Папочка

      Хью прилетел в Торонто в одиночестве — Миккельсен не смог его встретить. Также в одиночестве заселился в гостиницу. Отчаянно стараясь не вспоминать, как в прошлый раз они шатались по ночному городу вместе с Мадсом. Как они гуляли вдвоем под шум дождя, разговаривали и смеялись. Теперь новый одинокий номер отеля со слишком широкой для него кроватью. Полный мини-бар с маленькими бутылочками виски, и ночь уже можно провести приятнее. С горьким запахом алкоголя на губах и щемящим чувством одиночества. Пить одному, мистер Дэнси — первый шажок к алкоголизму. Хью набрал Клэр, сообщил, что долетел. Выслушал про все последние проделки Сая, про новое платье, разговорчивую соседку. Виски делал этот разговор удобоваримым, так что Хью даже неплохо провел время перед тем, как отключиться.       Весь этот день был у него свободным, так что Дэнси проснулся ближе к полудню, вроде даже выспавшись, но с отчаянно затекшими конечностями. Неспешно принял душ, оделся, выпил растворимый кофе, мельком успел глянуть планы съемок и расписание. Попытался заняться чем-то полезным или хотя бы выйти на прогулку, но потом просто махнул рукой на это. Достал пару купленных заранее бутылок виски и уселся прямо на пол. Включил «Охоту» и с первого же кадра начал наливаться алкоголем по брови. Так, для развлечения. Мадс тут был до невероятности красив и великолепен, так что хотелось пробраться сквозь экран ноутбука и просто обнять его, утешить. В конце фильма одолело невыносимое желание выкурить пол пачки сигарет и залить это все двойной дозой виски. Хью особо не считал на сколько пальцев он лил себе янтарную жидкость цвета глаз Мадса. Во-первых, ему было плевать, а во-вторых, он все равно пил из обычной гостиничной кружки, так что ни о какой эстетике речи не шло вовсе.              Следующие фильмы с Мадсом оказались так же хороши, хоть он, зачастую, играл антагонистов. На очереди был какой-то шпионский боевик — что-то про Бонда и казино. Хью только хмыкнул: ни он, ни Мадс такого не смотрели раньше. Когда Дэнси покачнулся, пытаясь встать с места, он вдруг понял, что закуска была бы, в общем-то, неплохой идеей. Надо было идти в душ и спать, чтобы завтра выглядеть хоть как-то приемлемо на съемках. Он правда пытался: налил себе воды, умял заказанный в номер ужин. Пока не наткнулся на фильм с молодым Мадсом. Примерно времен съемок «Артура». Отказать себе в удовольствии окунуться в ностальгию, Хью не мог. Неплохой сюжет, хорошая актерская игра. Ближе к концу, Дэнси поймал себя на том, что несколько минут уже глядел на застывший экран: как Мадс оборачивается почти на камеру, а мужчина рядом с ним смотрит так жадно и так голодно. Все знают, к чему приводят такие взгляды, так что Хью не мог продолжить просмотр. Просто сидел так и смотрел на красивый изгиб губ. Поцеловать их стало почти необходимостью.       Вероятно, он бы просидел так всю ночь, пока в его дверь неожиданно не заколотили с силой. Хью даже крупно вздрогнул от неожиданности, нервно поглядывая на дверь, пока медленно брел ко входу. Он хотел было не открывать, мало ли кому пришло в голову стучаться к соседям посреди ночи, но в глазок все же посмотрел.       — Мэсс? — Хью сразу же сдвинул цепь, распахнул дверь, пропуская Миккельсена внутрь.       — Телефон тебе для чего нужен? — Мадс осуждающе глянул на несколько пустых бутылочек у стола, прислонился к косяку двери, скрестив руки. — Тебе Фуллер звонил раз двадцать примерно.       — Телефон? — Хью облокотился на стену возле себя, отчаянно пытаясь вспомнить куда он закинул мобильный ночью.       — Ну, знаешь, штука такая, которая звонит, — со смешком фыркнул Мадс и без приглашения прошел в комнату. Набрал его номер и прислушался. Телефон не отозвался, но, конечно же, оказался там, где Хью его и оставил — под подушкой. Абсолютно разряженный. — В следующий раз сначала сообщи, что ты долетел Фуллеру. А то от тебя ни слуху, ни духу.       Мадс втиснул в его пальцы мобильный, по пути чуть не споткнулся, а один раз случайно пнул бутылку с виски, отчего та опрокинулась с протяжным стуком и расплескавшимися волнами алкоголя по сторонам. Миккельсен только чертыхнулся, огляделся в поисках какой-нибудь ткани, но Хью был быстрее. Видавшая виды собственная футболка, которую Дэнси забыл кинуть в стирку, торопливые, но неаккуратные попытки вытереть все досуха.       — Развлекаешься? — Мадс, оказывается, все это время стоял рядом и глядел прямо в экран ноутбука с легкой ухмылкой. Хью растерянно обернулся, и тотчас залился краской. Дэнси пробормотал что-то не совсем членораздельное и даже глаза закрыл от смущения. Вот ведь! — Интересный фильм ты выбрал. Похоже, Хьюстон, ты в стельку пьян.       Это было не так. Дэнси успел неплохо протрезветь за последние полтора часа на воде, но Мадсу этого знать не обязательно. Так что он кивнул. Проще будет потом списать все на то, что он ни черта не помнит. В целом, он и так уже ползает на четвереньках, так почему не зайти немного дальше? Хью покачнулся вперед, будто падая, так что Мадс оказался близко, поддерживая его за локти.       — Мэсс, — должно быть его вид оставлял желать лучшего, так как Мадс уставился на него почти потрясенно. Но ведь и не каждый день увидишь перед собой пьяного Дэнси на коленях. Руки его потянулись к обтянутым джинсой бедрам, ноги сами придвинулись ближе. Когда Хью вспомнил, что из одежды на нем были только боксеры и майка, это стало еще более интимно. Мадс даже не отодвинулся, с отстраненным интересом глядя на несмелые поглаживания собственных бедер и коленей.       — Что ты делаешь, Хью? — наконец спросил он, когда нервные пальцы завозились у самой ширинки, пытаясь стащить язычок молнии вниз.       — А на что похоже? — прошелестел Хью как можно более пьяно, утыкаясь носом в чужой живот, вдыхая любимый запах дерева и табака. — Или ты хочешь по-другому?       — Перестань! — Мадс потянулся поднять его. — Не нужно…       — Я хочу, — Хью вцепился крепче в чужие ноги, не давая поднять себя. Это, конечно, абсолютно глупая затея по восстановлению только-только налаживающихся отношений. Одним минетом тут явно делу не помочь, но не попытаться Дэнси не мог. Когда он наконец справился с пуговицей, то потянул джинсы вниз, но его тут же грубо перехватили.       — Ты пьян, Хьюстон, — буркнул Мадс, старательно избегая смотреть ему в глаза. — Пойдем, умоем тебя.       — Блять, Миккельсен. Я просто хочу тебе отсосать, для этого не нужно быть трезвым!       Не смотря на увещевания и сопротивления, Мадс все же поднял Хью, крепко удержал в своих руках и осторожно повел Дэнси в ванную. Игнорируя бардак и обилие пустых бутылок пол ногами.       — Так, давай, — ледяная вода из лейки душа заставила Хью вздрогнуть, а через несколько минут под обжигающими кожу струями — дрожать. В целом, теперь он явно окончательно протрезвел. Но и так просто сдаваться он не хотел.       — Мэсс, — всхлипнул Хью, когда его бережно обтерли пушистым полотенцем. — Я просто не знаю, что еще сделать. Все иначе теперь. Ты ко мне даже не прикасаешься. И все равно ты приезжаешь ко мне посреди ночи. Заботишься, — вновь всхлип, — тратишь свое время. Кто мы теперь друг другу?       Мадс не ответил. Просто молча и вполне заботливо продолжил обтирать мокрые кудри.       — Не молчи, — тихо попросил Дэнси, цепляясь за широкие плечи. Почти насильно потянулся в объятия, все еще влажный.       — Все хорошо, Хью. Дело не в тебе, — ему позволили прижаться ближе, хотя водолазка на груди мгновенно стала мокрой. — Я не знаю. Просто сейчас не время. Виола постоянно плачет. Ханне вся на нервах. Карл ушел в себя. Мне теперь придется жить вдали от них, чтобы работать. А я. Не справляюсь. Со всем этим.       — И я еще?       — С твоими проблемами мы тоже разберемся, — поспешил заверить Мадс, но Хью лишь помотал головой.       — Я не об этом. Я, скорее, мешаю тебе.       — Не мешаешь. Но если ты прекратишь напиваться просто так, это значительно упростит нам всем жизнь, — Мадс подхватил его на руки. Ощущение силы и власти, которое Хью уже успел забыть. И твердым шагом понес его к кровати. — А теперь спи. Нам завтра с утра работать.       — Останься? — несмело протянул Хью из-под одеяла, цепляясь пальцами за простынь около себя.       И он остался. Сначала прибрался в комнате, собирая весь мусор и разбросанную одежду. Потом поставил телефон Хью на зарядку, который, конечно же, вновь оказался забыт. Дэнси наблюдал из-под ресниц, как Мадс спокойно раздевается, складывая мокрую водолазку на сушилку, как он снимает простые джинсы. И аккуратно, чтобы не разбудить, укладывается рядом. И все еще преступно далеко. Лежа на спине в сантиметре от чужого тела, Хью не помнил, как заснул. Зато помнил, что проснулся, а Мадса рядом уже не было. И только одуряюще знакомо на весь номер пахло кофейными зернами.              — Доброе утро. Фуллер написал, что немного сдвинул график съемки. Нам к двенадцати сегодня, — Мадс подал Хью в постель чашку кофе и абсолютно свежий хрустящий круассан. Когда-нибудь Дэнси раскроет секрет такой сверхпродуктивности этого датского мужчины. — Я позвонил доктору Роудсу. Он готов принять тебя через пару дней. У него невероятно плотный график, так что не советую затягивать и согласиться на ближайший прием. У него за час запись забивается.       — У кого? — Хью с удовольствием вгрызся в маслянистое воздушное тесто и даже глаза прикрыл. Корочка захрустела под нажимом, так что Дэнси прослушал почти всю длинную тираду Мадса.       — Психиатр. Или ты передумал?       — Нет. Нет-нет.       Закатанные рукава обнажили переливающиеся жилы предплечий, и Хью тотчас захотел ощутить их на себе. Странно было бы спрашивать вот так в лоб — «а можно я тебя обниму?», поэтому Дэнси мучился молча. Сидел на постели, задумчиво кусал губы и хмурился.       — Ну что? — Мадс в который раз поймал его взгляд на себе.       — Просто хочу тебя обнять. Но не знаю, нормально ли это.       — Пока нет, — отрезал Мадс. Вздохнул и выдохнул глубоко, смягчаясь при взгляде на Хью, и проговорил спокойнее: — Пока нет.       — Насколько пока? — это был до безумия глупый вопрос, и Хью сразу же закусил губу. Как будто у Миккельсена был собственный таймер чувств. Мадс только фыркнул, прекрасно считывая все эмоции этого британского лица.       — Ну, видимо, не сегодня. Поставь, пожалуйста, телефон в нормальный режим. Вечером тебе позвонит доктор Роудс.       — Тебе уже пора? — Хью беспокойно оглядел, как Мадс торопливо проверяет карманы на наличие ключей.       — У меня нет съемок до обеда. Я планировал еще кое-куда заскочить и перекусить.       — Я бы тоже позавтракал, — Хью быстро поднялся с кровати, едва не расплескав весь кофе по простыням. Посмотрел прямо, одними глазами умоляя согласиться с ним. — Буду рад, если ты позволишь составить тебе компанию.       — Поехали, — Мадс задумчиво прокрутил кольцо ключей на пальцем. Что-то мучило его настолько сильно, что это даже отразилось на лице. — Перестань пытаться быть… таким.       — Каким?       — Не знаю. Слишком покладистым. Будто собака, которую выдрали за уши, а она все равно льнет к рукам и ластится. Я уже говорил, что все хорошо. Мы все обсудили.       — Не все, Мэсс, — покачал головой Хью.       — Ты про мой отказ?       — Как мне это исправить? Как вернуть все назад?       — А ты этого так хочешь? — Миккельсен резко дернул уголком рта, оставляя этим простым движением слишком много вопросов. Это была улыбка? Или это была злость? Или… безразличие?       Хью даже застыл. Что значит этот вопрос? Что-то очень важное происходило между ними прямо сейчас, и Дэнси было тяжело считывать чужие эмоции. Он внутренне заметался, не зная, что ответить. Как сказать, что он любит так сильно, что готов сейчас же вновь упасть на колени и молить о прощении, если Мадс скажет, что это поможет им.       — Мэсс, я ведь люблю тебя. Правда люблю, — Хью качнулся вперед. Кажется, он уже несколько долгих минут аккуратно подступал к Мадсу. — Я не буду говорить, что я не могу жить без тебя или без твоего присутствия рядом. Могу, но не хочу всей душой.       Хью остановился в крошечном шаге от Миккельсена, вопросительно протянул руку вперед, ожидая, что его остановят в любой момент. Но пока Мадс только молчал и не двигался, рассматривая штормовые волны в чужих глазах. Ладонь коснулась легкой щетины с проседью, придвинулась к нежной коже. Почти то собственническое движение ладонью Ганнибала, только более ласковое и неуверенное. Почти паническое, вопросительное. Его не оттолкнули, позволили изучающе гладить щеку, скользить кончиками пальцев по скулам и ушам, аккуратно обвести контур губ.       — Я не уверен, что смогу дать тебе то, чего ты хочешь, — наконец пробормотал Мадс, почти целуя подушечку большого пальца.       — Я понимаю, — быстро согласился Хью. — Сейчас это не важно. Ты нужен своей семье больше, чем когда-либо. Ты — их сила и поддержка. Все, чего я прошу — позволить мне стать твоей опорой. Теперь, когда она нужна тебе как никогда. Даже если злишься.       — Я не злюсь на тебя, — повторил в который раз Мадс, даже помотал головой. Он все же качнулся назад, но Хью последовал за ним. Несколько шагов, и он оказался у стены. Не прижат — Дэнси бы такого не позволил себе. Лишь легкое напоминание о той самой опоре. — Я не злюсь на то, что произошло, на то, что ты мне ничего не сказал. Я просто. Опустошен. Внезапной ложью, тем, что случилось с Виолой. Тем, что я видел. Я не знаю как прийти в себя.       — Что мне сделать, Мэсс? Чтобы помочь тебе? Я готов на все, если это сделает тебе лучше.       — Я не знаю.       Господи. Ну почему так сложно?       — Ты не такой. Все не так. Я чувствую чертову пропасть между нами, — заскулил Дэнси, приник к чужому жару, тяжело дыша от нахлынувшей тоски. — Я не знаю, что мне делать, Мэсс.       — Ты до сих пор винишь себя в нашей ссоре, — догадался Мадс, аккуратно гладя сведенные вместе лопатки. — Это не так. Ты ни при чем. Просто так сложилось.       Хью ничего не ответил, обхватил ладонями его опущенное в пол лицо. Аккуратно приблизился, чувствуя собственное сорванное дыхание. Потерся носом о чужой нос, давая им обоим время передумать. Мадс закрыл глаза, и это стало последним толчком. Хью прижался к этим чувственным губам, медленно и нежно пробуя их на вкус. Сначала обласкал нижнюю губу, верхнюю, снова нижнюю, не решаясь пускать в ход язык. Миккельсен сначала просто стоял спокойно, не отвечая на поцелуй и не двигаясь. Просто позволяя этому моменту близости случиться. Одна рука Хью скользнула по чужой груди, остановилась посередине. Его сердце стучало как бешеное. Переходило в галоп, в стремительную лаву по венам.       — Я хочу вернуть все назад, — оторвался Хью лишь на секунду.       — Я не могу… — почти умоляюще прошептал Мадс.              Хью аккуратно мазнул его губы своими, крепко прижал к себе, зарываясь в беспорядок светлых волос. Заглянул в глаза, покрывая каждый сантиметр лица аккуратными поцелуями.       — Зови меня эгоистом, Мэсс, — легкое касание губами высокой скулы, — но я хочу вернуть все, что у нас с тобой было, — целомудренный поцелуй у губ.       Дэнси не мог вспомнить, в какой момент Мадс ответил на поцелуй. Как давно его язык скользнул в чужой рот, как они почти стукнулись зубами, жадные и нетерпеливые. Не мог точно сказать, когда его большие ладони оказались в кудрях, сжимая их крепко и властно, удерживая в одном положении до боли в корнях волос. Животное рычание — Хью не смог бы сказать, из чьей глотки оно вырвалось, настолько сильно и близко они сплелись. Горечь их расставания толкнула обоих вырывать поцелуи жестче, чем могли бы, почти кусая друг друга, слизывая выступающую кровь, оставляя ранки и отметины на нежности кожи. Так близко и долго, что дыхание давно уже кончилось. Хью смог остановиться только когда перед глазами заплясали огоньки удушья.       — Gud. Jeg kan ikke. Hver gang jeg ser dig, tænker jeg kun på dine læber. Selv da jeg var sur på dig uudholdeligt. Jeg hadede mig selv så meget for det, jeg havde gjort. Og for hvad jeg føler for dig efter alt.       — Я ни черта не понял, — выдохнул Хью в открытые губы, пытаясь отдышаться. — Ты сказал все на датском.       — Знаю.       Мадс легонько отстранил от себя мужчину. Губы его припухли и слегка кровили, уголки блестели от слюны. Внешне он казался спокойным, только пульс глухо стучал в руках, обвивших всего Хью.       — Перевода не будет? — Дэнси стер пальцем красную капельку с волевого подбородка, подумал недолго и отправил замаранный палец в рот.       — Может, позже.       — Поцелуй меня еще раз, — глухо попросил Хью, пряча лицо на груди, утыкаясь носом в горловину черной водолазки.       — Не могу, Хью.       — Не хочешь?       — Хочу. Черт, конечно, я хочу, несносный мальчик! — Мадс неожиданно прикусил язык и резко откинулся на стену позади себя, закрыл глаза крупной ладонью. — Господи, Хью. Не могу так. Я не должен. Моя семья разваливается.       — Я понимаю, Мэсс, — Хью боднул лбом чужую грудь. — Я рядом. Просто рядом. Будет так, как ты захочешь. Я буду ждать столько, сколько потребуется.       — Спасибо, Sød.       — Так мы… друзья?       — Друзья, — горячая ладонь быстро скользнула по щеке Хью ласково. И оставила после себя только привкус горечи. Дэнси был готов ждать. — Собирайся, Хьюстон. Поехали, поедим нормально.       Хью только кивнул. Он, даже если бы очень сильно пожелал, не смог бы проронить ни слова. Язык замер у кончиков зубов, все еще горящий ощущениями острых укусов. Так же остро, как и горела в груди тоска. Но Хью пообещал Мадсу быть рядом. И он будет. Просто другом, если он так захочет. Хорошим другом.       Они неспешно позавтракали с Мадсом в ближайшем к съемочной площадке кафе, говорили мало и на какие-то отвлеченные темы. Хью пытался расплатиться, но Миккельсен, как обычно, остановил его и не дал вставить ни слова возражения, оплачивая счет. Они прилично наелись, но вот чертов аппетитный кусочек морковного торта гипнотизировал Хью уже несколько минут. Дэнси старался не есть сладкое вместе с Клэр. И за несколько лет без быстрых углеводов успел отвыкнуть от ощущения сахара на языке. Так что Хью сидел, смотрел и не прикасался. Почти как к Мадсу.       — Ты говорил, что тебе надо заехать еще куда-то, — вскользь напомнил Дэнси, вернувшись из уборной. Ему на самом деле до ужаса было интересно, куда же собирается Миккельсен перед съемками.       — Да. В питомник, — Мадс вдруг поник и уткнулся взглядом в свою кружку с чаем. — Для Виолы. Нам посоветовали завести собаку. Как будто это одно и то же! — Миккельсен внезапно вспыхнул бессильной яростью, но тут же взял себя в руки. — Собака — это не ребенок.       — Это не замена. Скорее, утешение.              Мадс только фыркнул, подлил чаю в обе кружечки. Его можно было понять. Это звучит ужасно: завести собаку чтобы избавиться от горьких мыслей о потерянном ребенке. Хотя, Уилл бы не согласился. Когда на их стол поставили тарелку с красиво украшенным кусочком морковного торта, Хью только моргнул. Пролепетал было, что не заказывал, но Мадс поблагодарил девушку и улыбнулся. Тепло и так… по-старому. Так, как давно уже не улыбался.              — Не стоило, — выдавил Хью. Но ради этой улыбки тотчас мысленно поправил себя — стоило.       — Проще один раз съесть, чем сто раз мечтать о вкусе, — почти философски изрек Миккельсен.       Торт оказался фантастическим. Хью ел медленно, по ложечке отправлял десерт в рот, ощущая тонну вкуса и различных оттенков сладости. От обильно пропитанных коржей с орехом до кислых кусочков маракуйи на языке. Даже консистенция крема оказалась идеальной. Фантастика вкуса.       — Неужели все так запущенно? — Мадс явно забавлялся, наблюдая за этим гастрономическим оргазмом.       — Это божественно, — выдохнул Хью, с сожалением отмечая скорый конец десерта. Черт, он ведь даже не предложил Мадсу кусочек. — Хочешь?              Мадс кивнул, и Хью, абсолютно не стесняясь, подцепил своей ложкой самый сочный кусок, потянул через стол. И застыл, осознавая, что только что сделал и в какую ситуацию попал. В людном зале, где их могут увидеть или сфотографировать, выкинул такую глупость. Миккельсен тоже не двигался, гипнотизируя взглядом Хью. Видимо, что-то решая в мыслях. А потом придвинулся и, глядя Дэнси прямо в глаза, открыл рот, позволил ложечке очутиться внутри. Изящные губы сомкнулись на серебре, глубоко в ярком карем омуте зажглась искра интереса.       — Прости, — вздохнул Хью, с сожалением откладывая ложку на край тарелки. — Я не подумал.       Конечно, на них кое-кто обратил внимание. Еще бы, даже если их не узнали, то не каждый день увидишь, как один мужчина кормит с ложки другого. Благо, их не фотографировали.       — Ничего. Я в уборную, и поедем.       — Угу, — Хью кивнул, дождался, пока Миккельсен скроется за дверьми. Скользнул пальцами по серебру ложки, задумчиво погладил ее, поднял, присмотрелся к узору. Красиво. Не задумываясь, Хью неторопливо слизал остатки крема и губ Мадса.       — Хьюстон, перестань так пялиться, — хмыкнул Мадс проходя мимо в одних плавках. Мокрых и очень соблазнительно подчеркивающих упругие ягодицы и смутные очертания члена.       «Да, Хью. Перестань уже пялиться, Господи. Скоро все заметят. Как объяснять будешь?»       Дэнси, в общем-то и не нужно было находиться здесь, но он со своими съемками закончил, а свободное время не хотелось проводить в одиночестве. Теперь он просто шатался по съемочной площадке возле гримеров и осветителей. Приставал к коллегам с разговорами, явно мешая им повторять сценарий и настраиваться на работу. Нарезал круги вокруг Фуллера, доводя того до белого каления, а все ради того, чтобы не смотреть, как обнаженный Мадс стоит привязанный к импровизированному кресту. И то, пару раз в минуту взгляд его прирастал к стройной фигуре с седеющими волосками на груди. На то, как красиво изгибалась эта тонкая, но мощная шея в веревочной петле. Как красиво перекатывались бугры бицепсов. До прекрасного обездвиженный и беззащитный. Жаль только, что это слишком быстро закончилось: к двенадцати ночи съемка прекратилась, а в час они, наконец, выбрались в холод улицы. Мадс, по обыкновению, предложил подвезти, и Хью не смог отказаться.       — Сегодня без виски, надеюсь? — Мадс открыл окно, старательно выдыхая клубы дыма в ночь.       — На ближайшее время — никакого виски, — заверил Хью. Уловил небольшую нервозность в крепко сжатых пальцах на руле. Такого раньше не было. — Может, останешься у меня? Нам все равно завтра с утра сниматься.       Просто вопрос. Обычный дружеский вопрос. Без подтекста.       — Да, можно, — напряжение пальцев заметно расслабилось, и Хью совсем потерялся в догадках. Может, он тоже этого хотел? — Побуду твоей нянькой сегодня.       И они вновь ночевали вместе. Лежа поодаль в одной кровати, но не касаясь друг друга. Слушая чужое дыхание. Около трех ночи Хью с тоской подумал, что звать Мадса было плохой идеей, ведь лежать вот так: с желанием коснуться, но не имея возможности — просто кошмарная пытка. Миккельсен внезапно тяжело вздохнул, показывая, что он тоже не спал, подлез ближе, устраивая голову Хью у себя на груди, позволяя обнять себя, закинуть ногу на бедро.       — Не могу уснуть из-за грохота мыслей в твоей голове, — пояснил Мадс на безмолвный вопрос. — Засыпай, нам рано вставать.       Сердце Хью застучало как бешеное, грозясь вот-вот вылететь из груди. Он прижался близко-близко, провел ладонью по волоскам на груди, устроил колено между чужих бедер. Близость чужого желанного тела и его запах заставили Хью несколько раз сглотнуть. Кажется, все стало еще хуже — теперь он остался отчаянно возбужденным, с тугим напряженным узлом внизу живота. Дэнси крепко выругался про себя, стараясь абстрагироваться, через некоторое время ему даже удалось закрыть глаза. Но мысли витали все еще совершенно в далеких ото сна местах. Мадс чуть повернулся к нему, и только тогда Хью с ужасом понял, что все это время прижимался к нему стремительно набухшим членом сквозь белье. Миккельсен не сказал ничего, обхватил его челюсть ладонью до боли, в немом приказе раскрыть рот. Хью показалось, что он умрет прямо на этой постели. Грубый, совершенно животный поцелуй заткнул его стон, когда Мадс перекатился, нависая над ним, запустил ладонь между их прижатыми друг к другу животами, забираясь под тонкую ткань. Их общее возбуждение в одной ладони, широкой и крупной, Хью повторил движение, перекрещивая их пальцы в крепкой хватке.       Вторая рука скользнула к чужой крепкой пояснице, нос уткнулся в изгиб шеи, в донельзя родной запах. Медленно и ласково они двинулись в унисон, почти толкнулись бедрами, все еще помня чужие предпочтения. Стараясь доставить удовольствие вовсе не себе, но другому. Такое знакомое и запретное чувство, что на глазах предательски сверкнула влага. Быстро, еще быстрее, сильнее, ласкаясь о круг их разгоряченных рук и еще более горячую бархатность кожи. Задевая друг другом каждую впадинку, притираясь вздутыми чувствительными венами. Слишком близко, со сладкими тихими стонами почти в уши. Хью потребовалось всего-ничего, чтобы задрожать всем телом, оттягивая всплеск скопившегося напряжения, спрятать лицо в чужом плече. Мадсу — немного дольше, но Дэнси сдержался ради него. И лишь когда Миккельсен громко выругался на датском и изящно прогнулся в пояснице, Хью отпустил себя.       Заснул он почти через мгновение. Вот он смотрел, как Мадс, все еще молчаливый, бережно убирал следы их преступления. А вот — в полусне услышал короткий смешок и тихое «секс по дружбе». И уже через мгновение — блаженная пустота.