Принцесса Синей Тюрьмы

      После того как экран погас, казалось, что воздух в комнате сгустился, но Эго не дал нам долго вариться в своих мыслях. Экран снова зажёгся, а его голос раздался с новой порцией беспощадной информации: — Забыл упомянуть. Я здесь, чтобы взрастить ваше эго. Ваше истинное «я» как нападающих. Почему? Потому что нападающий с сильным эгоизмом — это единственный, кто может вести команду к победе. В футболе выигрывают те, кто способен пробить даже через отчаяние, те, кто хочет забивать голы больше жизни.       Я скрестила руки на груди, задумчиво глядя на экран. — Эгоизм? Ну, звучит убедительно… — пробормотала я, но внутри всё ещё пыталась осмыслить его слова. — «А во мне, этот эгоизм есть?» — Но прежде чем продолжить объяснять, — очкарик повысил голос, заставляя всех ещё сильнее напрячься, — я проверю, насколько сильное эго, у каждого из вас прямо сейчас.       Некоторые парни начали переглядываться, явно настороженные. — Мы проведём простое испытание, — продолжил очкарик. — Я называю его «Вышибалы». Правила элементарны: один мяч, вы все — на поле. Время — 2 минуты. Последний, кто останется с мячом, выбывает из игры и покидает нашу футбольную лигу, — его голос наполнился язвительностью. — Буквально… — Что? Это ещё что за цирк? — вырвалось у одного из парней с лицом, похожим на звериное.       Я ухмыльнулась, чувствуя, как азарт начинает нарастать. — Вышибалы, значит? — пробормотала я, чуть приподняв бровь. — Что ж, звучит как весёлый хаос. — Это не просто игра, — пояснил Эго, перебив шум в комнате. — Это ваш первый тест. Здесь вы покажете, насколько сильно жаждете быть нападающим. Пройдите это испытание — и вы сможете двигаться дальше. Провалитесь — и вы окажетесь в самом низу пищевой цепочки футбола, в результате чего сами себя уничтожите.       Слова Эго эхом разнеслись по комнате, а в моём сознании начали выстраиваться возможные тактики. — Начинаем прямо сейчас, — продолжил он. — У вас есть ровно 136 секунд, чтобы выбить соперников или же не попасться сами. И ещё одно — руки использовать нельзя.       Экран погас окончательно, и вместо Эго появился таймер, а затем высветился номер игрока под 300. Им оказался монах, который до этого радушно знакомился со всеми нами. — Чё? Каким боком это вообще футбол? — недоумённо произнёс тот самый парень с хищным лицом. — И выходит, я первый, потому что номером не вышел, — пробормотал Игараши, подходя к мячу. — Ладно, начнём. Пацаны, не обижайтесь, если что. — Постой, ты правда веришь его словам? — попытался вразумить монаха, брюнет. — Ну а что, если он не шутил?! — с отчаянием в голосе воскликнул монах, глубоко выдыхая. — Я начинаю. Если проиграю, то так и останусь монахом.       Я скрестила руки на груди, лениво опираясь о стену, и бросила взгляд на всех присутствующих. — Хватит спорить, — начала я, привлекая внимание к себе. — Эго не шутит.       В комнате повисла напряжённая тишина, и я заметила, как некоторые начали озираться, явно не ожидая услышать это от меня. — Почему ты так думаешь? — спросил Исаги, сдвинув брови.       Я усмехнулась, глядя на него, затем обвела взглядом остальных. — Вы что, до сих пор не поняли, с кем имеете дело? Эго — это человек, которому абсолютно плевать на наши чувства, эмоции или попытки оправдать себя. Для него существует только результат. Выиграл — отлично. Проиграл? Лузер. Катись домой и забудь про футбол.       Некоторые нахмурились, кто-то нервно переступил с ноги на ногу. Даже монах, стоявший у мяча, казалось, потерял часть своего энтузиазма. — Его интересует только одно: сможете ли вы стать лучшим нападающим. Всё остальное — неважно. Жалобы, оправдания, страхи — оставьте за дверью. Здесь это никого не волнует. — А если мы просто не будем играть? — неожиданно бросил тот самый парень с хищным лицом.       Я издала короткий смешок. — Отличная идея. Только вот не играть — значит проиграть. А проиграть здесь равносильно завершению твоей футбольной карьеры.       Мой взгляд остановился на монаше. — Так что, если ты уже у мяча, можешь либо показать себя, либо уйти, уступив место кому-то, кто готов сражаться.       Он сглотнул, и я заметила, как его рука задрожала, но в глазах всё-таки загорелась стремление. — Ладно, я попробую, — произнёс он, подготавливаясь.       Я оттолкнулась от стены и чуть подалась вперёд, наблюдая за ним. — Вот так-то лучше, — сказала я, уголком губ улыбнувшись. — Ну, кто следующий на выход?       Таймер продолжал отсчитывать секунды. Монах сделал первый шаг, и игра началась.       Игараши всё ещё суетился, словно загнанный в угол, судорожно пытаясь найти цель для удара. Мяч то и дело отпрыгивал от его ног, но он упрямо гнал его вперёд, раз за разом.       Тем временем, стоя в стороне, я уловила обрывки разговора между Исаги и Кирой, которые стояли чуть позади остальных, пытаясь оценить ситуацию. — Это всё безумие, — пробормотал Кира, его голос звучал неуверенно, а взгляд нервно метался по комнате. — Тренироваться в таком хаосе? Да этот очкарик просто издевается…       Я скосила взгляд на него. Его руки чуть заметно дрожали, а пальцы то и дело сжимались в кулаки. — Я не могу принять такие методы, — добавил он, делая шаг назад. — Если он думает, что это сделает из нас нападающих, то он ошибается… Я докажу ему, что можно побеждать и без этих бессмысленных игр.       Его слова прозвучали с попыткой уверенности, но жесты и дрожь в голосе выдавали тревогу. — Докажешь? — прошептала я себе под нос, чуть склонив голову.       Что-то в его поведении казалось мне странным. Кира выглядел слишком нервным для того, чтобы просто не соглашаться с происходящим. Да, ситуация давила на всех, но у него это выглядело слишком явно, будто он что-то мутил.       Я прищурилась, впитывая каждую мелочь. Руки, которые он пытался спрятать в карманах, взгляд, бегло переходящий от игроков к мячу — всё это кричало о том, что он что-то скрывает. — «Ладно», — решила я, глубоко вздохнув. — «Пусть играют дальше. Чем больше они говорят, тем больше у меня информации. А вмешиваться я пока не буду.»       Скрестив руки на груди, я осталась на месте, наблюдая за происходящим. В голове постепенно выстраивалась цепочка предположений, но окончательного вывода я делать не спешила.       Кира сделал шаг вперёд, его голос стал твёрже, хотя в его глазах всё ещё мелькнул отблеск нервозности — Я не позволю этому Эго разрушить мою мечту, — заявил он, сжав кулаки. — Он может играть в свои игры, но я докажу, что могу быть нападающим без его безумных правил.       Его слова разнеслись по комнате, притягивая взгляды нескольких игроков. Я, напротив, осталась неподвижной, но внезапно ощутила странный холодок. Он прокатился по моей спине, словно предчувствие чего-то опасного. Этот посыл исходил от Киры, от его выверенных движений, от этой мнимой уверенности, которую он пытался выставить напоказ. — «Вот оно что…» — мелькнуло в голове.       Кира… Его спокойствие — слишком показное, как маска, которую он надел, чтобы убедить остальных в своей правоте. Но этот холодный, почти хищный посыл говорил обратное.       Я нахмурилась, делая вид, что ничего не замечаю. Если мои подозрения верны, он играет в свою игру, рассчитывая на что-то большее. Но чего именно он добивается? Почему так нервничает? — «Поторопился с выводами», — подумала я, скрестив руки. — «Мотивация ясна, но что он хочет этим доказать?»       Я сделала вид, что ничего особенного не произошло, оставив себя в роли стороннего наблюдателя. — «Удобный момент…» — мелькнуло в мыслях. — «Нужно просто дождаться. Он сам выдаст себя, как только попадёт в подходящую ситуацию.»       Игараши, стиснув зубы от напряжения, вновь замахнулся на мяч, целясь в парня с лицом зверя. — Ты чё, страх потерял?! — рявкнул тот, отпрыгивая в сторону. — Твою ж мать! Ни в кого не попал! — Игараши торопливо ринулся за укатывающимся мячом. Его взгляд застыл на цели, которая медленно, словно дразня, катится в сторону лежащего на полу парня.       Монах улыбнулся, пытаясь вдохнуть уверенность в собственный план. — Он всё ещё спит… — пробормотал Игараши себе под нос, двигаясь тише и осторожнее, как будто крадучись на цыпочках.       Я молча наблюдала за этим цирком, приподняв бровь. Оказавшись всего в двух шагах от парочки, решила вмешаться: — Послушай, монах, не лезь к нему. Этот парень… — естественно, тот шарахнулся от страха и, словно я была призраком, дрожал. — «Видимо, невидимость нужно оттренировать. А то перепугаю всех ещё.»       Но Игараши, решивший переключиться на спящего, тараторил, что знает лучше, и перебил меня: — Всё под контролем! Сейчас точно получится!       Замахнувшись с наивным энтузиазмом, он собрался ударить. Однако не успел мяч пересечь линию удара, как фигура на полу резко ожила.       Парень с чёрными волосами и золотистым отливом молниеносно перевернулся, метнувшись ногой вперёд. — Бабах! — донеслось почти комично, когда стопа впечаталась в лицо Игараши. — Ай! Мама! — завопил монах, отлетая назад и приземляясь прямо на пятую точку. — Это фол! Фол! Тебе красную карточку!       Лежавший до этого парень встал, потянувшись, словно пробуждающийся тигр, и лениво провёл рукой по лицу. — Я же бил ногами, так что всё по правилам, — его голос был спокойным и не отображал ни чувства вины, ни раскаяния.       Я закатила глаза, опустив голову в ладонь. — Что ж, монах, предупреждать пытался. Теперь на своём опыте убедишься, что с спящим монстром лучше не шутить.       Игараши, потирая красное лицо, поднялся на ноги, оглядывая нас всех с видом человека, который не знает, стоит ли смеяться над собой или плакать. — Может, попробуешь ещё раз? — ухмыльнулась я, поднимая бровь. — Только в следующий раз хоть послушай, что тебе говорят. А то уйдёшь, и будет жалко. — Да хватит издеваться! — со всей дури пнул в меня мяч, но я и бровью не повела, встала слева, а мяч пролетел вправо, с отскоком к владельцу.       Игра приостановилась, когда Кунигами, положив ладонь на плечо проснувшегося парня, сказал: — Эй, я на дух не переношу грязную игру. Соблюдай правила и играй честно. Парень с желтыми глазами, немного повернувшись, ответил с лёгким вызовом: — А ты у нас педант, да?       Между ними возникла секундная тишина, когда все замерли, а затем тишину разорвал удар мяча, который, как будто в ответ, впечатался прямо в лицо рыжего парня. Мяч остался катиться рядом с ним, а улыбка Игараши на лице была яркой и самодовольной, словно он только что выиграл матч. Он с победным выражением продолжал смотреть на рыжего парня. — Открылся, помянем, — сказал Игараши, явно довольный собой. — «Ой, грядет буря, пора мотаться отсюда», — мелькнуло в голове, и я не ошиблась.       Гнев Кунигами не имело смысла остановить, только хуже было бы. Его лицо исказилось от наглости атакующего, глаза сверкали, а тело наполнилось напряжением. В его взгляде я видела столько злости, что кровь в жилах застыла. — Урод… Тебе конец! — процедил рыжий, зажимая мяч в руке, и я сразу поняла, что сейчас будет что-то опасное.       Он не собирался просто так отпускать момент. Вслед за словами мяч полетел с невероятной силой, словно стремясь пробить воздух, и стал крученым, направленным прямо в Игараши. Но монах, заметив, что мяч летит слишком опасно, не раздумывая, пнул Исаги в бок, с силой прижимая его как защиту для себя. Я услышала звук, который мне не хотелось бы слышать — хруст костей. В тот момент мне даже показалось, что всё в этот миг замерло, и единственным звуком осталась эта ужасная тишина, нарушенная дыханием Игараши.       Он стоял, всё ещё с той безмятежной улыбкой, будто ничего не произошло. Склоняясь, как истинный монах, он спокойно произнёс: — Помянем.       В его голосе не было ни капли раскаяния, ни сожаления. Он был как всегда — самодовольный, уверенный, что сделал всё правильно. В этот момент я чувствовала, как нарастает недовольство во мне. Всё шло не по плану, и если не вмешаться, последствия будут ужасными.       Я сделала шаг назад, но понимала, что оставаться в стороне будет не лучшим решением. Это не просто игра, и она грозит выйти за пределы всего, что я могла себе представить.       Я не раздумывая подбежала к синеглазому, едва не сдернув его с ног. Он лежал, но уже пытался встать, с трудом дыша, глядя на меня с выражением, которое не могло скрыть боль. Я быстро осмотрела его, едва успев заметить, как он сдерживает стон от боли, когда пытается дышать. — Всё в порядке? — спросила я, стараясь не поддавать панике в голосе, но в душе была малость не кричала.       Исаги посмотрел на меня, чуть морща лицо, но все-таки попытался улыбнуться. Я не могла понять, было ли это желание успокоить меня, или он просто не хотел показывать слабость. — Ой… Прости, я целился не в тебя, — прошептал Кунигами, явно пытаясь оправдать ситуацию перед пострадавшим, который с яростью держался рядом со мной.       Его слова прозвучали как неуклюжие попытки оправдаться. Исаги не поверил, его лицо было как камень, а его рука сжалась в кулак. — Тебе повезло, что я не целился в тебя, — процедил он, глядя на рыжика, но в голосе звучала угроза.       В этот момент я почувствовала, как напряжение достигает своего апогея. Я взглядом поймала таймер: оставалась всего одна минута. Минуты, которые решат всё, а игра не должна закончиться так, даже если на кону стоит не просто победа. — Давай, вставай, — коротко сказала я Исаги, стараясь передать ему как можно больше уверенности. — Ты не один. Мы закончим это.       Синеволосый, конечно, ещё был немного в шоке, от моего напора помочь ему, но с решимостью в глазах встал и повернулся к мячу.       Я посмотрела на знакомого, не понимая, почему он вдруг так резко стал отстраняться от меня. В его взгляде промелькнула какая-то тень — что-то скрытое, что он не хотел показывать. Он слабо улыбнулся, но эта улыбка была скорее жестом, чем настоящим чувством. — Я сам справлюсь, — сказал тот, пытаясь быть непредвзятым. — Я помогу сам себе, поэтому не лезь.       Исаги же ответил мне с таким тоном, что я почувствовала, как его слова оставили меня в замешательстве. Слегка кивая в сторону мяча, который уже катился по полю. Его голос был серьёзным, почти настойчивым.       Я приподняла бровь, чувствуя, что мне нужно понимать, что происходит. — Почему? — спросила я, не скрывая беспокойства в голосе. — Ты же не один, я могу помочь.       Парень ни на мгновение не встретился со мной взглядом. Он просто молча отступил в сторону, а потом резко повернулся и побежал. Я видела, как его ноги начали двигаться быстрее, как он сосредоточился, готовясь к атаке. Он был так сосредоточен, что даже я на мгновение задумалась, что за этим скрывается сгусток упертости. Всё это время он не сказал ни слова, только продолжал мчаться.       Исаги не отвлекался. Он продолжал мчаться, не тратя ни секунды на сомнения. Его тело было напряжено, как натянутая струна, готовая порваться в любой момент. Он целился, но, как и следовало ожидать, игроки были слишком быстры, чтобы попасть в них. Они уворачивались, как в прошлом, и Исаги не мог их поймать.       Не выдержав, он резко изменил стратегию. Я углядела, как он стал целиться не на одного из среднячка, а на кого-то, кто явно был более уязвим — монаха Игараши, который, несмотря на все свои усилия, выглядел несколько неуклюже. Осознав, что темноволосый решил напасть на него, возможно, потому что он был самым слабым в этой комнате — или так казалось с первого взгляда. — Отвали! Черта с два ты меня поймаешь! — кричал Игараши, его голос был полон паники.       Он уже не пытался прятаться, только бегал в разные стороны, отчаянно пытаясь избежать мяч.       На таймере оставалось всего 50 секунд, и это добавляло напряженности.       Исаги ускорился, не оставляя Игараши времени на маневры. Мяч в его руках казался почти живым, он летел с невероятной скоростью, и я ощущала, как воздух вокруг нас натягивается, ожидая, когда он ударит.       Но, как ни странно, в этот момент я приметила одну вещь. Несмотря на свою стойкость, Исаги не был полностью уверен в своем броске. Он нервничал, и мне самой было как не в своей тарелке. Недалеко от меня вдруг возник тот самый весельчак с диким выражением на лице. Он запрыгнул на спину рыжему, и тот сразу начал вырываться, пытаясь сбросить его с себя. — Прилипала! — покричал Кунигами, изо всех сил пытаясь вырваться из хватки Но тот только смеялся, будто это было для него настоящим развлечением. — Лови свой шанс! — весело сказал желтоглазик, насмешливо махая в сторону Исаги.       Его слова были полны дерзости, а матюки в его адрес только добавляли иронии ситуации. Исаги стоял неподалеку, его глаза мгновенно сузились, а его тело, казалось, замерло. Он застыл в немом шоке, не зная, что делать. — В него целься! Вон там! — закричала цель, пытаясь избавиться от преследования.       Я не могла не прокомментировать это про себя. Такой трюк, конечно, был рискованным, но довольно умным. Я бы тоже так поступила, если бы была на его месте. — Я же сказал тебе! Играй честно! — рявкнул рыжик, резко вытолкнув шутника прямо на монаха.       Вот это уже было не так красиво. Но за меткий бросок на монаха, ставлю сотку. — Хихи, аха! — услышала радостное захихикивание.       Жёлтоглазик, похоже, был в своём репертуаре. А вот монах под ним явно не разделял его веселья. Силой выталкивая его с себя, тот вскочил, но его нога подвернулась, заехав в совсем неестественное направление. — Стоп, таймаут… — голос парня был растерянным и боязливым, что он мог получить серьезное повреждение.       Я даже замерла на секунду. Он мог серьезно травмироваться. Вокруг нас уже собрались все, и стало тихо, почти невозможно было дышать. Напряжение от конца вышибал буквально висело в воздухе.       Исаги, видно, был на грани паники, его тело ещё не могло восстановиться от того, что произошло. Взгляд Киры был полон напряжения, и он тут же послал его в атаку. — Исаги, бей! Пока есть время!— его крик заставил всех замереть.       Я быстро подсунула свой взгляд к парню, заметив, как он колеблется под натиском. Нужно было вмешаться. Я не могла позволить ему поступить необдуманно, поддавшись давлению.       Я сделала шаг вперёд и сказала, как можно спокойнее: — Исаги, ты и сам знаешь, что нужно сделать, правильно?       Он замер, и, сдавленным голосом, едва ли не с болью ответил: — Да…       Я кивнула, сделав ещё один шаг вперёд. Тишина на поле была обманчивой, но я не позволю ему ошибиться. — Хорошо, я помогу и на этот раз не пытайся остановить меня.       Но в этот момент монах, который только что пытался оттолкнуться от нас, резко сползал от нас, встревоженно воскликнув: — Нет, пожалуйста, не подходите! Я не хочу, чтобы всё закончилось вот так!       Все замерли, ошеломлённые. Я видела, как его лицо стало бледным, как он пытался вырваться, не понимая, что происходит. Но я с синеглазым не смотрели назад. Мы побежали в другом направлении. Его слова, его страх — всё это уже не имело значения.       Наши мысли были синхронизированы: — «Нужно выбить самого сильного, избавляться от слабаков — удел слабаков». — А вы мне нравитесь, особенно ты… — Бачира указал на меня, пока с разгона отбирал у нас мяч. — Все правильно. Лучше выбить того, кто сильнее всех здесь.       Он с лёгкостью перехватил мяч, ускользая от нас, словно знал, что делает. Я не могла не заметить, как он движется, будто охотник, который хочет вывести из игры самого сильного. Но в тот момент я не могла позволить ему так легко уйти.       На таймере оставалось ровно 10 секунд. Желтоглазый парень, словно с цепи сорвался, устремляясь к светловолосому, с яростным намерением.       Удар по мячу — и он отскочил. Но этого было недостаточно, чтобы помешать весельчаку снова замахнуться ногой. — Кира! — крикнула я, не зная, что думать. Кира уклонился, перебежав на противоположную сторону поля.       Время катилось, а на таймере оставалось всего 6 секунд. Мяч завис в воздухе, словно замер, после удара от желтоглазого. Кира был рад навесной траектории, но я чувствовала, что мой шанс близок.       Это был момент, когда я поняла… Я не могу позволить, чтобы кто-то другой забрал мяч. Я хочу быть той, кто поставит точку, кто завершит эту игру.       Пока я обдумывала это, я вдруг ощутила прямой взгляд желтых глаз. Его напор был впечатанный в меня, почти вызывающий, словно он был убежден, что я сделаю это. Словно он говорил мне без слов: — Бей. Я хочу увидеть это. Это всё для тебя.       Я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Мои пальцы сжались. Этот момент был моим. Я не могла больше сомневаться. Я знала, что должна сделать. Я почувствовала этот прилив силы, эту неодолимую жажду — я должна была забить.       Я ощутила, как нахлынула странная сила, как будто что-то пробудилось во мне, направляя каждую клетку тела. Мои глаза фокусировались только на мяче, который летел в воздухе, и я предугадала, где он должен был приземлиться. В этот момент все вокруг исчезло — только я, мяч и моя цель.       Подбежав с невероятной скоростью, я резко сделала рывок, почувствовав, как напряжение нарастает в теле. Мой удар был отточен, я направила мяч под углом, прямо в ноги Киры. Силы, которые я вложила в этот удар, были столь мощными, что мяч отскочил от пола и с силой врезался в подбородок светловолосого парня.       Бах!       Вокруг повисло молчание. Все на поле были офигевшими таким выпадом, а я сама стояла в шоке. Это было невероятно. Я никогда не испытывала такой адреналиновой волны, как сейчас. Каждая клетка тела словно пульсировала, и я почувствовала, как что-то изменилось во мне. — «Что… что я только что сделала?»       Мои мысли путались, но я не могла скрыть улыбку, даже если мне было страшно от того, как я перевернула весь ход игры.       Таймер запищал, и звук его был как последняя точка в этом моменте, словно всё в мире застыло на секунду. Время вышло. Я стояла, как в прострации, пытаясь осознать, что только что сделала. Мой взгляд был зафиксирован на мяче, который теперь лежал неподалеку, а мой ум не мог прийти в себя от того, что только что произошло.       Кира, держась за лицо с вмятиной, из которого начинала сочиться кровь, одурманивающе смотрел на меня с ужасом. В его глазах сменилось выражение: сначала шок, потом паника, а затем нервная улыбка. — Рэн… что ты наделал? — его голос звучал так, как если бы он не мог поверить в происходящее.       Я, словно в оцепенении, стояла и не знала, что сказать. Всё, что происходило вокруг, казалось нереальным. Мои ноги подкашивались, словно удерживали мяч, который будто был частью моего тела. — Мяч… внезапно прилетел… — я еле произнесла, отходя от этого остолбеневшего состояния.       Слова вырывались с трудом, как если бы моё сознание было загружено тысячами вопросов, на которые не было ответов.       Я оглядела поле, на котором все взгляды были устремлены на меня, и в их глазах не было того удивления, которое я ожидала. В их глазах было уважение и некое восхищение. Я почувствовала, как мои плечи немного расслабляются, но только на малую минуту. Адреналин всё ещё бурлил в венах, не давая мне покоя.       Кира хотел начать припираться со мной, однако нас прервал включающийся экран на стене, и Эго стал демонстративно хлопать в ладоши. — Дорогие неограненные алмазы, — продолжал Эго, хлопая в ладоши, сотворив гримасу ужаса. — Значение имеет только результат. Проигравшие вылетают, все как и говорил номер 294…       Я закашлялась, чувствуя, как слова Эго не без грубости намекают на меня. Значит, он все слышал. Что же, раз его интересуют все эти разговоры, надо быть осторожнее. — «Эй, он что, слышал всё, что я говорила?» — я не могла скрыть придирчивости и раздражения от его чудоковатости. — «Получается, я мыслю в правильном направлении. Хорошо, хоть так буду иметь больше шансов приспособиться.»       Эго спокойно оглядел Кирю, его лицо было лишено всякой эмпатии. — Кира Реске, дисквалифицирован, — наконец произнес Эго, оглашая приговор, и кажется, все, кто стояли рядом, почувствовали, как переклинило атмосферу. Кира тем временем взорвался: — Это бред. Как вся моя будущая карьера вот так может рухнуть?! — его голос звучал обезумевше, он стал орать на тренера. — Из-за какой-то тупой игры?! Я жемчужина японского футбола! Хотите сказать Игараши, Исаги и Рэн достойней меня?! Невозможно! Какой смысл играть в вышибалы?!       Кира стоял с яростным взглядом, явно пытаясь оправдать себя, но ему было всё сложнее это сделать. — Всё, что мы будем делать, так или иначе связано с футболом, — сказал очкарик, его голос не оставлял места для споров. — Ты слишком заносчив, чтобы понять важность базовых принципов. Масштаб этой комнаты — это масштаб штрафной зоны на поле. Именно там происходят самые важные забивания. Если ты не способен владеть этой зоной, ты просто тряпка. Даже как бомбардир. Ты бесполезный мусор.       Светловолосый, явно офигел этим поворотом, запнулся, но не стал молчать, ярость не покидала его глаз.       Эго продолжал говорить, и его слова звучали с жесткой уверенностью, как всегда. Он объяснял суть игры в вышибалы, поясняя, что для убегающих игроков это был шанс проявить свою координацию и реакцию, в то время как для нападающих — их умения в дриблинге и силе удара. Его голос, хотя и спокойный, не оставлял сомнений в том, что он точно знал, о чем говорит.       Кира, стоявший рядом, покачал головой и, казалось, не был готов слушать. Он скрестил руки на груди и посмотрел на экран с безумием. — Вы не можете оценить это за какие-то жалкие 2 минуты, — сказал он с раздражением в голосе. — Матчи идут по 90 минут!       Эго не сдержал усмешки, и его взгляд стал еще более проницательным. Он не позволил Кире хамить и делать, что вздумается. — На одного игрока, пребывание на штрафной зоне идет ровно 2,16 минуты. И если ты сдался, это просто доказывает твою бездарность. Ты был в состоянии попасть в Игараши за оставшуюся секунду, но… ты не смог. Это все, что ты никчемный сделал. Нападающий — это тот человек, который несет это бремя и доводит все до конца. Исаги Йоичи выбрал избавиться от более сильного противника, нежели слабого Игараши, не без поддержки номера 294, однако факт остается фактом. Или же Бачира Мегуру, что отобрал у него мяч для сокрушения первого номера в этой комнате. Или же сам Наруми Рэн, который смог за такое короткое время вывести фальшивку на чистую воду, размазав его ударом с желанием быть выше всех. Именно такой эгоизм у бомбардира я ищу. Сила, что способна покорить все.       Слова черноволосого, хоть и жесткие, точно попали в цель. Кира стоял, словно громом пораженный. Остальные немного не понимали о какой фальшивке идет речь и какое разоблачение. В глазах Киры мелькнуло повторное безумие и тот указал на меня пальцем с ненавистью, спрашивая: — О чем вы там трепались с этим чокнутым?! — разъяренно выкрикнул он, уставившись на меня так, словно готов был придушить на месте. — Я тоже ничего не понимаю! — воскликнул монах, потирая ушиб.       Кира с каждым словом, которое я произносила, становился все более жгучим. Его дыхание учащалось, а взгляд, наполненный презрения, встречался с моими глазами, словно он пытался выжечь меня своим гневом.       Я не отступала, продолжая спокойно и уверенно говорить: — Знаешь, Кира, а ты неплохой актеришка. Тебе стоило идти в актерский, а не в футбол. — Мой взгляд задержался на его лице. — Я выбил тебя по двум причинам. Первая — у меня возникло желание перехватить мяч и стать лидером. Вторая — это твоя двуличность.       Его глаза расширились от откровенного шока, и я заметила, как его тело слегка дернулось. — Чего?! Ты совсем спятил? — его голос дрожал от злости, и я увидела, как он сжимает кулаки.       Я не останавливалась, продолжая разбирать его маску: — Знаешь, я все думал, почему ты такой «пай мальчик», добренький. Хоть мы с тобой знакомы меньше пяти минут, но мне не составило труда убедиться, что ты никакой не футболист. Ты просто красивая упаковка, которая пользуется талантами других.       Он буквально побледнел, и его губы скривились в гримасе. Я могла видеть, как его глаза искрятся гневом, а в голосе чувствуется дрожь, когда он кричит: — Чего? Да ты ненормальный! — он указывает на меня, привлекая внимание Эго. — Видите, он не в себе! Вышвырните его отсюда, а меня оставьте!       Очкарик взглядом остановил его. — Я хочу услышать, что скажет один из мной найденных неограненных алмазов. — Тот сложил руки домиком, решив, что этот момент обозначит все. — Благодарю — кивнула тренеру, разворачиваясь назад к светловолосому. — Знаешь, Кира, когда я впервые встретил тебя, мне показалось, что в тебе есть что-то странное. Сначала я подумал, что мне это просто показалось, но чем больше я общался с тобой, тем больше убеждался: ты ни черта не смыслишь и не знаешь о футболе.       Он продолжал смотреть на меня с враждебностью, но я заметила его движения: руки, которые должны быть быстрыми, сильными и точными, были скованными. Его ноги не двигались с той уверенностью, с которой двигаются настоящие футболисты, все его маневры были неуклюжими, будто он не знал, как правильно двигаться. Это было слишком очевидно. Он будто специально пытался избегать динамики игры, будто он вообще не был частью этого мира. — Ты знаешь сам, Кира, что двигаешься совсем не так, как настоящий футболист. — Я спокойно продолжила, наблюдая за его реакцией. — Обычные футболисты двигаются гораздо увереннее. Ты же весь скован, словно пытаешься избежать какого-то столкновения. Ты ведь знал, что рано или поздно тебя раскроют, что твоя игра будет разоблачена, и ты с громким скандалом вылетишь отсюда. Ты ведь уже понял это, правда?       Его глаза сверкнули, и он снова схватился за голову, явно пытаясь найти хоть какое-то оправдание. Я не могла оставить это без ответа, и продолжила: — Сейчас ты даже двигался не как футболист, а как дилетант, который бегает от хулиганов, пытаясь скрыться. Даже твоя игра на поле — это бегство, не борьба. — Я сделала шаг вперед и посмотрела ему прямо в глаза. — Ты боишься, Кира, боишься быть разоблаченным, боишься что все, что ты нажил исчезнет. Но, знаешь, не все так просто. Я вижу твою фальш и я готов это сказать в лицо. Он стоял стиснутыми губами, его лицо побледнело, а глаза были полны ярости и страха. Я знала, что ему нужно больше времени, чтобы осознать, что именно он сам себя выдал, как только столкнулся со мной.       Однако Кира, снова повторил фразочку, стоя с вызовом и скривил губы: — Ну так что, предоставь мне нужные доказательства, если так уверен в своих словах. Что-то это не слишком на доказательства похожи.       Я не потеряла времени, решительно настроенная докопаться до истины. — Ты говоришь, что Исаги и Игараши слабее тебя? — я с улыбкой посмотрела на него, чувствуя, как напряжение в комнате растет с каждой секундой от моего спокойствия. — Это не так, Кира. Они сильнее, уж точно сильнее тебя, и по важному пункту — они обожают футбол, как и все здесь, кроме тебя. — я сделала паузу, давая ему возможность переварить мои слова. — Для тебя футбол — всего лишь игрушка, средство для успешной жизни богача-красавчика, а для них это — возможность, шанс, который они не уступят никому. И знаешь, что самое главное? Они двигаются как настоящие футболисты. Они не делают вид, не строят из себя тех, кем не являются. А ты… ты играешь по фальшивым правилам, ты — фальшивка. Сколько ты загубил гениев, прибрав к рукам их заслуги на поле, в своей команде? Кукловод недоделанный.       Я замечала, как все вокруг начинают пережёвывать мою каждую фразу. В глазах большинства читалась неопределенность, но с каждым словом мои обвинения становились все более очевидными. Все смотрели на нас, не веря в происходящее, и, похоже, поняли, что я права.       Эго, сидящий в своей позиции, как бы наблюдал за этим с интересом. Его лицо сохраняло строгое выражение, но в глазах было что-то похожее на одобрение. Он понял, что я иду по правильному пути, что мои слова действительно попадали в цель. — Ты говоришь, что ты — лучший. — продолжала я, не сводя взгляда с Киры. — Но ты не ощущаешь того страха, который чувствуют настоящие футболисты, когда играют на пределе своих возможностей. Ты не понимаешь, что такое быть в самом центре игры, на пике эмоций, с ощущением, что это твой последний шанс. Ты не знаешь этого и никогда не узнаешь. Потому что тебе все преподносили, ты ходил по головам умелых игроков.       Кира был ошеломлен. Он растерянно смотрел на меня, словно пытаясь придумать, что опять-таки сказать в ответ, но слова застревали в горле. — Ты… ты… — он пытался говорить, но его голос звучал почти тихо и несвязно. — Это… это неправда…       Я стиснула зубы, готовая завершить разговор. — Ты можешь не верить в мои слова, но твоё поведение на поле показало всё. Ты не играешь в футбол, Кира. Ты просто играешь роль, и ты её проиграл. — я повернулась, ощутив, как внутри меня нарастает ощущение победы. — Так что прекращай притворяться, и начни наконец быть настоящим. Иначе тебя разоблачат другие, и никто не будет с тобой иметь дело. Потому что ты — фальшивка и отброс, с которым находиться тошно.       Эго, наблюдавший за всем происходящим, сдержал усмешку, но я видела, как в его глазах появился тот огонь, который горит только тогда, когда кто-то наконец разоблачает всю фальшь и находит то ядро, которое он возжелал присвоить. Его взгляд был полон удовлетворения. — Ну что ж, Кира, — произнес он с тихим интересом, — можешь доказать, что Наруми Рэн врет. Или ты с этим согласен? — «Зачем спрашиваете? Хотите подсыпать пороха для интереса?» — изогнула бровь, в немом вопросе.       Кира стиснул зубы, его губы дрожали, и он наконец отвернулся, не в силах ответить. Очевидно, его лицо было красным от стыда и гнева, но у него не было слов, чтобы оправдаться. Светловолосый стоял, задыхаясь от ярости, но, похоже, ему было нечего возразить. Он знал, что я права. И все вокруг это видели. Однако такое спокойствие не длилось вечно и Кира взревел. Кира взорвался. Его лицо и так было искажено гримасой от которой стало не по себе, но теперь, когда он услышал мои слова, эта ярость прорвалась наружу. Он шагнул ко мне, сжимающие кулаки, и я почувствовала, как его гнев буквально источает помещение. — Ты за это заплатишь! — выкрикнул он, направляясь ко мне.       Я не могла скрыть своего спокойствия. Это было не просто агрессия — это было желание отомстить за свою обиду, за все, что я выговорила и за всю его фальшивую игру. Но прежде чем его кулак успел дотронуться до меня, Бачира, как темная тень, внезапно встал между нами, блокируя его путь. — Не трогай его. — Произнес это с такой решимостью, что даже Кира на мгновение замер. Темноволосый улыбался, как будто это было что-то естественное для него, и добавил, оглядываясь на Кирю: — Он мой. Если ты хочешь его тронуть, сначала придется пройти через меня.       Кира стоял, в изумлении. Он не ожидал, что хоть кто-то встанет на мою защиту. Это привлекло внимание всей комнаты, а атмосфера становилась напряженной. Эго только наблюдал за происходящим, его глаза не сводились с наших силуэтов, словно он оценивал, как разворачиваются события.       Кира все еще стоял в ярости, но уже понимал, что он не может просто так пройти через нас. Он издал раздраженный вздох и, по сути, сдался, не решившись продолжать агрессию. — Ты слишком назойливый, из-за тебя меня вышвырнули! Небось и Рэну помог, потому что хотел посмеяться с меня. — наконец, сказал он, обращая свою злость в пустую угрозу. — Ты еще пожалеешь, что встал на моем пути и ты, Рэн…       Я молчала, но в глубине души ощущала странное облегчение. Мгновенно исчезла тяжесть, словно в какой-то момент я оторвалась от всей этой игры и стала частью чего-то более важного. Я понимала, что с Кирой больше не увижусь. Его поражение было неизбежным, и я была тем самым моментом, когда его падение стало явным. Он пытался уйти с поднятой головой, но я была уверена, что внутри он чувствовал себя сломленным.       Как только дверь за Кирой закрылась, ко мне подлетел этот желтоглазик — Бачира. Он улыбается, но в его глазах горела не только благодарность, но и уважение. — Ну ты просто молодец! — засмеялся он, хватая меня за плечо, будто я совершила что-то невероятное. — Ты его просто уничтожил! Видел, как его лицо побледнело? Уходя, он просто был в шоке!       Я не могла не заметить, как его слова согревают меня. Это было странное ощущение, но его поддержка искренне радовала. Я лишь улыбнулась в ответ, даже не зная, что сказать. Но что-то внутри меня все же поднималось, как будто я чувствовала, что это все не просто слова, а большее признание.       Но в эту секунду некое нечто привлекло мое внимание. Я заметила, как взгляд розовых глаз мелькнул в толпе. Но перед тем как я успела что-то понять, этот человек отвернулся, будто бы ничего не произошло.       Это было странно. Как будто он не хотел, чтобы я заметила. Но почему? И что это было?