Другие приключения (рабочее название)

Его надо убить. Надо. Это легко. Это разумно. Это правильно. Этот мальчишка сразу не понравился Леонору. Почему остальные медлят? Разве они не видят, что это - единственный выход? Нет, не видят. Почему это жестоко?! Это рационально! Одна жизнь за семь! Разве им наплевать на собственное существование? Жалкое, бессмысленное, но все же существование! Хорошо, им все равно. Но он, Леонор, за что должен умереть? За то, чтобы этот мальчишка ушел живым? Нет. Его надо убить. Жестоко, цинично? Да. Леонор - маньяк, садист, психопат? Нет. Он просто выполняет свою работу. *** Отряд скакал по степи, успешно минуя дозоры кочевников. Леонор узнавал о них задолго до того, как кочевники показывались из-за горизонта. Милорд благодаря дару своего рыцарского камня тоже узнавал последние "новости" от птиц, чем вызывал дикую зависть мага. Разумеется, Леонор никак не проявлял своих чувств, даже когда Энинг чуть не перебивал его, выдавая до омерзения точные сведения о положении разъездов степняков. Как воспитывают современную молодежь?! Леонор уже открыл рот, чтобы сообщить о вражеском отряде в паре километров от них к западу, как милорд влез и доложил о том же самом! С точностью до метра! Одно из величайших унижений, которые только приходилось переживать магу. Да, магия расстояний - не его стихия! В начале их ужасного совместного путешествия было четко сказано: специалист по магической защите. Хоть слово тут было про магию расстояний? Нет, не было. Но он честно старался, определял, рассчитывал. И тут влезает этот...этот...выскочка и сообщает то же самое, что хотел сказать Леонор! Магу пришлось потрудиться, чтобы понять, где находится ближайший отряд кочевников, а для рыцаря это было так же легко, как для Даны - рассказать анекдот. Несправедливо. Если бы Энинг был магом, тогда да, Леонор признал бы (возможно) мастерство коллеги и даже...нет, не попросил бы, а предложил дать ему несколько уроков. А так получается, что он здесь вроде бы и не нужен! Тогда что Леонор здесь делает? Как ни крути, обидно. На одном из привалов мысли Леонора опять кружились вокруг его несчастной судьбы и несправедливости этого мира. Он мог бы подумать о чем-то другом, но счастливые мысли в его голове не задерживались, а самой мрачной и пессимистичной была именно эта: несчастная судьба и несправедливость мира. Её-то маг и перекатывал в голове, как тяжёлый свинцовый шар, поскольку заняться было абсолютно нечем. Пока мозг был занят, следовало занять все остальное; хотя бы глаза. Леонор лениво наблюдал за спутниками. Особенно за Даной. О да, вот на нее нужно обратить самое пристальное внимание, самое пристальное. За такими, как она нужен глаз да глаз: подобные личности могут выкинуть все, что угодно, никогда не знаешь, чего от них нужно ожидать. Маг очень не любил, когда что-то выбивалось из привычной для него картины мира. А Дана выбивалась, и ещё как! Да и вообще... Вот, сидит сейчас у костра, свернулась в какую-то немыслимую позу; разве ноги могут так выворачиваться? Ещё и хвост вокруг себя обернула. Позерство. О чем она сейчас разговаривает с Буефаром? Наверняка рассказывает что-нибудь из жизни своего народа; могла бы и погромче говорить, не у всех есть огромные кошачьи уши на полголовы, которые улавливают любой шорох в радиусе пятидесяти метров. Ха, всего-то пятьдесят. А вот Леонор может установить защитные чары почти на любом расстоянии от себя, в этом деле он мастер. Хотя магу был больше по душе взлом магической защиты: это было намного интереснее и сложнее. Что может быть лучше, чем взламывать банки да так, чтобы все спохватились не раньше чем через неделю? Этого Леонор не знал. Но знал, что может быть хуже: охрана тринадцатилетнего рыцаря из другого мира. Конечно, только его, ради остальных маг и пальцем не пошевельнет. Вот эта мысль приятно грела душу Леонора; если бы возникла опасность, он, разумеется, защищал бы Энинга, не забывая и о себе любимом. А вот на охрану остальных он не подписывался, значит, когда придет время, они сами начнут просить его о помощи, а маг ещё подумает, помогать им или нет. Да, это приятно, когда тебя кто-то о чем-то просит; это означает, что кто-то зависит от тебя, а если кто-то от тебя зависит... О, это открывает массу возможностей! Можно отказать человеку в просьбе, а потом лениво, будто нехотя, согласиться. Можно и не соглашаться, а потом наблюдать за попытками человека выбраться из той ямы, куда он угодил (в метафорическом смысле). Леонор прекрасно знал, что чувствуют люди, находящиеся в отчаянном положении; а делать его ещё более отчаянным было одним из любимых занятий мага. Конечно, потом он вытаскивал зависящих от него людей из различных неприятностей...или не вытаскивал. Некоторых просто необходимо было утопить, чтобы остаться на плаву самому; кто-то назовет это жестоким и аморальным поступком, но свою мораль и все к ней прилагающееся Леонор оставил за плечами лет двенадцать назад, когда поступил на службу к господину Нарнаху. Двенадцать лет? Так много? Когда они успели пролететь? Хотя, с учётом высокого уровня развития современной медицины двенадцать лет жизни- это совсем не много. Врачей Леонор терпеть не мог, предпочитая вовсе не болеть. Надо сказать, ему это удавалось: здоровье у мага было отменным. Если бы только не проклятая мигрень, все было бы просто замечательно. Главное, её, гадину этакую, никак не вылечить, никак! Остаётся только выпить лошадиную дозу снотворного и заснуть на целый день. А через месяц или через два всё повторится снова... И опять-таки приходим к выводу: мир жесток и несправедлив. Мысли Леонора пришли к тому утверждению, с которого и начали свое серое и скучное шествие в голове мага. Его взгляд снова упёрся в Дану. В конце концов, если человеку совершенно не на что смотреть, нужно выбрать наиболее интересный объект и изучить его как можно более тщательно. Этим-то маг и решил заняться. Русые волосы объекта, как всегда, находились в творческом беспорядке, который Леонор про себя называл "вороньим гнездом"; уши постоянно поворачивались в разные стороны, прислушиваясь к малейшим шорохам; темно-зеленая туника с разрезами до середины бедер, равно как и серые штаны, сшитые специально для долгой езды на лошади (и сделанные на заказ, в этом Леонор разбирался), запылилась, только тяжёлая медная пряжка кожаного пояса блестела на солнце. Изогнутые мечи лежали в ножнах, висящих за спиной у сиррки; судя по истертым рукояткам, пользовалась ими девушка прекрасно и притом очень часто. Леонор перевел взгляд чуть ниже, на браслет, свободно висящий на левом запястье Даны. Браслет был изготовлен из какого-то металла, цветом похожего на медь. Маг слышал о том, что в горах, расположенных на севере Леса (там, где, судя по рассказу Даны, плевок застывает в полете) добывают невероятно редкий металл, украшения из которого может себе позволить далеко не всякий сирр. Нет, далеко не всякий, только богач могли приобрести украшения из горного аллия. Но где Дана, а где богатство? Леонор повидал немало богачей, их дочерей, жён и любовниц, и с уверенностью мог сказать, что Дана никак не может происходить из благородной семьи. Не то поведение. Скорее всего, она - дочь какого-нибудь чиновника или купца. Надо будет уточнить... Что?! Уточнить?! Нет-нет-нет, Леонор ни за что не обратится к сиррке первым! Ни за что! О чем там он думал?.. А, точно, о браслете. Издалека он казался просто изогнутой полоской металла, но, приглядевшись, Леонор заметил тонкую, искусно сделанную резьбу: орнамент в виде переплетающихся лоз вьюна. Было видно, что ювелир, создававший это украшение, был настоящим мастером своего дела: на разлапистых листьях вьюна была видна каждая прожилка, а по краям браслета виднелись строки неизвестных магу символов. Скорее всего, это был древнесиррский язык. Леонор немного разбирался в современном языке этого народа, но в углубляться в древность у него никогда не возникало желания; видимо, зря: он чувствовал, что браслет не просто украшение, а мощный защитный амулет. Уж на что Леонор преуспел в магической защите, он вынужден был признать, что такая тонкая работа была бы ему не под силу. По крайней мере, сейчас. Магия будто вросла в металл, создавалось впечатление, что защиту накладывали ещё во время ковки. И было ещё что-то... Леонор не мог объяснить этого ощущения, но он чувствовал, что кроме защитных, сюда были вплетены ещё какие-то чары... Какие?.. Синдар, никак не получается разобрать! Подозрительно, очень подозрительно... Возникает вопрос: откуда у Даны этот необычный амулет? Украла? Но браслет выглядит так, будто его делали на заказ: несмотря на то что он висел на запястье довольно свободно, снять его было нельзя, а, следовательно, нельзя было и надеть. Маг отмел версию с воровством. Да и не похожа была Дана на преступницу, прямо скажем. Она даже от небольшой лжи чуть не разрыдалась, куда уж ей воровать! Леонор по долгу службы врал практически без перерыва, так что та часть души (или сердца? И того, и другого у мага осталось очень и очень мало), которая отвечает за правду, у него давно атрофировалась. Оно и к лучшему. Жить намного проще, если ты знаешь, что даже после целого дня непрерывного вранья ты будешь спасть абсолютно спокойно. Хотя в последнее время, ещё до встречи с милордом, сон к Леонору почему-то не шел; он мог до рассвета ворочаться в кровати, причем не помогали ни скучнейшие книги, ни чай, ни бутерброды с сыром. Можно было бы выпить кружку снотворного и заснуть (нужно только правильно рассчитать дозу, чтобы не уснуть навеки), но раствор пустырника маг пил только во время приступов жесточайшей мигрени. Так о чем он думал...Ах да, о браслете. Да что же это такое?! Раньше мысли мага текли в четкой последовательности, он никогда не позволял себе расслабиться даже про себя: расслабиться можно дома, а пока ты находишься в этом враждебном мире, будь любезен, держись настороже: любая твоя ошибка может стать последней. Так что мысли Леонора были подобны прямому, как стрела, проспекту. Но с момента знакомства с милордом и остальными...Не-ет, все началось позже, с момента появления в из отряде Даны. Да, именно тогда прямой проспект мыслей Леонора начал обрастать маленькими боковыми улочками, газетными киосками, экипажами, которые вставали прямо посередине дороги и тормозили все движение (метафорически, разумеется) и прочей абсолютно ненужной ерундой, которая может твориться в головах у всего мира, но никак не у Леонора! А Дана на него очень плохо влияет, это факт. От нее будто расходятся невидимые, но прекрасно ощущаемые, волны фонтанирующих эмоций и совершенно неправильных, невероятных, инте..ошибочных мыслей. Магу очень хотелось сбежать от нее подальше, хоть на край света, только бы она не нарушала его привычный уклад жизни. Леонор снова вспомнил их спор. Конечно, Дана была абсолютно неправа, в этом сомнений быть не может; но тот факт, что она читала Никиту Афанасьева, приятно удивил мага. Он думал, что такой запутанный, хотя и весьма красочный, язык может понять только он один. Оказалось, что это не так; но Леонору всё-таки было радостно (он все ещё умеет радоваться?) узнать, что есть на свете человек, с которым можно поговорить хотя бы об этой книге. Может быть, Дане нравится Алазор Вейгель? Вряд ли... Хотя, наверное, было бы неплохо обсудить с кем-нибудь "Описания" Афанасьева. Обсудить?.. Раньше у Леонора никогда не возникало желания обсуждать с кем-либо что бы то ни было. Хорошо, почти никогда. Со своим лучшим и единственным другом маг мог говорить о чем угодно. Но Дана - не друг, она даже не товарищ. Просто знакомая, с которой Леонора свела жизнь. Ничего больше. Сколько таких было... Сколько? Немного, совсем немного. Вернее, ТАКИХ знакомых не было. Да-а... И все же Леонору не давал покоя этот браслет: магу казалось, что он уже где-то видел его, но вот где - вспомнить никак не получалось. Наконец, бросив это бесполезное занятие, маг отвёл взгляд от Даны и принялся наблюдать за битвой двух муравьев: они не могли поделить один орех, подозрительно похожий на арахис. Леонор сделал ставку, пять динаров, на левого, черного муравья. Интересно, чем же закончится эта битва? *** Дана как раз объясняла Буефару преимущества двух изогнутых мечей перед одним прямым, как вдруг почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Конечно, она была не настолько глупа, чтобы обернуться и начать оглядываться. Нет, девушка ни на секунду не прекратила разговор с рыцарем. Только уши ее развернулись так, что теперь она могла слышать все, что происходило за спиной; именно оттуда на неё кто-то смотрел, причем так пристально, что у нее уже начало чесаться между лопатками. Дана попыталась вспомнить, где сидит каждый из ее друзей. Так, у костра сидит Далила, позади нее Энинг и Эльвинг обучают Рона. Значит, сзади нее сидит Леонор. Чего он так на нее уставился? Дана его искренне не понимала: зачем держаться особняком, да ещё с таким высокомерным видом, когда вокруг такие замечательные люди? Неужели ему совсем не одиноко? Дана свято верила в то, что человеку нужен человек, эльфу - эльф, сирру - сирр, а ее коню Асфалоту нужно яблоко. Разве может быть так, что Леонору совсем никто не нужен? Да, маг вел себя именно таким образом. Но это же совершенно неправильно! Глубоко, очень глубоко в душе он наверняка замечательный человек, просто этого никто, даже он сам, не видит! Её долг - вытащить из него эту человечность любым способом, добиться от него хоть каких-то нормальных эмоций. У Даны пока не было идей, как добиться проявления чувств от человека, от одного вида которого скисает молоко, но твердо верила, что ей это по силам. И все же, почему это маг так на нее смотрит? Неужели у нее весь хвост в репейнике? Дана скосила глаза вниз; нет, хвост в порядке: чистый, ухоженный, как и всегда. Тогда в чем дело? Дана уже хотела обернуться и прямо спросить об том мага, как вдруг резко дернула ушами в сторону, вскочила на ноги и выхватила мечи из ножен. То же самое, с опозданием буквально в долю секунды, сделал и Леонор. При этом он так на нее посмотрел, что, если бы взглядом можно было убить, Дана тут же рухнула бы на землю и забилась в конвульсиях. И что она такого сделала?.. Так, это не важно, важно то, что... -Там кто-то есть! У нее такой низкий голос? Или в ушах двоится? А, нет, просто они с магом сказали одну и ту же фразу одновременно. Дана поежилась. Леонор умел кидать смертоносные взгляды. Хотя, видимо, сиррка оказалась взглядоустойчивой. Сейчас ее волновал лишь человек, притаившийся в кустах неподалеку от места их стоянки. О да, теперь Дана прекрасно ощущала его присутствие. Несколько секунд назад она краем уха уловила какое-то движение метрах в двадцати от нее. Треснувший сучок, шум приминаемой травы, маленькое корявое дерево, вздрогнувшее от того, что кто-то облокотился на него, - все это отметило подсознание сиррки; и тут же включилось сознание. Да, он сидел там, старался не шевелиться и даже, кажется, не дышать. Но теперь, когда Дана среди сотен звуков степи выделила один и сосредоточила на нем все свое внимание, она могла уловить любое шевеление, любой вдох и выдох невидимого глазу наблюдателя. Сиррка не забывала, впрочем, не менее пристально следить за всем, что происходит вокруг: краем уха она слышала, как Леонор раздражённо объясняет остальным, что сработала его магическая защита. Слышала Дана и то, что он вполголоса называет всех вокруг дилетантами, слепыми кротами и безрассудными идиотами. В чем-то она могла его понять. Разумеется, не в "безрассудных идиотах", а в отсутствии у ее спутников всяческой наблюдательности. Дана искренне не понимала, как можно жить без такого тонкого слуха, как у сирров; люди, по ее мнению, слышали примерно так же хорошо, как и...рыба на сковородке. Кстати, почему именно рыба? Что за странная ассоциация?.. Дана решила разобраться с этим потом, если, разумеется, она об этом не забудет как обычно. Тетя всегда говорила... Так, не отвлекаемся. Ладно люди, что с них-то - глухеньких и слепеньких - взять, но сиррка всегда должна быть настороже. Дана слышала, как невидимый наблюдатель продвинулся на несколько шагов вперёд. Шаг...Ещё один... И ещё...Дана напряглась. Присела на корточки и напружинила ноги. Хвост бил по бокам, а уши были направлены в одну сторону. Сиррка достала всего один меч, правый: второй бы только мешал сейчас. Кровь начала закипать от азарта, азарта охоты, лучшего азарта в мире...Кто бы там, в кустах, не прятался, он ещё не знал о том, что его раскусили. Ещё шаг...И ещё... Пора! Издав приглушённый гортанный "Мяяув!", Дана прыгнула прямо в кусты. Ещё в полете она заметила наблюдателя. Он не успел ни достать оружие, ни даже моргнуть, а сиррка уже ловко приземлилась ему на спину и резко дернула за шкирку. -Попался, neumni ščurek*?! Будешь знать, как подглядывать! С этими словами сиррка буквально выволокла из кустов парня лет 20, одетого в традиционную одежду кочевников. Пойманный попытался выкрутиться из рукавов куртки, но тут же наскочил на крепкий кулак девушки. Парень затрепыхался, как карась на сковородке, но, получив увесистый пинок от Даны, резко присмирел. Сиррка встряхнула кочевника так, что у него туда-сюда мотнулась голова и еле слышно хрустнула шея. -Вот. Поймала.- девушка гордо оглядела приготовившихся к долгому бою людей. Все на несколько секунд онемели. Они готовились к битве с по меньшей мере двадцатью воинами, а тут оказался всего один, да и тот какой-то недомерок! Дана, заметив состояние друзей, пояснила: -Действие, друзья мои, главное - это действие! Не думать и не сомневаться! - так говаривал мой четвероюродный брат. Мир его праху... -Иногда стоит все же немного подумать, - неодобрительно отозвался Буефар. - Вдруг это только разведчик, а недалеко от нас прячется целый отряд кочевников? Дана шевельнула ушами, подергала хвостом и уверенно сказала: -Там... -Там никого нет! - неожиданно влез в разговор маг. Дана поперхнулась. - В радиусе полукилометра от нас нет ни единой живой души, и это абсолютно точно! Дана недовольно вскинула темные брови. Что такое?! Влезать в чужие разговоры вообще невежливо, тем более, когда она собирается произнести такую эффектную фразу! Очень, очень некрасиво. Что? Опять этот взгляд, будто бы говорящий: "Провались ты в Пекло!"?! Да, это именно он. Леонор просто не мог позволить, чтобы какая-то сиррка обошла его в умении прочесывать местность с помощью магии. Хотя у Даны столько же шансов стать магом, сколько у Леонора - оказаться сейчас дома перед камином в уютном кресле и с книгой в руках. Но все равно. Какое она имеет право быть лучше него? И, между прочим, присутствие чужака он почувствовал раньше Даны (буквально на секунду, но раньше!), просто вскочил он на ноги позже сиррки: опять подвели проклятые колени. Так, хорошо, прекращаем жалеть себя, на это отведено специальное время после ужина. Главное сейчас - разъяснить этого кочевника. Кто он, откуда, зачем прятался, почему один и без коня. Последнее обстоятельство особенно настораживало подозрительного мага; Леонор знал, что кочевники считают своих коней священными животными, дарованными им богами. Ни один степной житель никогда не расстанется со своим конем по доброй воле; даже во время голода есть конину считалось святотатством. Леонору во время Двухлетней войны доводилось есть мясо лошадей, и маг не мог сказать, что это блюдо пришлось ему по вкусу. Хотя, когда от голода желудок прилипает к позвоночнику, не стоит брезговать ничем мало-мальски съедобным. Между тем Дана продолжала держать двадцатилетнего кочевника на вытянутой руке, словно авоську с яблоками; при ближайшем рассмотрении чужак оказался ростом чуть выше Энинга, так что, когда высокая сиррка его встряхнула, ему пришлось встать на цыпочки, чтобы не свалиться на землю. Подождав, пока голова пойманного перестанет мотаться туда-сюда, Энинг приступил к допросу: -Та-ак, кого это к нам принесло? Ты кто такой? -Я... Я Аннар, меня выгнали из племени, отобрали коня и лук, я уже три дня по степи брожу, не ел почти ничего, не убивайте меня, клянусь Ялором, я вам зла не желаю, только не убивайте! -Да никто тебя и не соби...- начала Дана. -Так, ну-ка подождите,- снова влез Леонор. - Ты можешь привести хотя бы три причины, по которым мы не можем избавиться от тебя прямо сейчас? -Леонор! Ну нельзя же так!- возмутилась Дана. Ей претила сама мысль о том, что можно вот так просто убить безоружного человека, пусть даже он и мог оказаться вражеским разведчиком. Хотя никого, кроме Аннара сиррка не слышала, но все же... Кто их знает, этих кочевников. Они ведь спокойно могли приглушить звук магией. Дана пожалела о своем высоком коэффициенте сопротивления; с её "ноль целых шесть десятых" заниматься магией было абсолютно бесполезно. Да даже если поляну уже окружила армия вооруженных до зубов степняков, это не повод убивать безоружного! Леонор, видимо, считал иначе. -Почему нельзя? Очень даже можно. Я бы даже сказал: нужно. Откуда мы знаем, что у него на уме? Может, он вам прямо сейчас врёт и не краснеет, а вы и уши развесили! -Вообще-то Аннар не врёт, - вмешался Эльвинг. - Я бы почувствовал ложь. Леонор недоуменно поднял бровь, будто пытаясь понять, как эльфу хватило смелости перебить его. Потом свысока (и в прямом, и в переносном смысле: Леонор был выше всех в отряде, не исключая даже Буефара и Дану) взглянул на юношу и высокомерно изрёк: -Как показывает мой жизненный опыт, возможности эльфов сильно преувеличены. Я могу прямо сейчас выдать какую-нибудь несусветную чушь, и ты с удивлением обнаружишь, что я говорю чистую правду. -Да ладно? Тогда продемонстрируй!- вскинулась Дана, отчасти желая защитить Эльвинга, отчасти из чувства противоречия. Леонор равнодушно пожал плечами: - Пожалуйста. Он на секунду задумался, а потом, глядя точно в глаза эльфу, произнес: - Мой рост 400 метров, я - фиолетовый единорог, и у меня розовые крылья. Сегодня вечером я иду в гости к фее цветов и весёлому лепрекону. Мы будем пить чай, есть ванильный торт и обсуждать чудесную погоду. Ну что? Есть в моих словах хоть крупица неправды? -Н-нет...- Эльвинг потрясённо моргнул. - Я не почувствовал лжи... -Я же говорил. Обмануть эльфа - пара пустяков, мне даже напрягаться не пришлось. Так что на вашем месте я бы не доверял этому проходимцу, а допросил бы его как следует. Желательно так, чтобы у него даже мысли не было соврать. А лучше - чтобы вообще никаких мыслей не осталось. -Та-ак...-протянула Дана. - Ты что это имеешь в виду? Если ты надеешься, что мы сейчас соорудим походную дыбу, чтобы потешить твои садистские наклонности пытками ни в чем не повинного человека, то ты ошибаешься! И потом, скажи-ка, Аннар - маг? Может он как-то обмануть Эльвинга? Ну? Леонор бросил презрительный взгляд на сжавшегося кочевника и издал свой коронный высокомерный "пфех". Так маг выражался, когда ему нечего было возразить, но признавать это очень не хотелось. -Хорошо. Магии в нем ни на грош, как впрочем, и в тебе самой. Но это не значит, что ему нужно верить. -Как мы можем ему верить или не верить, если он так толком ничего и не рассказал?- вмешалась Далила. - Дана, отпусти ты его, он уже, кажется, задыхается. Действительно, пока Дана спорила с магом, она машинально перехватила воротник куртки Аннара покрепче. К тому моменту как Далила прервала спор, юный кочевник слегка посинел и начал издавать еле слышные хрипы. Дана тут же спохватилась, отпустила Аннара и отошла чуть назад, не сводя, однако, взгляда с пленника. -Ну, давай, рассказывай. И не вздумай соврать - Эльвинг это сразу почувствует. Аннар кивнул и начал свой рассказ. *** -Да-а... Получается, ты просто- напросто не захотел убивать безоружного пленника, а тебя за это изгнали? По-моему, это довольно жестоко. Аннар не ответил, только кивнул и промычал что-то невразумительное: он вовсю уплетал обед, сваренный Далилой. Было видно, что в одном кочевник точно не соврал: мясо он уплетал так жадно, что за ушами трещало. В этом была и немалая заслуга Далилы: готовить она действительно умела. Дана во время готовки крутилась вокруг повара и пыталась помогать. Получалось у нее не очень: сиррка была не приспособлена под готовку. То есть она могла вполне сносно зажарить мясо, но на этом её кулинарный талант заканчивался. Правда, Дана замечательно умела печь яблочный пирог, но, поскольку в радиусе нескольких десятков километров нельзя было найти ни одного, даже самого завалящего, яблока, сиррке не удалось показать свое искусство. Впрочем, Дана не сильно расстроилась по этому поводу: готовить она не очень любила. Зато Далила, по мнению своей подруги, была просто гением кулинарии. Вообще, Дану восхищали все люди, которые умели делать что-то, чего не умела она. Разумеется, неугомонная девушка тут же пыталась освоить новое занятие, но очень быстро остывала и тут же бежала учиться чему-то ещё. Из-за такого бессистемного обучения Дана почти умела жонглировать четырьмя мячами, немного вышивала, почти научилась играть в мяч с закрытыми глазами, немного играла на лютне, немного - на флейте, примерно на половину могла приготовить рыбу-фугу, на треть - станцевать чечётку и ещё совсем немного Дана умела летать. Да, она была в Индии, где познакомилась с одним старым йогом. Он утверждал, что умеет подниматься в воздух почти на метр, и Дана ему безоговорочно верила. Уехала из Индии девушка с твердым убеждением, что подняться в воздух хотя бы на пару сантиметров, сидя в позе лотоса, ей по силам. Иногда она вспоминала об этом и пробовала взлететь над землёй, но каждый раз её усилия заканчивались ничем, и каждый раз Дана всерьез обижалась на силу гравитации. Если бы у сиррки был список врагов, сила тяжести была бы в нем на первом месте. Но врагов у Даны не было, а если и были, то она практически моментально забывала об их существовании. Она искренне не понимала: зачем копить в себе прошлые обиды? Ну, поругались люди, с кем не бывает? Так что сиррка сразу после ссоры старалась помириться с обидчиком или хотя бы выместить весь негатив на каком-нибудь бревне, которое в походах служило сиррке противником в бою. Мечом бревно обычно работать не умело, но излить всю злость на него было истинным удовольствием. А недоброжелатели? Ну, что с них взять? Сами напросились. Дана до сих пор помнила тот случай, когда один её знакомый, который терпеть не мог девушку, подговорил своих дружков пристать к ней в подворотне и хорошенько развлечься. Для Даны это действительно было замечательным развлечением и тренировкой: она убедилась, что, чтобы покалечить человека, можно обойтись без мечей, достаточно хорошо поставленного удара и отличной реакции. Сиррка, разумеется, поняла, кто организовал это нападение, вернее, об этом ей сказал один из нападавших; сначала он пытался проявить благородство и не выдавал имя зачинщика этого "развлечения", но после того, как Дана одним метким ударом напрочь лишила его способности к деторождению, он быстро раскололся. Потом, разумеется, сиррка пошла к своему знакомому, вытащила его из бара, поговорила с ним по душам, а после сама вызвала лекаря. Собственно говоря, этим весь конфликт был исчерпан. Тот знакомый при встрече с Даной переходил на другую сторону улицы, а девушка после объяснения ему азбучных истин (бить девушек - очень плохо, нападать из-за спины - ещё хуже) моментально перестала злиться на него и даже предпринимала попытки помириться. Но тот малообразованный знакомый мириться, как и подходить к Дане ближе чем на пять метров, наотрез отказывался. Что ж, его проблемы. Не хочет, ну и не надо. Сиррка уже на следующий день после задушевного разговора обзавелась двумя друзьями, четырьмя приятелями и дюжиной знакомых. Так что, теряя одного знакомого, сиррка тут же находила себе новых. Такой уж у нее был характер: она не могла жить без общения, ей нужно было, чтобы вокруг постоянно вились какие-нибудь люди, эльфы, сирры - неважно! Главное, чтобы было общество, чтобы было, с кем обсудить последние новости, поговорить о ценах на зерно, да даже о погоде. И люди охотно тянулись к сиррке. Интересно, можно ли считать Аннара человеком, которого притянул невидимый магнит Даны? Кочевник наконец-то справился с последним куском мяса и кивнул: -Ага. Отец не хотел меня убивать, но и остаться в племени мне было нельзя: все стали бы говорить, что сын вождя - жалкий трус. Так что...вот я и тут. -Это-то мы видим, - произнесла Дана. - Вопрос в том, что с тобой делать дальше. Тут у нас некоторые (она бросила сердитый взгляд на мрачного мага) не очень жалуют непрошеных гостей. И, кстати, я с этими некоторыми совершенно не согласна. -Пфех. Как будто мне нужно твое согласие... -Мое может и не нужно, но тут все решает Энинг, не забыл? -На память не жалуюсь. Для его же сохранности предлагаю. На вас-то мне наплевать, если желаете, можете встать во весь рост и заорать: "Эй, кочевники, все сюда! Мы очень хотим умереть, так что поторопитесь!". Хотите подвергать свою жизнь опасности - пожалуйста. Но за этого рыцаря я отвечаю головой, а моя голова мне пока ещё дорога. Так что если у вас сохранилась хоть крупица здравого смысла, последуйте моему совету. -Совету садиста, которому лишь бы руки человеку повырывать?! -Я не предлагал никому вырывать руки! -Но думал об этом! А если не об этом, то о чем-нибудь другом, лишь бы поиздеваться над кем-нибудь! -О, так ты умеешь читать мысли?! Давай, попробуй сейчас мои прочитать, я о тебе много чего интересного думаю! -Что, например?! -То, что ты просто... -Все, хватит, успокойтесь! - вдруг рявкнул Буефар. И очень вовремя: казалось, Леонор и Дана сейчас вцепятся друг другу в горло. Воздух между ними так и искрил. -Энинг, твое слово. Как поступим с Аннаром? Рыцарь ненадолго задумался. Можно было бы предложить кочевнику присоединиться к ним, но... Это было как-то неправильно. Энинг не мог объяснить, что именно ему не нравилось в Аннаре... Да даже не в нем, а в тех обстоятельствах, при которых они познакомились. Все друзья рыцаря влились в отряд как-то... естественно. Аннар же хоть и был, по крайней мере, на первый взгляд, неплохим человеком, был в их компании... лишним? Да, наверное, так. И потом, надо прежде всего спросить у самого кочевника. Судя по словам Эльвинга, Аннар не врал, когда рассказывал свою историю; следовательно, он не был вражеским разведчиком и опасаться его не стоило. -Аннар, а ты что думаешь? Ты, наверное,хочешь вернуться к своим? Юноша ненадолго задумался и после небольшого колебания произнес: -Не знаю... Наверное, нет. Я, конечно, скучаю по ним, но... Я всегда мечтал повидать мир, узнать, что лежит за краем Степей. Так что, если вы не против, я бы хотел добраться до какого-нибудь большого города. Там наверняка можно найти работу, было бы просто здорово, если бы меня взяли работать в порту. Я моря никогда не видел, но очень хотел этого. Так вы отпустите меня? Клянусь Ялором, я ничего не скажу о том, что видел вас, если вы этого не захотите. Поверьте, я умею помнить доброту. -Ну что ж...- Энинг переглянулся с друзьями. - Мы можем поделиться с тобой припасами, чтобы ты смог добраться хотя бы до Большого Тракта. Там ты наверняка сможешь пристать к какому-нибудь торговому каравану, а уж работа у купцов для тебя всегда найдется. Так что... Желаю тебе удачи! Аннар благодарно поклонился. Далила нашла какой-то мешочек и положила туда немного сушёного мяса, фляжку воды и пару ломтей хлеба. Через несколько минут юный кочевник, провожаемый добрыми напутствиями, непрестанно оглядываясь, постепенно скрылся из виду. А вскоре и отряд снялся с места и отправился в путь. *** Леонор снова думал о несправедливости жизни. Только теперь он не сидел на траве и наблюдал за битвой муравьев (победил всё-таки чёрный), а покачивался в седле. Но сути его размышлений это обстоятельство не меняло. Жизнь несправедлива и точка. Он предложил прекрасное, взвешенное, правильное решение- избавиться от кочевника. Нет человека - нет проблемы. А они..! Развели тут, понимаете ли, вселенское доверие ко всяким проходимцам! Хорошо, признаем, этот кочевник не врал; ложь Леонор чувствовал не хуже эльфов: по службе полагалось. Но что мешает ему (мальчишке, не магу, разумеется) отправиться к своим и радостно рассказать им о том, что в нескольких километрах от них преспокойно путешествует рыцарь, за голову которого назначена баснословная награда? Узнав об этом, вождь племени принял бы изгнанника со всем почетом, ещё бы и наградил за полезные сведения. А потом выдвинул бы отряд человек из ста на поиски одного малолетнего рыцаря. И как бы они тогда спаслись? А уж если бы на них двинулось не одно племя, а сразу два-три, то.. Дела были бы совсем плохи. Так что же получается? Он, Леонор, предложил прекрасное решение проблемы, убить мальчишку было бы делом пары секунд, даже напрягаться бы не пришлось. Зато они могли бы быть уверены в собственной безопасности, а что на свете может быть важнее, чем безопасность твоей жизни? Неужели они этого не понимают? Неужели жизнь какого-то жалкого кочевника дороже жизни Ле...то есть, жизней всех членов отряда, конечно? Леонор не мог этого понять. А когда он чего-то не понимал, маг начинал нервничать. Сильно нервничать. Проблема нелогичности поведения его спутников занимала все мысли мага. И тут его осенило! Точно! Теперь все встало на свои места. Этот рыцарь, которому не исполнилось ещё и четырнадцати лет, просто побоялся убивать безоружного человека! Хорошо, сам побоялся, не захотел брать грех на душу (если рыцарь верующий. Этого Леонор не знал и узнавать, прямо скажем, не желал). Ну и что? Маг бы прекрасно справился с этой задачей, ничего сложного. С учётом его профессии и напряжённых отношениях с законом, для него это было делом пары секунд. И он был уверен, что не станет испытывать ни малейших угрызений совести. Леонору приходилось и не такое делать, чтобы сохранить свою драгоценную жизнь. Да, когда он только начинал работать на Вильена Нарнаха, его от некоторых дел прямо-таки воротило: никак не получалось перешагнуть через те моральные принципы, которыми он жил всю свою сознательную жизнь. До того года, когда Леонор встретился с известным контрабандистом, он был вполне законопослушным гражданином. Правда, деньги зарабатывать (а они в тот момент были ему в буквальном смысле слова жизненно необходимы) законным способом никак не получалось. Отчаянные времена требуют отчаянных мер: Леонор без проблем взломал защиту банка - ставили её, разумеется, тупоголовые дилетанты, - взял тридцать динаров и хотел уже спокойно удалиться, но... В этот момент мимо проходил охранник! Просто наложить на себя иллюзию или обмануть его зрение молодой Леонор от страха не додумался, а уж хорошим бегуном его назвать было совсем сложно. Так вот и познакомились. Вернее, сначала нос мага познакомился с кулаком охранника. Это было очень больно, но, пожалуй, сломанный нос - небольшая плата за возможность выползти из той грязной помойной ямы, в которой он, да и не только он, в тот момент находился. Опять мысли не туда зашли. Те времена уже давно прошли, нет никакой необходимости вспоминать их. Только душу травить. Но, как ни старался Леонор забыть свое прошлое, как ни пытался обрубить все нити, связывающие его с теми временами, проклятая память нет-нет да и подсовывала картинки, от которых слегка холодели внутренности, а висок на секунду пронзала острая, как молния, боль. Так, о чем он думал?.. Точно. Одно быстрое движение сабли - и кочевник лежал бы на степной траве, а из перерезанного с математической точностью горла текла ещё теплая кровь. Этот мальчишка даже не понял бы, в какой момент и от чего он умер. Нет человека - нет проблемы. Его спутники, видимо, так не считали. Ну и пусть. Они ещё поплатятся за свою жалкую жалостливость. Жалкая жалостливость? Каламбур, однако... *** Дана вся кипела от возмущения. Какое чудовищное предложение - убить безоружного пленника! Она, конечно, продолжала верить в то, что глубоко внутри Леонор всё-таки замечательный...нет, хороший...нет, просто не такой уж плохой человек. В конце концов, какого человека вообще можно считать плохим? Такого, чей поступок никак нельзя оправдать. Убийцу? Но ведь и Дана убивала, и не раз. Правда, она всегда делала это в честном бою, когда шансы погибнуть или выжить были одинаковы для всех. Так что тех, кто убивает из необходимости, например, на войне, плохими считать нельзя. А вот если человек убил женщину или, того хуже ребенка, то... Такому человеку прощения точно нет. То же самое относится и к извращенцам, получающим удовольствие от мучения животных. Дане за время ее странствий попался такой вот...тип. Он был владельцем бродячего цирка-шапито, и когда девушка увидела, как он обращается с животными... Увидела незаживающие шрамы от кнута, проступающие сквозь густую шерсть ребра, голодные глаза... Последующие действия дались ей без усилий и угрызений совести: всего-то отодвинуть щеколды на клетках. А когда звери почувствовали запах их мучителя... Дана никогда не была садисткой, ей не доставляло удовольствия видеть чьи-то мучения, но предсмертные вопли того изверга, хруст его костей и звуки разрываемых на куски мышц она слушала с искренним наслаждением. И что? Этот поступок делает ее плохим человеком? Да она сделала бы это ещё сто раз, лишь бы отплатить хозяину цирка за все мучения, что он принес несчастным животным. Так что убийства бывают абсолютно разными, и считать человека плохим или нет зависит от ситуации. Хотя... Дана всё-таки склонялась к мнению, что плохих и хороших людей не бывает, все определяют их поступки. И поступок Леонора, вернее, его предложение, девушка никак не могла назвать правильным; зачем сразу убивать?! Всегда можно договориться, в крайнем случае, можно было бы взять с Аннара Высшую клятву (она слышала, что это обещание, во время которого кочевник клянётся именем своего отца, матери, коня и Ялора, не может нарушить ни один житель степей, иначе он и его потомки будут навечно прокляты. Дана не знала, правда это или нет, но ей хотелось верить, что в случае чего они могли бы воспользоваться этим обычаем, чтобы заставить Аннара пообещать, что он не выдаст их кочевникам). И не нужно было бы никого лишать жизни. А Леонор... Дана очень внимательно наблюдала за ним в тот момент и ей показалось, что на миг в его глазах вспыхнул какой-то огонь, который Дана не могла назвать иначе как дьявольским. Она была полностью уверена: Леонору нравилось ощущение того, что от него зависит, будет человек жить или же умрет. В этом сиррка видела что-то ненормальное, будто она путешествовала с самым настоящим маньяком. Так, Дана, успокойся. Ты слишком мало знаешь Леонора, чтобы делать о нем какие-то выводы. Может, у него был просто плохой день, или не то настроение, или ещё что-нибудь. В конце концов, он же не кидался с ножом и пеной у рта на спутников, верно? Значит, не маньяк. Дана бросила взгляд на мага и представила, как он размахивает ножом, изо рта на землю падают хлопья пены, волосы всклокочены, а взгляд полон настоящего безумия. Ей стало смешно, и она тихонько фыркнула. Непонятно, как маг смог услышать этот звук, но он обернулся и увидел, что Дана рассматривает его самым бесстыжим образом, да ещё и смеётся при этом! В ту же секунду девушка удостоилась такого Взгляда, от которого улыбка на ее лице тут же увяла, а сама сиррка слегка вжалась в седло. Убедившись, что его Взгляд оказал на насмешницу должный эффект, Леонор величаво отвернулся, высокомерно вздернул нос и больше не обращал на Дану никакого внимания. Девушка поежилась. Неприятно. Очень неприятно. Этот Взгляд, пожалуй, отражал всю сущность Леонора: "Идите все на...! Я - сам по себе, а вы - жалкая пыль под моими сапогами! Живите с этим!". Живите? Маг был не прочь убить Аннара, хотя он не сделал магу ничего плохого. Почему он тогда так желал отправить бедного кочевника на тот свет?! Он так старался ради Энинга, ради его благополучия? Странное проявление заботы. Ну, ладно. Видимо, Дане так и не удастся понять мотивов поступков Леонора. Пока. Но однажды она узнает, что на уме у замкнутого мага! Она найдет в нем то самое хорошее, что было, по ее представлению, в каждом человеке. Решительно кивнув самой себе и постаравшись выкинуть эпизод с Аннаром из памяти, Дана пришпорила коня и как можно более эффектно промчалась мимо мага. Тот даже бровью не повел. Он был погружен в свои привычные меланхоличные думы и внешний мир его волновал очень мало. Дану это слегка обидело. Как он может не обращать на нее внимания? Она же пытается добиться от него хоть капельку человеческого внимания (причем не такого, при котором он будет во весь голос яростно доказывать ей, что в Женьеве нет никакого памятника). Разве нельзя отметить, как ровно и красиво она сидит на своем Асфалоте? Впрочем, как выяснилось на следующем привале, Леонор тоже был отличным наездником. Или, по крайней мере, считал себя таковым. *** -Чем ещё хороши кайенали? Да вы посмотрите на гриву! Что, хороша? Вы бы видели Асфалота во время праздников, когда я заплетала ему не меньше дюжины косичек, да ещё и с ленточками! Красота... А ноги? Вы видели его ноги? Полсотни километров за день - без проблем! А копыта? Вы посмотрите, какие прочные - подковы вовсе не нужны! Дана расхваливал своего коня, как опытный барышник на ярмарке. Все остальные внимательно слушали; сиррка рассказывала с таким увлечением, в ее глазах горел такой особый огонь, который зажигается у всех кошатников во время рассказа обо всех своих тридцати котах или у филателиста, который с гордостью показывает друзьям новые экземпляры своей коллекции. К тому же, Дана, в перерыве между восторженными восклицаниями, успела рассказать некоторые факты из истории породы. Например, все узнали, что основателем породы был Каваллий Кайеналь, потомки которого до сих пор владеют самой большой конюшней в Лесу, находящейся в северо-восточном округе. -Я там была, как раз когда гостила у своего троюродного дяди. Восхитительное зрелище! Несколько зданий: для кобыл, жеребцов и меринов; стойла там чуть ли не три раза на дню убирают; несколько манежей, и крытых, и закрытых; собственные луга, на которых заготавливают сено для лошадей... И, конечно, сами лошади: ухоженные, сытые, бока лоснятся, все, как одна, имеют свою родословную, и притом занимательную. Например, Асфалот - внук того самого Атланта, который был первой лошадью Леса на протяжении пяти лет! А родители Асфалота - Ария и Фейерверк - участвовали в десятках скачек и побеждали! -А ты сама-то в соревнованиях участвовала?- с неподдельным интересом спросил Далила. -Ну конечно! И на своем коне, и на других. -И? Как успехи? -Ну-у...- Дана скромно потупилась и слегка покраснела. - Первые места в трех наших, сиррских, чемпионатах, победа на соревнованиях в Лиеже (там проходят состязания между людьми и сиррами), Золотая Подкова - это соревнования по конкуру - и ещё в каких-то местных, я уже не помню. -Ну ничего себе...- присвистнул Энинг. - Молодец, что тут скажешь. -Ага, молодец, как же. Тебя можно похвалить разве что за толстый кошелек. Только видимо все сбережения ушли на покупку мест в соревнованиях, вот и выглядишь теперь... непрезентабельно. - Разумеется, это был Леонор. Ему надоело сидеть в сторонке и слушать чужое хвастовство. -Ты что это хочешь сказать?! - огромные глаза сиррки от злости превратились в узкие щелки. Будь Леонор слабее духом, он бы испугался; но маг никогда не считал себя трусом, а осознание собственной правоты придавало ему сил. -Я хочу сказать, что деньги в этом мире решают все. Каждый знает, что все награды на Золотой Подкове куплены и распроданы ещё до начала стартов. Да и устроители Лиежского турнира - не самые честные люди. А уж местные соревнования... Про них и говорить не стоит. Пара сотен динаров - и все медали твои, с первого по третье место. -Ты... Ты хочешь сказать, что я подкупила судей?! - Дану так и распирало от гнева. - Намекаешь на то, что я получила все свои награды незаслуженно?! -Если ты ещё не заметила, я не намекаю, а говорю прямым текстом. -Да ты..! Да ты..! Конечно, очень легко так говорить, когда сам ничего не добился! Сидишь тут весь такой из себя, а сам никогда с конным спортом и рядом не стоял! -Ничего не добился? Ну, это ты зря...- протянул маг. - Тут ты немного ошибаешься. -Да неужели?! -Да. Говоришь, даже рядом не стоял? Дай-ка я вспомню пару своих наград. Ммм... Ах, да. Четыре первых места в Самаритянском турнире - одном из известнейших и старейших, - две победы в Первенстве Амстера и его пригородов, золото в Китежских соревнованиях по конкуру и Хрустальный кубок по выездке на Всеобщем турнире. Неплохо, правда? -Что?..- ошарашенная, как и все остальные, сиррка во все глаза уставилась на Леонора. Нет, глядя на мрачного высокомерного мага, выглядевшего лет на шестьдесят, никак нельзя было сказать, что за спиной у него такое богатое спортивное прошлое. -Врешь ты все...- неуверенно проговорила девушка. -Доказательств у тебя никаких нет, значит... -Если уж на то пошло, то же самое можно сказать и о тебе. И ты снова ошибаешься: доказательства у меня есть. Маг дотянулся до своей чересседельной сумки и вытащил оттуда книгу в темной обложке. Достал из нее какой-то листок бумажки, служащий ему закладкой, не забыв при этом сложить кончик страницы уголком. И протянул бумажку Дане. Остальные сгрудились вокруг сиррки, пытаясь рассмотреть, какие же доказательства своих побед может предъявить Леонор. Бумажка оказалась небольшой, размером с ладонь, чёрно-белой магографией. Магография появилась уже довольно давно: в двадцатые годы, как раз во время Амстерского кризиса, когда в городе резко вырос уровень преступности. Первоначально ее использовали стражники для создания портретов заключенных, чтобы, если они сбегут из тюрьмы, можно было развесить плакаты "Разыскивается" по всему городу. Но идея не прижилась: магография оказалась делом затратным, а изображения получались весьма сомнительного качества. К тому же, сколько разные маги не бились, они так и не научились делать копии магографий, то есть, чтобы распространить портрет преступника по всему городу, нужно было сделать не менее сотни изображений. Это оказалось практически непосильной задачей для среднестатистического мага: на один портрет тратилось немало сил, что уж говорить о сотне. Скорее всего, это изобретение кануло бы в Лету и напрочь исчезло из людской памяти, если бы не один богач, чье имя история, увы, не сохранила. Он быстро смекнул, что на "быстрых портретах" можно неплохо заработать и начал предлагать своим далеко не бедным друзьям альтернативу многочасовому сидению перед мольбертом художника. Первые магографические аппараты (позднее их стали называть мАгиками) были довольно громоздкими и весили не меньше десятка килограммов; они представляли собой деревянную треногу, на которой была закреплена небольшая прямоугольная коробочка с круглым отверстием, закрытым специальным стеклом, находящимся ровно в центре короткой грани. Как они работали, доподлинно не знал никто: владелец свято хранил свою тайну, оберегая ее от конкурентов. Кто-то что-то говорил про матрицу изображения, синусоидальные волны, воображение и маленького гомункула - художника, сидящего в магике, но ни одна из версий не была официально подтверждена. Сначала, разумеется, дело шли, мягко говоря, не очень: маги были слишком неопытны в обращении с новым изобретением, качество магографий было далеко от идеала, а затраты на производство аппаратов все никак не окупалось. Но постепенно дело пошло в гору, изображения становились все более четкими, и вот, в двадцать третьем году нынешнего века, в Амстере открылось первое магографическое ателье. Разумеется, народ тут же решил опробовать новое развлечение; и оно ему очень понравилось! Да так, что буквально через несколько месяцев в городе открылось ещё несколько ателье, каждое из которых специализировалось на одном виде магографий: хозяин одного предлагал клиентам свадебные портреты в красивом обрамлении (рамка входила в стоимость), другой - прекрасные портреты для памятников и надгробий, третий вовсю расхваливал невероятные по своей красоте пейзажи. В общем, магографическое дело быстро развивалось, так что к нынешнему моменту в любой мало-мальски обеспеченной семье обязательно присутствовала чёрно-белая или цветная общая магография. На картинке с потрепанными краями, оказавшейся в руках Даны был запечатлен Леонор на фоне кирпичной стены; на земле в ряд было выстроено не менее дюжины грамот и дипломов в простых деревянных рамках, тут же стоял один маленький золотой кубок и второй - побольше; сам Леонор с высокомерным видом смотрел в камеру и держал в руках тяжёлый кубок, изготовленный не то из стекла, не то из хрусталя. Он был выполнен в виде чаши на подставке, но чаши - многогранника; магография была сделана в солнечный день, так что грани кубка переливались всеми цветами радуги и разбрасывали вокруг брызги солнечных зайчиков. Маг, снявший все это, явно был неопытен: лицо Леонора слегка расплывалось, да и фон был каким-то смазанным и нечетким. Зато изображение дипломов получилось настолько качественным, что казалось, о края их рамок можно уколоться. И на всех них было отлично видны слова: "Награждается Леонор де Вит за I место в ...". Далее следовало название соревнования. Как Дана ни вглядывалась, она не смогла заметить ни одной награды за второе или третье место. Может быть, маг просто не хотел из показывать, а может, он действительно всегда побеждал. Поверить в это было нелегко. Дана всегда соревновалась не на результат, а на удовольствие. Да, она часто выигрывала за счёт долгой практики и усердной подготовки, но она никогда не ставила себе цели побеждать абсолютно всегда. Леонор, видимо, был перфекционистом до мозга костей. Интересно, скольких лошадей он загнал во время подготовки к стартам? Хрустальный кубок просто так не даётся, конкуренция там невероятная, а уж сколько сил и нервов нужно потратить, чтобы пройти отборочный тур... Дана, как и все конники, мечтала попасть на этот турнир, но ей совершенно не хотелось находиться даже несколько дней в атмосфере, когда все твои соперники желают тебе смерти. Ведь если ты станешь обладателем заветного приза, тебе будут открыты дороги во все конюшни, тебя могут приглашать судействовать даже на скачки при королевских дворах, и это не говоря о почете и уважении! Как Леонор смог пройти отборочный тур, обойти всех соперников и победить? И почему он трудится в конторе контрабандиста, если мог бы вполне законно работать судьей или берейтором** или просто заниматься коневодством? Странно. И ещё... Насколько Дана знала обычаи людей, приставку "де" у фамилии могли иметь только аристократы; получается, Леонор благородных кровей? Ерунда какая-то. Дана не понаслышке знала, как двигаются, говорят и в общем ведут себя аристократы; кровь всегда даёт о себе знать, а уж голубая кровь проявляет себя во всех случаях жизни. Леонор при всем своем высокомерии и надменности не был похож на благородного; Дана не знала, кем были его родители, но то, что они не принадлежали ни к каким дворянским родам, можно было сказать с уверенностью. И все же эта приставка... Да какая к Синдару разница, почему у Леонора такая странная фамилия?! Сейчас важно лишь то, что он получил Хрустальный кубок, и у него есть вещественное доказательство! И как реагировать? Порадоваться за него? Дана, даже при всей своей доброжелательности не могла искренне порадоваться за человека, который мало того, что обошел её на конном поприще (тут была задета профессиональная гордость!), так ещё и насмехается над ней! Сиррка повертела в руках карточку, зачем-то посмотрела на обратную сторону и с недовольным видом вернула магу. -Ты специально ее с собой носишь, чтобы хвастаться перед всеми? - едко спросила девушка. Сказала она это не потому что очень хотела услышать ответ, а скорее чтобы сказать хоть что-то. -Нет. Просто случайно завалялась. Разумеется, да. Какой в ней ещё смысл? -Хорошо... Я...признаю, что ты можешь считаться неплохим наездником... -Неплохим? Неплохим?! Если ты не знаешь, Хрустальный кубок получают лучшие из лучших! -Ты не можешь спорить, что сирры - лучшие всадники! Мы занимаем все места на соревнованиях уже семь лет! -Первое: вы занимаете далеко не все места. Далеко. Не. Все. Второе: ты считаешь, что раз ты - сирр, то это автоматически делает тебя великолепным наездником? Если так, то ты просто излишне самонадеянна, если не сказать глупа. -Что-о?! Да знаешь ли ты, что я одна, заметь, я одна из всего нашего округа смогла приручить дикого, необъезженного Асфалота?! Клянусь Маирой, ты со всеми своими наградами не сможешь и пяти минут усидеть на нем! -Клянусь Синдаром, у тебя не получится даже подойти к моему Снежку! Леонор и Дана, казалось, готовы убить друг друга прямо здесь и сейчас. Если бы они взглянули на себя со стороны, то удивились бы, как они похожи: оба тяжело дышат, глаза мечут молнии, лица превратились в маски чистейшей ненависти. Далила и Буефар напряглись, уже готовые кинуться разнимать их. Всем было ясно, что это - начало противостояния двух противоположностей. Вдруг Дана резко, с присвистом, выдохнула и спокойно улыбнулась. Леонор настороженно наблюдал за ней. -Что ж... Говоришь, я даже подойти к твоему коню не смогу? Звучит как вызов. Предлагаю заключить пари. Нам необходимо выяснить, кто из нас лучший наездник, так? -Так... И ты предлагаешь?..- Леонор уже чувствовал, куда она клонит. -Именно. Поменяемся лошадьми. Ты сядешь на Асфалота, а я - на...как там его? Снежка. Я так понимаю, кони у нас обоих своенравные? -Когда Снежок был жеребенком, он откусил человеку два пальца. -Отлично. Значит, мне будет непросто усидеть на нем, а тебе на Асфалоте - и подавно. После привала меняемся лошадьми. Кто первый упадет, тот признает, что наездник из него никакой. Идёт? -Дана решительно протянула магу руку. Тот не колебался ни секунды. -Идет. Надеюсь, Снежок откусит твою руку, и хвастливости в тебе поубавится. -Я согласна оплатить лечение твоих переломов. И кстати, если лошадь кусает кого ни попадя, это свидетельствует о ее плохом воспитании. -У моего коня прекрасное воспитание. Я специально натаскивал его на людей. Леонор резко выдернул ладонь из руки Даны и демонстративно вытер ее платком. Дана фыркнула и отвернулась; краем сознания она отметила, что пальцы у мага очень тонкие и длинные, будто в них на одну фалангу больше, чем надо, а сама рука сухая, будто мертвая. Далила и Буефар выдохнули. Кажется, драки не на жизнь, а на смерть удалось избежать. Вот только надолго ли?.. *** -Постарайся сбросить его, слышишь, Асфалот? -Откуси ей кончик хвоста, Снежок, слышишь, только кончик? О, да о чем я говорю? Откуси ей весь хвост. Такими словами напутствовали Дана и Леонор своих коней после привала. По обоюдному согласию решили поменяться ещё и седлами, так что Леонор теперь был вынужден провести как можно большее время в непривычном сиррском седле, созданном специально для длительных переходов и ожесточенных битв; из-за этого оно по строению отличалось от человеческих: стремена были сделаны таким образом, чтобы ноги всадника были практически прямыми, в то время как на остальных сёдлах они должны были быть направлены чуть вперёд; это было сделано для того, чтобы во время боя всадник мог привстать на стременах, что давало ему большое преимущество в схватке. Дана же должна была сесть в кавалерийское седло, у которого, по ее мнению, была слишком высокая посадка; из-за этого сиррке пришлось бы постоянно чуть-чуть сгибать ноги, к чему она была не приучена. Разумеется, ей доводилось ездить на разных сёдлах, но ни одно не казалось ей таким же удобным, как сиррское; перспектива ехать не почти стоя, как она привыкла, а в каком-то неудобном положении ее совершенно не прельщала. Но показать свое нежелание перед магом? Ну уж нет! Она прекрасно знала, что будет, если она предложит не меняться седлами. Леонор иронически вскинет одну бровь (сколько девушка ни пыталась, она так и не смогла повторить этот трюк), его тонкие губы изогнутся в презрительно- высокомерной ухмылке, маг издаст свой коронный пфех" (у него имелся тысяча и один "пфех" на все случаи жизни) и отвернется от нее со словами: "Я же говорил...". О, это "я же говорил"! Какие скандалы породили эти три слова, какое ужасное раздражение чувствует любой человек, услышавший в свой адрес эту простую, незамысловатую фразу! Так уж получается, что ни люди, ни эльфы, ни сирры не любят признавать собственные провалы и неудачи; когда все идёт не так, как хотелось бы, когда планы рушатся прямо на глазах, последнее, что хотел бы услышать каждый - эти слова, сказанные со скрытым ликованием и насмешкой над человеком, проигравшим в очередном матче суровой реальности. Суровая реальность была такова, что мышцы ног Даны после целого дня, проведенного в неудобном седле (сиррка верила в свое мастерство и не сомневалась, что сможет продержаться на своенравном жеребце Леонора весь день) будут нещадно болеть, причем этого ни в коем случае нельзя было показывать магу, иначе язвительный Леонор обязательно отпустит пару саркастичных фраз в ее адрес. Девушка рассчитывала на то, что сиррское седло будет для мужчины так же непривычно, как для нее - человеческое. Ну что ж, с Богом, как говорится у людей. Леонор думает, что он сможет усидеть на сиррском коне (пусть даже и мерине) и не заработать себе пару-тройку переломов? Его ждёт большое разочарование. Асфалот, будь умницей, не посрами хозяйку, покажи свой характер! Мага нужно хорошенько проучить за его высокомерие и нежелание дружить с ней, и сейчас выпал прекрасный шанс сделать это. Мы ещё посмотрим, кто кого! *«Глупый таракан» по-словенски. Язык сирров наиболее схож с этим земным языком. **Берейтор – это человек, который занимается с необъезженными лошадьми и тренирует их перед соревнованиями.