Drawn to the blood

После нашей насыщенной событиями недели больше ничего не происходило. Жизнь вернулась в привычное русло — Чарли снова стал работать по обычному графику, а я вернулась к писательству, взявшись за работу в своём обычном бешеном темпе и засиживаясь допоздна. Больше не пропадал скот, не пропадали дети, и не было странных ощущений, что за мной наблюдают. Я смутно подумала о «глазке бури», но отбросила эту мысль так же быстро, как она возникла. Я каждый день расспрашивала Чарли о мальчике, которого нашла на дороге. Я узнала, что его звали Генри Глик, и он был в стабильном состоянии, хотя до сих пор не проронил ни слова о случившемся. Мы почти каждый вечер приносили его матери ужин и оставляли его на пороге, когда она была в больнице. Ни Чарли, ни я никогда не ходили к ним домой пешком — мы оба ездили туда по какому-то негласному соглашению. В лесу по-прежнему было слишком темно, и я не могла смотреть на тот участок дороги, где нашла его, не чувствуя, как ужас снова сковывает меня. В следующую субботу я позвонила Анджеле. Я звонила ей на следующий день после случившегося и подробно рассказала обо всём, но с тех пор мы не виделись лично. — Белла! — ответила она вместо приветствия. — Я как раз собиралась тебе позвонить. Что ты делаешь сегодня? — Ну, — сказала я. Я стояла, глядя в кухонное окно, и пыталась решить, хочу ли я кофе или чай. — Сейчас я размышляю о том, какой напиток выбрать. Кроме этого, ничего. — Отлично, — сказала Анджела. — Ты можешь прийти сегодня вечером? Мы с Беном всё время говорим о том, когда сможем пригласить тебя на ужин. — Ужин — это хорошо. На самом деле, здорово. Я могу что-нибудь принести. — Нет-нет, — сказала Анджела. — Не порть Бену удовольствие. Ты же знаешь, что он захочет приготовить ужин из пяти блюд с нуля. Я рассмеялась. Мне нравилось готовить, и я хорошо это делала — побочный эффект того, что мама и папа почти не готовили, — но Бен был настоящим фанатиком, всегда пробовал новые рецепты, которые я не могла придумать. — Хорошо, я буду, — сказала я. — В какое время? — Хм. В семь? Я посмотрела на часы. Было только десять, и у меня было достаточно времени, чтобы продолжить писать. — Отлично. Я провела остаток утра и большую часть дня за написанием книги. Чарли вернулся домой от Билли в шесть, и я рассказала ему о своих планах. — Я могу приготовить тебе ужин перед уходом, — сказала я. — Я потеряла счёт времени, но это не долго. — Не нужно, — сказал Чарли. — Что я всегда говорю? Я закатила глаза. — Веселитесь. Будьте молоды. — Именно, — сказал Чарли. — Но твоя рука… — начала я, но Чарли взмахнул здоровой рукой, словно отмахиваясь от моих возражений. — Я сам себя кормил много лет до того, как ты здесь поселилась, и много лет после. Иди. Дай мне спокойно посмотреть игру. Я сдалась и проскользнула наверх, чтобы переодеться. Двадцать минут спустя я вышла за дверь с бутылкой вина в руке. Поскольку все отказались от моей помощи с ужином сегодня вечером, самое меньшее, что я могла сделать, это прийти не с пустыми руками, даже если это была запыленная бутылка вина, которую Чарли, вероятно, хранил в шкафу последние десять лет. Анджела открыла дверь почти сразу после того, как я постучала, она с энтузиазмом приняла вино и обняла меня одной рукой. — Я так рада, что ты наконец-то пришла, — сказала она, закрывая за мной дверь. — Угадай, что приготовил Бен. — Э-э, — протянула я. — Наверное, что-то изысканное, что поставит мою стряпню на место. — О, это определённо поставит твою стряпню на место, — крикнул Бен с кухни. — Но это не изысканно. Анджела закатила глаза. — Не слишком оригинально по меркам Бена. Я оставила свою обувь у двери и последовала за Анджелой на кухню. В их доме было тепло и беспорядочно, повсюду валялись свидетельства их разнообразных увлечений. У них было огромное количество растений, за которыми Бен маниакально ухаживал, а у Анджелы был свой уголок для фотооборудования. У них также была целая полка с боевиками, которые Бен собирал со школы. Бен отошёл от своей тарелки, приготовленной по рецепту Мишлен, чтобы обнять меня. На кухне пахло чесноком и маслом, и я одобрительно воскликнула, увидев блюда из пасты — во множественном числе, — которые приготовил Бен. — Хм, Белла, — сказала Анджела, стоя в другом конце кухни. — Это вино выглядит неплохо. Но я никогда о нём не слышала. — Это потому, что это винтажное вино Чарли, — сказала я. — То есть он понятия не имеет, где он его взял и как давно оно у него. Пейте на свой страх и риск. — Я всегда пью на свой страх и риск, — сказала Анджела, и я рассмеялась. — На самом деле, Энджи, — сказал Бен. — Нам, наверное, стоит сегодня обойтись без вина. — О, точно, — сказала Анджела. Она повернулась ко мне. — Можем оставить это на следующий раз? — Конечно, — сказала я. — Необязательно вообще его пить. Анджела рассмеялась. — В следующий раз. — Мы с Беном оба немного приболели, поэтому стараемся держаться подальше от алкоголя. — Приболели? — удивлённо спросила я. — Вы оба? Анджела кивнула. — Мы думали, что это суточный грипп, но он всё ещё продолжается. Днём мы чувствуем себя нормально, но ночью сильно устаём. Я скорчила гримасу. — Звучит ужасно. — Я уверена, что это пройдёт. Но у тебя, наверное, есть ещё три часа, чтобы повеселиться с нами, а потом мы превратимся в зомби. Я рассмеялась, затем взяла стопку столовых приборов из рук Анджелы и последовала за ней накрывать на стол. Мы помогли Бену закончить ужин, затем поели, сидя за их огромным обеденным столом. — Ты не шутил, — сказала я, качая головой, когда Бен попытался подать мне ещё одну порцию пасты. — Ты действительно посрамил мою стряпню. — Не-а, — сказал Бен, улыбаясь. — Ты отлично готовишь. — А я - нет, — вмешалась Анджела. — Вот почему вы двое должны оставаться здесь навсегда. Мы задержались сидя за столом, обсуждая то, чего нам всем не хватало в течение последнего года разлуки. В конце концов, наш разговор зашёл о том дне, когда я нашла пропавшего мальчика на дороге, и наше настроение стало более мрачным. Анджела и Бен внимательно слушали, и на их лицах отражалось моё беспокойство. Я также заметила, что они оба выглядели слегка нездоровыми. — Вы, ребята, неважно выглядите, — сказала я, хмуро глядя на Анджелу. У неё были красные глаза, а кожа приобрела восковую бледность. — Что бы у вас ни было, это плохо. — Да, — сказала она, качая головой. — Дело доходит до того, что я уже не уверена, что нам становится лучше с каждым днём. — Она взглянула на Бена. Он кивнул. — Согласен. Я чувствую себя почти так же плохо, как прошлой ночью. Я почувствовала укол беспокойства. Они старались не подавать виду, но оба выглядели измотанными и бледными. — Мне пора вас покинуть, — сказала я, вставая. — Я просто помою посуду и уйду. — Ни за что, — сказала Анджела, но я обошла ее, забирая тарелку. — Да, конечно. Вы, ребята, все приготовили. Просто сядьте. Они позволили мне убрать со стола, но через несколько минут Анджела проскользнула на кухню следом за мной. — Я отправила Бена спать, — сказала она. — Под предлогом того, что у меня есть время для девочек. — Тебе тоже пора спать, — сказала я, загружая оставшиеся тарелки в посудомоечную машину. — Это займёт у меня две секунды. Или хотя бы присядь. Анджела улыбнулась. — Я могу сесть. — Она выдвинула стул у стойки, вытянула ноги перед собой и подперла голову рукой. Я попыталась вспомнить, когда в последний раз видела, чтобы она сидела, не за едой - она постоянно двигалась, всегда находила себе занятие, - и мое беспокойство удвоилось. Я прикусила губу, снова поворачиваясь к тарелкам. — Как продвигается работа? — спросила Анджела, стоя у меня за спиной. — Хорошо, — ответила я. — Я закончу эту книгу в ближайшие пару месяцев. — А потом что? — Хм, — протянул я. — Наверное, вернусь в Нью-Йорк. Моя квартира меня ждёт — у меня есть временная работа до конца месяца, и я не плачу здесь за жильё. — Это правда, — сказала Анджела. — Снова слышала что-то от бывшего? Я моргнула. Из-за всего, что произошло, я не думала о Мэтте несколько дней. Даже недель. Как бы я ни радовалась тому, что иду дальше, мне было немного грустно от мысли, что эти отношения в конечном счёте могли так мало значить для меня. — Нет, — наконец сказала я. — И, честно говоря, я вообще о нём не думаю. Ты считаешь, это плохо? — Нет, — твёрдо ответила Анджела. — Не трать время на то, чтобы плохо о нём думать. Я отложила губку и повернулась к ней. — Ты права. И я закончила. Иди спать. Анджела кивнула и встала, чтобы проводить меня. Я подошла к двери, она последовала за мной и обняла меня. Она была прохладной на ощупь, совсем не горячей. Я отпустил её. — Я позвоню тебе завтра, чтобы узнать, как у вас дела. — Хорошо, — сказала Анджела, провожая меня до двери. — Пока, Белла. Будь осторожна за рулём. Она помахала мне на прощание, когда я садилась в свой грузовик, и подождала, пока я не отъехала, чтобы закрыть входную дверь. Я ехала домой, стараясь не думать о пустом лесу вокруг.

***

На следующий день я позвонила Анджеле, не утруждая себя отправкой сообщения. Она ответила не сразу, и я в ожидании нервно барабанила пальцами по кухонному столу. Она взяла трубку после шестого гудка, голос ее звучал сонно и дезориентированно. — Алло? — Я тебя разбудил? — я нахмурилась. Было почти одиннадцать. Я проспала, совершенно не заметив, как Чарли ушел на работу. — Нет, — сказала она. — Я просто весь день провалялась в постели, пытаясь заснуть, но безуспешно. Я отпросилась с работы. — У тебя голос хуже. — Я и чувствую себя еще хуже. Сегодня Бену немного лучше. Но он, в отличие от меня, вчера ночью спал. А у меня ужасная головная боль. Я снова начала за неё беспокоится. Анджела не была из тех кто жалуется, и я никогда не видела, чтобы она брала больничный. — Может, тебе стоит показаться врачу, — сказала я, перекладывая телефон в другую руку и наклоняясь вперёд на локте. — Я подожду еще несколько дней, — сказала Анджела. — Если Бену стало лучше, то и мне скоро должно стать лучше. — Хорошо, — сказала я, все еще беспокоясь. — Я в порядке, — сказала Анджела. — У меня нет температуры. Просто болит голова и трудно уснуть. Я просто лежу в постели с закрытыми шторами. У меня полно времени, чтобы посмотреть дурацкие реалити-шоу. Я села прямо, волна беспокойства ещё сильнее пронзила меня. Внезапно слова Карлайла зазвенели в моей голове, как тревожный звоночек, его странное предупреждение после того, как Чарли порезал руку, вмиг вернулось ко мне. Чувствительность к свету, обостренное обоняние и проблемы со сном. — Белла? — На линии послышался голос Анджелы. — Ты все еще там? — Да, — сказала я, мое сердцебиение громко отдавалось в ушах. — Да, извини. Я здесь. Ты можешь просто… ты можешь просто держать меня в курсе? — Конечно, — сказала Анджела. —Попробую еще раз немного поспать. — Хорошо, — сказала я. Мой голос звучал странно. Я попрощалась и сбросила вызов на телефоне, дрожащими руками. Это не могло быть связано, сказала я себе. У Анджелы был грипп. Но ей, казалось, становилось хуже, а не лучше. Я подошла к кухонному окну, глядя на линию деревьев. Мои глаза всегда были устремлены на лес, в какой бы комнате я ни находилась. Мне начало казаться, что я несу за ним вахту. Я поняла, что грызу ногти, и опустила руку. Я хотела позвонить Чарли, хотя и не представляла, что скажу. Но в животе у меня поселился крошечный червячок страха, и я вдруг почувствовала, что должна что-то сделать. Затем я вспомнила другие слова Карлайла — что я могу позвонить ему, если у Чарли появятся какие-нибудь симптомы. На мгновение в моей груди вспыхнула надежда. Но даже когда я подумала об этом, я почувствовала, что качаю головой. Я не доверяла ему и понятия не имела, поможет ли он мне — или сможет ли. Но факт оставался фактом: мне больше не к кому было обратиться. И он был честен со мной в больнице и казался немного более… человечным, чем обычно. То есть после того, как мы перестали спорить. Я приняла решение. Я набрала номер больницы, стараясь не думать о том, что делаю, и попросила оператора соединить меня с Карлайлом. Я запоздало поняла, что сейчас утро. Я не знала, работает ли он только в ночную смену и каков его график. Наконец оператор вернулся на линию. — В данный момент он не на смене. Но я могу оставить сообщение для дежурного оператора. У меня упало сердце. — Всё в порядке, — сказал я. — Спасибо, я просто… — Подождите, — перебил меня оператор. — Вы пациент? Он оставляет свой личный номер для пациентов на случай чрезвычайной ситуации. — О, — сказал я. — Да. Пациент мой отец. — Хорошо, — сказал оператор. — Готовы? Она продиктовала его номер, и я записала его, чувствуя себя странно. Повесив трубку, я уставилась на номер. Он сказал, что я могу ему позвонить. Не по поводу Анджелы, но всё же. Я отбросила сомнения и набрала номер. Он ответил после второго гудка. — Доктор Каллен. Я отняла телефон от уха, внезапно почувствовав желание повесить трубку. Это была плохая идея. — Алло? — повторил Карлайл отстраненно. Я снова поднесла телефон к уху. — Привет, э-э. Это Белла. Белла Свон. Дочь Чарли. — он молчал. Мои щёки вспыхнули. Я была уверена, что никогда в жизни не звучала так глупо. — Я, э-э. Ты сказал мне звонить, если случится что-то странное. Так что я, э-э... — Да, — подтвердил он, милосердно прерывая мой монолог. — Я так и сказал. Всё в порядке? — Я не уверена, — сказала я, перенося вес на другую ногу. — С моим отцом всё в порядке. Но у моей подруги грипп. Или что-то ещё, может быть. Её симптомы немного похожи на те, что ты описал. Я знаю, что она не ваша пациентка, но я не знала, кому ещё позвонить. Молчание. Я подождала, затем снова отодвинула телефон от уха, чтобы убедиться, что он не повесил трубку. Наконец, он откашлялся. — Ты свободен сегодня? Я бы хотела обсудить это лично. Он колебался. Я не забыла то неприятное чувство, которое иногда испытывала рядом с ним, или нашу «жаркую» ссору в больнице. Прошла секунда, и он добавил: —На людях. Я неожиданно рассмеялась. На публике, значит, звучит неплохо — может быть, это удержит меня от опрометчивых замечаний по поводу отсутствия у него семьи, а его — от того, чтобы снова уклоняться от моих вопросов. — Хорошо, — сказала я. — Во сколько? — Сейчас я занят, но к вечеру освобожусь. Как насчёт шести? — Шесть — это хорошо, — сказала я. — Тогда я, э-э, увидимся с тобой. — Я хотела повесить трубку, но снова схватила телефон. — Хотя, где? — А, — опомнился Карлайл. Может, мне показалось, но было ощущение, что он улыбнулся. — Давай встретимся в закусочной. Раз уж мы оба её знаем. — Хорошо, — сказала я. — Хорошо, — повторил Карлайл. — Тогда увидимся. Повесив трубку, я уставилась на неё, размышляя о том, что сделала. Затем я отвернулась. Пути назад уже не было.