тот самый сосед, который тогда душил Полину в подъезде как раз и устроил поджог. Следствие показало, что это он, да и тот сам признался сразу. Его звали Леонид. С Галиной Николаевной их тоже связывало немало. Когда-то в прошлом они дружили с его женой, но незадолго до болезни они сильно разругались и с тех пор перестали общаться. Отчаявшийся Леонид обратился за денежной помощью к бывшей подруге жены, но та отказала. И тогда и без того обозленного на мир мужчину конкретно понесло. То, как он орал в полицейском участке, запомнилось Полине очень надолго. Столько боли и отчаяния было в его голосе, что когда настала очередь давать показания Полину, она заявила, что ничего не может ему предъявить, потому что не сталкивалась с ним. Всё же сыграло сострадание к больной жене, хотя Полина виновата тут точно не была. Ну не могла она признаться. Она посчитала, что и за поджог ему немало прилетит. Совсем забыв, что чуть не погибла от его рук. Что это было? Сострадание или трусость? Почему ей было жаль кого угодно, но только не себя? Просидев ещё около получаса, заполняя муторные бумажки, их отпустили, а Леонида увели в наручниках. Полина напоследок обменялась парой дежурных фраз с бывшей начальницей и отправилась домой. Тем же вечером она мониторила интернет в поисках работы. Но ничего она так и не нашла и пошла спать. Наступило Рождество. Полину к себе на праздник позвали родители. На сей раз пообещав, что никаких неприятных сюрпризов не будет. Соберутся только самые близкие. Так и случилось. Состоялся обычный семейный обед с родителями, бабушкой и их лучшими друзьями, которые тоже были семейной парой, Стол ломился от вкусной домашней еды, но главным на столе был фирменный папин шашлык, который он жарил, что называется редко, но метко. Собрались они на просторной и уютной кухне, где за пару часов до этого Полина собственноручно вымывала пол после готовки. Все были одеты нарядно, даже бабушка сегодня была с красивой укладкой на голове и с золотыми серьгами в ушах. Друзья родителей не изменяли себе: всегда были изысканно одеты в классические костюмы. Их худощавым телам шла любая одежда, даже в их далеко не молодом возрасте. Полина тоже успела немного привести себя в порядок: надела чёрное платье с короткими рукавами-фонариками, приталенным силуэтом, расширяющейся книзу пышной юбкой и вырезом «сердечко», которое чуть открывало декольте. Вкупе с чёрными колготками это смотрелось очень стильно. Макияж был всегда такой, как она любила — аккуратные стрелки и подкрашенные ресницы. Ну волосы были просто распущены и заправлены за уши. — А где твой жених, чего не пришёл? — поинтересовалась бабушка. «Чëрт. Уже и она в курсе», — с досадой подумала она, набивая рот побольше, чтобы было время придумать ответ. — А он работает, — бубнила она, — он очень занятой, денег много хочет заработать. — Работящий, это главное! — подняла вверх указательный палец бабуля, — а то сейчас альфонсов развелось, батюшки… — Мгм, — мычала Полина, — а ты ба, как? Колени вылечила? — Ой… Ты знаешь, я как попала к неврологу, он мне сказал, что… И она начала длинный монолог про медицину и совсем забыла про так называемого жениха. Полина знала, что со стариками такая тема прокатывает, поэтому пользовалась ею без зазрения совести. Она не очень любила врать, но в некоторых ситуациях это было необходимо. Но, казалось, мама догадывалась, что её дочь врёт. — Если б сын у нас был, давно бы на Полинке женили, да, Оль? — встрял в разговор друг семьи. — Да Полина бы ему голову откусила, как самка богомола, ты о чём? — не удержалась мама. Все хором засмеялись. Кроме, разумеется, Полины. — Ну своему парню не откусила же, — заступился отец, потирая усы, — чего вы прям накинулись. Можно подумать, сидите тут все божьи коровки, у нас, может быть, голов изначально не было, когда женились на вас! Теперь смеяться настала очередь Полины. — У кого их ещё не было, ага, — спорила подруга мамы. — Да ну вас, — отмахнулась бабушка. Обед плавно перешёл в ужин. Полина наелась от души и напилась вина, от которого она согрелась даже чересчур. Поэтому она пошла на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. В отличие от квартиры, в которой жила она, тут он был. — Куришь? — послышался голос сзади. — Нет, пап, — обернулась она, — просто дышу свежим воздухом. А то нет в мире более душного места, чем семейные застолья… — Согласен, — подтвердил он, становясь рядом с дочерью и поджигая сигарету, — как дела? — Ну, как, я без работы осталась. Деньги почти кончились… — И ты не знаешь, что делать? — продолжал он, выпуская в морозный воздух струю дыма, — пора бы уже перестать дуться и обратиться к нам за помощью. Ничего постыдного в этом нет. Ну да, сглупили мы, отправив тебя учиться туда, куда ты не хотела, думая, что так будет лучше, но… Мы же не чужие люди. — Да я не дуюсь… — Ну где не дуешься? Я что, дочь свою не знаю? Значит, пойдём другим путём, — неожиданно заявил он, — у меня в отделе увольняется секретарь, уезжает с мужем в другой город, место вакантно. Зарплата ничуть не меньше, чем на твоём горелом складе, но зато тяжести таскать не надо. Просто сиди и клацай в компьютере. Такая помощь от отца приветствуется? — Да! Конечно! — обрадовалась девушка, подпрыгнув на месте, — когда можно писать заявление? — Вот каникулы закончатся и как раз можно будет. Полина немного поникла. — Так, и ещё кое-что, — поднял он вверх указательный палец и ушёл, оставив дымящуюся сигарету в пепельнице на столике. Вернулся он и, вручая дочери пластиковую карточку чëрного цвета, тихо проговорил: — А вот тебе пока на то время, пока ты не получишь свою первую зарплату, только маме — ни слова! Это моя кредитка. Тут лимит до пятисот тысяч. У Полины от осознания такой суммы глаза на лоб полезли. — С-спасибо, — с трудом выдавила она из себя, пряча карту в ладони. Гордость гордостью, но полмиллиона на дороге не валяются! — Ну? И это всё? — обиженно вопрошал папа, — а хотя бы обнять? И Полина, расплываясь в улыбке, бросилась на шею отцу. — Да тихо ты, сейчас мама заподозрит! — тихо смеялся он, обнимая дочь в ответ. Полина едва дотерпела до конца ужина, едва держась, чтобы не заорать от радости ещё до того, как попадёт домой. Как только она вышла из такси, она вприпрыжку побежала к подъезду, встречая редких прохожих, которые оборачивались на светящуюся от счастья девушку. Им сразу в голову могла прийти мысль, что Полина влюбилась, но какая может быть любовь, когда карман греет полмиллиона рублей. Она напевала песни себе под нос, в быстром темпе поднимаясь по лестнице. И уже где-то на середине пути она пересеклась с Настей, которая наоборот, спускалась. Они переглянулись, но ничего не сказали друг другу. Выражение лица Насти было максимально потерянным, но Полине было как-то плевать. Настроение резко испортилось. «И после этого он говорит, что между ними ничего нет. Какой же пиздабол», — злилась она и прибавила скорости. У неё так кипело внутри, что ей хотелось прямо сейчас выпалить ему всё, что она думает, в лицо. Она добежала до двери его квартиры и утопила кнопку звонка. — Ну щас ты у меня получишь, Дон Жуан недоделанный, — цедила сквозь зубы она, переминаясь с ноги на ногу. Выпитое домашнее вино придавало храбрости. Но дверь так никто и не открыл. Полина позвонила ещё раз. «Не хочешь со мной разговаривать, сучëныш?» И ещё раз. И ещё. За дверью была тишина. И тут до неё дошло: его просто могло не быть дома. Полина зашла домой и, скинув обувь, принялась танцевать по всей квартире прямо в куртке. Настроение снова было на высоте впервые за последнее время. Оказывается, для счастья нужно совсем мало: не контактировать с бесячими людьми и иметь много денег на карте. А вы всё про любовь, да про мужиков каких-то. Да, пусть деньги не её, но всё же. Аккуратно достав карту из сумки, она повертела её в руках, чтобы удостовериться, что это ей не приснилось и положила на место. И пока она была как царь Кощей, что над златом чахнет, только над кредиткой, в подъезде послышался гулкий звук падения чего-то на пол. Затем какие-то возгласы и смех. Полина молниеносно побежала смотреть, что же там произошло. Она осторожно выглянула из-за двери квартиры и в ту же секунду опешила. В коридоре, подпирая спиной дверь своей квартиры, полулежал Стас, что-то бормочащий под нос, а над ним спиной к Полине стоял ещё один парень, пытающийся заставить его подняться. — Что происходит? — воскликнула она, подходя ближе. Парень обернулся. Это был Максим. — Ой, да тут… — начал он, но Стас его перебил: — Не позорь меня, лучше дай мне встать, — заплетающимся языком проговорил он и протянул руку. — Придурки, — закатила глаза Полина и они вдвоём с Максимом потащили Стаса за руки, тем самым помогая ему встать. — Этот полуфабрикат сегодня нализался в баре, отмечал выгодную сделку, чуть не просрал все бабки, я еле его увёл. А теперь этого кабана попробуй подними! Ты чë жрëшь, ты чë такой тяжёлый? — Молчи, — бурчал Стас, еле становясь на ноги. — Где ключи от хаты? — допрашивал друга Макс, но Стас ничего толком не ответил, — Поль, поищи, пожалуйста, по карманам. И пока Макс закинул его руку к себе на плечи, чтобы удержать Стаса в вертикальном положении, Полина на корточках принялась обыскивать его карманы. В куртке их не оказалось. Тогда Полина принялась за джинсы. — Ты штаны мне снимать будешь? — икнул Стас, обратившись к Полине. — Да нужен ты мне в сто лет, ты скажи мне, где ключи! — возмущалась она, ныряя обеими руками в передние карманы. Ключей не оказалось и там. Пришлось проверять задние. Та же ситуация. — Я не знаю, что делать, ключей нет! — выпрямилась она. — Ой, я можно ещё раз повторить, мне та-а-ак понравилось, — пытался шутить Стас. — Придурок! Ты куда дел ключи?! — ворчала девушка, хотя на самом деле не испытывала чувства злости. Стас выглядел безобидным и таким забавным, что кроме умиления он ничего не вызывал. — А… Наверное, я их потерял. Полина вздохнула. — Мы так долго не сможем тут стоять, пошли ко мне отведëм, а потом будем решать, что делать дальше, — предложила она. Макса долго просить не пришлось. Кое-как завели они его к Полине в квартиру, разули, сняли куртку и отвели в комнату. Когда, наконец, его уложили на кровать, Макс выдохнул. Он признался, что тоже немного выпил, но, понятное дело, что намного меньше, чем Стас. Они вышли на кухню, чтобы поговорить. — Надо что-то делать с ключами, — напомнил Макс, — наверное, в такси выпали. Надо звонить диспетчеру. А телефон его и бумажник хоть на месте? — На месте, во внутреннем кармане куртки всё лежит, я проверила и деньги тоже на месте вроде. — Бизнесмен хренов, — вздыхал Макс, доставая телефон, — ты бы знала, сколько он выпил. Если бы не я, его бы тупо обокрали, в бумажнике куча карт и наличка. Сорвало башню пацану от таких сумм. А те, что были с ним, наоборот, масла в огонь подливали, наливай, да наливай. Единственным его правильным решением было меня с собой позвать. Макс ушёл звонить в такси, а Полина вернулась в комнату, где Стас спал на животе в позе морской звезды, раскинув руки и ноги во все стороны. Она про себя отметила, что несмотря на его состояние, у него были идеально чистые белые носки. Что-что, а он за собой следил. Осознав, что ей придётся спать на полу, она вздохнула. Вернулся Макс и сообщил, что ключи нашлись в такси, но таксист уехал в другой город и вернётся только завтра днём. А это значило только одно: Полине придётся жить с соседом под одной крышей. Снова. — Ну, я домой поехал, наверное, — робко произнёс Макс, когда возникла неловкая пауза после новости. — Да, конечно, я надеюсь, я справлюсь с ним сама, — вздыхала Полина, — пора по домам, как говорится. У Макса же был такой вид, будто он что-то ещё хотел сказать, но не решался. Видя, как Полине уже не терпится лечь спать, он так и не стал ничего говорить. Она, проводив Макса, даже не стала идти в душ. Бессовестным образом стащив у Стаса из-под головы одну из своих подушек, она легла на пол и почти моментально уснула. На следующий день, когда проснулся Стас и пытался понять, что к чему, Полина уже давно была на ногах. С кухни пахло чем-то таким вкусным, что заставило желудок Стаса устроить протест. Не сказать, что его тошнило, но было странное ощущение внутри. Дичайшего голода и похмелья одновременно. Он почти сразу понял, что спал не у себя дома по цвету постельного белья и наволочке, которая пахла чем-то ванильным. Он поднялся с кровати и пошёл на кухню. Он молча встал на пороге. Полина, которая возилась у плиты, сразу заметила его. — О, с добрым утром! Я уже солянку сварила и блины допекаю! — бодро объявила она, наливая тесто на сковороду. — Это ж сколько я выпил, что я не помню, как женился снова, — сонно пробасил он, потрепав волосы. И он отправился в ванную, чтобы умыться. Когда Стас вернулся, его на столе уже ждал накрытый стол. Пока он ел, Полина уже мыла посуду. — А что происходит? Я был в коме? — поинтересовался он, начав есть, — я ничего не помню… — Ты ключи свои посеял, Макс тебя ко мне переночевать привёл, пока ключи не найдём. Ты разве не помнишь? — Ничего не помню. — И как я к тебе в джинсы залезала? Тоже не помнишь? — В смысле? — он аж перестал жевать. — В коромысле. Когда ключи искала, пока Макс тебя держал, чтобы ты не упал. Опять. — Так! Если я ключи потерял, то… — и он вскочил с места, не договорив фразу и убежал в прихожую. — Чëрт! — донёсся до Полины тревожный голос Стаса. Вскоре он снова появился на кухне с растерянным видом. — Телефона и кошелька моего нет… Полина молча посмотрела на него. Он был сейчас похож на ребёнка, который случайно разбил мамину любимую вазу и не знал, как об этом признаться. Он тихо опустился на стул, схватившись за голову. — Какой же я дурак… — в его голосе слышалось потрясение. Полина молчала. Она домыла посуду, а Стас всё сидел в полной растерянности. Полине стало больно смотреть на шок и ступор Стаса, что она больше не выдержала и выбежала из кухни. — Это тебе будет уроком в следующий раз! — сердито воскликнула она, вернувшись обратно и кладя на стол и телефон, и бумажник в полной сохранности, — нельзя так обращаться с деньгами!!! Поэтому я не удивлюсь, если и раньше была похожая ситуация! Тот не проронил ни слова. Ему, судя по всему, стало очень стыдно. Он наблюдал за Полиной, которая нервно продолжала убирать с кухни посуду в шкаф, а потом, как наскоро вытерев руки, она ушла, оставив Стаса за накрытым столом. Ей нужно было успокоиться. Она ушла в комнату, чтобы позвонить Лизе и спросить по поводу выписки, её обещали отпустить сегодня. Краем уха она услышала, что Стас тоже с кем-то разговаривает по телефону, а потом суетливо засобирался. Он молча, не сказав ни слова, оделся и покинул квартиру. «Обиделся», — сокрушëнно подумала она, а в голову начали закрадываться мысли о том, что она перегнула палку с воспитательной работой. Лиза в очень расстроенных чувствах сообщила, что выписку перенесли на завтра. Поэтому придётся переночевать ещё одну ужасную, как она выразилась, ночь в больнице. Следом ей позвонил Максим, который сказал, что уже везёт ключи от квартиры Стаса. Она сказала, что тот куда-то убежал, не сказав ни слова. Когда Макс принёс ключи, Полина попросила его позвонить Стасу, рассказав ему, что произошло до этого. Тот не взял трубку даже от Макса. — Ты думаешь, он обиделся? — волнуясь, спросила она, когда Макс развёл руками, не получив ответа. — На что? — усмехнулся тот, — я бы наоборот крепко так задумался и ещё с букетом цветов пришёл благодарить за отрезвляющий пендаль. Да и вообще, я не думаю, что он обидчивый. Ты бы слышала, как мы стебëм друг друга наедине. «ЧБД» отдыхает. — Да? — с надеждой в голосе переспросила она. — Ну ты сколько раз на него ворчала, а он ни разу и бровью не повёл. Вспомни. — Ну да, но… — Характер у него такой. Флегматик он. Он постоянно в одном и том же настроении почти. В его профессии это полезный навык. Но иногда, конечно, бывают заскоки, как и у всех нас. Так что не переживай. Макс вскоре ушёл, а Полина осталась ждать.