Спасти рядовую Штерн

Кассандра задумчиво почесывала мягкую грудку Кьянти и вертела в руке письмо от отца, раздумывая, вскрыть его сейчас или вечером. Каникулы закончились неделю назад, и это было первое письмо от него. Сама она тоже не писала, продолжая злиться. На праздниках она рассказала отцу про ее отношения с Драко, и, мягко говоря, он не принял ее выбор. Она прикрыла глаза, вспоминая, как он расшвыривал стулья на кухне и бил посуду, крича, что ноги Пожирателя никогда не будет в этом доме, что его дочь предала всех, спутавшись с пособниками Темного Лорда, о семье которых писали все газеты. Штерн упрекнула отца тем, мол, какого тогда черта он благоговел перед Северусом, но это ничего не дало. Все Малфои — приспешники Волан-де-Морта, и точка. Николь жестко заняла сторону сестры, и ей тоже досталось. Кассандра тогда вообще психанула и ночевала у тети. После этого они с отцом сухо разговаривали только про самые необходимые дела, и на следующее утро девушка отбыла в Нору, поцеловав Николь и даже не попрощавшись с ним. И вот теперь перед ней лежало от него письмо. — Э-э-э… Касс, а что это такое?.. — раздался сбоку какой-то сдавленный и удивленный голос Джинни. — Это как такое может быть вообще?.. Штерн была так погружена в свои мысли и неприятные воспоминания, что даже не сразу отреагировала на этот вопрос, и подняла голову только тогда, когда все-таки заметила, что все ее друзья как-то притихли. — Что еще такое? — недовольно спросила она, не понимая, почему они на нее растерянно смотрят. — Да тут Скитер какую-то дичь написала… — пробормотал Рон, уткнувшись обратно в газету. Кассандра нахмурилась. «Опять Скитер. Что, блин, на этот раз?» Потянулась через стол и выхватила у Джинни из рук газету. — Да что там? — и оторопело уставилась на колдографию, где они с Драко целовались в магловском кафе в последний день каникул. — Откуда… откуда это у нее? — прошептала девушка и бросила взгляд на заголовок. «Предательство начинается с доверия». «Что, блять?!» Глаза лихорадочно побежали по строчкам, а внутри уже тревожно скручивался неприятный холодный узел. Не приведи Мерлин… Буквы сбивались, не хотели складываться в слова, а слова с трудом превращались в предложения. Но с каждой понятой оборванной фразой сердце пропускало удар. Первый раз споткнулось, затем второй. Все чаще. От этого шумело в ушах. Мир внезапно посерел, и в нем пропал весь кислород. Иначе как еще можно было объяснить, что она судорожно пыталась сделать вдох, но в легкие не попадало абсолютно ничего, и она задыхалась, чувствуя, как отчаянно громко бьется кровь в висках. Кассандра закрыла глаза и бессильно опустила вместе с газетой на стол руки, покрывшиеся мелкой дрожью. Скитер вытряхнула на публику из шкафа все скелеты, которые Штерн там прятала, узнала главный ее секрет и рассказала об этом всему миру. Да черт бы с этим миром. Она рассказала об этом Драко. Их случайно в магловской части Лондона застал какой-то папарацци, работающий на пронырливую журналистку и сделавший этот снимок. Это была сенсация. Малфой, который за неделю до этого блистал на новогоднем балу в Мэноре, теперь целовался с незнакомкой в магловском кафе. И Скитер охотно предоставляла читателям новое досье. Кассандра Штерн из Германии. Однокурсница Драко Малфоя и его новая любовь. Гриффиндор и Слизерин. Как романтично. Но дальше журналистка словно цокала языком со страниц и просила читателей не торопиться с выводами, потому что к концу статьи именно благородный лев обернется самой настоящей змеей. Желая докопаться до биографии девушки, непонятно каким путем Рита узнала точное место, где ей искать ответы. В Германии, в небольшой деревеньке в Шварцвальде. «Отец Кассандры оказался очень милым человеком, но убитым горем из-за того, какой жестокой, черствой и расчетливой стала его дочь, — делилась Скитер информацией с аудиторией. — Мне также стало известно, что у Кассандры был лучший друг Ганс, погибший на войне по вине девушки. Я поговорила с его бывшей невестой, в глазах которой до сих пор стояли слезы от невосполнимой утраты. Она сквозь боль рассказала мне, что…» «…Ну а чего еще можно было ждать от человека, который сам практиковал пограничную магию и повел лучшего друга на темную дорогу, которая его и убила? Более того, по деревне даже ходят слухи, что обманчиво симпатичная и молоденькая Штерн не гнушалась издеваться над захваченными пленными, пытая их запретным Круцио, из-за чего становилась не лучше любого Пожирателя смерти…» Суть целого абзаца была в том, что Кассандра Штерн осталась без души, раскрыв свои худшие качества и двуличие. Смакуя каждое слово, Скитер подбиралась к главной новости о том, что год назад прошлым летом девушка влюбила в себя какого-то бедолагу и была обручена с ним. И была бы обручена по сей день. Но в Хогвартсе змея, скрывающая свою истинную сущность под миловидным личиком, не удержалась и положила глаз на более выгодную партию. На самую выгодную партию, которую можно было представить и пожелать. На младшего Малфоя. Желая влюбить его в себя и в итоге получить доступ к бесконечным богатствам семьи и прямую дорогу к высшему обществу. Из глубокой деревни в элиту Лондона, идя по трупам и сердцам других людей. Поймав на свой крючок и околдовав за несколько месяцев обучения негласного принца Слизерина, она после Рождества разорвала помолвку, шокировав своего и так несчастного отца. Дальше Скитер сокрушалась и надеялась, что сердце красавца с серыми глазами переживет такое двуличие и предательство и в будущем он найдет себе намного более достойную статусную партию. «Конец. Это конец», — еще раз отстучало сердце Кассандры, готовя ее к самому худшему. Она не могла заставить себя открыть глаза. На задворках слуха Гарри начал неуверенно возмущаться, что Скитер совсем охренела писать такую дичь. — Это же все ложь, да? — донесся до нее робкий вопрос Гермионы. Но Штерн упорно не открывала глаза. Ей тупо было очень страшно. «Ну и какого черта ты тянула с тем, чтобы рассказать ему про помолвку? — Холод ужаса уже сковал легкие и теперь подбирался к горлу. — Посмотри, чем это обернулось». Усилием воли она все-таки заставила себя вернуться в реальный мир, невидящим взглядом уставившись в газету. — Что именно? — выдавила Кассандра, превозмогая спазмы в горле и начиная вскрывать гнойник за гнойником перед теми, кому она тоже не посчитала нужным рассказать, какая она есть на самом деле. — Да, я очень много раз практиковала пограничную магию и переживала, что действительно потеряла часть души. Я вам соврала тогда, что почти не работала с ней… А если бы не Гермиона, понявшая, что с рунами что-то не то, я бы вам вообще ничего не рассказала… Не понимаю, откуда только Скитер взяла слухи о Непростительном, но это тоже правда, если что. У нас не всегда было достаточно сыворотки правды, а сведения нужно было получить быстро. Обычно я брала на себя эту работу. И да, я до сих пор считаю, что Ганс погиб из-за меня, закрыв собой от проклятия… А, вам же я даже вообще не рассказала, кто это… И точно, я же еще и помолвлена. Точнее, была официально до этого моего приезда после Рождества в Германию. Что же, блять, я еще забыла важного? Джинни сдавленно ахнула, а остальные сидели, раскрыв рты. Над столом повисла звенящая тишина. — Это конец… — обреченно прошептала Штерн. — Я не рассказала о помолвке ему… Оттягивать этот момент уже было и так непоправимо поздно, девушка подняла голову и посмотрела на стол Слизерина через головы учеников, которые недоуменно перешептывались и смотрели в ее сторону, передавая друг другу газеты. Руки Драко были опущены вместе с газетой на стол ровно так же, как и ее ладони. Блейз толкал его в бок, сперва недоумевая, почему его друг перестал ему отвечать, а потом нахмурился, вырвал из его рук злосчастную статью и погрузился в чтение. Пальцы Малфоя коснулись стола. Ледяное крошево бурей металось в его глазах. Он выглядел еще чуть недоуменно, словно пытался не рубить с плеча, зная, что статью написала Скитер, и долю секунды еще искал что-то в ее взгляде. Возможно, гнев, подтверждающий, что это ложь, возможно, что-то еще, что-то, что… но столкнулся только с бесконечным страхом, который дал однозначный ответ: это правда. Кассандра судорожно выдохнула. Секундная острая боль в глазах слизеринца уже необратимо тонула в вечной мерзлоте. Драко резко встал из-за стола и направился к выходу, ни на кого не глядя. Штерн вихрем сорвалась за ним, вообще не думая, как это все смотрится со стороны. Это все было неважным. Она догнала его только к середине коридора, потому что он проигнорировал то, что она его дважды окликнула. — Драко! Пожалуйста… — резко дернула его за рукав. — Не трогай меня! — прошипел Малфой, не останавливаясь. — Все кончено. — Прошу тебя! — Она оторопела. — Просто выслушай меня! Он скривился, но все-таки открыл дверь в ближайший кабинет и зашел внутрь. Кассандра сглотнула и облизала пересохшие губы, скользнув следом и закрыв дверь. — Что ты хочешь, чтобы я выслушал? — Малфой дошел до середины класса, резко развернулся и поднял брови. Штерн видела, с какими усилиями он сдерживал свой голос, свою дрожь в пальцах, свои маски на лице. — Драко… это… — Что, Касс? Ты хочешь сказать, что это неправда? — тихо спросил он. И от этого голоса все леденело внутри. — Если это так, то да, самое время мне это сказать. Потому что иначе это просто конец. Всему. — Драко, пожалуйста… — Скитер права, да? Какая досада. — Его уголок губы непроизвольно дернулся в горькой неверящей ухмылке, но он справился, быстро подавив эмоцию. — Так ответь мне ты, все-таки это правда или нет? Она опустила голову в пол и прошептала: — Это правда, Драко… Я действительно была помолвлена. До этого моего приезда в Германию, но на самом деле… Тихий хрип, вырвавшийся из его легких, почти разбил ей сердце. Теперь он знал это от нее, и сомнений не оставалось. — Как ты могла так поступить? — Его шепот ударил по ушам. Признание сбило с него всю броню, оставляя голые кровоточащие внутренности еще на несколько мгновений. — Ты же просто предала меня… — Нет! — отчаянно вскрикнула Кассандра, бросаясь к нему, но резко остановилась под взглядом ледяных глаз, приковывающих своей ненавистью и острыми шипами на месте к полу. Тому, к кому она бежала, уже больше не нужны были ее объятия. — То есть я правильно понимаю, поясни еще раз, что все то время, пока мы с тобой трахались, ты была помолвлена с другим? — Ледяной голос был пропитан металлом, или металлический голос — льдом, разницы не было. С такой постановкой вопроса правильного ответа просто не существовало. Штерн умоляюще вскинула глаза. — Драко… — Что «Драко»? — тихо спросил он, наклонив голову набок. И ей стало страшно. Она привыкла, что в их ссорах раньше он вел себя порывисто, импульсивно и местами грубо, но сейчас его спокойные вопросы почти заставляли трястись от ужаса, давая понять, что это действительно конец. — Просто выслушай меня. — Гриффиндорка постаралась говорить уверенно. — Все не так просто. Я написала еще… — А что тут сложного? — перебил он ее, и первая язвительная нотка, маскирующая боль, прорезалась в голосе. — Но знаешь, меня даже больше убивает не этот невероятный факт… Ты мне это рассказать вообще собиралась? — Я… я не смогла найти подходящий момент, — вымученно призналась Штерн и вздрогнула от леденящего хохота. — Ты, блять, прикалываешься? — выдавил Драко сквозь жуткий смех. — Сейчас середина января. Ты за почти полгода серьезно не нашла ни единого момента, чтобы сообщить мне эту офигительную новость? Так, глядишь, к концу седьмого курса я и приглашение на свадьбу бы получил? Кассандра твердо на него посмотрела. — Я все объясню. Малфой надменно вздернул подбородок. — А я не хочу тебя слушать. — Он сделал шаг вперед. — Я бы выслушал тебя, если бы ты сама пришла ко мне с этим разговором. И даже неважно когда. Хоть это было бы, когда мы просто общались или когда только шли друг к другу осенью, да даже, наверное, после любого секса в Лондоне, вообще похуй. Так хотя бы была еще возможность все исправить. И, знаешь, скорее всего, я принял бы любые твои объяснения, чтобы ты в итоге просто осталась со мной. Он сжал челюсти так, что по скулам заходили желваки. — Но ты не пришла. О своей помолвке ты мне предоставила возможность узнать с первой страницы паршивой газетки от Скитер. — Драко, я просто боялась, что… — А я просто забыл о своем споре! — внезапно рявкнул он. — Но тебе же это не помешало оттолкнуть меня с разговором! Ты вообще сразу захотела унизить меня, даже не попытавшись поговорить! Про то, что ты меня сейчас выставила на посмешище перед всей школой, я вообще молчу. Чего ты сейчас ждешь от меня? Сочувствия?! Понимания?! Да у меня в голове, блять, не уложился даже еще тот факт, что ты помолвлена! — Была, — пробормотала Штерн. — Мне, блять, легче теперь должно стать от этой информации? — Он взлохматил волосы и поднял на нее глаза, в которых она безнадежно тонула в шторме. — Касс, ты меня предала. У тебя столько раз была возможность рассказать мне про эту хрень. Но ты предпочла просто молча раздвигать передо мной ноги, словно ничего и не происходит, словно мы с тобой вместе. Кем был тот бедолага для тебя в итоге? Вряд ли же он знал, как ты тут развлекалась со мной? И кем я в итоге был тебе? Мальчиком, который тебя охуенно трахал, пока дома ждал жених? Или Скитер была права и в том, что ты уже давно потеряла свою душу в пограничной магии и хотела мной воспользоваться, добравшись до состояния семьи? Надо же, как внезапно у нее создалась самая правдивая статья за всю ее карьеру, забавно, не находишь? Он пренебрежительно махнул рукой и сделал несколько шагов к выходу. Кассандра отшатнулась и почти выкрикнула: — Драко, это неправда! Мне никогда ничего не было от тебя нужно, я просто люблю тебя! Малфой резко остановился, словно налетел на невидимую стену и пытался сделать глоток воздуха. Но почти сразу она поняла, что ее сердце, видимо, так и останется лежать где-то в этом кабинете на полу, раскрошенное в труху, потому что он все-таки прошел мимо нее к двери, обернулся, взявшись за ручку, и зло выплюнул: — Это самая лживая фраза, которую я вообще когда-либо слышал в своей жизни. Все кончено. И ты очень облегчишь жизнь нам обоим, если никогда больше не приблизишься ко мне. — Ты говорил, что я нужна тебе… — отчаянно прошептала Штерн, вспоминая мгновения на кухне, когда он с силой сжимал ее подбородок, вглядываясь своими восхитительными серыми глазами. — Драко, пожалуйста… Сейчас в этих глазах была ядовитая ртуть и ничего больше. — Я ошибался, — равнодушно пожал плечами слизеринец. Он даже не хлопнул дверью напоследок, просто тихо вышел из кабинета, прикрыв ее и забирая с собой сразу все: свет из окон, запахи, цвета предметов, звуки и воздух, которого и так не хватало. Кассандра опустила на парту дрожащую ладонь, задыхаясь. Она вообще не представляла, что ей теперь делать с учетом того, что вместо сердца снова разворачивалась огромная черная дыра, которая пожирала ее настолько сильно и бесповоротно, не оставляя ни малейшего шанса на спасение, что уже было впору падать на колени и кричать от отчаяния. Прямо сейчас. *** — И где нам ее теперь искать? — растерянно спросила Гермиона. Ребята вышли с завтрака и озирались по сторонам. — Вы серьезно думаете, что найдете ее сейчас? — раздался рядом угрюмый голос Забини. Все обернулись к подошедшему мулату, а Джинни вздохнула: — Блейз прав. Я не думаю, что мы увидим ее раньше, чем она этого захочет. А я даже не представляю, когда это произойдет и чем закончится ее разговор с Малфоем. — Ничем хорошим, это я тебе точно могу сказать. — Лицо Забини становилось все мрачнее. — Можете смело готовиться к тому, что они расстанутся. — А ты знал об этом всем? — спросил слизеринца Гарри и растерянно взмахнул злосчастной газетой. — Ни о чем я не знал, — насуплено хмыкнул тот в ответ. — Только о том, что она практиковала пограничную магию, но из написанного, мне кажется, это самая маленькая из бед. — Прошу вас… не осуждайте мою сестру… Все резко повернулись. За их спинами стояла Николь, прижимающая к груди учебники. Ее глаза наполнялись слезами, а губы начинали дрожать. — Она… она очень закрытый человек, но это же не преступление… А Скитер все выставила в плохом свете… Не осуждайте ее, ей и так сильно досталось… Блейз подошел к девушке и мягко положил руку ей на плечо. — Дорогая, мы никого тут не осуждаем, мы просто вообще не понимаем, что происходит. Ты можешь нам рассказать, пожалуйста? Николь кивнула, смахивая все-таки выступившую слезу. — Она не заслужила этой статьи… Касс совсем не такая… Мерлин, что же с ней дальше будет… И я думала, она рассказала Драко про помолвку, что ж она не рассказала-то… — Тихо, тихо. — Гарри тоже подошел ближе к девушке. — Мы со всем разберемся и все уладим. Николь всхлипнула и немного сбивчиво начала говорить: — Ганс был лучшим другом Кассандры с самого детства, и никогда она не принуждала его использовать пограничную магию. Это было их осознанное решение с принятием всех рисков. Они просто хотели защитить свою деревню, нас всех. И защищали. Мы бы все погибли, если бы маленький отряд, который они создали, не противостоял Пожирателям. Потом они вступили в ряды сопротивления в этой войне. Добровольно. Оба. Они были уже очень сильными магами и не могли оставаться в стороне. И оба сами пошли на ту битву, в которой Ганс погиб — не успел поднять щит и просто предпочел закрыть мою сестру собой. Вы не представляете, как сильно Касс винила себя в его гибели и как сильно до сих пор винит. Хотя на самом деле ее вины тут нет, шла война — вот и все, любой из них мог погибнуть. Я не знаю, откуда Скитер взяла, что Касс использовала Круцио, придумала, наверное… Не было по деревне таких слухов… Я не слышала такого… Блейз кивнул и спросил: — А что за херня с помолвкой? Николь нахмурилась. — Это было самое странное решение Кассандры. Незадолго до ее дня рождения в том году, когда ей должно было исполниться семнадцать, я случайно подслушала ее разговор с отцом на кухне. Шла за печеньками, а они там громко спорили. Он говорил что-то о винодельне, упрекал Касс, что она не справляется, почти плакал, что он стар и переживает за ее и мое будущее… Она тогда, наверное, с месяц встречалась с Германом, но я не видела, чтобы она вообще особо что-то к нему испытывала. Касс вообще тогда была крайне подавленной, с момента смерти Ганса прошло меньше пары месяцев, и мне казалось, что она потеряла связь с реальностью, хоть и старалась делать вид, что все хорошо. Забини непроизвольно сжал плечо Николь сильнее, а та, вздохнув, продолжила: — Сразу после ее совершеннолетия они объявили о помолвке, и я несколько раз спрашивала ее, зачем ей это нужно. Она в привычной манере отмахивалась и говорила, что все хорошо и так будет правильно. Мне кажется, ее продавил отец каким-то своим этим бредом. На войне было не до свадьбы, а после она заявила, что сперва закончит последний год обучения здесь со мной, и только потом выйдет замуж. Я думаю, что она оттягивала это мероприятие, как могла. А после этого Рождества мы вернулись домой и Касс сказала отцу, что никакой свадьбы не будет в принципе, потому что она встретила Драко и… Николь внезапно навзрыд расплакалась. — Да что ты?.. — Забини резко притянул ее к себе и обнял, недоуменно смотря на ошарашенных гриффиндорцев. — Вы бы слышали, как он орал на нее, — всхлипывала девушка, пряча лицо у него на груди. — Как бил посуду и расшвыривал стулья. Кричал, что она спуталась с семьей Пожирателей, что выгонит ее из дома, хотя это ее винодельня… Даже по всем документам права на нее принадлежат моей сестре. Угрожал пойти на улицу и рассказать всем соседям, что она предательница, потому что ее саму изнасиловал приспешник Волан-де-Морта, а ей, видимо, так понравилось, что она теперь добровольно раздвинула ноги перед другим. Гермиона и Джинни беззвучно ахнули и прижали руки ко рту, Гарри и Рон дернулись. И Забини понял, что они все до сих пор не знали этого, а Ника даже не заметила, о чем случайно проболталась. Кассандра умела хранить свои секреты даже от друзей. Он сухо кивнул им и беззвучно прошептал: — Потом. Николь продолжала тихо плакать. — Это был такой страшный скандал. Они так кричали друг на друга. Затем Кассандра заявила, что ей… ну там много слов нехороших было, но смысл был в том, что ей наплевать на его мнение и на то, что он будет делать дальше, и ушла из дома. Я попыталась образумить отца и заступиться за нее, но меня он тоже не слушал, кричал, что заберет меня домой из Хогвартса, но Касс потом сказала, что он не посмеет этого сделать и чтобы я не переживала. Забини поглаживал девушку по волосам, стараясь ее успокоить. — Не переживай, моя хорошая. Мы разберемся. У меня про Кассандру слова дурного никто сказать не посмеет. Я тебе обещаю. — В этой школе все и так знают, что Скитер — лживая тварь, и в ее словах правды нет. Мы-то точно это знаем, — хмуро буркнул Рон. — Все будет хорошо. Николь отстранилась от Блейза, вытирая слезы с лица и продолжая хлюпать носом. — Она… совсем не такая, как написано в статье… Вы же знаете, должны знать… Это война ее изменила так, но она все равно не сломалась и осталась хорошей… — Все хорошо. Мы знаем, какая Кассандра на самом деле, и никуда от нее не денемся. — Джинни обняла Николь. — Тебе не о чем переживать. — Что ж она не сказала Драко про помолвку, — вздохнула та. — Он бы наверняка выслушал и простил ее, но что же теперь будет… Я ее спрашивала после Хэллоуина, послала ли она домой сову, но она ответила, что такие вещи будет сообщать отцу лично. Но мне и в голову не могло прийти, что она скрыла этот факт от него. Он теперь ее бросит, да? — Не знаю… посмотрим… — покачала головой Джинни, на самом деле прекрасно понимая, что кто-кто, а Малфой такое не простит. — Иди на занятия, не переживай за сестру, все будет хорошо, мы за ней приглядим и никому не дадим в обиду. — Спасибо… — Николь кивнула и попыталась слабо улыбнуться. — Вы меня немного успокоили. Стоило девушке уйти, как остальные повернулись к Забини. — Блейз… — дрожащим голосом спросила Гермиона. — Она сказала, что… что… Мулат хмуро вздохнул и понизил голос: — Вот уж она, конечно, ляпнула так ляпнула. Сами там в своем прайде решайте, будете ли вы доносить Кассандре о своем знании этого факта ее биографии, но я бы советовал этого не делать, чтобы не подставлять Нику. Вы же в курсе, как погибла их мама? — Два с лишним года назад от руки Пожирателя, — напряженно покачала головой Джиневра, — когда на их деревню напали. Забини холодно кивнул и продолжил: — А потом этот же самый ублюдок напал на нее и… ну вы поняли. У нее не было никакого боевого опыта, она не смогла отбиться. Как я понимаю, именно после этой ночи она и стала одержима идеей защитить себя и своих близких любой ценой. Так за эти два года она и превратилась в такого сильного боевого мага, какой мы ее с вами знаем. — Просто пиздец, — медленно выдавил Гарри. — Врагу такого не пожелаешь… — Именно, — кивнул Блейз. — Я не знаю, как ей только хватило сил это все вынести. — Как вы думаете, они помирятся? — тихо спросила Джинни и подняла глаза на парней. — Вы смогли бы простить такое? Поттер взлохматил волосы и честно ответил: — Не знаю. Понимаешь, тут же проблема даже не в самом факте помолвки, а в том, что она скрывала его все это время. Мало кто не почувствовал бы себя преданным в такой ситуации. Особенно, как вишенка на торте, узнать это из газеты, да еще и из газеты от Скитер. Да еще и одновременно со всем остальным Хогвартсом заодно. Забини неохотно сказал: — Полностью согласен. Ситуация выглядит крайне некрасивой, хоть у нее и были какие-то свои причины это скрывать. На месте Драко я бы ее простил, но я и не на его месте. Я бы простил, а он, скорее всего, не сможет. Для начала ему, как минимум, нужно время, чтобы это все перепсиховать и уложить в голове. — Но если Касс ему действительно настолько важна, как ты говорил, неужели он предпочтет просто отказаться от нее? — недоверчиво спросила Грейнджер. Блейз хмыкнул: — Миона, давай я тебе напомню, что мы говорим о человеке, который в начале первого, блять, курса еще ребенком предложил свою дружбу Поттеру, а тот отказался, не пожав ему руку в ответ. И во что это вылилось? — Он махнул рукой в сторону черноволосого парня. — Пожалуйста, Поттер получил непримиримого врага. И это не прекратилось до сих пор. Пойми, у Малфоя понятия гордости и предательства лежат совсем в другой области, чем у всех остальных. Поэтому да, я абсолютно серьезно допускаю, что, как бы он ни любил Кассандру, он действительно может ее не простить. Если бы она своевременно рассказала сама, он бы даже психовать не стал скорее всего из-за этого, так, для виду показал бы, что ему неприятно, но на этом все. Но тут дело уже совсем в другом. Все хмуро уставились в пол. — Ладно, — подвел итог Блейз. — Кассандре тут никто не враг, будем поддерживать ее как можем — авось все наладится. Пошли на уроки. И да, учтите, если я услышу, как кто-то с вашего факультета хоть словом ее попробует задеть после этой газеты, я ему вырву язык, и не приведи Мерлин, кто-нибудь из вас за этого человека попробует заступиться. — За своим факультетом лучше следи, — буркнул Гарри. — Со своими мы разберемся, если Касс кто-то вздумает задирать. Забини внезапно для всех не огрызнулся, а кивнул. — За это можете не переживать. Со своими я тем более разберусь. *** К вечеру после ужина странное собрание гриффиндорцев и слизеринца повторилось. — Мерлин, — прошептала Джинни, — я надеюсь, она еще не забрала документы из школы? — Я бы знала, — рассеянно прокомментировала это Гермиона. Забини нахмурился. Завтра Кассандра, скорее всего, соберется с силами и появится на занятиях, но уже закрытая для всех. Равно как и Драко, который самовольно тоже прогулял сегодня все уроки. Но Блейз не хотел ждать. У него оставался один-единственный вариант, где и когда ее можно попробовать найти. Но после отбоя на совятню он прошел легко, никаких чар наложено не было. Вздохнул, ее там, скорее всего, нет, но все-таки решил проверить. И сердце радостно екнуло, когда он увидел девушку, сидевшую на полу в зимней мантии и курившую. — Привет, — тихо сказал он. — Привет. — Гриффиндорка вскинула голову, поднимая на него заплаканные глаза. — Ты не наложила отвлекающую защиту, — глупо ляпнул мулат, садясь рядом. — Да похер, — пожала плечами она и, затянувшись сигаретой, чуть неуверенно спросила: — Ты проверял защиту? Искал меня, что ли? — Искал, — кивнул Блейз, доставая из пачки сигарету. — Что, не поменял ко мне отношение после статьи Скитер? — Штерн затушила окурок о плиты пола, и Забини увидел, как ее руки дрожали, когда она прикуривала новую сигарету. — С чего мне его менять? — Мулат откинулся на стену позади. Та была ледяная. И он встрепенулся, только сейчас осознавая: — Ты и согревающие чары не наложила? — Не-а. Зачем? Блейз коснулся ее заледеневших пальцев и вскочил, выхватывая палочку и накладывая заклинание. — С ума сошла?! Заболеешь же! — Знаешь, — невпопад ответила Кассандра, — наверное, где-то в глубине души я даже хотела, чтобы кто-то пришел. И желательно — именно ты. Забини сел обратно, касаясь ее плечом, и кивнул. — И я пришел. — Надо было ему рассказать, да? — Надо было, — кивнул Блейз, сразу уловив суть разговора. — Почему не рассказала? — Знаешь, так глупо, — хмыкнула Штерн. — Боялась. Точнее, не будешь же ты рассказывать какие-то личные вещи типа просто знакомому. Ну поговорили пару раз на вечеринке, ну в квиддич поиграли, но это же все равно просто приятели максимум. Потом как-то получилось, что началось что-то большее и тоже с конфликтами. Самое время встать и добавить: «А еще я помолвлена»? Да тоже нет. А с Хэллоуина все наладилось и было тупо страшно это рушить, по сути мы только начали отношения, и я не знала, как он отреагирует на мое признание. А на каникулах в Лондоне все было настолько хорошо, что я просто приняла решение забить на этот факт, уже надеясь, что он и не всплывет никогда. Тем более что сразу после Рождества я сказала отцу, что ничего не будет. Я подумала, что это окончательно закрытая глава, о которой Драко знать уже не обязательно. А видишь, как получилось… Он не простит меня за то, что я не рассказала. — Как тебя угораздило вляпаться в это? — Забини знал, что задал правильный вопрос, равно как и то, что ее руки теперь трясутся не от холода, потому что согревающие точно работали. — Я не знаю, Блейз, — прошептала Кассандра. — Тогда все выглядело почему-то очень логично. Первые пару месяцев. Мерлин, я не знаю, что на меня тогда нашло. Ганс погиб незадолго до этого, и я даже не знаю, как спустя такое короткое время после его смерти я завязала какое-то подобие отношений. Если честно, это все было как в каком-то тумане, я очень плохо помню те несколько месяцев. Я уже позже пыталась проанализировать, зачем я полезла в какие-то отношения. Наверное, мне было очень одиноко и страшно оставаться одной, когда до этого всю жизнь меня поддерживало сильное плечо друга. И, видимо, я подсознательно искала замену ему. — А до помолвки как дошло? — мягко и участливо спросил Забини. Кассандра нахмурилась, плутая в воспоминаниях. Разум и так функционировал на какие-то жалкие проценты, стараясь до конца осознать информацию, что они с Драко больше не вместе, а организм был истощен слезами, которые привели к сильной головной боли. — Отец… — задумчиво сказала она. — Со смерти мамы прошло чуть меньше года, но он тогда совсем еще не оправился. Меня не хватало всем заниматься: движением сопротивления, Николь, учебой и винодельней. Тогда дела шли совсем плохо, мы были в долгах. У нас с отцом был очень серьезный разговор. А еще, как назло, у нас деревенька маленькая, и все просто. Повстречались и поженились. Мои родители, например, в семнадцать лет тоже обручились. Я Герману, видимо, нравилась, и он пришел к моему отцу с тем, что когда мне исполнится семнадцать, он готов сделать мне предложение. Знаешь, Блейз, я, наверное, тогда совсем была не в себе, я не могу объяснить, как я на это все согласилась. Или могу… Мы говорили с папой очень долго, он просил подумать о моем будущем, о будущем Николь. Говорил, что он стар, винодельня умирает, и никто о нас с Никой не позаботится. Я и так чувствовала ответственность за семью, до любви мне не было никакого дела в то время, а в его словах была логика. И я согласилась… Помимо этого… В ту ночь нападения меня на улице без сознания нашли именно Ганс и Герман. Так что они единственные, кроме моей семьи, знали, что меня изнасиловали… Ну это было видно по следам, сам понимаешь… Деревня маленькая, а выйди я замуж за Германа — мне не пришлось бы кому-то еще рассказывать, что со мной произошло… Плюс он тактично не настаивал на близости до свадьбы, зная, что случилось. Когда война закончилась, мне хватило цепкости, чтобы поднять винодельню самостоятельно, а идея брака на тот момент уже казалась дикой. И тут очень удачно отец решил отправить Николь в Хогвартс, и я последовала за ней, откладывая проблему в долгий ящик и не расстраивая отца, который хоть и стал сейчас получше, но по факту остался просто больным и сломленным стариком… Ну и, когда я после Рождества ему рассказала про Драко, был грандиозный скандал. Я даже в какой-то момент думала, что его удар хватит. Забини нахмурился, вспомнив слова Николь о битой посуде и раскиданной мебели. — А как отнесся к разрыву этот Герман? — Нормально, — отмахнулась Штерн. — Он уже летом, мне кажется, начал понимать, что я не особо хочу этой свадьбы, да и не сильно ему подхожу в принципе. — Ты с ним тоже поговорила, когда приехала домой? — Ты что? — расстроенно вскинулась Кассандра. — Я бы так не поступила ни по отношению к нему, ни по отношению к Драко! Ты не думай так, пожалуйста! Я ему еще в начале октября написала. Я просто попросила его никому не говорить, чтобы до папы слухи не дошли — хотела лично сказать… Потому что подозревала, как он отнесется к моему выбору. Ну, собственно, так и вышло… Надо было сразу навестить отца и рассказать, не знаю, почему тянула до Рождества, боялась чего-то, все откладывала разговор. Но, несмотря на то что помолвки по факту не было еще с октября, он меня все равно не простит, да?.. И девушка расплакалась, опустив голову. — Иди ко мне. — Блейз обнял гриффиндорку, устраивая ее голову на своей груди и гладя по светлым волосам. Кассандра захлебнулась в новом витке рыданий. «Иди ко мне». Драко говорил эту фразу так часто, что она почти услышала его голос, и внутри все опять сжалось на каком-то последнем издыхании. — Ну все, все, — тихо шептал Забини, которому было очень больно за Штерн. После всего пережитого она больше чем кто-либо заслуживала счастья. Это ж надо было так продавить ее, и она, растерянная, принимала решение связать свою жизнь с кем-то в попытках сохранить семью способом, который ей навязали. А теперь переругалась с отцом, отстаивая свое право быть с тем, кого она любит. И так глупо потеряла все из-за того, что не нашла вовремя сил и смелости довериться и открыться. Блейз уже точно знал, что полезет со своими непрошенными разговорами к другу. Правильно это, неправильно — просто похер. Он не сможет остаться в стороне, потому что эти двое заслуживали счастья, просто еще не научились прощать и не видеть подвох предательства при каждом случае. Сперва Кассандра с этим спором, теперь — Драко. — Мне очень жаль, что все так получилось, — всхлипывала девушка. — Блейз, мне просто пиздец как больно… — Я знаю, моя хорошая. Знаю. К сожалению, у меня нет для тебя ответа, что вы помиритесь, и я не имею права тебя обнадеживать. Драко воспринял это как предательство и действительно может переломать в себе что угодно, как бы плохо ему без тебя не было. Забини мысленно вздохнул, вспоминая попойки в гостиной. Хотя это было меньшим из зол. Он больше переживал, что его друг сейчас в принципе пустится во все тяжкие, сжигая мосты за спиной, чтобы не дай Мерлин не усомниться в своем решении и не захотеть повернуть назад. — Но я буду рядом с тобой хоть каждый день, если понадобится. Вывезем как-нибудь, моя хорошая, обязательно вывезем. — Я уже даже подумываю забрать документы из Хогвартса, — призналась Штерн. — Я просто не представляю, как мне дальше с ним учиться, пересекаясь на уроках, собраниях, вечеринках, и тем более дежурствах, боже… — Дежурств не будет, я тебе обещаю, — твердо сказал мулат. — Я просто заберу их себе, когда вы окажетесь в паре. Не переживай. И не руби с плеча, ты сейчас совсем не в том состоянии, чтобы принимать решения. Иди попробуй поспать, с тебя на сегодня хватит. Давай я провожу тебя до башни? Хотя это не вопрос. Я провожу. Пойдем, уже поздно, а тебе нужно набраться хоть немного сил, если получится. Забини встал и протянул гриффиндорке руку. Она еле поднялась, чувствуя в каждой клеточке тела бессилие, и поморщилась от наплыва сильной головной боли, чуть пошатнувшись. Мулат сразу подхватил ее за талию. — Голова болит? Салазар, ну конечно… Она же столько плакала сегодня. Штерн молча кивнула, чувствуя, как перед глазами все поплыло, а к горлу подступила тошнота. — Сейчас, моя родная… — засуетился Блейз, вытаскивая палочку. — Просто потерпи еще немного и доверься мне, хорошо? Я сейчас все уберу… И через минуту Кассандра открыла чуть прояснившиеся глаза и прошептала: — Мерлин, спасибо тебе… Я думала, что потеряю сознание прямо здесь. — Не за что, — облегченно кивнул мулат. — Рад, что помогло. Пойдем, провожу тебя, просто по пути положи мне руку на плечо, а я буду поддерживать тебя. Голова может еще кружиться какое-то время. Кассандра покорно кивнула, а около входа в гостиную Гриффиндора под неодобрительным взглядом и показательными вздохами Серой дамы еще минут пять обнимала своего друга, шепча слова благодарности. И после скользнула в гостиную, где на нее сразу уставились четыре пары обеспокоенных глаз, которые, очевидно, несмотря на все ее признания, даже с учетом подтвержденного ей же самой факта использования Непростительного, не поменяли свое отношение к ней. Все-таки она смогла обзавестись друзьями и не потеряла душу. Точно не потеряла, потому что этот кровавый пульсирующий острой болью клубок внутри ей и был. «Выкуси, Скитер». — Пожалуйста… — Она подняла заплаканные и опухшие глаза на друзей. — Я знаю, что вы переживаете, но давайте завтра? Я последний час была с Блейзом, все хорошо. Ну, настолько, насколько это вообще сейчас возможно для меня. Давайте завтра поговорим? Я очень надеюсь, что смогу сейчас просто уснуть. Все неуверенно молча кивнули. Штерн хмыкнула: — Поверьте, у вас будет еще куча возможностей меня успокаивать, не сомневайтесь в этом. — И девушка направилась в спальню. — Ну и как она на ваш взгляд? — тихо спросил Гарри. — Ну… — протянула Джинни, — спасибо Блейзу, что я могу сказать. Она хотя бы бросила нам несколько слов и скрасила их иронией. И то спасибо. Потому что я была уверена, что в эту комнату войдет существо, из которого дементор высосал душу. Хотя радоваться еще рано, я боюсь, что худшее ей только предстоит. Пусть хоть поспит сегодня, если сможет… *** Кассандра на автомате умылась и переоделась. Медленно, безжизненно, не понимая, что ей делать дальше. Взгляд упал на газету, которую она ранее достала из внутреннего кармана мантии и положила на стол. Она знала, что этого не стоит делать, но это было выше ее сил. Подошла к столу и взяла проклятый выпуск в руки, вглядываясь в колдографию. Не удержалась и провела по ней пальцами. Чертова колдография, на которой они оба выглядят счастливыми в этой чертовой кофейне. Драко мягко пропускает сквозь пальцы ее волосы, а затем приподнимает ей подбородок, наклоняется и неспешно целует. И ее глаза светятся от счастья. Такой родной, такой нежный. Слезы частыми каплями начали падать на бумагу, размывая напечатанные буквы. Кассандра одной рукой прижала газету к груди, а второй схватилась за спинку стула, по телу опять начинала бежать лихорадочная истерика от осознания того, что целого ее мира больше не было. «Нет-нет-нет, только не снова, пожалуйста». Резко отшвырнула газету на кровать, бросилась к шкафу, доставая флакончик с зельем. Растерянно посмотрела на оставшиеся, с содроганием отмахнувшись от возникшего в где-то в глубине желания выпить сразу несколько флаконов. «Это зелье от Викки, не от него, — убеждала она сама себя, чувствуя на губах легкий привкус фиалки и старательно игнорируя разливающуюся в груди безысходность. — От Викки, не от него. Сегодня мне это нужно, просто чтобы не сойти с ума. Мерлин, дай мне сил, просто дай мне немного сил как-то пережить это, хотя бы до утра». Она упала на кровать, отшвыривая пузырек, прижала двумя руками к груди газету и горько и отчаянно зарыдала, хороня свои отношения с Драко. И, судя по ощущениям, все-таки сходя с ума от боли внутри, которая была куда хуже Круцио, поскольку потрошила не тело, а сердце — на рваные пульсирующие на издыхании лоскутки.