На развалинах старого мира

       Мягкий свет, исходивший от прикрытой полупрозрачным корпусом лампы, погружал комнату в благодатный сумрак, столь удобный для различных размышлений. Это помещение не было обставлено особо богато, но определённый уют в нём присутствовал, и двое мужчин, только-только завершивших свои дела, привычно разместились в мягких креслах.        Мороки со взломом защиты, установленной на памяти пойманных оперативников и Слепца, было много, но толку никакого не дало — выкраденный отступник оказался простым болванчиком, а шиноби Киригакуре успели спалить мозги до точки невозврата прежде, чем их разум был погружён в удерживающее гендзюцу. В общем, операцию можно считать провальной, и теперь предстояло обдумать дальнейшие действия.        Однако, что-то не позволяло Обито перестать размышлять о произошедшем.        — Как же странно всё провернулось, — выдал он свои подозрения вслух.        То, что Кабуто, забравшего себе часть наследства Орочимару и пару джинчурики, искали многие, было закономерно. Среди преследователей присутствовали и законники, и отступники, и некоторые из них продолжали охоту на протяжении многих лет. И если мотивы того же Шимуры Данзо были понятны (возвращение мангекьё Шисуи корневик считал приоритетной задачей), то вот другие личности... До недавнего времени соотнести возникающие тут и там объединения отступников, разыскивающих убежища Змея самыми разнообразными методами, с единым масштабным планом, реализованным всего одним человеком, казалось немыслимым — слишком много всего необходимо организовать, добиться устойчивости, обеспечить постоянное финансирование. Невозможно.        Но постепенно, по кусочкам собирая информацию посредством многочисленных проверок и перебора воспоминаний самых разных отступников, Учиха приходил к выводу, что слишком часто в их поисковых мероприятиях фигурировала таинственная личность без имени и лица. Идентифицировать человека не удавалось — шиноби использовал хенге, менял голос, манеру общения, и казалось, будто это совершенно разные люди, но... Было во всём этом что-то общее, что просматривалось лишь при отдалении и абстрагировании от деталей — черта, которую не скрыть никакими уловками.        — Да, всё выглядело так, будто на нас вышли водяные, — улыбнулся Кабуто. Он тоже чуял подвох в происходящем, — а Слепец и вовсе ни при чём, — эта особенность не указывала на конкретного человека, не могла идентифицировать абсолютно точно, но... — Узнаю его методы. Постоянно действует через посредников, завершая тактический манёвр чужими руками, находясь при этом то на периферии, то вовсе в отключке, и наносит последний удар исподтишка, — в его голосе проскользнули ностальгические нотки.        Обито передёрнул плечами. Это безудержное восхищение раздражало.        — Не перевирай. Сейчас он слеп, и от прежнего бойца осталась всего лишь тень.        — Но он до сих пор не сдался, хотя другой давно б отказался.        Приняв, что переубедить помешанного не удастся, Учиха перевёл тему:        — Теперь наш оппонент скроется, и подловить его уже не удастся.        — Да, острова отступник покинет незаметно, и подготовленные заслоны нам никак не помогут, — покивал своим мыслям мужчина. — Однако, я знаю, по какой слабости мы можем ударить.