Маленькие истории Тейвата

С приходом ночи Мондштадт окутывала тишина. Ветер поскрипывал ставнями и шелестел листвой, ожидая, когда на улицах появится первый городской патруль. До тех пор покров сонного молчания нарушали только тихие шаги у малых въездных ворот - чей-то силуэт неспешно прохаживался по мостовой. Цепляясь взглядом за любые подозрительные мелочи, Полуночный герой изредка касался меча на поясе. Огненная сила была готова напитать сталь в любой момент, выжигая опасность, грозящую мирным городским улицам. Но сегодняшняя ночь была на удивление тихой - лишь случайная кошка уронила оставленные кем-то яблоки с ящика, и на этом все происшествия закончились. Возвращаясь к воротам, Дилюк бросил задумчивый взгляд в сторону леса. Где-то там, где пылали костры хиличурлов и бормотали свои заклинания маги Бездны, бессменно нёс свою службу ещё один человек. Дилюк улыбнулся уголками губ. Он был безмерно благодарен, что кто-то ещё смог взять на себя тяжёлую ношу обеспечения безопасности жителей. Будь на плечах Рагнвиндра ещё и лесные лагеря - винная индустрия Мондштадта прекратила бы своё существование из-за его постоянных усталых обмороков. Как с этим справлялась она, Дилюк до конца не осознавал. На соседней улице загорелись маленькие фонарики - патруль Ордо Фавониус вышел на службу. Удовлетворённо хмыкнув, Полуночный герой забросил меч за спину, отправляясь в долгий путь до винокурни. Он не надеялся застать там её в столь ранний час. Наверняка она уже разбила очередной лагерь хиличурлов, оставляя после себя кровь и иней на земле. Дилюк привык к лёгкому запаху железа, въевшемуся в кожу, и, чувствуя его на её бледных руках, он ощущал растущее внутри странное чувство родства. Будто это была их общая судьба - стать немыми защитниками города, в котором они оба так и не нашли своего пристанища. Розария согласилась бы с этим ещё полгода назад. Церковь Фавония никогда не была для неё настоящим домом, как бы ни старалась Барбара скрасить навязанную ей работу. Розария сбегала и скрывалась так, будто сама ночь была ей матерью. В один из вечеров, когда трупы её врагов снова остались похороненными в замёрзшей земле, она заметила у стен города знакомый рыжеволосый силуэт. Следующим же вечером в баре она с усмешкой задала Дилюку прямой вопрос. Рагнвиндр не выглядел смущённым, но его руки, держащие стакан, легонько дрогнули, чувствуя на себе чужой взгляд. Спустя несколько недель Дилюк перестал видеть в Розарии очередного городского пьяницу. Спустя пару месяцев они заключили договор о тайной защите Мондштадта. Спустя полгода двери винокурни "Рассвет" были всегда открыты для неверующей монахини. Каждую ночь они оба участвовали в неловком соревновании - кто из них вернётся туда позже. Чаще всего в нём выигрывала Розария. Появляясь на винокурне среди ночи, она заставала Дилюка спящим на его половине кровати. Плащ и маска обычно были небрежно брошены на стул рядом - для него безвозмездная охрана города уже была окончена. Розария нарушала тишину едва слышным звяканьем когтей по венцу, опуская его на прикроватный столик. Окровавленные перчатки отправлялись туда же - днём, когда придёт время слушать очередные нотации Барбары, Розария получит свою одежду без единого пятнышка. Сестра знала, что горничные давно привыкли к походам мастера Дилюка. За эти годы им приходилось выстирывать, штопать, перешивать тонну одежды. Но каждый раз, как Аделинда брала в руки запятнанный наряд сестры церкви, Розария замечала, как сжимаются её губы, а пальцы слегка дрожат. Она отвечала на это едва видимой молчаливой усмешкой. Опускаясь на свою половину кровати, Розария привычным движением стянула на себя одеяло. Существовала только одна слабость, которую она себе позволяла - изредка оказываться в объятиях человека, что мирно спал рядом с ней. В очередной раз ругая себя за позднее возвращение, лишавшее её почти что единственной радости, Розария закуталась в одеяло, отворачиваясь к стене. - Ты опять мёрзнешь. Бесшумно повернувшись, Дилюк осторожно приобнял её сзади, чувствуя холод чужой кожи. Розария медленно выдохнула, накрывая ладонью его тёплые пальцы. - Прости, сегодня снова поздно. - Главное, что ты в порядке. Тишина вновь окутала их. Где-то снаружи тонко позвякивали кристальные бабочки, пролетая между виноградниками. Розария слышала ровное дыхание Рагнвиндра, и её измотанные ночными походами нервы медленно успокаивались. Аккуратно проведя пальцами вверх по её руке, Дилюк наткнулся на свежие бинты. - Я перевяжу тебя утром. - Спасибо, но я справлюсь сама. - Розария, - Дилюк тяжело вздохнул. - Будет лучше, если тебе кто-то поможет. - Я привыкла решать проблемы в одиночку, как и ты. - Привычки, знаешь, бывают вредными. Розария издала тихий смешок. Развернувшись лицом к Рагнвиндру, она заметила в полутьме лёгкую улыбку, столь редко появляющуюся на его губах. - Хорошо, в этот раз твоя взяла. - Вот и славно, - Дилюк приподнял руку в приглашающем жесте, и Розария, помедлив пару секунд, придвинулась ближе к нему. Будучи обладателем огненной стихии, он будто сам излучал тепло, и вечно мёрзнущей ночами монахине не хватало именно этого. Устроившись в объятиях Дилюка, Розария слабо улыбнулась. Только здесь она чувствовала себя в полной безопасности - и, кажется, лишь в его руках, мягко касающихся её спины, она могла узнать ощущение родного дома. - Обычно ты говоришь мне это, но в этот раз я возьму эту роль на себя, - Дилюк поймал сонный взгляд малиновых глаз. - Спокойной ночи и ничего не бойся, я смогу нас защитить. - Не думала, что ты слышал, пока спал, - едва разборчиво проворчала Розария, пряча лицо в складках рубашки Дилюка. Тот добродушно хмыкнул, наблюдая, как она тщетно пытается скрыть смущение. - Это самое прекрасное, что я слышал за последние годы. - Не ври. - Мне нет смысла врать. - Знаешь, когда-нибудь я уйду от тебя потому, что ты слишком хороший. Рагнвиндр вскинул брови в удивлении. - Может, тогда мне начать курить и пить? - Хватит с нас и одного курильщика и алгоколика, - тихо рассмеялась Розария. - Спи, иначе опоздаешь на завтрашнюю встречу. - Я перенёс её. К тому же в церкви завтра праздник, верно? Ты свободна первую половину дня, а свою вечернюю службу ты, как обычно, пропустишь. Поэтому я решил, что мы должны провести этот день вместе. Надеюсь, ты не против столь грубого вмешательства в твои планы. Розария отстранилась от Дилюка; в её глазах читалась растерянность. - Ты... ради меня? - Как будто никто никогда не делал что-то ради тебя, - Дилюк едва заметно усмехнулся, но, не услышав ответа, вопросительно посмотрел на Розарию. Та торопливо отвела взгляд, поджимая губы. - О Архонты, Розария, - Дилюк прижал её к себе, чувствуя, как быстро бьётся её сердце. - Неужели?.. - Ты знаешь мою историю. Только Барбара по-детски наивно пытается мне помочь. Остальным плевать, как было и с моей прошлой "семьёй". Будь на её месте кто-то другой - Рагнвиндр давно увидел бы хоть каплю эмоций, рождённых тяжёлыми воспоминаниями. Розария же несла груз прошлого со стойкостью, граничащей с отрешённостью, напускным равнодушием ко всем окружающим. Всем, кроме мастера Дилюка. Воспитанная в условиях непреходящей опасности, она никому не доверяла до конца, но рыжеволосый аристократ сумел увидеть в разбойнице то, что она так тщательно скрывала. - Мне не всё равно, - прошептал Дилюк, медленно отпуская Розарию; на её лице он видел слабую улыбку. - Я знаю. Но ты мог бы сказать то, что говоришь мне, когда застаёшь меня спящей. - О нет, - усмехнулся Дилюк, - кажется, мы квиты. Мои слова звучат проще, но, поверь, в них столько же искренности, сколько в твоих. Никогда не думал, что скажу это кому-либо, но... я действительно люблю тебя. Невесомый быстрый поцелуй, едва коснувшийся его губ, был ему ответом. Дилюк знал, насколько сложно Розарии даётся такой уровень доверия, и потому не требовал от неё ничего большего. Снова приобняв её, он прикрыл глаза, сквозь ресницы наблюдая за мирно засыпающей монахиней. На её лице больше не было и тени равнодушия и печали, и Рагнвиндр в который раз пообещал себе, что сделает всё что угодно, только бы Розария улыбалась, как сейчас, чуточку чаще, чем прежде.