На развалинах старого мира

       Месть... Что чаще всего под ней подразумевается? Кто-то скажет, что достаточно просто убить врага, кто-то предложит отказаться. Но что на самом деле означает это стремление?        В голове Нобу неосознанно вслывали те рассуждения, что приводил когда-то его бывший наставник. Уж он-то знал, к чему идёт. Смерть — предел, за которым может ничего не быть. Обрывая жизнь врага мгновенно при первой же возможности, мстящий получает далеко не удовлетворение, ведь по факту не видит ни страданий, ни дальнейших путей для движения. Останется лишь пустота от завершения поставленной цели, пагубная по своей природе. И потому он предлагал другой метод — уничтожение последовательное, многоуровневое, когда каждый ход отбирает что-то дорогое, оставляет возможность для адаптирования, но исключает даже малейшую вероятность побега. Человек остаётся жив и страдает каждую секунду, желая избавления, но не имея и шанса. Уничтожение психологическое ломает гораздо качественней, делая из личности кусок мягкой глины, и из неё можно вылепить любое творение.        В воспоминаниях всплывало лицо парня, глаза, в которых разгорался какой-то безумный огонёк, заставлявший ёжиться и сожалеть тому, кто попадётся в руки этому мстителю.        Нахлынувшие мысли вытеснили оценку окружения, и Нобу не заметил, что уже подошёл к двери камеры, застыл перед ней будто каменный столб. За этой дверью находился тот, кто когда-то обучал его, а теперь... Как относиться к пленнику теперь?        Перехватив поудобней чашку с лекарством, что приготовил наставник нынешний для своего "трофея" (так выразился присутствовавший тогда Учиха Обито), подросток споро провернул выданный ключ в замочной скважине и осторожно, стараясь не разлить принесённый отвар, сдвинул массивное полотно, которое, по ощущениям, не пробила б ни одна техника. Маленькая тёмная каморка не освещалась. Но отчего-то тут было ощутимо теплее, чем в остальном подземелье. Нобу знал, что у называвшегося Тенью были проблемы со здоровьем, вызванные когда-то давно заточением в казематы и переохлаждением от недостатка чакры, но то, что Кабуто это заметил, было некоторой неожиданностью. Якуши и вправду был первоклассным медиком, раз смог распознать болезнь до её полноценного проявления.        Пленник лежал на толстом футоне безвольной куклой. Призывная змея оплетала его конечности, ограждая от любого резкого движения и следя за сохранностью новых глаз.        Лишь сейчас, подойдя к бывшему наставнику, юный ученик понял, что не знает, как к нему обратиться. Тень? Нет, это прозвище он никогда более не произнесёт. По имени? Подросток сомневался, что сможет проговорить его должным образом. Тем более, что до сих пор не верилось, будто это тот самый знаменитейший отступник, чьё имя гремело на весь мир. Даже при том, что Кабуто и Обито видели в нём серьёзнейшего противника, достойного всех предосторожностей по удержанию. Нет, они просто не знают настоящего Учиху Саске.        Перебирая иные возможные варианты, подросток непроизвольно вновь погрузился в воспоминания. Как обращаются к тому, кто с лёгкостью сгибает спину и падает на колени даже при малейшем надавливании? В дальних путешествиях по разным странам два путника не раз подвергались нападениям. Их окружали самые разномастные банды и группировки, но каждый раз бывший наставник предпочитал отдавать подложный кошель, отыгрывая при этом испуганного и лебезящего простофилю, хотя на деле мог обездвижить всех гендзюцу и вырезать подчистую. Но нет, даже при последующей вербовке в информаторы он не оставлял подарка в виде какого-нибудь яда, будто прощая все унижения. Нобу никогда этого не понимал.        И потому учение решил выбрать одно из наиболее частых оскорблений, которое казалось ему крайне обидным.        — Просыпайся, тряпка, — растормошил он лежащего парня.        — Нобу? — возникло ощущение, что пленник узнал его не сразу и воспринял как кого-то постороннего. И это после стольких лет совместных странствий?        — Выпей, — всунул в руку брюнета принесённую чашку. Но тот даже не пошевелился. — И не игнорируй приказов! — он замахнулся для удара, но призывная змея зашипела на низкой ноте, останавливая эмоциональный порыв.        Нет, пока бить пленника не стоит, иначе новый наставник будет недоволен.        — Я заберу кружку после, — сообщил подросток и развернулся к выходу.       ***        — Ты заставил Демона выпить настойку? — был первый вопрос, что задал Кабуто вернувшемуся подростку.        — Я поставил чашу рядом и предупредил его. Захочет — возьмёт сам. Зачем вообще лечить его?        — Ты ещё так мало понимаешь... — вздохнул медик. — Он не возьмёт, — уверенно, будто знал его не один год. — Так что лучше б попросил змею попридержать и влил лекарство собственноручно.        — Что? Таким способом? — для Нобу это показалось чем-то диким.        — Ты имеешь дело с непокорным Демоном. Так что привыкай, иногда иначе его не заставить.        Да, подросток хотел отомстить убийце. Но представлял это совершенно иначе.        — Ладно, — смиловистился Змей, увидев его колебания, — сегодня вечером я покажу тебе немного иного Саске, того, которого ты никогда раньше не видел. Устроим что-нибудь вроде задушевного разговора, переберём события давно минувших дней.        Затея показалась какой-то безумной, бессмысленной. Но разве ж может ученик перечить наставнику?        Вечером они вдвоём направились к камере, в которой содержался пленник. Кабуто предлагал присоединиться и Обито, но тот посмотрел косо и отказался, сказав, что от их курлыканья его точно вывернет. Что он подразумевал?        В свете лампады его бывший наставник выглядел по-прежнему жалко. Он лежал в той же позе, что и несколькими часами ранее; чаша, стоявшая у руки, осталась нетронутой. Вся эта картина вызывала у подростка лишь презрение.        — Хватит демонстрировать сломленность, Демон. — подошёл и слегка попинал его ногою Кабуто. — Я прекрасно знаю твои планы выбраться отсюда во что бы то ни стало.        — Змею убери, — ответил пленник низким голосом, не скрывая грубости.        От подобного обращения та зашипела.        — Спасибо, Митсу, ты свободна.        Рептилия растворилась в облачке отзыва.        Учиха начал медленно переворачиваться, но Якуши не стал ждать и подтянул его за локоть к себе и продолжал удерживать от падения до тех пор, пока парень не распрямился.        — Тебя не помешает привести в порядок, — не отпуская, критично осмотрел его медик.        — И зачем же? — проявил определённый сарказм пленник, — неужели захотелось устроить урок по определённым пыткам?        — Такая жестокость ни к чему, — нынешний наставник будто играл, добавляя в интонации заботы и сопереживания, но внешне сохраняя вид хищника, словившего добычу. — Ты почти что мой гость, и приём для тебя должен быть соответствующим, — мужчина повёл парня на выход, одной рукой удерживая за локоть, а другой — проводя зелёным свечением по спине, спускаясь ниже и ниже. Непроизвольно у Нобу возникло желание отвести взгляд, хотя по факту медик всего лишь делал свою работу. — А ещё я хочу показать своему новому ученику того, прежнего Тэнгу, и напомнить, за что стоит тебя ненавидеть.        — Прелестно, — пленник перехватил манеру общения у собеседника, также добавляя оттенки иронии в свою речь, — но он, вроде, и так собирался убить меня.        — Нет, сейчас ты вызываешь не более, чем презрение, — без приукрас раскрыл карты мужчина.        — И чего ты хочешь добиться?        — Предлагаю тебе игру. Ставка — сам понимаешь что.        Подросток интуитивно почувствовал, что призовым фондом является он. Бесчестно, учитель, разыгрывать чужие чувства.        — И каковы условия? — поразительно, но Учиха также не отказывался.        — Пожалуй, лишь одно — я в любой момент смогу прервать тебя, так что выбирай слова обдуманно.        — Надо же, говоришь почти как наш прежний наставник. Но до прошлого Змея тебе далеко.        — Как и до тебя, Демон, — рассмеялся Кабуто, ничуть не обидевшись.        — И с чего же начнём?        — Для начала, приоденем тебя. И избавимся от этих неподобающих патл.        — И чем тебя длинные волосы не устраивают?        — Ах, да, ты ж не видишь, насколько неаккуратно они падают на глаза.        — Именно поэтому незаметно, что те глаза ничего не видят.        — То-то тебя Зецу не идентифицировали.        К тому моменту он подошли к гардеробной, где Кабуто выбрав определённые вещи, сгрузил их ученику и, вновь ухватив парня за локоть, двинулся дальше.        — Твоя база явно поменьше тех, что были у предыдущего любителя подземных логов, — заметил Тэнгу.        — Он занимался обширными исследованиями, мне же столько лабораторий ни к чему.        — Надо же, ты даже перестал величать его О... — внезапно он прервался, не закончив имени.        — Зови его почившим Учителем, — неожиданно установил Кабуто новое правило.        — Понял. Воскрешать его ты не собираешься?        — У меня есть более интересные задумки.        Все трое добрались до комнат, в одной из которых Кабуто установил стул на расстеленную ткань, усадил туда парня, накинул ещё одну простыню поверх его плеч и, взяв ножницы, принялся за расчёсывание и обстригание лохм Тэнгу. Правда, для этого ему пришлось снять бинты, но из положения он вышел легко и просто, приложив ладонь и лишив верхнюю половину лица Учихи всякой подвижности. С волосами мужчина действовал радикально, временами состригая вкось нераспутанные пряди, из-за чего те вставали неровным ёжиком, лишь спереди он старательно отпустил по бокам чёлку, чуть ли не до миллиметра вымеряя её длину и добиваясь определённой формы. На это время оба старших замолчали.        — Вот, точь в точь как тогда, — удовлетворённо выдохнул Кабуто.        — Ты реально решил восстановить весь образ?        — Я тебя ещё и пройтись как в давние времена заставлю.        — Скажи ещё, что и шаринган активируешь.        — Нет, пока чакроканалы глаз лучше не напрягать. Да и неизвестно, как среагирует организм на внезапное возвращение зрения. Возможно даже, что первое время тебя помучают головные боли. И точно возникнут проблемы с восстановлением тонуса мышц, отвечающих за фокусировку.        Мужчина забрал у подростка белую рубашку, освободил от простыни и наручников поднявшегося со стула пленника и взялся за одевание. Делал он это так, будто любовался стоящим перед ним парнем, используя малейший повод, чтобы прикоснуться, и хотя медик маскировал действия зелёным свечением на ладони, Нобу внезапно понял, отчего Обито отказался от участия с таким презрением. Подросток в очередной раз отвёл взгляд, подумывая, как свалить подальше, но при этом чуя, что нынешний учитель его уже не отпустит.        Кабуто продолжал с упоением восстанавливать образ, упрашивая пленника то расправить плечи, то выпрямить спину. Учиха в ответ едко комментировал манипуляции, но при этом оставался спокоен и вёл себя самым непринуждённым образом.        Двое закончили обсуждение внешности лишь через несколько минут, и Якуши попросил ученика оценить вид Тэнгу.        Нобу повернул голову и застыл. Этого человека невозможно было узнать. Исчезли обычная ссутуленность и опущенная голова, шаг сменился с медленного и обшаривающего на уверенный и пружинистый. И весь этот облик, с распахнутой рубашкой, оголявшей немалую часть рельефного торса, с повязанным вокруг пояса обрезом шерстяной ткани, каковые нередко носили странствующие воины, и с экстравагантной причёской, покачивавшейся в такт движению, вызывал самое что ни на есть восхищение. Глаза, которые по-прежнему оставались закрыты, казалось, вот-вот откроются, загоревшись алым, но этого не происходило. Для полноты не хватало разве что какого-нибудь оружия, вроде катаны.        Впрочем, Нобу быстро себя подправил, напомнив, что врагом восхищаться не стоит.        — Навевает воспоминания. Когда-то ты уходил из лаборатории именно так: горделиво, неуклонно, даже если еле-еле держался на ногах.        Дойдя до стены, Учиха развернулся единым отточенным движением и застыл.        — Да уж, привитие защиты от ядов я ни за что не забуду.        — Вот только, есть у меня ощущение, что что-то я всё-таки забыл, какую-то очень важную деталь.        — Бинты, — ответил парень всего одним словом.        — Точно-точно, — в который раз поразил логикой нынешний учитель. — Те самые бинты, неторопливым разматыванием которых ты так старательно меня донимал.        И выхватив из подсумка необходимый предмет, Кабуто кинулся накручивать искомое на предплечья брюнета. И делал он это очень-очень медленно, с какой-то маниакальной лыбой. Закончив своеобразную пытку, от которой скорее устал Нобу, чем эти двое, мужчина вновь защёлкнул на запястьях парня браслеты оков и повёл дальше.        Их следующим пунктом была обеденная. В столь позднее время там никого уже не было, однако подносы с едой были приготовлены прислугой заранее, и пока Нобу по распоряжению настаника переносил их за выбранный стол, двое старших затеяли очередной спор, на этот раз о том, как Тэнгу когда-то сидел. К моменту, когда ученик выставил последний поднос и разместился сам, Учиха ещё доказывал, что управляться со столовыми приборами, находясь на расстоянии вытянутой руки от края столешницы, смог бы разве что их Учитель, и то лишь за счёт мягкой трансформации тела. Сам Тэнгу уже сидел на обозначенном расстоянии, сдвинувшись ближе к середине стула, но при этом оперевшись на его спинку, положив предплечье правой руки на перекладину. Оковы по-прежнему оставались на нём, и вторую руку пришлось пристраивать на запястье первой. В то же время ноги он вытянул вперёд, на всю длину, перекинув одну через другую на уровне голени. Нобу в очередной раз поразился, насколько выделяющимся был этот человек в прошлом. Отчего-то, не возникало сомнений, что описываемое нынешним наставником поведение Учихи было именно тем, какое демонстрировалось сейчас.        В конечном счёте пленник сдался, приняв предложенную медиком чашу с отваром. А юный ученик вновь задумался, к чему должно привести это представление. В том, что дальнейший их разговор будет подобен змеиному танцу, и полной правды он так и не услышит, сомнений не возникало.        Мужчина сел напротив парня, опёрся на локти и застыл, неотрывно следя за каждым движением с довольной улыбкой.        Не зная, чего ожидать, подросток предпочёл, видя некое затишье в разговоре, приступить к трапезе, по-быстрому закидывая в рот самое притягательное.        Кабуто позволил Учихе осушить примерно половину чаши, прежде чем тихо произнёс:        — Помню, когда-то давно ты сидел почти так же — в угнетённом состоянии, но не сдаваясь, и размышлял над тем, как вырваться из сложившихся обстоятельств.        Тэнгу скривил губы в кривой улыбке. По факту, почти ничего не поменялось, даже интонации нынешнего наставника, но Нобу тут же почуял, что палочки стоит отложить и приготовиться к улавливанию каждого слова — ведь эти двое объяснять ничего не станут, вкладывая в свои фразы двойной, а то и тройной смысл.        — Да, придя за знаниями и силой, я не предполагал, что ко всему прочему кто-то захочет переплавить мою суть.        — Тебя всегда сложно контролировать. А непредсказуемость опасна.        Они будто соревновались в завуалированности фраз, и начало подростку очень не понравилось.        — Ни в жизнь не поверю, — парень цинично усмехнулся. — Учитель играл со мной, будто с марионеткой. Вспомни хотя бы бои без правил, и то, как он потешался, демонстрируя ручного Учиху.        — Да, помню, как в конце одного такого ты вышел с арены весь красный от крови врагов. Вроде, именно тогда ты получил своё кровавое прозвище? — мечтательно прикрыл глаза Кабуто.        Тэнгу постарался изобразить какую-то эмоцию, но не смог из-за неподвижности верхней части лица.        — Если уж хочешь упомянуть ту историю, то обрисуй ситуацию полностью, — парень произнёс это с нажимом. — Тогда Учитель поспорил и решил доказать, что сила Учих не только в глазах, и потому запечатал мне додзюцу, лишив зрения, — последние слова он выделил особенно старательно.        — Да, как же ты был зол. Твоя ненависть, приобретя материальную форму, буквально разливалась по округе... — мужчина явно наслаждался этим моментом. — Но, заметь, благодаря такой тренировке ты освоил джуин на новом уровне.        — И стал ещё больше подконтролен Ему.        — Но разве это тебя остановило? Ты с лёгкостью победил брата, захватил и привёл в логово змей.        — Ещё скажи, что я его предал.        — Нет, так выглядело внешнее проявление. Но на деле вы были в сговоре, хотя даже не представляю, что ты показал, что он согласился сотрудничать с таким, как ты.        — Потому что была цель, ради которой стоит объединиться.        — Да... уничтожение мира ради спасения близких... Вроде, к этому стремился ты?        — При такой цели меня бы никто не поддержал.        — Как-будто тебе важно чужое мнение? Наврал бы с три короба, как умеешь, пообещал чего-нибудь запредельного, а затем провернул через кого-то стороннего подставу и скрылся в недостижимых глубинах.        — Это ты казематы Данзо простить не можешь?        — Тебя вообще сложно прощать. Ведь чужое мнение не имеет для тебя никакой ценности.        Нобу припомнил, как часто бывший наставник совершал какие-либо действия, никак не предупреждая и, более того, даже не заботясь об ученике, и стало понятно, что этот человек неисправим...        — Позволь не согласиться, — тем не менее, Тэнгу начал спорить. — Те, чьё мнение я уважаю, также определяли мою судьбу. И своей линии я не навязываю, не использую фуины для подчинения, а заключаю договора, где каждая сторона обязуется выполнить поставленные условия.        — Хах, тогда будь добр, объясни, что же ты сотворил тогда, четыре года назад?        На этот вопрос Учиха ответил не сразу, подбирая слова. Выглядел он крайне задумчивым.        — Тогда я предполагал, что победитель будет совершенно иной, — произнёс это с какой-то непередаваемой досадой.        — И кого же ты хотел произвести в дамки?        — А это столь важно? Ты и без моих пояснений знаешь, кто должен был остаться.        — Я хочу узнать полный план, тот, который ты старался реализовать, отказываясь от всего, что было.        На этот раз парню потребовалось ещё больше времени, прежде чем он начал рассказ:        — Изначально очень многое базировалось на силе Котоамацуками. Я не знал, какие ловушки способен подготовить враг, и потому решил, что доверить главное стратегическое оружие тому, кто будет оставаться в тени, лучше, чем сосредотачивать все силы лишь у себя.        — Потому ты был согласен на любые условия? Желал вывести на игровую доску Итачи, — выдал Кабуто.        — Враг всё-равно знал способности риннегана, а мангекьё в те времена я ещё не пробудил.        — И к кому ты хотел применить Котоамацуками в первую очередь?        — Выбор был обширным: ты, Обито, Зецу. Переманивание каждого из вас на свою сторону дало бы сильную поблажку в решении той или иной проблемы. Даже если предполагать, что Зецу оказался бы не запечатан, я мог предоставить доказательства, что заставили б весь мир охотиться за ним.        — Какие громкие слова, — ехидно заметил медик.        — Многое оказалось бы проще, не воскреси ты Мадару, — в свою очередь обвинил Тэнгу.        — А ты надеялся, что я выйду против Учиха с их проклятым додзюцу, не имея никакой возможности противостоять их техникам? — отчего-то он назвал противников во множественном числе.        — Даже Учихе непросто справиться с Каге, особенно если их несколько, — гнул своё парень. — И вероятность потери контроля значительно меньше.        — Вот только стоило б кому-то начать выигрывать, и к нему подобрался восстановившийся после лечения вашим отрядным медиком Итачи, не так ли?        Пленник прерывисто выдохнул, губы дрогнули как от сильной боли. Он потянулся и неверной дрожащей рукой поставил чашу на столешницу.        — Заметил-таки, — голос у него был соответствующий, понизившийся, слегка надрывный. — Ты сам захотел получить брата, хотя мог оставить его в покое. Зачем он тебе?        — Мои личные заинтересованности тебя не касаются.        — Значит, обычнейшая жадность, — заключил Тэнгу цинично.        — Но ты же не согласился отдать самое ценное, — в свою очеред обвинил Кабуто.        — Обрекать собственного ребёнка на участь раба? Нет уж, спасибо. Хватит тебе одного меня.        — Ты, определённо, не спосбоен оценить плюсов. Я обеспечил бы его лучшим образованием, защитил от возможной потери додзюцу, и дал то, чего ты никогда не сможешь.        — Но это не отменяет факта подчинённости. Не этого я желал бы своему потомку, — с особым нажимом произнёс Учиха.        — И что же ты считаешь самым важным?        — Возможность выбора, необременённую обязанностями перед "господином".        Якуши удивлённо приподнял бровь.        — Ты всегда ценил свободу, но при этом сам легко соглашался на оковы. Отчего ты так дорожишь другими, но не ценишь себя?        — А что толку дорожить своей шкурой?        — Хотя бы ради долголетия.        — Ну проживу я на пару десятков лет дольше, — Учиха не скрывал своего цинизма, — и что же? Предлагаешь мне, да и другим тоже ловить отходняки от хронических болячек, иногда проявляющихся уже с юности, смотреть на пролетающие мимо благостные времена, и жалеть об упущенных возможностях?        — Но разве нет перспектив в старости? Люди достигают высот и в почётном возрасте.        — Не забывай про необходимый плацдарм — опыт, что набирается упорным повторением одного и того же. Немногие готовы тратить на это свободное время в молодости.        — Многие профессии можно освоить и позже.        — Но время, что ранее не было занято работой, бытом и вынужденно-необходимым отдыхом, не вернуть никак.        — Ты живёшь максимализмом, — обратил высказывание против оппонента мужчина.        — Я не переношу пустых страданий, — отрезал парень. — А для того, чтобы изменить жизнь, необходимы умения и способность превзойти свою слабость.        — Слышу от человека, что потерял все свои способности и находится в неснимаемых оковах, — нынешний наставник обоснованно загнал собеседника в угол. — И как ты воспринимаешь нынешнее безвыходное положение?        Тэнгу усмехнулся, резко сменив своё эмоциональное состояние.        — Я не отрицаю проигрыша. И понимаю, что даже нынешняя возможность говорить, что пожелаю — лишь игра, вызванная твоим интересом к моей персоне.        — Что ж, верно, — Кабуто удовлетворённо кивнул, — но не думаешь же ты, что всё ограничится разговорами?        Учиха как ни в чём не бывало пожал плечами.        — В моей чашке легко может оказаться афродизиак или миорелаксант. На человека вообще легко повлиять.        — Нет, всего лишь растворённый мепробамат, чтобы ты не загнулся от психического перенапряжения. — Снова незнакомое подростку название. Сколько же этих препаратов? — Но соглашусь, живой организм легко подвергается внешнему влиянию, и есть множество крайне занимательных веществ с самыми разнообразными эффектами, — садисткая усмешка заиграла на губах наставника. — Не пора ли пожалеть себя?        — И что же поменяется? Легче от этого не станет.        — Опять назовёшь это чувство слабостью?        — Пожалуй, похлеще слепоты или обездвиживания.        — И почему? — мужчина так и подначивал на развёрнутый ответ.        — А что может сделать человек, сосредоточившийся на собственных страданиях? — без зазрений пояснил парень. — Сумеет он сдвинуться с места, перешагнуть через боль, ограничивающую его действия? Не застывает ли личность в условностях своего восприятия?        — Но боль является тем фактором, что спасает человека от гибели — так организм указывает, что пора остановиться, и вспомнить о последствиях, которые непременно проявят себя.        — И человек, согласившийся с этим позывом, оказывается навсегда прикованным к постели. Видел, знаю.        — Но иначе можно не рассчитать и потерять вообще всё, даже жизнь.        — Отчего-то я всё ещё не мёртв. Хотя да... — Учиха изобразил задумчивость, — я ж собирался кое-кому отомстить.        — Вся эта самоотверженность слишком пагубна, — не обратив внимания на сказанное, подчеркнул Якуши.        — Но разве она не является нормой? Тем, что позволяет превзойти тупую животную суть?        — И как же? — изогнул бровь мужчина.        — Ты и сам прекрасно знаешь. Скажем, о том, сколько времени требуется на изучение биологических процессов и причин болезни в живом организме, но с какой благодарностью при этом смотрят люди на доктора, давшего надежду излечения; или почему почитают того, кто отважно бросается в пекло пожара ради спасения потерявшихся; и насколько в воспитании детей важна родительская отдача.        — Неожиданно слышать такое от тебя, — критично подметил Кабуто, — человека, плюющего на остальных с высокой колокольни и презирающего любые правила.        Тэнгу среагировал так, будто обвинения вовсе не прозвучало:        — В этом вопросе всегда есть две грани: убеждения, что позволяют твёрдо стоять на ногах, не сомневаясь в своём выборе, и правила, навязанные кем-то другим, заставляющие действовать вопреки своим жизненным взглядам и страдать.        — Из-за этих убеждений ты оказался в своём нынешнем состоянии. Так что стоит ли считать твою точку зрения вменяемой?        — Ты можешь выбирать любую точку, не совпадающую с моей. Но если я достигну цели, то не окажусь ли прав?        Нобу завис, не воспринимая этой игры слов. Наставник, заметив краем глаза замешательство, повернул к нему голову и кивнул, ободряя.        — Не путай других, Саске. Достижение цели конкретно тобой не будет обладать достаточной доказательной базой. И не забывай о различиях — кому-то проще смириться и не напрягаться.        — У всего есть последствия, даже у бездействия. Если не обращать на накапливающиеся проблемы внимания, то в какой-то момент можно погрузиться в образовавшийся ворох с головой.        — Но даже предпринимая все возможные предосторожности, можно столкнуться с неразрешимой дилеммой. К примеру, как ты, — поддел Якуши.        — Но у меня хотя бы есть шанс всё исправить.        Мужчина откинулся на спинку стула, его лицо приобрело неимоверно довольное выражение, а губы расплылись в улыбке.        — Значит, не сдашься?        — Это будет слишком просто, — изобразил парень схожую мимику.        — Что ж, я позволю сохранить эти убеждения до самого конца.        Что подразумевалось под окончанием, осталось неясно.        Кабуто поднялся, прошёл к Тэнгу за спину и забинтовал ему глаза. Несколько печатей, удар по полу, и вокруг начавшего подниматься и отчего-то пошатывающегося Учихи обвилась призывная змея.        А Якуши внезапно обратился к ученику:        — Нобу, проводи "гостя" до камеры.        Подросток удивлённо посмотрел на нынешнего наставника. Тот не стал дожидаться вопроса и пояснил:        — Демон всё-равно не сможет ничего сделать, даже если очень захочет. Так что не беспокойся, я всего лишь дарю возможность узнать правду. Когда доберётесь до тюрьмы, заставишь выпить лекарство, запрёшь дверь, и на сегодня можешь быть свободен.        Ученик кивнул, в мыслях подозревая, что Якуши специально позволил Учихе объясниться с ним, и для себя решил не поддаваться никаким уговорам.        Двое отошли ненамного, и Нобу задал первый вопрос:        — Ты не называл имени из-за того, что знал о своей виновности?        Бывший наставник наверняка легко соотнёс факты и давно догадался, что является убийцей семьи подростка. Должен был догадаться.        — Ты бы не сдержался и захотел убить меня. Как следствие, потерял бы всё.        Сволочь. Произносить такое прямо в лицо.        — И ты не собирался приоткрыть даже капли за всё время моего ученичества?        Ведь он мог проявить хоть какую-то привязанность, показать заботу. А не только заставлять читать доклады и тренировать.        — Привязанности могут использовать. А причинять тебе боль я не хотел, — произнёс парень спокойно, без намёка на раскаяние. И это выводило из равновесия.        — И что было бы после? Когда ты достиг бы своей цели, убил врага и вернул додзюцу? — в памяти всплыло, как сам Тэнгу с лёгкостью использовал окружающих для достижения своих целей. Неприятное осознание накрыло с головой. — Ты просто избавился б от меня?        — Нет, это не в моих принципах.        — Тогда что??? — не выдержал и закричал подросток.        — Ты был свобо...        Бесит!!! Нобу не стал слушать окончание, зацепил ступнёй ногу Учихи, опрокинул его на пол и замахнулся для решающего удара... Но змея, обвившая Тэнгу, смягчила падение и, изогнувшись, заблокировала устремлённый к шее кунай, раскрыла пасть и опасно зашипела.        Это немного отрезвило. Бывший наставник поднялся, не произнеся и слова.        До камеры они дошли молча. Пленник послушно выпил впихнутое в ладони лекарство и повалился на футон.        Рептилия, опутывавшая конечности, переползла наверх, располагаясь поудобней, и обратила взгляд на стоящего ученика.        Посмотрев на врага ещё немного, подросток развернулся и вышел.        Нобу всерьёз решил, что попробует убить Учиху ещё раз. Но не так, как говорил когда-то ничтожный наставник.        Нет, от таких мразей необходимо избавляться мгновенно.