Системный сбой

Клинок Палисейда на фоне Пражского града выглядел завораживающе и неуместно одновременно. Как будто чудаковатый архитектор из будущего решил построить мост через Влтаву, но передумал на середине пути. И теперь эта сверкающая и переливающаяся половина зависла на темной рекой, отбрасывая на нее странные блики. Монолитная, будто алмазная громада, почти такая же спокойная и незыблемая, как старинный собор на другом берегу. Адам усмехнулся и закурил. Не такая уж и спокойная, как выглядит снаружи. Он точно знал, что внутри сейчас гудит тревожная сирена, шагают патрульные роботы, специалисты кибербезопасности, создавшие непробиваемый LavaWall, изо всех сил пытаются сдержать тысячи атак хакеров со всего мира, хакеров, которые ненавидят Палисейд всей душой. Вряд ли у них получится, уж слишком большую брешь пробила ШедоуЧайлд, чтобы вытащить Притчарда. Адам прищурился — да нет, ясно же, что она сделала бы так в любом случае, просто удачное — для нее — стечение обстоятельств позволило провернуть это под благовидным предлогом. Притчард, конечно, был в ярости — он ненавидел светиться, предпочитая действовать максимально скрытно. Отругал Адама, когда он решил выйти из банка тем же путем, что пришел, а не прыгать в любезно открытый люк. Наверное, если бы люк ему предложил Притчард, пришлось бы лезть в него. Адам передернул плечами: не только у Фрэнсиса тут паранойя. Своему, пусть и бывшему, коллеге, человеку, который никогда ему не врал, который не пытался им манипулировать, который всегда был готов мгновенно прийти на помощь, Адам доверял безоговорочно. Сколько раз у Притчарда была возможность его подставить, просто промолчать, когда он видел впереди опасность, а Дженсен нет, в конце концов, откликнуться на секунду позже? Конечно, Притчард сопровождал все это язвительными комментариями, недовольными минами и ехидными подколками, но в серьезных ситуациях его с головой выдавали интонации, с которыми он говорил. Слишком много беспокойства сквозило в его «будь осторожен». Именно поэтому Адам сейчас стоял здесь, опираясь на витые перила набережной и рассеянно глядя на Влтаву. Ему бы отдохнуть после совсем не простой миссии — ох уж эти тепловые датчики! — ему бы поспать. Но последний разговор с Притчардом разбередил внутри столько всего, что о сне не могло быть и речи. Фрэнк, конечно, никогда не знал меры. Нет бы сказать что-то вроде «спасибо за отличную работу, будут проблемы, я на связи». Адам бы ответил в том же духе и спокойно пошел бы в кровать. А теперь сплошные вопросы, волнение, неуверенность — все то, что агент Дженсен старался вовсе никогда не испытывать. Адам и раньше знал, что Притчард хороший хакер. Сариф не взял бы на работу кого попало, да и множество ситуаций, в которых Дженсен очень быстро получал нужную ему информацию, о чем-то говорило. Кроме того, в переписках и Мельника, и Рэдфорда упоминался Nucl3arSnake, мешающий воровать информацию, и это тоже добавляло Фрэнку очков. И наконец, признание его умений ШедоуЧайлд, действительно легендарным хакером, последнего дурака наводило на мысль, что Притчард не рядовой кибербезопасник. Однако его ника не было в отчетах со списками опасных хакеров, которые регулярно готовили для Оширо Масааки, судя по всему, он не состоял ни в одной группировке, его не захотел вербовать Джаггернаут. Вся эта разрозненная информация никак не желала складываться в общую картинку, заставляя Адама нервничать. Притчард оставался в Детройте, крайне небезопасном месте, но какие были альтернативы? Рядом с самим Адамом было еще опаснее, да и Прага даже отдаленно не выглядела тихой гаванью. Рабия? Хм, может быть, Фрэнсис согласился на задание Сарифа, да еще с таким рвением, не только из-за личной верности бывшему шефу, но и преследуя собственные интересы? Мысль выглядела интересной, но мало убедительной. Нет, представить Притчарда в месте вроде Рабии у Адама не получалось. Уж скорее он мог бы встретить его в Големе, но от всей души надеялся, что ничего подобного никогда не случится. Аккуратно одетый, идеально причесанный, всегда с чистыми волосами, в брюках с низкой посадкой и светлой, без единого пятнышка водолазке Фрэнсис в грязном, насквозь больном, вонючем Утулке, без достаточного количества еды и нейропозина? Адам прикрыл глаза. Стоило признаться себе, что именно этого он и боялся. Что однажды Притчард, с его длинным языком и презрительным выражением лица, окажется в такой дыре, откуда не сможет выбраться сам, но гордость не позволит ему связаться с Адамом, Сарифом, да хоть с кем-нибудь. Как в этом случае жить, было совершенно непонятно. Что бы Адам ни говорил, каким бы недовольным ни был, мысль, что на той стороне инфолинка его частота всегда под наблюдением, в критической ситуации он правда может позвать и ему ответят (не об этом ли говорил полчаса назад Фрэнсис?), — мысль эта позволяла оставаться на плаву в самые черные дни, совершать порой самоубийственные вещи и точно знать, что там за спиной всегда стоит Притчард, неважно, насколько далеко он физически. Невыносимо было думать, что однажды на вопросительное «Притчард?» ему никто не ответит. Хорошо, что иллюминаты и все их прихвостни не знают, как легко они могли бы сломать ему хребет. Начало накрапывать. Одна особенно наглая капля попала ровно на его правую линзу и, прочертив влажную дорожку, скатилась по щеке. Чертова Прага! Погода здесь менялась три-четыре раза за день, причем в самых разных направлениях. После Детройта, вроде бы похожего по климату, однако куда более стабильного в своих настроениях, Дженсен никак не мог привыкнуть. Хорошо еще, что солнечные очки всегда были при нем, а перепады температуры за счет Стража мало его беспокоили, поэтому оставался только дождь. Адам поднял ворот пальто и прикурил очередную сигарету. Притчард совершенно точно не находился в безопасности, его положение определялось только им самим и чрезвычайно нестабильной ситуацией вокруг. Его возможности как хакера по его же собственным словам были уже не те. С последнего посещения Дженсеном Детройта прошел год, кое-что могло измениться, но в лучшую ли сторону? Притчард не мог детально отслеживать перемещения Адама в Клинке, ему требовалась помощь ШедоуЧайлд, раньше такое сложно было представить. И дело явно было не в навыках, они, наверное, стали даже лучше, компенсируя техническое отставание. Но несмотря ни на что, Притчард с присущим ему наплевательским отношением к окружающей действительности решил взломать Палисейд. И взломал, сопутствующие мелочи не в счёт. Пусть он и говорил, что теперь он может далеко не все, от самоубийственных затей его это не останавливало. И кто-то ещё говорит о саморазрушительных наклонностях Адама. А что, если бы Слоу не струсил? Разве с таким, как он, можно пускаться в авантюры века? Как, интересно, он проходил бы через ту чудесную комнату с тепловыми датчиками, особенно учитывая, что перед приходом на работу он пил пиво в баре? Ясно, конечно, как Притчард на него вышел — после понижения зарплаты в Палисейде Губник занялся мелкими хакерскими делами, очевидно, ошиваясь на тех же форумах, где и бывший начальник кибербезопасности Сариф Индастриз. Иронично, впрочем, после Инцидента мир перевернулся с ног на голову, и удивляться было нечему. Так или иначе, Слоу испугался, и Притчард вспомнил о Дженсене. Или с самого начала знал, что так и будет? Что Губник струсит, но достанет карточку, необходимую для реализации плана; что Адам согласится помочь поработать сначала курьером, а потом и корпоративным шпионом? Интрига, достойная скорее Сарифа, чем Притчарда. С другой стороны, технически он не врал, ему нужна была информация о Слоу, просто потом все завертелось. И ведь какой хитрец — для объяснений нашел возможность быть практически во плоти, хотя, по сути, инфолинка было бы достаточно. Как будто знал, что так будет гораздо убедительнее. Адам почувствовал настоятельную потребность выпить. Домой по-прежнему не хотелось, а до этого ему как-то не приходило в голову пойти куда-нибудь в людное место, хотя рядом с его квартирой был симпатичный бар. Он подкидывал официантке оттуда нейропозин — она раздавала его самым нуждающимся, а у самого Адама не было времени разбираться, кому лучше отдать редкое и дорогое лекарство. Почему бы наконец не попробовать? При самом плохом раскладе из того бара был выход в канализацию, но Адам надеялся, что причин для экстренной эвакуации сегодня не найдется. Он точно знал, что ни одна камера, робот или патрульный его сегодня не засекли, в списках хакеров он не числится, следов своего присутствия не оставил. Так что бар у дома казался хорошей идеей, особенно на фоне усиливающегося дождя. Метро в Праге было приятным местом только одну ночь, когда поезда не ходили, и Адам передвигался по тоннелям пешком, благо расстояния позволяли. Но трамвай в качестве альтернативы выглядел ещё хуже. Так что он нырнул в подземку и через 15 минут выходил на Прекажке. Официантка приветливо улыбнулась Адаму, совершенно не удивившись позднему визиту. По ночному времени обслуживали в нижнем зале, где сидели буквально пара человек и негромко, но эмоционально обсуждали что-то по-чешски. Хоть Адам и провел в Праге уже полгода, он понимал только самые ходовые слова. Его жизнь висела на волоске, его цель была слишком глобальной и эфемерной, планы в общечеловеческом понимании он в последний год не строил, и мысль о том, что можно выучить хотя бы базовые фразы, до этого момента ни разу не приходила ему в голову. Забавно, что сейчас пришла. Адам снял пальто и аккуратно встряхнул его, избавляя от капель дождя. Помимо дизайна и вырезов в правильных местах, его верхняя одежда отличалась очень качественной тканью, которая должна была выдержать все те сумасшедшие испытания, которые в любой момент могли на него свалиться. Стоило ему сесть, как официантка поставила перед ним бутылку виски, стакан и видавшее виды ведёрко со льдом. Последним Адам обычно не заморачивался, так что было вдвойне приятно. Девушка улыбнулась, пожелала хорошего вечера и больше его не беспокоила. Виски привычным теплом разлился по телу, и Адам глубоко вздохнул, ощущая, как слегка разжимаются невидимые тиски. Его напичканное аугментациями тело напрягалось и расслаблялось по команде, но туго переплетённый узел внутри — чувство вины, ярость, обида, ответственность — не желал слушаться. Крепкий алкоголь, лишь на короткое время туманя зрение, не пьянил и не приносил облегчения в привычном смысле, но почему-то именно он позволял Адаму вспомнить, что он всего лишь человек или, может быть, что он все еще человек. Пара стаканов и Адам сел расслабленнее, вытянул под столом ноги и даже испытал мимолетное желание опустить линзы. Да, Притчард. В своей неизменной куртке, со своими неизменным идеальным конским хвостом, синяками под глазами и нервными, наверняка подрагивающими от запредельных доз кофеина пальцами. Во время этой в высшей степени обычной для них беседы больше всего Адаму хотелось схватить его за отвороты и хорошенько потрясти. Так хотелось, что пальцы непроизвольно сжимались в кулаки. Фрэнсис небось подумал, что он злится. Останавливала только мысль, что никого на самом деле рядом не было, это только проекция, оптическая иллюзия, а настоящий Притчард за несколько тысяч миль, в чертовом Детройте. Интересно, кстати, как он сам забрался в это кафе? Адам поднялся на крышу и пролез через вентиляцию, но представить себе, что таким же образом поступает и Фрэнсис, всему на свете предпочитающий стул перед монитором? Впрочем, полез же он с ним в заброшенное здание Сариф Индастриз, хотя 2 года назад вообразить себе работающего в поле Притчарда было совершенно невозможно. Назвать ту вылазку успешной язык не поворачивался, но она, видимо, не отвратила Фрэнка от подобных экспериментов. Адаму оставалось надеяться, что тот не рискует понапрасну. Хотя верилось в это с трудом. Итак, Притчард. Темная лошадка, способная даже со своими ограниченными ресурсами существенно облегчить Адаму жизнь. Блестящий хакер, о котором по сути никто не знает, потому что он нигде не светился, который ни на кого не работает и никогда не предаст. Последнюю мысль Адам прокрутил в голове несколько раз — как странно и удивительно, что в его жизни есть такой человек и что он так в нем уверен. Но этот же самый человек не разделяет его убеждений, не хочет участвовать в этой войне, в этом, по его же собственным словам, крестовом походе, потому что не верит в успех. Интересно, если бы Джаггернаут решил завербовать их обоих, согласился бы Притчард? У Адама не было ответа на этот вопрос, зато появилась другая мысль, раньше даже не приходившая ему в голову. А что, если они не стали вербовать их, а только его не потому, что у них достаточно хакеров, а потому что с Фрэнком они составляли идеальную боевую единицу, сыгранную, понимающую друг друга с полуслова, совершенно самостоятельную. Зачем в этом случае Адаму было бы делиться с Алекс и Джаггернаутом всей найденной информацией, если все необходимое для него доставал бы Притчард? Адам перестал бы быть зависимым и подконтрольным Янусу, а это явно не то, чего хотел этот загадочный человек. Невозможно было отделаться от ощущения, что он либо работает с иллюминатами, либо один из них. Слишком вовремя у него появлялась нужная информация, слишком тщательно он охранял свое инкогнито, слишком многое он знал и понимал. Адам, конечно, поставил ультиматум, по которому для продолжения сотрудничества с Джаггернаутом он должен лично встретиться с Янусом, но никаких гарантий не было. Даже если встреча состоится, будет ли этот человек действительно тем, за кого себя выдает? Ценит ли Коллектив Адама настолько, чтобы рисковать безопасностью своего лидера? И, пожалуй, самое главное — какой частью доступной информации делится с ним Янус? Адам подозревал, что речь не идет даже о половине. Он не доверял им, они, вероятно, не доверяли ему. Джаггернаут подозревал Миллера в сговоре с иллюминатами и всеми силами пытался убедить в этом Адама. Джим должен был получить смертельную дозу орхидеи, чтобы доказать свою невиновность. Хотя стоило признать, что именно недоверие к шефу и самоуправство Адама в итоге спасло Миллеру жизнь. Но это не отменяло того факта, что Коллектив ошибся. Или нарочно предоставил неполную, искаженную информацию, чтобы направить подозрения Адама по ложному следу. Хотя еще до Лондона он знал, что стучит не Джим. Или, по крайней мере, не только Джим. Марченко в ГАРМе его точно сдал не Миллер. Думать об этом было неприятно, своим пилотам Адам привык доверять — одна Малик чего стоила. Но Чекане не только отписался Марченко, что везет к нему Адама, но и предупредил, что орхидея не убила его. Вторым вероятным стукачом была Делара, хотя на нее указывали только косвенные улики: подозрительное присутствие в кабинете Миллера и настойчивое желание побыстрее оттуда уйти, детальные изнурительные разговоры о прошлом Адама и письмо тому самому Чекане о возможных общих друзьях. К слову о доверии — все эти мысли так и остались только в его голове. Адам провел рукой по лицу — идти против врага, во много раз превосходящего тебя по численности и ресурсам, с людьми, которым ты не доверяешь и которые, вероятно, не доверяют тебе, плохая идея. Впрочем, весь этот поход тот же Притчард называл плохой идеей. Адам был согласен. Он и сам по большому счету не верил в успех, иногда с изумлением осознавая, что до сих пор жив. Но каковы были альтернативы? Адам постучал пальцем по деревянному столу — не было никаких альтернатив. А значит, ему нужен союзник, к которому он готов повернуться спиной, словам которого он мог безоговорочно доверять (ну или по крайней мере точно знать, что с ним беспощадно честны) и который позволит ему не бегать по любому поводу к Джаггернауту. Мда, не то чтобы здесь много вариантов. Адам плеснул в стакан виски и с изумлением понял, что бутылка кончилась. Ночь близилась к завершению, а он, потратив изрядно времени на размышления, пришел к вполне очевидной мысли — ему нужен Притчард. Дженсен поморщился — даже мысленно это звучало не очень. Не хотелось и представлять, что скажет сам виновник его бессонной ночи в ответ на подобное... предложение? Очевидно, что сначала нужен был план — подробный и максимально безопасный. И убедительный. Последнее, пожалуй, было самым сложным. Расплатившись, Адам неторопливо зашагал к дому, доставая сигарету и закуривая. Изменчивое небо было чистейшего антрацитового цвета без единого облачка, хотя лужи под ногами не позволяли усомниться, что еще несколько часов назад лило как из ведра. Затянувшись, он принялся перебирать в уме все те вопросы, которые ему предстояло решить. Безопасное место и техника, которую там должно быть можно установить. Ему припомнилась сцена театра в Детройте, на которой живописно расположились серверные стойки, провода, переходники, свитчи и еще черт знает какая, наверняка совершенно необходимая, хакерская дребедень. А рядом — намек на гостиную, кухню и спальню. Да, это все тоже нужно будет обеспечить. Кроме того, это безопасное место должно иметь мощную электросеть или возможность напрямую к таковой подключиться. Нетривиальная задача. Безопасный канал, по которому он мог бы общаться с Притчардом. Его инфолинк, кажется, перестал соответствовать этому условию и требовал перенастройки. Оставался канал в его квартире, но детали операции он бы по нему тоже не стал обсуждать. Может быть, здесь поможет Элиза? Поднявшись на третий этаж дома, где он снимал жилье, Адам достал вторую сигарету и прикурил. Место было неновым и изрядно потрепанным, рядом с ним квартировали маньяки, наркоманы и производители наркотиков, религиозные фанатики и просто несчастные люди, но зато он совершенно не привлекал внимания, разве что слишком аккуратной и чистой одеждой. А еще на каждом этаже был огромный балкон, где, вот как сейчас, можно было не без удовольствия покурить в тишине, одиночестве и на свежем воздухе. Адам оперся о перила и задумчиво посмотрел на чуть светлеющее у горизонта небо. Оставался главный вопрос, на который у него не было ответа. Почему он решил, что Притчард вообще согласится? Год назад он отнесся к наполеоновским планам Адама чрезвычайно скептически, с чего бы ему менять точку зрения? Сложно было объяснить это ускользающее ощущение даже самому себе. Тогда, в Детройте, ему было не до того — на него навалился резко изменившийся мир, умирающий город, постоянная агрессия людей вокруг и враги, идущие по пятам. Но сейчас, возвращаясь к тем нескольким дням, он припомнил моменты, которые не вязались с привычным образом высокомерного, саркастичного Фрэнсиса. Моменты неравнодушия. Наверное, именно они позволяли Адаму тешить себя надеждой, что у него есть шанс. На что? На регулярные сеансы связи с обладателем ядовитого голоса и отборных колкостей? На стабильную хакерскую поддержку здесь, под боком? На союзника, которому он сможет доверять? На друга, которым Притчард ему никогда не был? Адам прикрыл глаза и щелчком пальцев выбросил окурок — он не готов был думать эту мысль дальше, даже наедине с самим собой. Все, теперь точно пора спать.