На развалинах старого мира

       — Вот скажи мне, Саске, зачем ты направился в эту холодную страну при твоём-то здоровье? — не унимался Наруто, решительно взяв на себя опёку нерадивого сокомандника.        После того, как сопровождаемого отступника вылечили, и отряд отправился в дорогу, Узумаки долго выспрашивал у Учихи, не злится ли он за давнее происшествие с неверно настроенными оковами, из-за которых тот получил немало хронических болячек. Но друг упорно настаивал на том, что давно его простил, приняв, что мышление идиота столь же прямолинейно, как движение локомотива. Джинчурики тогда даже не обиделся, согласившись со столь нелестным сравнением, но вот в то, что произошедшее можно простить так просто, не поверил и вытряс всю подноготную, заставив Учиху рассказать о сокровенном — чувствах, которые друг проявлял крайне редко, признательность за то, что был вытащен из глубин казематов и собственного разума...        И потому Наруто заявил, что теперь будет охранять непутёвого друга от всех возможных невзгод. Саске от излишней навязчивости раздражался, злился, пытался послать самым дальним направлением, но деться куда-либо не мог — с печатью на глазах перемещаться по пересечённой местности он хоть и мог, но только с проводником, указывающим более-менее ровную дорогу.        Вот и сейчас блондин затеял очередной виток их спора, стремясь понять мотивы определённых поступков.        — Потому что её посещение выгодно в стратегическом плане, — устало ответил брюнет на ранее заданный вопрос.        — Не понимаю, что тут выгодного... Не будь с нами такого медика, как Негаи, и ты бы пролежал, болея, несколько суток.        Учиха вздохнул, но объяснять всё же начал:        — Посмотри вокруг. Что ты видишь?        Блондин оглянулся. Предгорья отряд покинул давно, но местность живее отчего-то не становилась — пустынная, иссохшая равнина с редкими иссохшими деревьями и мелким кустарником, продуваемая холодным сухим ветром. Ни людей, ни зверей, ни зелени.        — Пустоши, — охарактеризовал увиденное Узумаки.        — И представь, что такой пейзаж ещё на пару сотен километров.        — Что, вплоть до северных морей? — не удержал парень изумления.        — Там немного лучше, но лишь горы могут прикрыть от этого неостановимого ветра, и только на небольших участках развито земледелие. Эта страна богата лишь подземными сокровищами, за счёт которых и пополняется казна Даймё.        — Тут настолько сурово? И зачем же люди поселились в таком-то месте?        — Люди так просто не сдаются — если есть земля, то её обязательно постараются отработать.        Наруто представил, что ему предложили бы отправиться в такое вот место на постоянное жительство, и по спине непроизвольно пробежали мурашки.        — Не хотелось бы мне тут жить.        — Есть те, кому некуда деваться, и им остаётся лишь мириться. Или те, кто освоился в этом суровом крае и сделал стойкость своей идеологией, — намекнул Саске на лозунги Ивагакуре.        — Тогда не совсем понятно, зачем сюда направляешься ты, — вернулся блондин к первоначальному вопросу.        Если Деревня, скрытая в Камне, столь упорно удерживается в этом крае за счёт своих убеждений, то можно ли кого-то из них сподвигнуть на бунт?        — Всё дело в нынешней мирной обстановке и недавней смене Даймё. Какурезато, которая и так держалась лишь за счёт Каменной воли, внезапно перестала быть поддерживающим страну столпом. И из-за этого по всему основанию пошли трещины. Цучикаге не удержал власти, может, из-за старости, а может от чего-то ещё, и некоторые ушли. И хотя официально кланы, предпочёвшие восстановить старые порядки, называют отступниками, это самый настоящий раскол.        — Что??? — у Наруто перехватило дыхание. О столь сложной ситуации в стране он не знал. — Кланы покинули Деревню?        — В этих землях достаточно городов, укреплённых естественной природной защитой, так что обосноваться в одном из них труда не составило. И теперь в Земле две Какурезато, противоборствующих друг с другом самыми разными методами.        — Это какими же?        — Вскоре увидишь, — не стал открывать всех тонкостей парень.       ***        Прошло два дня с пересечения границы Земли, прежде чем отряд из коноховцев и ивовцев приблизился к цели своего путешествия.        Город Зофоку, здешняя столица мятежников, находилась в крайне неприглядном месте — он расположился буквально на голых скалах, в окружении глубоких расселин, пышущих раскалённым паром, и нагромождениях неустойчивых, легко срывающихся валунов. Брать подобное природное укрепление приступом или держать осаду никого не тянуло, оттого после раскола сюда сбегали самые разные личности, недовольные властью и ратующие за смену политического курса, отступники из других стран, или те, кому не нашлось места нигде более.        Окраины Зофоку встретили вонью канализационных рвов, едва справлявшихся с отведением помоев из города, и гамом пьяных голосов из круглосуточных баров. Отребье, что бралось за любую грязную работу, не стремилось к обустройству своей жизни, воспринимая окружающую грязь как данность. И этот способ существования вызывал лишь отторжение.        Отряд законников почти сразу разделился, чтобы не привлекать внимание своей численностью. Большинство рассыпалось по округе для сбора информации, а вот Наруто и Куротсучи пошли вместе с Саске на встречу со скупщиками его товара. Учиха хотел бы обойтись без данного посещения укреплённых районов мятежников, но даже после долгих споров с внучкой Третьего единственное, о чём удалось договориться — о том, что устраивать встречу с главами мятежных кланов, которые ныне спокойно тянули на звание мафии, он не будет, поскольку не того полёта птица, чтобы его приняли в ближайшее же время. Его доказательства, что законники сами допустили бедлам в стране, и им договариваться с отколовшимися, кое-как подействовали, однако пришлось открыть кое-что иное — способ синтезирования поставляемого продукта и влияние на организм. И ещё Куротсучи очень хотела получить образцы. Объяснение этому запросу у Саске было лишь одно: товар уже пробрался в скрытое селение, а шиноби ничего не могли противопоставить.        На пропускном посту, отделявшем клановые кварталы от остального контингента, Учиху и конвоиров встретил сопроводитель.        — Давно не видели вас самолично, — услужливо и подобострастно проворковал пронырливый старикашка. С такими всегда стоит держаться настороже, ведь они запоминают каждое слово, а затем используют для своей выгоды.        — Здравствуй, Серико, — назвал Саске его подставное имя. Настоящее было неизвестно, хотя в этих кругах редко кто представлялся своими реальными именами. Даже он сам.        Наверняка сопроводитель раскланялся и сделал приглашающий жест, но видеть Учиха до сих пор не мог, и то, что пора двигаться дальше, он понял по лёгкому толчку от Наруто. Да, печать с отступника до сих пор не сняли, но это ладно, не стольк критично — о его слепоте здесь знали, а смену помощников пускай списывают на любое происшествие.        Стоило пройти в квартал, вонь и гам будто исчезли. Тут поддерживался порядок, построенный жёсткой рукой Совета кланов, и мало кто отваживался его нарушать.        Сопроводитель продолжал расспросы на отвлечённые темы, стараясь выведать побольше, хотя Учиха сразу же прояснил, что единственной его целью является проверка качества последней партии "Сна". Конечно, данная отговорка ударит по его репутации поставщика, но иначе его на склады вообще не пустили б. А достать образцы по-быстрому (таким было условие законников) из иных мест никак не выходило — иногда системы безопасности играют против скорости и доступности.        Путь был недолог: хранилище размещалось в глубине гранитной скалы, единственный проход в которой защищался недюжинным отрядом из элитных шиноби. И отчего-то сегодня его численность была даже больше, чем обычно.        — Неспокойные времена? — решил Саске узнать причину.        — Очень. Говорят, в стране Огня объявился отступник, который давно считался мёртвым. И Главам очень не нравится поднятая им шумиха.        Вести распространяются с умопомрачительной скоростью. А вот реакция властьимущих вполне обоснованна.        Они уже прошли через ветвления коридоров, и Серико забренчал ключами от одного из отделений хранилища. Охранники, дежурящие в этой части складов, заблокировали выход. Но их паранойя была обыденна.        Внутри, в комнате стоял непередаваемый запах трав. Даже будучи рассортированными и упакованными в маленькие мешочки, они отдавали свой аромат, создавая какофонию, от которой кружилась голова.        Со стороны Наруто раздался сдавленный вздох. Он наконец-то понял. Как же долго до него доходило...        — Вот ваш товар, — скрипнули петли выставленного перед Учихой ларца. Отступник кивнул Куротсучи, предоставляя доступ к требуемому. Шаги, тихий шорох одежды. — Будете проверять здесь или предпочтёте место поудобней? — поинтересовался старик.        А снаружи, за приоткрытой дверью тем временем собирались охранники. И вот это поведение явно нестандартно. Чутьё подсказывало, что готовится западня. Наруто ухватил Саске за предплечье, намекая, что пора сматываться, но тот лишь отправил импульс чакры, сбивая с настройки перемещающей техники. Ещё немного, надо настроить отвлекающее гендзюцу. А сбежать они смогут мгновенно.        — Вы хотите остановить меня? — задал прямой вопрос.        — Ты, Учиха, сошёл с ума и не понимаешь, что творишь!        Звук врывающихся в комнату охранников оборвался. Но тут же сильный толчок в спину заставил уткнуться носом в каменную стену, крепкая ладонь вывернула левую руку, исключая Чидори, а появившиеся через долю секунды Адамантовые цепи обездвижили окончательно. Что ж, теперь предстоит другой разговор.        — Саске, ты торговал наркотиками?!! — Наруто едва сдерживал эмоции.        — Да, — не стоит отрицать очевидного. — Но сейчас не время: у нас есть всего пара минут на то, чтобы я выдал речь перед отступниками. Так что не отходи от плана.        Узумаки зло выдохнул. Но цепи исчезли, а через пару секунд распалась и печать на глазах. Учиха растормошил и сбросил повязку. Вокруг уже стояли десять клонов блондина, так что, не медля, брюнет создал четырёх своих, предоставляя возможность переместить их и собственно себя в заранее подобранные остальными позиции.        Пора.       ***        Учиха говорил проникновенно, вдохновляя на создание совершенно иного мира, где не останется чёртовых ограничений, навешенных идиотами и слабаками, где законы будут писаться людьми, а не властьимущими, где не будет преследований отступников, и каждый сам определит свою суть. Мир, где каждый будет цениться за способности, где человек является личностью, а не винтом в бездушной системе, где можно выбирать будущее, а не следовать заведомому предопределению.        Слова мятежного отступника разносились по помещению, и одобрительные возгласы присутствующих укрепляли общий настрой.        Наруто слушал. Но те речи, что раньше казались ему чем-то позитивным, теперь воспринимались совершенно иначе. Они призывали к отрицанию морали, уничтожению централизованного строя, образованию анархии. Мир, где можно убивать безнаказанно, где каждая секунда — выживание, а слабым — нет места. И ведь от Саске почти не исходило фальши. Он действительно хотел привести жизнь к этому строю, изничтожить все достижения человечества: медицину, технологии. Но зачем??? Вновь вернуться к пещерной жизни, к вечному противостоянию с природой? Зачем этот хаос???        В зал ворвались новые лица. Они мгновенно определились с целью, направили оружие на Учиху, но тот уже заканчивал, и стоило прозвучать последнему слову, он активировал иллюзию, окутавшись ярким пламенем и исчезнув.        Сам отступник шуншином переместился к конвоирам, и Наруто, не дожидаясь распоряжения, перенёс Хирайшином весь отряд далеко за пределы города, тут же навесив на несопротивлявшегося парня Адамантовые цепи.        — Кому продавались эти наркотики? — потребовал анбу ответа, обернувшись к Куротсучи. Она смотрела на блондина грустным взглядом, будто бы спрашивая "ты понял только сейчас?"        О воздействии этих веществ джинчурики знал, но не так уж много. Единственный вывод, который он сделал из полученной информации: последствия, формирующиеся при приёме препаратов, настолько велики, что лучше не начинать.        — "Сон принцессы" — молодым шиноби, разочаровавшимся и ищущим разрядки. Пара других, подешевле — горожанам и рабочим.        — Но они же — ни в чём не повинные люди, — которые не участвовали в сражениях, не поднимали бунтов и жили обычнейшей жизнью. — Как вы допустили такое у себя в стране? — не сдержал Узумаки обвинений.        — Мы делаем всё возможное, — огрызнулась куноичи. — Думаешь, дедушка не переживает о благосостоянии народа?        Но в мире шиноби профиль скрытого проникновенца — почти обыденность, так что отследить предателей и исключить распространение отравы для мозга непросто.        — Эти образцы необходимы вам для излечения попавших в зависимость? — вопрос казался неимоверно важным.        — И это тоже, — девушка произнесла фразу открыто, но... почему же чувствуется недоговорённость?        Как же много в мире беспричинной жестокости.        — Поклянитесь, что вы ни за что не станете использовать этот рецепт для диверсий в тылу противника.        Брови Куротсучи вопросительно взметнулись вверх:        — Зачем эти детские стереотипы?        — Так я буду уверен, что вы сдержите обещание, как подобает шиноби.        Вздохнув, она согласилась:        — Хорошо, этот рецепт мы использовать не будем. Клянусь, — ударила кулаком в центр груди, отмечая клятву ритуальным жестом. Каменная Воля должна удержать её от отказа от своих слов. Ведь она — будущая Цучикаге. — Что ж, на этом, полагаю, наше сотрудничество окончено, — произнесла куноичи холодно.        — Да, мы сейчас же перенесёмся обратно за горный хребет.        — Удачи желать не буду, — кивнула девушка на отступника, подразумевая грядущий разговор.        Неправильно они расстались. Но будущее и вправду обещает быть непростым.        Пустоши сменились зелёным морем травы.        А вот теперь...        С трудом Узумаки подавил желание вытрясти всю дурь из Учихи кулаками. Необходимо выяснить причины, а от избиений отступник не заговорит.        — Почему ты торговал наркотиками?        Брюнет поднял доселе опущенную голову. Взгляд, которым он пронзил блондина, был циничен и безэмоционален.        — Потому что прибыль от их продажи значительно больше, чем от иных товаров, а мне необходимы деньги на поддержание информационной сети.        — Ты мог выбрать что-то ещё... Пускай возиться пришлось бы чуть дольше, но...        — Яды, оружие... — начал перечислять иные вещи, столь же ужасные.        — Смерть, — перебил Наруто. — Ты разве не понимаешь, что обрекаешь людей на постоянную зависимость???        — Они сами выбрали этот путь.        Учиха стоял спокойно и уверенно, даже находясь в цепях, и ему было плевать на все обвинения, на то, что он подсадил других на наркотики. И это выводило.        — Не распространяй ты... — хотел обвинить Узумаки.        — Это делал бы кто-то другой, — оппонент не отступал, — и пока есть покупатели, товар будет поставляться.        — Но и ты, и Куротсучи смотрите на это так спокойно!        — Люди слабы. И это необходимо принять.        — Но потому и необходимо их защищать, а не запихивать в зависимость.        — Хах, — впервые в голосе Учихи прорезалось хоть что-то. Но эта насмешка выводила лишь больше, — а ты попробуй управлять целой страной, улучшать благосостояние в условиях, когда не хватает ресурсов, в обществе раскол, а работа шиноби перестала быть важной.        — И что же, наркотики — решение проблемы?!!        — Это позволяет контролировать большие массы, — ответил оппонент презрительно.        — Бред! Это уничтожает населяющий страну народ! — Наруто не выдержал и ухватил отступника за грудки. — Люди, что раньше могли прогрессировать и строить карьеру, вынуждены искать деньги на следующую дозу!        — Да кому какое дело до генофонда? Люди рождаются и умирают миллионами. Если страна не способна поддерживать численность населения для защиты территории, то её просто захватывают другие и занимают освободившееся пространство. Эта система саморегулируема.        — Нельзя мыслить столь цинично! — встряхнул блондин оппонента, втолковывая ошибочность его позиции, — каждый человек важен!        Учиха усмехнулся. Будто бы он что-то знает.        — В системе важна лишь численность — то, сколько людей будет работать, сколько прибыли даст продажа произведённого продукта, и то, на что стоит распределить полученные финансы. Зависимость же — прекрасный способ удерживать недовольных, какие всегда были и будут.        — Чёрт побери! Ты забываешь, что благодаря нынешнему устройству появились больницы и школы, люди могут дожить до почётной старости, а само существование облегчается!        — Всего лишь перераспределение занятости. Кто-то может сидеть в чистеньком кабинете, устроившись по блату, а другой — сгребать дерьмо на ферме. И если первый может позволить не перетруждаться, то второй — изо дня в день перетаскивает центнеры гуано, поскольку если он не уберёт сегодня, то завтра работы будет в два раза больше. И, как понимаешь, жизнь таких трудяг состоит из одного бесконечного цикла. Захочешь ли при этом видеть её "красоту"?        — Не говори так, будто даёшь избавление. И чёрт, почему они это покупают?!!        Позволяя таким отступникам, как стоящий напротив, пользоваться их слабостью.        — Они сами выбрали более простой путь. Потому что так — подчиняясь строгим правилам — гораздо легче, не надо задумываться о завтра, — в и без того презрительном тоне отступника прорезалась ненависть. — Будто бабочки-однодневки, они готовы травить собственный разум психоделиками и алкоголем, лишь бы скрыться от серости своего бытия. — Оппонент также перестал себя сдерживать, повышая голос с каждым словом. И от этого зрелища становилось жутко. — Весь тот выбор, что предоставляет им жизнь, они готовы сливать в отхожее место, ведь рисковать они не отважатся, и могут вести жалкое существование тупого скота, страдать, виня что угодно, кроме самих себя!        Эта ненависть Наруто была непонятна. Всё его существо противилось такой позиции.        — Почему ты так презираешь слабость? Что ты видел такого, чтобы так говорить?!!        Что-то словно оборвалось. Устремлённый Учихой взгляд, как и испытываемые эмоции, описанию не поддавались.        — Видел, — он произнёс это тихим, контрастно-спокойным голосом, — ... развал, при котором тысячи людей теряли работу и оставались без гроша. — Это прошлое определённо не относилось к этому миру, и оттого по спине непроизвольно пробегали мурашки. — Встречал отца, возвращавшегося с подработок пьяным и едва держащимся на ногах. Слушал вечерние истерики матери, закатывавшиеся по любой мелочи. Сжимал зубы и сдерживал слёзы в бессильном понимании, что я всего лишь ребёнок и ничего, абсолютно ничего не могу сделать.        — Неужели ты презираешь собственных родителей? — вырвалось у блондина.        — Нет, Наруто, я прекрасно понимаю, в чём причина их слабости, и потому презираю кое-что иное.        Будто тумблер щёлкнул в голове, вновь переключая эмоции.        — Если ты так ненавидишь что-либо, то зачем же привносишь это в свой нынешний мир? Зачем обрекаешь на страдания других детей?        — Интересно, отчего ты обвиняешь меня, а не то, что сделало людей столь слабыми?        Это лицо... глаза, что излучали лишь презрение... искривившиеся в кривой усмешке губы... взгляд без намёка на сожаление.        Наруто не выдержал, вдарил кулаком так, что стоящий перед ним отступник отлетел на несколько метров, проехался, оставляя борозду, по траве.        — Нет, ты, определённо, не понимаешь своей ошибки! — блондин прошёл к лежачему, уселся сверху, зажал ладонью рот, исключая возможность ответа. — Проблема не в чужой слабости, а конкретно в тебе. Это ты пал настолько, что начал торговать наркотиками, это ты забыл о морали, отверг добросердечность! Шакал, что наживается на чужих страданиях!!!        Учиха лежал совершенно неподвижно, не пытаясь вырваться, лишь смотрел на Узумаки циничным, но при этом понимающим взглядом.        — Почему... — Наруто не выдержал бессловесной схватки, — почему ты продолжаешь настаивать на своём? Даже зная, что совершаешь, и сколько жизней коверкает твоё предприятие? — ладонь, что удерживала челюсть отступника, непроизвольно соскользнула.        — Я принимаю твой взгляд. Но твоё стремление помочь всем и каждому, к сожалению, нереализуемо, — по губам брюнета проскользнула печальная улыбка. Он будто не замечал состояния оппонента.        — И это твой ответ?        С Учихой всегда было сложно. Он не обладал эмпатией, не умел сопереживать.        — А ты хочешь, чтобы я произнёс признание вслух? Что с этого поменяется?        К сожалению, ничего. Не раз и не два Наруто спорил с этим человеком, старался доказать, что жизнь может стать лучше, что взаимоуважение и проявление понимания изменит восприятие общества в целом, а технологии, которые в этом мире только начинают развиваться, избавят от тяжёлого труда.        Но есть те, кто погрузился во тьму настолько, что изменить их невозможно.        И один из них как раз находился перед Узумаки. Тот, кого блондин ещё надеялся исправить, дать ему огонь надежды, вернуть в родную деревню, но... всё больше и больше убеждался, что это нереально.        Перед ним был отступник, которого можно лишь контролировать и подчинять.        Более не колеблясь, анбу замахнулся и точным ударом вырубил лежащего, достал повязку, что в недавней спешке оказалась помещена в один из наручных фуинов, надел её на человека, которого совсем недавно называл другом, и запечатал додзюцу.        Поднявшись и деактивировав Цепи, наруто закинул парня себе на плечо и, кивнув Негаи, направился на юг, к их следующей цели.        Эмоции ещё бушевали, и душа была неспокойна. Все те слова, что были произенесены, отзывались в голове колокольным звоном, и чтобы хоть как-то их заглушить, Узумаки обратился к тому, кто всегда был рядом, хоть друг и молчал всё это время, ни разу в непростой диалог не вмешавшись.        "Скажи, Курама, почему Учиха настолько непоколебим в своих убеждениях?"        "Не находишь, что в чём-то он прав?" — лис ответил не сразу, и голос его отчего-то был крайне задумчив.        "В чём же?" — Наруто непроизвольно взъелся.        "Всё же выбор у человека крайне призрачный," — поразил измышлением биджу, но не дал возмутиться, продолжив. — "К примеру, тебе никогда не стать обычным фермером, поскольку являешься потомком великого клана, а также джинчурики, и априори военнообязанный. А необученный счёту крестьянин не сможет развить торговое дело. Так что выбирать приходится из ограниченного списка."        "Но дети? Им же дано чуть больше свободы."        "Тут есть одно небольшое но. Скажем, ты можешь угадать вкус рамена, которого ранее никогда не пробовал?"        "Без пробы — никак," — согласился блондин.        "Вот и дети не имеют никакого представления о работе до тех пор, пока не окажутся втянуты по самую макушку. И кому-то ведь может не понравиться выбранное, но время, потраченное на обучение, уже не вернуть."        "Не соглашусь. Всегда можно научиться чему-то новому."        "Уверен?"        "Знаю! Человек может меняться, становиться сильнее, благороднее, и выбирать своё будущее!"        "Таких людей называют героями," — усмехнулся Курама. — "Но многим ли удаётся ими стать?"