Папочка

      — Любимый, мы уже собраны, — Клэр в зеленом шелковом платье до самых шпилек показалась в дверном проеме. Сай, в салатовой рубашке и донельзя милых джинсах, оказался маленькой точной копией самого Хью.       — Да, я тоже готов, — Дэнси поднял сына, с удовольствием прижался к его пухлой щеке и принюхался. Он все еще пах молоком и чем-то нежным. Клэр тут же стряхнула с них обоих невидимые пылинки и заулыбалась, глядя на семейную идиллию.       — Поедем на моей машине? Или на такси?       — А твой отец перестал пить алкоголь?       Клэр фыркнула, забавно наморщив носик, и Хью тотчас чмокнул ее в щеку. Такси на удивление подъехало быстро, всего за десять минут: самый центр Нью-Йорка в рождественскую ночь — почти что реальное чудо.       — Напомни, что мы дарим?       — Маме ортопедическую подушку, у нее с возрастом стала болеть спина. Помнишь, мы с вами ездили на обследование?       — Да, — Хью кивнул, хотя ничего такого не помнил. Он умудрялся прижимать сына к себе, играть с ним в «кочки», краем бедра придерживать сумки и подарочные пакеты, а локоть подставил жене для поддержки.       — И еще адвент-календарь от Диор. А отцу его любимую туалетную воду и набор галстуков Армани.       Хью даже не пытался посчитать, во сколько им обойдется простой семейный ужин. С начала съемок «Ганнибала» любые денежные проблемы отпали, так что Дэнси не только содержал семью, но и с удовольствием видел, как Клэр иногда отрывалась в модных бутиках. На ценники он привык почти не смотреть — и это было приятно. Своих родителей Хью поздравил заранее. Из-за пятичасовой разницы во времени, он все равно не сможет сделать это вечером. Но они созвонились позже несколько раз после приезда сначала Кейт, а потом и Джека, который только вернулся то ли из Африки, то ли из Австралии. У родителей все было как всегда прекрасно, а Хью, в целом, даже не особо расстроился тому, что его не будет на семейном торжестве. Сложно ценить связь, которой особо и не было.       Дальше все было обычно: типичное Рождество с семьей. Индейка, мартини с соком для дам, виски для мужчин и просто молоко для детей. Смотрели комедии, загадывали желания в бокалах с шампанским, обменивались подарками. Все было слишком тихо и спокойно. Пару раз Дэнси бросал тяжелый взгляд на телефон, но тот лишь изредка мигал уведомлениями. К сожалению, не теми, на которые он рассчитывал. Фуллер прислал в общий чат фото их с мужем стола и украшенного рогатыми венками дома, чем запустил целый флешмоб. Эттьен сфотографировала уже выросший животик с надписью «Ест грубых». Скотт с Аароном, оказывается, праздновали вместе, так что и появились в кадре в обнимку возле обильно украшенной украденным реквизитом елки. Ножи, скальпели, отрезанные уши — Хью только хихикнул и прислал в чат несколько подмигивающих смайликов. Каролин и Кейси прислали по фотографии идеально чистых бежевых домов с яркими вкраплениями изысканных венков.       Хью нечего было присылать — он даже праздновал не дома. Не написал ничего и Мадс. Он вообще в сети не появлялся, сообщения висели непрочитанными, неумолимая надпись «Был в сети 8.11» мозолила глаза. После возвращения Мадса, Фуллер сразу забрал его на съемки всех тех эпизодов, которые срочно требовали внимания до Рождественского отпуска и раскадровки первой половины сезона. Так что ни увидеться, ни поговорить толком, они не смогли. Или Миккельсен не захотел. Так или иначе, скоро им придется вновь оказаться рядом: в начале января у них планируется красная дорожка и мероприятие в качестве представителей NBC. Мадс, Хью и Фуллер. Остается надеяться на то, что хотя бы там они пообщаются.       Время прошло быстро: в семейном кругу они так же справили Новый год, затискали счастливого Сая, выпили пару бутылок шампанского. Счастливая семья, хорошие друзья, дом — полная чаша. Вот только. Все не то. Вздохнул свободно Дэнси уже в самолете, оставляя жену и ее родителей позади. Хью прибыл в Лос-Анджелес вместе с Фуллером, который праздновал Рождество с мужем у родственников. Церемония пройдет только вечером, так что у них в запасе полдня, чтобы подготовиться к возможным вопросам и интервью по второму сезону. Брайан несколько раз повторил, что можно рассказывать, а что нет. Хью-то запомнит, а вот Миккельсену лучше сразу написать целую бумагу. Хотя, зная его, он и ее где-нибудь оставит на видном месте. Мадс присоединился к ним непосредственно перед началом. Фуллер цокнул, оглядывая небрежно сидящий пиджак и слегка опухшее от недавнего перелета лицо, которое, к слову, даже этим сложно оказалось испортить. Но Брайан несколько раз показательно постучал Мадса по щекам, придавая им более-менее удобоваримый вид.       — Так, дружочки, — Фуллер притянул к себе обоих, заглянул каждому в глаза. — Ведите себя хорошо. Вы — друзья, даже если в ссоре. Играйте друзей, если не чувствуете этого. Будьте великолепны и выбейте нам третий сезон своими прекрасными мордашками!       Хью обернулся на Мадса, но тот не ответил на взгляд, уверенно кивнул, расправляя плечи. Рука его оказалась у Дэнси на плече, а на губах заиграла улыбка. Оказалось, их уже кто-то фотографировал.       — Хью, — прошипел Фуллер, легко пихнул его в бок, и Дэнси очаровательно улыбнулся в объектив.       Губы его улыбались весь чертов вечер. Им приходилось ходить с Мадсом, вместе фотографироваться, общаться с другими раннерами каналов и приглашенными звездами. Говорить, говорить, говорить. Улыбнуться еще шире вон тому человеку в очках, вот этому пожать руку, вот этой даме отвесить комплимент. Засмеяться шутке Мадса, хлопнуть его по плечу, позволить приобнять. Отвратительно искусственно.       — Держись, — внезапно шепнул Миккельсен ему на ухо во время очередной фотосъемки. — Мы почти закончили.       Еще несколько улыбок, Фуллер показал большой палец. Потом утомительное награждение и озвучивание номинаций и участников: Хью отчаянно старался не зевать. Впереди их ждал банкет, и вот этого уже Дэнси ожидал со всем рвением. Поесть ему почти не дали. Присутствие Миккельсена рядом делало его мишенью чужой общительности. Так что все, кто хотел поздороваться с Мадсом, автоматически приветствовали и Хью. А там уже ему приходилось подключаться к разговору и самозабвенно болтать, делая вид, что наслаждается обществом. Сам Миккельсен, не выглядел ни утомленным, ни раздосадованным. Будто бы вполне искренне интересовался общением с многочисленными знакомыми.       — Еще немного, — вновь подбодрил его Мадс тихо, и Хью почему-то захотелось его ударить. Он не какой-то тюфяк, который не может вынести одного вечера в компании кучи людей. Да, он бы предпочел этого не делать, но это — часть его работы.       — Мадс, Хью! Небольшое интервью? — милая журналистка в синем платье продефилировала к ним вместе с микрофоном и оператором. Хью едва удалось сдержать вздох, но Мадс тут же прикрыл его, радостно соглашаясь. — Итак, у ваших зрителей появилось так много вопросов по поводу концовки первого сезона! Как вы думаете, чего ожидают фанаты от второго?       — Ответов, — безобидно съязвил Мадс, и Хью не сдержал веселой улыбки. Да уж, вопрос так себе. — Ну, из того, что я могу сказать… Учитывая то, что я засадил Уилла за решетку и повесил на него все свои преступления, то моей первостепенной задачей будет возобновить их дружеские отношения, — Миккельсен слегка подмигнул девушке, и та даже слегка смутилась, окруженная этим потоком датского обаяния.       Опять Мадс говорит о Ганнибале от своего имени. А потом удивлялся, что его вечно сравнивают с его героями. Хью нахмурился, глядя сбоку, как ярко-карие глаза скользят по девушке, по обстановке, по оператору. По чему угодно — кроме него.       — Ганнибал Лектер — это ведь такая знаковая роль. Как вы готовились к ней?       «Завел себе любовника с нестабильной кукухой» — тотчас съязвил про себя Хью, но на камеру лишь покивал, как будто тоже интересуясь ответом на этот вопрос. Неудобные туфли давно уже пережали все пальцы, а спина под плотным пиджаком покрылась испариной. Жутко хотелось на улицу и поесть нормально, а еще разуться. А еще, чтобы Мадс наконец поговорил с ним, не ссылаясь на свою занятость или загруженность.       — Ну, я всегда прихожу на работу голодным, — вновь пошутил Мадс. Да, это тоже — криво усмехнулся Хью своим мыслям.       Единственная приятная вещь в интервью — это то, что можно было смотреть на Мадса пока он говорил. И Хью рассматривал его, не стесняясь. Он так давно не видел его вблизи, что почти забыл, как красиво поднимаются его губы в улыбке, как движется кадык под тонкой кожей с аккуратной щетиной. Как он красив, когда хмурится. Журналистка резко обернулась к Хью, невербально подготавливая к взаимодействию. Ну, черт. Вопрос про черную полосу в жизнь Уилла, хорошо хоть никто не знает про такую же в жизни Дэнси, а то сплетен точно было бы больше. Благо, Хью умеет говорить много и красиво, так что ему не составило труда ответить что-то размытое и чуть приближенное к правде. Главное то, что Мадс наконец-то посмотрел на него. Мимолетно, облизываясь, сразу же убегая взглядом вдаль. Но посмотрел — Дэнси заметил боковым зрением. Еще один торопливый взгляд — Хью даже сбился — на его губы. И еще один через какое-то мгновение. Непроницаемое лицо, ни эмоций, ни мыслей, только небольшая складка у бровей.       — Твою мать, еще? — Хью тяжело вздохнул. Они только распрощались с этой девицей, как к ним уже спешил другой репортер.       — Куда без них. Улыбайся, — одними губами прошелестел Мадс, принимая вид очень довольного вниманием человека.       — Здравствуйте, мистер Дэнси! — журналист, забавный парень в салатовой футболке и оттопыренным пивным пузиком, поприветствовал его и очень тепло улыбнулся. — Я — Аарон. Помните? Мы с вами встречались на Комик-коне в июле!       Хью активно закивал и приложился к бутылочке с водой, чтобы не расстраивать парня тем, что он его не помнит, и чтобы смочить натруженное разговорами горло. Дэнси уже отчаянно мечтал просто упасть куда-нибудь на кровать и закрыть глаза, так что не особо контролировал мимику — Фуллер за кадром несколько раз угрожающе качнул головой на это. Пришлось взять себя в руки и отрабатывать как профи.       — Как вы думаете, что такого нашел Ганнибал в Уилле, что заставляет его тянуться к нему?       — Обаяние, — вставил Дэнси, пока Мадс подбирал слова для ответа. Пришлось быстро опустить взгляд вниз, чтобы не видеть, как Миккельсен, слегка улыбаясь, смотрит на него.       — Да, это тоже. Я думаю, я… он, я, — Мадс внезапно сбился, перескакивая в местоимениях. Потом, видимо, плюнул и решил просто отвечать так, как чувствует. — Я вижу самого себя в Уилле. Вижу в нем волю и потенциал, который он до сих пор не использует. И я делаю это все ради него. Я готов взять его за руку, наставить на нужный путь и показать свет.       Хью заставил себя отвести мимолетный заинтересованный взгляд от Мадса, неуверенно кивнуть, соглашаясь с речью. Он бы, что Уилл, что Хью, сам бы пошел к нему на этот свет. Рука об руку. Эти чертовы губы вновь притягивали взгляд к себе, так что иногда Дэнси, очухиваясь от наваждения, показательно отворачивался и хмурился. Но это все не про него. Это все про Уилла.       — Идем отсюда, пока Фуллер еще кого-нибудь не пригнал, — шепнул зло Мадс, как только от них отстал репортер. — Еще несколько вопросов о том, как создавался визуальный стиль сериала, и я прострелю себе череп.       Хью дернули за плечо, но тот застыл на месте, опасливо глядя на Миккельсена. «Прострелю себе череп». С каких пор у него появились подобные мысли? Раньше таких шуток из этих губ он никогда не слышал. Учитывая их последний разговор, боль Мадса могла быть еще глубже той, что он мимолетно показал. Всерьез ли он думал об этом? Может, Хью все проглядел, не заметил каких-то очевидных намеков или мольбы о помощи? Справиться в одиночку с тем, через что проходит Мадс — почти невозможно. А он никого к себе не подпускал. С этого момента Дэнси решил внимательно приглядывать за ним.       — Да шучу я, Gud, — Мадс закатил глаза, взял Хью под руку и быстро повел его на улицу в закрытую курилку. — Будешь?       — Угу, — Дэнси кивнул, собираясь забрать сигарету, но кончик фильтра быстро оказался втиснут между его приоткрытых губ, подушечка пальца легко прошлась по очертанию рта. Хью застыл, мгновенно вспыхнув. Это что, таяние ледника сейчас произошло между ними? Как давно они не касались друг друга так?       — У тебя руки в какой-то дряни, — объяснил Миккельсен и прикурил ему, а потом себе. С удовольствием затянулся, пока Хью спешно обтирал салфеткой испачканные чем-то черным ладони. Видимо, схватился за аппаратуру, когда чуть не упал возле аварийного выхода.       — Как ты? Как отпраздновал Рождество? — Хью первым нарушил молчание. Не потому что оно было тягостным или некомфортным. А потому что ему правда было интересно. И еще он очень хотел услышать голос Мадса.       — Дома. Украсили елку, сходили в церковь на песнопения. Все, как обычно. Виола пока переехала к нам.       Хью отчаянно не знал, что ответить, как продолжить разговор. Что вообще можно сказать в подобной ситуации, как у них?       — Мэсс.       — Что? — Миккельсен обернулся и вдруг потянулся ладонями к нему, будто желая обнять. Дэнси почти упал вперед в ответном движении, отчаянно желая этого. Но его остановили на месте, ловкие пальцы застегнули пуговицу, распахнувшуюся на груди. Рукава его пиджака отодвинулись, и Хью увидел. Его подарок — часы.       — Ты все же носишь их.       — Так же, как и ты, — кивнул Мадс на браслет у Хью на запястье. Он не решался трогать его, только носил, не снимая. Глядел на него ночами, слушая мерное сонное дыхание Клэр.       — Фуллер, — Хью пришлось прокашляться, чтобы скрыть хрипоту голоса от этого невинного, но слишком интимного прикосновения, — пригласил нас в бар после всего. Ты пойдешь?       — Думаю, да, — Мадс отодвинулся, закуривая вторую. Помолчал, глядя себе куда-то под ноги. — Да, почему бы и нет. А ты?       — Конечно, — Хью придал голосу уверенности, чтобы не было слышно того, что он передумал в последний момент. — Год нужно начать с обязательной попойки с Брайаном.       Хью разрешил себе признать — это было странно. Еще хуже, чем в доме у Мадса и Ханне. Они сидели втроем в набитом битком баре за дальним столиком. Хью просто пил, Мадс задумчиво глядел вдаль, а Фуллер беспомощно оглядывался то на одного, то на другого.       — Так! Мне это надоело! — Брайан решительно отставил свой бокал и поднялся. Жестами останавливая их так и не начатый разговор. — Я ухожу в комнату для мальчиков. Надолго. А вы остаетесь здесь и разговариваете пока я не вернусь. Поняли?       Мадс отсалютовал, криво усмехнувшись в пивные усы. Дождался, пока Фуллер удалится, и откинулся на диванные подушки. Хью беспокойно заерзал на месте под пристальным взглядом янтарного омута.       — Что это с ним? — наконец пробормотал он, не выдержав молчания.       — Беспокоится, — хмыкнул Мадс, — о нас, я так понимаю.       — Ты злишься, — быстро заговорил Хью, припечатывая сказанное как факт между ними. Боясь передумать и упустить момент. — Злишься и имеешь полное право. Я повел себя как мудак. Прости, Мэсс. Прости меня.       — Хью, я ведь сказал, что не злюсь на тебя, — вздохнул Мадс, устало потирая переносицу.       — Просто признай. Ты даже не ответил на мои сообщения!       — Сообщения? — Мадс оказался действительно удивленным. — Какие?       — В мессенджере. Я прислал их, наверное, тысячу! Ты ни одного не видел?       — В Дании я поменял симку, — нахмурился Мадс и внезапно хлопнул себя по лбу. — А обратно… нет. Черт. И не заметил ведь. А я-то думал, почему счета за связь так выросли.       Хью вдруг стало гораздо спокойнее. Он почти засмеялся от облегчения. Значит, его не игнорировали намеренно. Вот это уже выглядело, как победа. Все это может оказаться обычной недосказанностью. Мадс наверняка думал, что Дэнси плевать на него и его горе. Хью думал, что Миккельсен так сильно зол, что не хочет с ним разговаривать.       — Я писал тебе постоянно, — тихо пробормотал Дэнси, сцепив пальцы в замок у середины стола. В совсем крохотной надежде, что Мадс возьмет его за руку. — С момента ссоры. Каждый день писал. Просил поговорить со мной.       — Черт. Я даже не видел.       — У тебя были дела гораздо-гораздо важнее, Мэсс.       Мадс прикоснулся одними лишь кончиками пальцев к скрещенным ладоням.       — Я хочу, чтобы ты знал. Я не злюсь на тебя. Просто не понимаю, — Мадс отвернулся, задумчиво глядя через окно на ночные улицы. — Почему вдруг все стало так? Все было хорошо, Хью. И вдруг тебя как подменили.       — Это… — Дэнси тоскливо глянул в то же окно. — Я не знаю, как тебе сказать…       — Скажи уж как-нибудь. Можно без твоих красивых речей, просто скажи четко, что произошло тогда. Мне необходимо знать. Почему все так получилось.       Хью закусил губу, обдумывая фразы, которые мог сказать. Так, чтобы его поняли. Чтобы сразу не послали лечиться в дурку или еще хуже. Горячая ладонь сжалась на его запястье, и Дэнси решился. Поднял глаза на участливое и ожидающее лицо Мадса.       — Таблетки, — выдохнул Хью, мгновенно притягивая к себе вспышку непонимания у внимательных глаз. — Я несколько месяцев пил сильный препарат вместо обезболивающих.       — Зачем? — Мадс нахмурился, придвинулся ближе к столу, так как Хью уже говорил вполголоса.       — Это глупо. Только не смейся. Я перепутал упаковки, — Дэнси нервно пожевал нижнюю губу. Ни тени веселья или смеха не промелькнуло на лице Мадса. Он лишь смотрел прямо и побуждал продолжить. — Мне выписали кое-какие седативные. И чтобы не привлекать внимания, я отклеил этикетку. А потом начались головные боли. И я просто… Перепутал. С чертовым аспирином.       — То есть, ты устроил себе случайный передоз? Какие седативные, Хью? От чего? — Мадс впервые за два месяца оказался так близко, что хотелось тотчас уткнуться в эти крепкие плечи и утонуть в объятиях.       — Психотерапевт, — начал Хью шепотом, — выписала мне рецепт на успокоительные. Если на съемках я вновь начну сливаться с… Уиллом.       — Что? — Мадс глянул ошарашенно, цепким взглядом осмотрел лицо и опущенные плечи. — Ты что с Уиллом? Это продолжалось? После той сцены в первом сезоне?       — Да.       — И ты молчал!       Теперь Мадс выглядел не просто взволнованным, а отчаянно злым. Отлично, Дэнси! Ты лишь сильнее вывел его из себя. Ну, хоть расскажет всю правду перед тем, как от него окончательно откажутся. Хью открыл было рот, чтобы оправдаться, но Мадс сверкнул глазами.       — Не смей говорить, что это пустое! — Мадс тяжело хлопнул ладонью по столу. — Мы с тобой были близки уже в тот момент. Но, видимо, недостаточно для тебя. Раз ты не смог мне этого сказать.       — Все не так. Я просто… Не хотел тебя волновать, — Хью вцепился в чужие ладони, не давая отстраниться от себя. Со стороны они наверняка выглядели как пара в ссоре. Хотя, почему как? Но было до ужаса начхать на все то, что окружающие могли подумать.       — Да плевать мне на мое волнение, мать твою! — Мадс откинул голову на плечи, шумно выдыхая, видимо, пытаясь успокоиться. — Это и сейчас продолжается?       — Да. Я бросил пить таблетки после нашей ссоры. Потому что они… Действовали не так. Я постоянно выходил из себя, провоцировал конфликты. Не был самим собой.       — Значит, когда ты лежал на полу Ганнибала в крови и тяжело дышал…       — Да, я чувствовал. Разрез на животе, — Хью опустил голову, вспоминания хлынули стремительным потоком. — Боль Ганнибала и Уилла, твою боль и мою. Все вместе — это было сильнее меня.       — Твою мать, Хьюстон.       — Прости, Мэсс.       — Перед собой извинись, — Мадс поднялся, швыряя на стол несколько купюр.       — Не уходи, пожалуйста, — Хью сразу же поднялся следом, пытаясь взглядом удержать его. — Прошу, останься.       — Я не ухожу. Только выйду покурить.       — Я с тобой.       — Дай мне минуту, Хью, пожалуйста. Осмыслить и понять. Просто минуту.       Минута растянулась на пять, а потом на десять. А потом на пятнадцать. Хью просто сидел, уткнувшись в экран телефона, торопливо отсчитывая сердцем и медленным движением циферблата время. Написал что-то Фуллер, но Дэнси не мог заставить себя хотя бы пошевелиться и посмотреть уведомление. Все, на что было способно его тело — просто сидеть и пытаться дышать. Недвижимое, словно камень, оно ощущалось слишком твердым и эфемерным одновременно. Может, и Мадс уже давно ушел. Купил билеты домой. Сидит в своем номере и разговаривает с родными, к числу которых уже не относится Хью. Может, звонит в этот момент Брайану, зажав сигарету зубами, и требует прекратить его контракт.       — Возьми, — ему придвинули по столу небольшой лист бумаги с адресом и номером телефона.       — Мэсс! — Хью будто ожил, судорожно выдохнул, вновь увидев перед собой его лицо. Тяжелый сигаретный дым окутал его, терзая ноздри. — Что это?       — Номер и адрес психиатра в Торонто. Как только прилетим, отвезу тебя туда.       — Психиатр?       — Да. Надежный, — Мадс одним глотком прикончил теплое пиво и поморщился. — Мы всей семьей сейчас ходим к нему на консультации. Никакой утечки информации, никакой прессы. Все конфиденциально.       Горячие ладони опустились на его, Хью, холодные, в успокаивающем движении. Легонько их сжали, глаза встретились с глазами. Такими же заботливыми, как раньше. Такими же теплыми, почти излучающими свет, ласковыми. Голос опустился до проникновенного шепота:       — Это поможет, Хью. А если нет, мы придумаем что-нибудь еще. И еще что-то. Мы будем пробовать до тех пор, пока не получится. Мы разберемся во всем, Хью.       «Мы». Дэнси показалось, что вся былая горечь и все страхи, собравшиеся в нем, смыло морем и унесло прочь от сердца и от души. Прямо через потемневшие от надежды зрачки. Мадс, неожиданно оказавшийся рядом, только ласково обнял его, прижал к себе, утыкаясь подбородком в макушку, позволяя заливать рубашку слезами.       — Все хорошо, Хью. Все будет хорошо, — еще долго шептал он куда-то в лоб. Долго, пока не объявили их рейсы. Пока они не разлетелись, каждый по своим домам.