Симфония Жизни

      — Ах, госпожа! Простите, молю! Простите! Я не знала, что здесь кто-то живёт! — раскудахталась женщина, приложив руки к груди в знак искренности.        Миддал прожигала ее ледяным взглядом, после которого всякая спесь с женщины мигом улетучилась. Сэра аэп Вернен, а именно так звали нынешнюю хозяйку дома, где второй день после пробуждения проживала Миддал, привела к дверям квартиры возможных покупателей, чтобы те осмотрели помещение, но неожиданно встретилась лицом к лицу с суровой вампиршей. Сэра оказалась дочерью бывшей хозяйки, это Миддал поняла по светлому цвету волос и схожести в лице. Она от всей души принесла ей извинения за доставленные неудобства и быстро спровадила гостей, вернувшись, чтобы продолжить извиняться.        — Уж не первый год ваша комната пустует, я думала с вами что-то ужасное приключилось! — голос у девушки был невероятно звонкий и неприятно бил по тонкому слуху вампирши.        — Успокойтесь, госпожа Вернен, все в порядке, — вздохнула она, немного отходя в сторону, чтобы позволить растерянной спокойствием Миддал Сэре пройти в комнату. Она засеменила, приподнимая оранжевую юбку, под которой пиднелось несколько белых слоев, придававших платью пышность. — Я лишь надеюсь, что отныне столь неприятных сюрпризов мне ожидать не стоит.        — Уверяю вас, милостивая госпожа, — всплеснула она руками. Ее большие серо-голубые глаза были столь чисты, что Миддал подумалось, будто эта молодая женщина отродясь не могла лгать. — Больше таких недоразумений не повторится.        — Рада слышать, — признательно улыбнулась вампирша и, закрыв дверь, направилась к столу с напитками, попутно предлагая гостье вино.        — Вы столь любезны! — воскликнула она, принимая хрустальный бокал и тут же припадая к нему губами, словно это должно было ей помочь снять напряжение после утреннего происшествия. — Муж бы не обрадовался, узнай, что вы подали на нас в суд…        — Перестаньте беспокоиться, забудьте о произошедшем, я вас простила, — уверяла блондинку Миддал, наблюдая за тем, как та прикладывает ко лбу ладонь. Она видимо переволновалась, округлые щеки ярко горели, она шумно дышала через рот, отчего пухлые губки моментально пересохли. Миддал слышала, как быстро бьется ее сердце и ей стало действительно жаль девушку. — Прошу, — она указала на диван, куда Сэра поспешила сесть, смущенно улыбаясь.        — Позвольте узнать, а когда вы вернулись?        — Вчера ночью, — сообщила Миддал, не моргая глядя на девушку. Та смущенно опустила глаза, не выдержав пристального взора. — Ещё один день и я осталась бы бездомной. — Получилось большое недоразумение… — виновато сказала Сэра, крепче сжимая в руке хрустальный бокал.        — Перестаньте, — махнула рукой Миддал, пытаясь этим жестом показать, что ее извинения ей ничего не дадут.        — Вы очень добры, как я могу вас отблагодарить? — все не унималась она. Совесть продолжала мучить тревожную душу. — Быть может я могу пригласить вас к себе на ужин? Или возместить моральный ущерб кронами или флоренами?        — Нет! О деньгах даже слышать не желаю, — воспротивилась Миддал. Еще чего не хватало. Но вот от ужина, наверное, отказываться не стоило, иначе бедняга изъест себя изнутри. — Первый вариант мне нравится больше…        — Ах, правда? — облегчённо улыбнулась девушка и словно засветилась. — Тогда… — она опять замялась, кусая от губы. — Тогда буду рада видеть вас на вилле моего дорогого супруга через два дня. Для вас эта дата подходит?        — Да, только оставьте адрес, — спокойно сказала Миддал, мягко улыбаясь. Посетить виллу Сэры было очень даже хорошей идеей, пока что заняться все равно было нечем. С Регисом она договорилась встретиться сегодня на закате на кладбище Мер-Лашез, где он временно обосновался, а до турнира оставалась еще полная неделя.        — Замечательно! — восторженно произнесла Сэра, бегая глазами по комнате в поисках чернил и бумаги. Через секунду они оказались перед ней, принесенные Миддал. Аккуратным почерком вскоре оказались выведены слова. — Вот. Когда прибудете на место, скажите, что вы гостья и вас пропустят.        Миддал кивнула и протянула руку, чтобы забрать опустевший кубок.        — Второй бокал будет лишним, мне пора, — сказала Сэра, поднимаясь с дивана и проводя рукой по юбке платья, разглядывая складки. — Буду ждать нашей встречи, госпожа дэр Алакрис.        — Всего вам доброго, — после этих слов дверь за спиной Вернен закрылась.        Миддал вернула бокал на его законное место возле графина, перед этим быстро его сполоснув, и задумалась над тем, чем бы себя занять до встречи с Регисом, обещавшим показать ей свою кладбищенскую лачугу. Неужели не нашлось места поприятнее кладбища? Она никогда бы не подумала, что столь интеллигентный мужчина, как Эмиель Регис, предпочтет кладбище какому никакому, но дому. Он мог даже поселиться у кого-то на чердаке в конце концов, но кладбище… Ладно, она знала вампиров, выбирающих места и похуже. Например, была на ее памяти старая вампирша, проживающая у ямы, куда скидывали человеческие останки. Зловоние там стояло такое, что любой вампир бы давным давно задохнулся, а той женщине все было нипочём. Обстоятельства их с Миддал знакомства ей не запомнились, произошло это случайно, во время визита госпожой Алакрис островов Скеллиге. Так что обиталище Региса ещё куда не шло.        Но чем же заняться?.. Миддал брякнулась на кровать и потерла лицо, размышляя. Вариантов было не так много, потому что за покупками она ходила вчера и ей больше ничего не требовалось. Она купила чернила и бумагу, несколько новых книг, чьи названия показались ей интересными, сходила к мадам Тюфаль, чтобы та сняла с нее мерки, потом кружила по городу не меньше двух часов перед тем, как встретиться с Регисом, в компании которого провела весь оставшийся вечер и пол ночи. В основном они разговаривали, рассказывая о своих интересных и не очень приключениях за прошедшие сто семьдесят лет, которые они провели по отдельности. А потом разговор постепенно стихал и переходил в молчаливое созерцание ночного города и его пределов. К тому времени они покинули «Фазанерию» в поисках места для прогулки. Регис лишь раз обмолвился о ведьмаке и их путешествии, но о подробностях умолчал, тем самым лишь подогревая интерес Миддал. Она в свою очередь поведала другу о временах, когда Зеррикания почти стала для нее домом, о том, какие занятные люди и нелюди ей повстречались на пути, долго говорила об искусстве и проведённых в Туссенте годах. Регис со всем свойственным ему вниманием внимал Миддал, дивясь тому, какие разные у него друзья. Дейрдририт была для него отчасти загадкой, однако иногда она открывалась перед ним, словно книга и все становилось предельно ясно. Она никогда не рассказывала о своем детстве и юности, всегда осторожно избегая эту тему, но с удовольствием описывала жизнь после своего двухсотлетия, видимо именно тогда ее существование обрело некий смысл — по крайней мере так думал Регис. Ведь не просто так Миддал умалчивала о ранних годах?        Принять окончательное решение у женщины получилось, к ее большому облегчению. Прогуляться по городу было неплохим вариантом. Любование солнечным Боклером и его красными, оранжевыми и зелеными домиками само собой наталкивало на радостные мысли. В этом городе не было места печали. Если удасться попасть на концерт уличных музыкантов, можно считать, что день прожит не зря. Поэтому Миддал, не медля более ни секунды, поспешила покинуть квартиру.        Недолго осмотрев кладбище Мер-Лашез, где оказалась всего несколько минут назад, она отметила странное расположение надгробий на холмиках. Из-за неровного ландшафта, плиты кривились и даже трескались, в некоторых местах они вовсе сталкивались друг с другом и кучковались на одном холме. Складывалось ощущение, будто за этим местом никто не ухаживает, хотя могилы не казались покинутыми. Миддал окинула взглядом один единственный склеп, заросший лозой и диким виноградом, перед которым росли завораживающе красивые в свете луны ирисы, и, обратившись в туман, просочилась через дверь, спускаясь вниз вдоль лестницы.        До слуха Миддал доносились мужские голоса. Нахмурившись, она старалась их распознать. Одним из мужчин несомненно был Регис, его мягкий голос она не могла не узнать, однако второй… Кто был вторым? Голос у незнакомца был с хрипотцой, наверное, даже грубоватый, однако глубокий. Может это тот самый друг Эмиеля?        Оказавшись в просторном помещении, залитом светом жаровень, она сразу ощутила стойкий запах трав, каких-то микстурок и… Самогона! Неспешно пролетев над полом, с любопытством осматривая комнату, где оказалась, она заметила в одном углу книжный шкаф с креслами, а в другом какие-то мешки, явно в спешке собранные в одном месте — у одной из колонн, подпирающих сводчатый потолок. Посреди стоял один единственный гроб.        Голоса стихли, мужчины почувствовали чужое присутствие. Миддал, развоплотившись, медленно поднималась по лестнице на верхнюю площадку, чувствуя под подошвой сапогов мелкие камушки.        — Регис, Регис… Чувствую, ты не изменяешь своим традициям потчевать друзей самогоном, — ласково произнесла Миддал, нарочито растягивая имя вампира. Она преодолела последнюю ступеньку и застала мужчин, сидящих за столом с двумя большими кружками и небольшой флягой, несомненно принадлежавшей Регису. Обстановка Миддал оказалась очень забавной. Недалеко от стола она заметила пустующий котел, и стол, над которым висели полки с различными колбами и травами. Напротив стоял глобус и человеческий скелет, который лишь благодаря металлической балке оставался в прямом положении. Вот уж действительно любопытное зрелище.        — Всё именно так, дорогая Миддал, — слегка улыбнувшись, сказал Регис, кивая ей в знак приветствия.        Ощутив на себе пристальный взгляд, Миддал наконец посмотрела в сторону незнакомого вампира и столкнулась с глубоко посаженными голубыми туманными глазами, выражавшие то ли недоверие, то ли непонимание происходящего. Сам мужчина был красив, и несмотря на сидячее положение, она понимала, что он высок и статен. Черные густые волосы, аккуратно зачесанные назад, слегка вились на концах. В глаза бросилась морщина между тонких бровей, говорящая о том, что их обладатель часто хмурится. Черты его лица были поистине мускулинными. Губы тонкие и чётко очерченные, лёгкая щетина вокруг рта словно придавала брюнету суровости. А еще Миддал очень понравился его нос с небольшой горбинкой.        Мужчине явно не нравилось, что его внимательно и неотрывно рассматривают, хоть он и занимался этим в ответ, изучая представшую перед ним женщину.        — Ты хоть предупредил бы, что у тебя гости, — сказала она, наконец отрываясь от созерцания мужчины в черном сюртуке с пряжками и отворотами, под которым виднелась багровая ткань камзола.        — Я хотел, чтобы вы познакомились, — сказал Регис, двигаясь, чтобы дама могла к ним присоединиться.        — А, так ты и есть тот Детлафф? — спросила она, пристраиваясь на скамейке напротив брюнета и приветливо улыбаясь.        Мужчина сначала кинул взгляд на Региса, словно спрашивая: «Что ты мог обо мне рассказать?», а затем вернул внимание внезапной гостье и кивнул.        — Детлафф ван дэр Эретайн.        — Позволь представить мою давнюю подругу, — сказал, никогда не забывавший о манерах, Регис. — Дейрдририт Миддал Оллит Гритта дэр Алакрис, прекрасная и очень умная леди с неиссякаемым любопытством.        — Расхваливать меня будешь, когда я уйду, — усмехнулась она и протянула руку Детлаффу, однако вместо крепкого рукопожатия, на которое рассчитывала, получила прикосновение губ к тыльной стороне ладони, что вызвало у нее теплую улыбку.        — В моих словах нет ни грамма лжи или лести, Миддал, я всегда говорил тебе чистую правду, — сказал Регис, довольно наблюдая за галантными действиями Детлаффа.        — Ты очень мил, — обратилась она к Регису, а потом перевела взгляд к новому знакомому. — Рада познакомиться с тем, кто спас моего друга.        — Вы очаровательны, — сказал Детлафф, едва уловимо улыбаясь и выпуская женскую ладонь из своей руки.        — Регис был прав, сказав, что вы могли бы посоревноваться в обходительности, но прошу, не надо официоза. Я не княгиня, — она закинула ногу на ногу и подверла голову рукой, наблюдая за Детлаффом, чьи глаза скользнули к перстню на ее мизинце.        — Клан Тдет? Я думал, все ушли за Синие горы, — он взял в руку стакан с недопитым самогоном и, слегка его покачивая, наблюдал, как плещется жидкость. Он не был любителем самогона и каких-либо иных напитков, но не мог не составить другу компанию.        — Так и есть. Но я решила вернуться, потому что захотела приключений, — поведала Миддал, ощущая стойкий запах напитка и вспоминая, какого это было — отправиться в свободный полёт, пересекая реки и горы, леса и каньоны. Свои детство и пол юности она провела близ Хакланда, набираясь опыта и контроля над собственным телом и способностями, а потом отправилась, куда глаза глядят. — Провести всю жизнь за Синими Горами я никогда не была готова, территории там много, но она плохо освоена. Скукота. А здесь все иначе.        — Ты путешественница? — поинтересовался Детлафф. Несмотря на то, что он хмурился, взгляд его оставался светлым и чистым. Миддал поняла — он искренне интересуется ею.        — Именно так, — кивнула она. — Я считаю, таким существам, как мы, нельзя сидеть на месте. Мы живём вечно, почему бы не потратить время с пользой?        — Я с тобой полностью согласен, — сказал Регис, вступая в беседу. — Однако далеко не всем нашим сородичам характерна такая черта.        — Это верно. А ты путешествуешь, Детлафф?        — Случается, — он пожал плечами, показывая, что в его скитаниях пока не было ничего особенно интересного.        — Тебе обязательно надо побывать в Зеррикании, вот уж поистине страна экзотики и удивительных существ, — сказала Миддал, хоть и сомневалась, что столь мрачному на вид типу, как Детлафф, придется по душе солнечная и неординарная страна, как Зеррикания, где что ни день, так новое открытие.        — Учту, — вежливо кивнул мужчина.        — Наслышан я об их красивейших храмах… — задумчиво произнёс Регис, почесывая подбородок.        — Тебя туда не пустят, друг мой, — с сожалением заметила Миддал, ловя на себе опечаленный взгляд антрацитовых глаз. — Для этого надо уродиться женщиной, да и то даже чужестранкам редко удается туда проникнуть. Если ты и попадешь туда, став невидимым, надо быть предельно осторожным, чтобы никак себя не выдать, иначе даже высшему вампиру не поздоровится. Зерриканцы оберегают свою культуру, как зеницу ока.        — Даже не знаю, хорошо это или плохо, — призадумался Регис, но все же пришел к выводу, что пользы в таком подходе Зерриканцев больше, нежели вреда.        Некоторое время они молчали, пока Эмиель пополнял кружку самогоном. Миддал он сей чудный напиток из мандрагоры не предлагал — знал, что она не является его поклонницей.        — Детлафф, ты нашел себе занятие по душе? — вдруг спросил седеющий вампир, вспоминая давний разговор с другом. В то время Детлаффу требовался совет, как это часто с ним случалось, и Регис, будучи хорошим другом и советчиком, предложил найти, так сказать, хобби.        — Да, — буркнул Детлафф, однако углоки его губ дрогнули, словно разговор зашёл о тайном источнике наслаждения, о котором упоминать просто так не стоит.        — И что же это, позволь узнать?        — Я делаю и чиню игрушки, — признался Детлафф, бросая взгляд на Миддал, чьи губы растянулись в умилительной улыбке. Ей и правда показалось очень милым то, что высший вампир, с виду столь мрачный и угрюмый, любил чинить детские игрушки. В тот момент она даже посмела предположить, что у Детлаффа тонкая натура. Может, именно поэтому он старается показаться нелюдимым.        На Региса, кажется, его ответ привёл то же впечатление. Он радостно улыбнулся и прям-таки оживился, бегая взглядом по нетзменно спокойному лицу друга.        — Я очень за тебя рад, — произнес Регис, довольный тем, что некогда его совет все же повлиял на Детлаффа. — А ведь ты сперва противился моему совету, говорил, что тебе ничего подобного не нужно…        — Не противился, — запротестовал мужчина, опустошая кружку и отставляя в сторону. — Только не понимал… — Регис, тебе невозможно противиться, ты же знаешь, — усмехнулась Миддал, замечая, что и Детлафф, услышав ее слова, слегка ухмыльнулся. — Любой твой совет найдёт отклик. А из-за того, что мы друзья, твое влияние усиливается тысячекратно.        — Твои слова, милая Миддал, как музыка для моих ушей, — довольно улыбнулся мужчина.        Женщина, уперлась подбородком в ладонь и ненадолго прикрыла глаза, проникаясь атмосферой происходящего. Она находилась среди сородичей, и это неизбежно заставляло ее ощущать стайное чувство, без которого до этого спокойно жилось. Теперь, испытав это спустя много-много лет, кожу словно покалывало от осознания, что она всё-таки не одна на земле. Теплое чувство, о котором она успела позабыть, распространялось по телу волнами, напоминая ей о былых временах. Миддал слышала, что Регис и Детлафф говорили о чем-то, однако она их не слушала, отдаваясь своим внезапно проснувшимся чувствам. Сколько Миддал себя помнила, у нее никогда не было острого чувства стаи, она в ней не нуждалась, комфортно ощущая себя в одиночестве или даже в компании людей. Но с появлением в ее жизни некоторых людей (и нелюдей), желание создать некий круг, куда будут входить только близкие, иногда давало о себе знать. Оно потом сходило на нет, но, зародившись однажды, никогда окончательно не покидало тело Миддал.        — Она иногда впадает в такие состояния, — сказал Регис, зная, что женщина их не слушает. Он заметил заинтересованный взгляд Детлаффа на Миддал, поэтому объяснил, почему их гостья, ранее выказывавшая уйму любопытства, внезапно замолчала. — Я называю их медитацией. Она предпочитает не давать им имён, — Регис немного склонился над столом, делаясь ближе к другу, и зашептал, словно это было большой тайной: — Она говорила мне, что это случается во время эмоциональных моментов, поэтому она на время отлучается, чтобы усмирить чувства.        — Благодарю, что пояснил, — раздался женский и по-доброму насмешливый голос. Регис знал, что Миддал была не против раскрытия ее «особенности», если это так можно назвать, потому как в ней не было ничего страшного или сверхсекретного. Несомненно, ее состояние казалось ему интересным, он никогда такого не встречал, как и Детлафф, но Регису, признаться, было очень интересно наблюдать за подругой во время транса. — Мне и правда иногда требуется минутка, чтобы прийти в себя. Это началось еще в юности. Я глубоко эмоциональна, и да, это свойственно нам всем, однако у меня несколько… Иной случай.        — И весьма увлекательный, — заметил Регис. Он знал, что Миддал являлась по натуре эмпатом. Это было немного странно, учитывая вампирическую сущность, которой такие черты обычно были не свойственны. Но Миддал действительно могла прочувствовать невероятно глубоко и свои эмоции, и чужие. Поэтому она всегда старалась быть искреней и честной. — Я бы все же назвал это даром.        Миддал повела плечами, не зная, что сказать. Она поглядела на Детлаффа, продолжавшего заинтересованно смотреть на нее, однако на дне его глаз плескалось… Беспокойство? Миддал с трудом могла его распознать, но, кажется, оно и правда было во взгляде завораживающе чистых голубых глаз.        — Господа, может оставим склеп и поднимемся наверх? — предложила Миддал, плавно поднимаясь со скамьи. — Тут все провоняло мандрагоровым самогоном, Регис.        — На моей памяти ты никогда не жаловалась на его запах, — с усмешкой на устах сказал он, следуя за женщиной и кивком головы приглашая Детлаффа следовать за ними. Тот поднялся, одним жестом руки проверил, ровно ли прикреплена к сюртуку брошь в виду бабочки, и зашагал следом, словно становясь несуществующей тенью для Региса.        — Тебе напомнить, сколько лет прошло с нашей последней встречи? — она вопросительно изогнула брови, глядя на друга. — Все меняются, Эмиель, всё меняется… — загадочно произнесла она. — Тем более зачем сидеть в склепе, когда снаружи красота! — они наконец добрались до двери, и Миддал поспешила ее открыть, выходя на свежий воздух.        — Не всё меняется с годами, ты сейчас сама себе противоречишь, дорогая, — Регис смотрел за тем, как женщина распускает толстую косу, позволяя легкому ветру поиграться с локонами. Мельком он заметил задумчивый взгляд Детлаффа, также сосредоточенный на фигуре Миддал. — Ты так и осталась ценителем прекрасного.        — Не поспоришь, — она обернулась, с мягкой улыбкой ловя взгляд Детлаффа, который он поспешил отвести. Он показался ей неимоверно печальным. Что за трагедию таил в себе этот мужчина? Что в нем было такого, заставлявшего сердце Миддал сжиматься? Он явно старался не показывать своей тревоги и тоски, но она знала об их существовании. Ей не нужно было видеть, она чувствовала. — В следующий раз принесу лютню, развлеку вас.        — Так ты всё-таки исполнила свою мечту? — поинтересовался Регис, вспоминая, что давным-давно Миддал обмолвилась с ним о желании освоить тот музыкальный инструмент. Женщина села на каменный гроб, потрескавшийся у основания, и подтянула к себе ноги. Регис сел напротив, однако Детлафф остался стоять между двумя гробами, словно не зная, куда сесть. Благодаря этому, Миддал удостоверилась в том, что мужчина был высок. Он стоял, сложив руки за спиной и немного приподняв голову, словно держа нос по ветру, и прислушивался к звукам ночного леса.        — Да, исполнила.        Мер-Лашез, располагавшееся на опушке Лесов Кароберты, в ночное время полнилось чудными звуками, которые могли как напугать, так и околдовать своей красотой. Миддал невольно тоже прислушалась.        — Вот она, симфония жизни, — прошептала она, встречаясь с недоумевающим взглядом Детлаффа. — Звуки. Звуки и есть симфония жизни, — пояснила она. — Разве я не права?        — С тобой сложно спорить, — пожал плечами Регис, поглядывая в сторону ворона, спрятавшегося в кроне раскидистого дерева, под которым расположились вампиры. Он громко каркнул, от чего Миддал неосознанно вздрогнула, а потом тихо рассмеялась, позабавленная такой странной реакцией своего организма.        Детлафф наблюдал за ней, стараясь делать это в те моменты, когда ее цепкие зелёные глаза смотрели на Региса или куда-нибудь ещё. Он не желал быть пойманным, пока созерцал высшую вампиршу, что была так по-человечески весела и… Обаятельна? В ней несомненно было нечто такое. Он не встречал сородичей, которые смогли бы посоревноваться с Миддал в ее беззаботной манере общения. Этим они с Регисом были похожи. Разговор с ними тёк сам собой, чувствовалась непринуждённая атмосфера. Детлафф от них отличался мрачным и отстранённым видом, он вообще не понимал, как вписывается в эту компанию и совсем не чувствует дискомфорта.        Он так же не понимал, откуда в Миддал взялась лёгкость и естественность в сочетании с женственностью. Ни разу в жизни не встречав таких вампиров, сейчас Детлафф оказался немного растерян, даже. Повадки Миддал бросались в глаза еще и потому, что она сильно отличалась от… Неё. От его Ренаведд. При мысле о ней, Детлафф едва удержался, чтобы не сжать кулаки. В нем клокотала ненависть к похитителям, заставлявшим его убивать, словно марионетку. Его! Высшего вампира! А он ничего не мог сделать, разве что выполнять приказы, как верная собачонка… Он ненавидел себя за это, но ему казалось, будто иного выхода нет.        — Детлафф, — раздался мягкий голос Миддал, благодаря которому он вынырнул из пучины накативших эмоций. — Присаживайся, — она похлопала рядом с собой и благожелательно улыбнулась.        Еще секунду постояв, Детлафф все же сделал шаг в ее сторону и опустился на каменную плиту, скрещивая руки на груди. Пока он думал о Рен, Регис уже говорил о чем-то пространными предложениями, уделяя все внимание Миддал, увлеченно слушавшей старого друга. Ее глаза сверкали живым интересом, а на губах играла восторженная улыбка. Детлаффу было в новинку наблюдать за живостью женского лица. Он не мог не сравнивать Миддал с Рен, она была первой женщиной за последнее время, с кем он общался дольше минуты. Реннавед никогда не смотрела на него с тем огнём в глазах, что сейчас теплился во взоре вампирши. Вампирши, а не обычной человеческой женщины.        — Друг мой, ты необычайно задумчив, тебя что-то беспокоит? — приятный голос Региса вторгся в разум, обволакивая и словно призывая выдать все свои тайны. На Детлаффа это могло сработать в прошлом, но сейчас он не выдал бы своих тревог и секретов. Это побудило бы Региса помочь другу, предложить ему варианты выхода из сложившейся ситуации, убедить Детлаффа не убивать людей. Он несомненно попытался бы спасти жизни.        — Я молчалив, как и всегда, Регис, — пожал плечами Детлафф. — Не считаю нужным вмешиваться в ваш разговор.        — Да… Ты всегда был немногословным слушателем, однако сейчас с нами дама, будет не очень культурно с твоей стороны молчать весь оставшийся вечер.        — Регис, если не хочет, не надо его заставлять, — Детлафф ощутил на своем плече легкую женскую ладонь. Поначалу он и не понял, что сделано это было в знак поддержки — прикосновение оказалось столь трепетным и невесомым. — Слушать иной раз полезнее, чем говорить.        Миддал касалась его очень аккуратно, потому как не знала, понравится ли Детлаффу то, что до него дотрагиваются. По этой причине прикосновение было еле уловимым. Но он, кажется, не возражал, посмотрел на неё внимательно, слегка прищурившись, а потом отвернулся. Миддал все же убрала руку.        — Представляете, я сегодня днем, пока прогуливалась по рынку вин, услышала разговор гвардейцев, — вдруг вспомнила она о событиях дня. — Боялись они бестии какой-то, говорят, она рыцарей бывших убивает. Вам что-нибудь известно?        В тот момент она почти физически ощутила напряжение, исходившее от Детлаффа. Она растерялась, не понимая, откуда столь странная реакция на ее слова, но ни один мускул на ее лице не дрогнул.        — Я тоже об этом слышал, однако ничего толком не разузнал, кроме имен жертв. Графы Владимир Креспи и Рамон дю Лак. Детлафф, ты дольше нас находишься в Туссенте, может, тебе об этой бестии известно больше? — спросил Регис, покрепче сжимая ремень торбы и готовясь внимательно слушать. Он почему-то был уверен, что его другу многое известно.        — Неужели вам и правда так интересна эта бестия? — ответил вопросом на вопрос Детлафф. Он старался говорить спокойно, не выдавая своего напряжения, но резкие нотки все же слышались в голосе. — Мне ничего не известно. Я слишком редко гуляю по городу, чтобы до меня доходили новости, — наконец сказал он. Тот удивился ответу друга, потому что ему думалось, о подобных новостях должны трубить на каждой улице Боклера. Либо же Анна-Генриетта поступает разумно, не желая подвергать панике людей, особенно накануне турнира и празденств.        — Мне было бы любопытно понаблюдать за расследованием… — вдруг сказала Миддал, постукивая кончиком указательного пальца по нижней губе.        — Думаешь, стоит вмешаться? — вопросительно поглядел на нее Регис.        — Не знаю, надо подумать, а заодно больше разузнать, — Миддал поднялась с надгробной плиты и, пройдя меж мужчинами, повернулась к ним, подмечая плотно сжатые губы Детлаффа и пустой взгляд, устремленный к земле. Его явно что-то тревожило. Миддал отчетливо это видела, да и Регис несомненно замечал странности в повадках старого друга. — Я, пожалуй, покину вас, господа вампиры, — усмехнулась она, желая разрядить обстановку. — Как-нибудь я приглашу вас к себе, устроим музыкальный вечер, покажу свое мастерство, — она галантно присела в поклоне, вызывая улыбку у Региса.        — Будем ждать твоего приглашения, дорогая, — кивнул он.        — Детлафф, была рада с тобой познакомиться, — она очаровательно улыбнулась ему, желая, чтобы и на его лице проступила улыбка, хотя бы намек. Однако мужчина оставался совершенно серьёзен.        — Взаимно, — лишь сказал он, кивая на прощание.        Миддал еще пару секунд постояла, словно играя с Детлаффом в гляделки, а потом обернулась туманом, покидая кладбище Мер-Лашез и отправляясь в свою уютную квартирку, где ее ждала ночь в компании книг и размышлений.