Папочка

      Позднее лето в Торонто прекрасно. Непродолжительные дожди, запах мокрого асфальта, пышные клумбы в маленьких садах, переполненные днем детворой парки. Сейчас же, по темным улочкам тут и там гуляли парочки. И они с Миккельсеном рядом. Мадс встретил Хью из самолета в три часа ночи, отобрал у него все чемоданы и сумки, за что донельзя уставший Дэнси был ужасно благодарен. Хотелось только в душ и спать, ну и Миккельсена тоже, но в душ — первоочередно. Хью больше слушал, чем говорил, Мадс рассказывал, как провел весь отпуск здесь, как они с Фуллером успели обсудить сценарий второго сезона и даже слегка его изменить. Обо всем на свете.       Хью улыбался, медленно тая в этом голосе, как мороженое на солнце. Хотелось просто прижаться уже к нему поближе, украсть самый сладкий поцелуй с этих губ. Почти три месяца разлуки — Хью был готов наброситься на него прямо в темноте улицы. Но пока он себе даже коснуться его не позволял. Дэнси заселили в тот же отель, благо NBC не скупились на проживающих там актеров, так что приличная кровать и ванная оказались в полном распоряжении Хью. Мадс снял квартиру возле гостиницы почти в шаговой доступности. Но кто бы сомневался, что такой автолюбитель, как Миккельсен, будет отказывать себе в удовольствии лишний раз сесть за руль.       «Я хочу быть ближе к тебе» — просто сказал он на немой вопрос. И как же Хью обожгло приятной волной пылкой влюбленности. Мадс помог распаковать вещи, заказал из ближайшего круглосуточного кафе ужин на двоих, заварил обжигающий чай. Хью на мгновение позволил себе представить, что так было всегда, что они живут вместе. Что у них совсем другая жизнь: они замужем, в своем собственном домике у моря. У них обязательно было бы две собаки и кот. Или два. И Сай. И все было бы гораздо-гораздо проще, чем есть на самом деле.       Но грезы остаются позади, а жизнь движется дальше. Скоро начнутся многочасовые съемки и короткие выходные. Они будут играть друзей на площадке, а губы будут гореть миллионом нереализованных поцелуев. И как раньше Хью удавалось оставаться спокойным возле этого урагана скрытой страсти и силы? Наверное, у него в самом деле просто железная выдержка и сила воли. Фуллер уже закидал их сообщениями с вопросами и необходимым настроением для завтрашних съемок. Вот кто точно не позволял им расслабиться ни на минуту.       Быстрый душ слегка освежил, и Хью чувствовал себя гораздо лучше. Завтра он почти не снимался, у него была занята лишь первая и последняя половина дня, зато Мадсу предстояли довольно сложные дубли драки с Лоуренсом. Миккельсен казался внешне спокойным, но по пружинистой походке Дэнси определил, что он в предвкушении. Теперь, когда они остались вдвоем, а все формальности остались позади, Мадс нежно притянул Хью к себе. Изучающе втянул его запах, слегка потерся о линию скул. Дэнси едва не растворился в этом океане нежности и тепла, сам торопливо подался в объятия. Поцеловать его стало почти необходимостью, и Хью первым потянулся к этим улыбающимся губам. Три месяца их разлуки слились в один очень долгий день, а теперь хотелось стремительно наверстать все упущенное.       — Как же я скучал, elskede.       — Я думал, ты хотел побыть с семьей, — Хью постарался скрыть резанувшую сердце обиду в голосе, но вышло так себе.       — Да, но без тебя все не то.       Губы их мягко соприкоснулись, расслабленные и любопытные, верткий язык Хью почти по-хозяйски скользнул глубже. Миккельсен с удовольствием ответил тем же, и Дэнси вновь загордился собой — из него вышел хороший учитель. Сначала терпеливые покачивания, ласковое приветствие, затем — более глубоко и страстно, жадно, до рваного дыхания. Хью не хотел ни разговоров, ни объятий. Он хотел только сорвать все эти мешающие тряпки, почувствовать в ладонях жар кожи и убедиться, что это все не очередной сон, что Миккельсен не исчезнет. Что останется с ним.       — Min far, — прошептал Хью, ненадолго оторвавшись от губ. Тотчас заскользил языком к уху, обласкал нежную мочку. Они стояли так близко в объятиях, что Дэнси на пробу прижался к чужому паху. Как он и надеялся, Миккельсен был уже не то, что готов, а, судя по вцепившимся в плечи пальцам, едва сдерживался.       — Мой нетерпеливый, — Мадс чуть отстранился от нажима, собрал в кулак отросшие кудри, крепко фиксируя Хью в одном положении. От одного этого властного движения, Дэнси нетерпеливо застонал. — У меня завтра тяжелый физически день, elskede. Придется немного подождать.       — Ну и что? У тебя три раза в неделю тяжелая физическая подготовка, — Дэнси с удовольствием сжал крепкий бицепс в ладони, всем своим видом Хью выражал крайнюю степень нетерпения, даже дернулся продолжить свой натиск, но руки держали его в цепкой хватке. Почти как нашкодившего котенка.       — Мне уже не двадцать, малыш. А завтра еще и весь день драться с этим здоровяком Лоуренсом, — Мадс засмеялся хрипло, в последний раз прижался губами к чужим. — Потерпи немного, мой мальчик. И папочка даст то, чего ты хочешь.       — Папочка слишком мало внимания уделял своему мальчику все лето, — буркнул Дэнси, но свой натиск прекратил. Расслабился в крепких объятиях, утонул в этой безоговорочной силе. Он готов терпеть хоть годы, лишь бы его вот так прижимали к себе, почти заворачивали в теплое одеяло нежности. — Тебе уже нужно уезжать?       — Я дождусь, пока ты заснешь, милый, — почему он просто не мог сказать, что останется с ним на ночь?       Хью лишь на мгновение представил, как выглядел со стороны. Капризный мальчик под сорок, с щенячьими обожающе преданными глазами. Стыдно, мистер Дэнси, вот так влюбляться под старость лет. Но он не мог сопротивляться, да и кто смог бы? Когда на тебя так смотрят два ярко-медовых омута, когда сильные руки поднимают твое тело как пушинку, когда заботятся, осторожно укладывают в постель и ложатся рядом. Когда прижимают близко к горячему телу и шепчут нежные слова на ухо.       Утром Миккельсена в постели не оказалось, так что Хью разочарованно позавтракал в одиночестве и собрался на работу. Первый день съемок прошел неплохо. Дэнси оставался самим собой, даже таблетки оказались не нужны. Он постарался как можно скорее отделаться от сцен с Аланой. Возможно, вышло слегка равнодушно, но Уилл, запертый в тюремной камере и потерявший веру друзей, вполне мог так себя вести. По крайней мере, Фуллер одобрительно кивнул, отсматривая снятый материал.       Хью освободился к обеду, впереди пара часов свободного времени. Тренировка Мадса была в самом разгаре, и Дэнси, дождавшись Брайана, вместе с ним отправился в закулисье «дома Ганнибала». Миккельсен так и сиял азартом, стоя в своих обычных тренировочных штанах и облегающем свитшоте пепельного цвета. Прическа его давно уже растрепалась, а на спине расползлось мокрое пятно. Тренер вместе с Миккельсеном все еще оттачивали природную грацию и мягкую поступь Ганнибала, и у бывшего танцора получалось просто великолепно. С той животной страстью, которая была присуща его персонажу. Он походил на морскую волну: сначала резкий и жесткий, потом вдруг мягкий и плавный. Красиво — это не то слово.       Тренер по боксу в это время жестко правил стойку и ставил удары Лоуренсу. Фишберн казался грубой скалой, готовой смести со своего пути любую преграду. Но вода всегда точит камень, так что Хью вернулся к разглядыванию Мадса. Благо, таких, как он, на площадке было много — целая толпа глаз остановилась на Миккельсене, когда тот изящно и легко упал на колени, повторяя сценарий боя, крутанулся на месте, отскакивая от воображаемого ножа. Что-то похожее Хью видел в первом сезоне, когда Ганнибал дрался с чернокожим музыкантом, и даже успел пожалеть, что не был тогда на съемке этой сцены. Потому что все, что делал Мадс — просто был собой — и это было чертовски хорошо.       — На чем остановились? — Фуллер придирчиво прокручивал на экране зафиксированные пируэты. Дэнси даже придвинулся, чтобы увидеть то, что пропустил.       Вот странно одетый Ганнибал смотрит долго и пронзительно, перекидывается парой незначительных реплик. Джек пока даже не осознает всю опасность той ситуации, в которой оказался. Он знает — это видно по глазам — и ему больно. От того, что его обманули, что друг оказался самым разыскиваемым человеком Балтимора. Его личным ускользающим напоминанием об ошибках. Что он проморгал возле себя того, кто играл им и его чувствами. Он тянется в карман пиджака, но слишком медленно. Возле Ганнибала на кухне нужно быть проворнее. В его руке блестит остро заточенный нож, он широко замахивается им ровно до нужной точки и останавливается.       — Мэсс, — позвал Фуллер, останавливая видео. Миккельсен, тренирующий падение, резко поднял голову с прямым и разгоряченным взглядом, по лицу небрежным водопадом заскользили волосы. Дэнси едва сдержался, чтобы не сфотографировать это. Такое изображение можно было считать полноценной эротикой. Брайан же задумчиво подергал рыжую бороду, прицениваясь к кадру. — А ты сможешь в самом деле метнуть нож? Не хочется обрезать кадр с твоими руками крупным планом.       — Конечно, Брай, — Мадс спешно стер капли пота со лба. Довольно ухмыльнулся. — Главное, чтобы там никто не стоял. И еще нужна какая-нибудь мишень.       — Отлично! Гаретт пока поищет что-то подобное в реквизиторской. Продолжайте!       Загримированный Джек вытаскивает острое лезвие прямо из ладони, встает в широкую стойку, расшагивается, будто готовится встретить бронепоезд лицом к лицу. Ганнибал стремительно перепрыгивает столешницу, опираясь на руку. Опасный и смертоносный, с застывшим каменным лицом. Только в глазах блуждал огонек сомнения, тяжелая внутренняя борьба — он окончательно скинул маску. Самозащита, а не убийство, но он не хочет убивать того, кого искренне считал своим другом. Цепляется ботинком, неловко падая, сметая со стола посуду и макеты еды. Весело засмеялся Мадс собственной неловкости, его подхватил Лоуренс. Если уж эти двое начали веселиться — к съемкам они вернутся не скоро. Хью поймал себя на том, что тоже улыбается, глядя на заразительный клыкастый смех с экрана.       — Хьюстон, ты сейчас себе рот порвешь, — захохотал Брайан, подмигивая. — Да ладно, не смущайся, он и правда хорош. Хотя этот прыжок надо отрепетировать.       Вот от этого Хью тотчас залился краской. За этот месяц он совсем забыл, что их с Мадсом тайну знает и Фуллер. Но он, насколько бы хаотичным и общительным ни был, все равно оставался надежным человеком. Если Мадс в курсе, то он явно не беспокоится, так же спокойно общаясь с Брайаном. Все, как раньше. Суетились операторы, Миккельсен с Лоуренсом успели вернуться с короткого перекура и со стаканчиками кофе скромно ждали указаний.       Ганнибал легко уворачивается от косой атаки в живот, мягко разворачивается на одних пятках. Грациозная опасная кошка — еще не выпустил когти и не показал оскала, но уже смертельно опасен. Вновь уворот, нож пролетает в сантиметре от лица. Джек успевает даже замахнуться — для такого здоровяка он двигается быстро, но Ганнибал быстрее. Заломанная конечность неестественно сгибается, резкий удар снизу вверх выбивает нож, расслабляя сухожилия. Доктор Лектер точно знает, куда бить. В глубине души он все же не хочет смерти друга. И Джек этим пользуется, перехватывает Ганнибала поперек торса, в удушающем захвате локтя покоится точеная длинная шея.       — Как-то прозаично захват смотрится, — Фуллер перемотал запись в начало сцены, придирчиво осмотрел каждый кадр. — Нужно что-то… Прям такое! Ну, такое! Ну вы поняли!       Фуллер воодушевленно развел руками в попытке объяснить. Мадс только хмыкнул, весело стреляя глазами в Хью. Да уж, с творческим беспорядком мыслей Брайана было очень сложно поначалу, а потом привыкли и режиссеры, и актеры. Фуллер мог крикнуть любому из толпы помощников задание, забыть о нем через минуту, а потом негодовать. Или выдавал такую критику декораторам, что вся съемочная площадка хваталась за голову. Но даже ругался Брайан с неизменной веселостью и уважением. А уж это его «дружочки» вообще добавляло уставшей команде мотивации в самые сложные дни.       — Джек может в этом захвате не душить, а ударить, — пробормотал один из тренеров по рукопашному бою, тотчас показывая на дублере Мадса задуманное.       — Можно использовать окружение, например. Сцена получится более динамичной, — поддержал идею Хью.       — Тогда ударим Мэсса о шкаф… Ну-ка, попробуйте, дружочки.       Дублеры несколько раз отрепетировали захват. На камере вышло хорошо, Брайан тут же занялся раскадровкой, потребовал несколько раз переместить камеры из стороны в сторону, пока не нашел идеальный кинематографичный угол.       — Так, ну-ка попробуйте теперь вы, Мэсс, Лоуренс! Посмотрим, как вы будете выглядеть, — Фуллер дождался, пока актеры встанут на точки и примут нужные позы.       Мадс старался двигаться чуть медленнее, чтобы Брайан мог отследить все движения. Что ж, Миккельсен не соврал, он и правда был чертовски хорош в драках. Тело его, очень пластичное, металось по кухне с легкостью пушинки.       Джек рвется вперед — почти бык на корриде — всей своей мощью крупного мускулистого тела. Обида, гнев, жжение боли в руке — он распаляется, килограммы чистой агрессии перехватывают бывшего друга поперек в грубом рывке. Ганнибал повисает всем телом на нем, хирургически точно ударяет носком ботинка в печень, но Джек даже не замечает. Звон разбитого стекла, доктор Лектер пробивает головой стеклянную дверцу навесного шкафчика.       Хью, забывшись, рвано выдохнул — Фишберн перестарался, поднял Мадса чуть выше положенного и вместо легкого толчка с силой опустил его голову ровно по центру стекла. Тотчас подбежали люди со всей площадки, кто-то тащил в руках аптечку, кто-то осматривал Мадса. Фуллер с Хью не остались в стороне — быстро оказались рядом. Дэнси присел, выхватил у помощницы бинт и бутылку антисептика. Пришлось напрячься и вспомнить уроки первой помощи, но только он будет касаться Мадса, точно уж не причитающая Каролин. По гладким светлым волосам аккуратно капали темные капельки крови, но сам Миккельсен не особо обращал на это внимания. Он успокаивал нервно извиняющегося Лоуренса, шутил, что это не первая его боевая травма, да и он очень любит Брюса Ли — просто захотел быть на него похожим. Рявкнув, чтобы Миккельсен не дергался, Хью, как мог, обработал рану и забинтовал. Крови было немного, но свитшот быстро замарался и покрылся этой неприятной коркой. Привыкший к комфорту Миккельсен сначала досадливо двигал плечом, а потом и вовсе стащил кофту, оставаясь только в брюках.       Хью захотелось сейчас же увести его от этих многочисленных глаз. То, как смотрели на Миккельсена другие люди, раздражало. Глубоко изнутри поднялась волна сильного возмущения, когда Каролин, которой здесь было решительно нечего делать, первая помогла ему встать. Она сама прижалась к этому сильному упругому телу, впитывая его жар и запах. Он почти рычит. Только он может так прикасаться к нему. Это его добыча — целиком и полностью его. Хью пришлось ущипнуть себя за предплечье, отгоняя чужие мысли. Должно быть забавно отыграть ревнивого Уилла: но только на площадке, а не в жизни.       — Я помогу, спасибо… Каролин, — Хью подхватил Миккельсена под руку. Тот, в общем-то мог бы идти и сам, но Дэнси хотелось помочь — окружить той же заботой. И избавиться от мисс «прижмусь-к-вам-поближе», но это, скорее, как бонус.       Обнимать вот так Мадса на глазах у всех, но иметь на это вполне разумное объяснение — дорогого стоит. Хью отвел Миккельсена в пустую гримерную, помог сесть на диванчик. Критично осмотрел повязку, даже попытался проверить, нет ли у Мадса сотрясения, как будто что-то смыслил в медицине или первой помощи. Метнулся было по узкому пространству в поисках воды, но его грубо остановили рукой.       — Иди ко мне, — внезапно прорычал Мадс, заставляя Хью тотчас оседлать его бедра. — Я так хочу тебя поцеловать, мой нежный, мой заботливый.       Мадс шептал уже на датском в перерывах между жадными поцелуями. Хью даже не был уверен в том, что конкретно его так возбудило, но чувство силы и безоговорочной власти толкнули Дэнси на более тесный контакт. Он кружил языком по шее, слизывая соленый пот после долгих часов тренировки, невесомые капельки парфюма у самых ключиц. Аромат Мадса, такого близкого и горячего, кружил голову, и Хью даже забыл, где они находятся. Ему просто необходимо было вновь ощутить это обладание.       — Тише, тише, мальчик мой, — Мадс крепко сжал в ладонях его бедра, ощутимо и до маленьких синячков, сверкнул глазами на нетерпеливый тихий стон. — Мне еще нужно вернуться к работе.       — У тебя травма, — Хью вновь набросился на этот рот, приник к нему, будто к самому сладкому вину. Руки его забрались за широкую спину, ощутимо и грубо оцарапали несколько раз. В ответ он получил удивленную улыбку и смешинку в глазах.       — Пометил меня? — Черт. Неужели его ревность так очевидна? Дэнси глянул в зеркало, удовлетворенно убедился, что яркие красный полосы покрыли всю кожу.       — Да. Накажешь за это? — Хью с вызовом взглянул в медовые глаза. У него из головы как-то сразу вылетело то, что Мадс вообще-то женат и официально принадлежит другой женщине, что он и сам, вообще-то, не свободен. Но это было вторично. Дело даже не в Каролин с ее прикосновениями и намеками. Это было что-то глубокое, что выходило из летней спячки. Стремление обладать запретным.       — Только если ты сам попросишь, — Миккельсен коротко прижался губами к ямке на шее. Вдохнул глубоко его запах. Голос его опустился до проникновенного шепота. — А ты обязательно попросишь, мальчик мой.       — Я начинаю сомневаться в вашей психиатрической проницательности, доктор, — Хью мог сомневаться в чем угодно, но явно не в том, что по своей воле не будет просить себе наказания.       — Ну-ну, какой грубый, — Мадс поднял возмущающегося Хью с себя, намереваясь встать к зеркалу. Голова еще немного побаливала, но кровь, кажется остановилась. — Надо бы накинуть что-нибудь перед тем, как идти. Жаль, что во всем гардеробе Ганнибала нет ни одной удобной вещи.       Дэнси открыл сумку в поисках запасной футболки. Миккельсену она оказалась чуть мала, но это было явно к лучшему. Ткань второй кожей обнимала сильное мускулистое тело, бицепсы в коротких рукавах выделялись еще сильнее, жилы на предплечьях соблазнительно перекатывались под чуть загорелой кожей.       — Чувствую себя толстым и неповоротливым, — прогундел Мадс, осматривая себя в зеркало. — Ничего свободней нет?       Была еще ветровка, которую Дэнси притащил в трейлер еще год назад сюда и забыл, так что она постоянно каталась вместе со всем гардеробом Уилла. Но Хью попытался сделать огорченное лицо и отрицательно помотал головой. Разве можно отказать себе в удовольствии лицезреть его в таком виде: в его футболке, с его запахом и вкусом на губах. Зная, что под тонкой тканью цветет расцарапанная его ногтями спина.       Они вновь вышли на съемочную площадку через час. Фуллер заставил Мадса отдохнуть и поесть, набраться сил и убедиться, что нет сотрясения. Миккельсен, не привыкший расслабляться на съемочной площадке, постоянно ворчал, что с ним все в порядке, но с папой Фу спорить невозможно. Лоуренс был уже там, отрабатывал с дублером Мадса тот самый захват с припечатыванием в стекло.       — Эй, здоровяк, я тут, — Миккельсен хохотнул, одернул чуть задравшуюся футболку вниз. — Поставь мальчика на пол.       — Мэсс, в норме? — Лоуренс все еще переживал, но тотчас перестроился на шутливый тон. — Ты зачем у ребенка футболку отобрал?       Они захохотали вместе. Мадсу спешно показали изменения в хореографии и уже через полчаса приступили к отработке движений. Хью даже залюбовался на мгновение. Он бы так и стоял там истуканом, пялясь на животную страсть своего мужчины, но его грубо выдернули из грез. Подъехал Эспарза, и у них в запасе всего вечер, чтобы начать снимать. С сожалением Хью покинул площадку, попрощавшись со всеми. Пора было ехать в другую локацию к Хелен и Раулю, а потом сразу в отель разговаривать с Клэр. Дэнси в последний раз посмотрел на Мадса, затем решительно схватил лежащий на стуле окровавленный свитшот и запихнул в сумку. Зачем? Он подумает об этом позже.