Пятая концовка или Повесть о двух неудачниках

С этого момента в ежедневный распорядок Эмили добавляется ещё один пункт: «позвиздеть за жизнь с симпатичным, но долбанутым студентом». Доу заявляется на заправку почти каждый день в районе обеда, и со временем девушка привыкает и к его странной манере подходить к людям вплотную, и к неадекватной лыбе, и к некой упоротости в целом. Из бесед на отстранённые темы выясняется, что в подростковые годы Джону очень нравились книги Экзюпери, и он практически по-детски радуется, когда Эмили цитирует «Планету людей». Она в свою очередь рассказывает, как в шестнадцать лет зачитывалась стихами Уайльда и Уитмана. На следующий день девушка узнаёт, что Доу слушает ФОБов и Linkin Park и до конца дня подкалывает его, называя эмо-кидом. Сама она предпочитает кантри и инди. Когда-то давно Тэм подсадила её на Cavetown, и с тех пор Эмили его просто обожала. Джон Доу слушает пару песен, которые Эмили включает на своём телефоне, улыбается и ничего не говорит. Девушка понятия не имеет, расценивать это как одобрение или осуждение. Этого парня вообще понять сложно — снаружи жутковатый тип, а если узнать поближе, то просто сраное солнце. Вроде бы ему плевать на всех, но он всерьёз расстраивается, когда рассказывает о ссорах с соседями по комнате (которые, почему-то, невзлюбили его с первого дня) и отсутствии общения в университете. Заявляет, что любит жизнь, а на руках — много мелких царапин, от которых Эмили самой становится чуть ли не физически больно. Когда она начала чувствовать его боль, девушка не знает. Почему-то на ум всё чаще и чаще приходят воспоминания из выпускного класса школы: Тэмми, пойманная в сети своей противоречивой влюблённости, её восхищённые визги о Кловер, и долгие пьяные разговоры, наполненные грустными вздохами и слезами. Только в отличии от её ситуации, ситуация у Эмили в разы комичнее и гаже одновременно. Тэм боялась осуждения общества, невзаимности, ненависти. Эмили невзаимности тоже боится.Но гораздо больше её пугает мысль,что однажды, когда она уже поверит, что у них всё хорошо, увидит в серых глазах ту же холодную насмешку, как у Мэтта в тот вечер. Она боится ошибиться, боится довериться и получить удар в спину. И если угроза того, что Тэм могут не так понять, была вполне реальной, то излишняя подозрительность и привычка сомневаться в себе и окружающих у Эмили — лишь реакция травмированной психики. Девушке хочется истерически рассмеяться. Кто бы мог подумать, что самой большой проблемой для неё станет она сама. — Вот. Пробей, пожалуйста. — Доу приносит товары на кассу, и Эмили созерцает типичное «дэдлайновое» комбо: энергетик, шоколадка и вафли. Три пачки вафель. — Капец ты Одиннадцать. — выдаёт девушка, пробивая продукты. — Кто? — парень смотрит на неё с полным непониманием. — «Очень странные дела», — поясняет Эмили, но понимания во взгляде Джона не прибавляется, и девушка добавляет,— сериал такой. Не смотрел? — Нет, — качает головой Доу. — Ладно, неважно. Это всё? — Нет, ещё это, — Джон указывает на упаковку жвачки, не замеченную девушкой. — Снова клубничная, — Эмили не сдерживает улыбку, — это какой-то прикол? — Эээ, нет. Просто люблю клубнику.— чуть краснея говорит парень. — Понятно. Два доллара пятьдесят центов. — отвечает девушка. Парень расплачивается и сгребает продукты в охапку: — Ну, я пойду. Прости, сегодня поболтать не получится, мне послезавтра проект сдавать, а я за него даже не брался. — Угу, — кивает девушка, — удачи. «Спасибо» заглушается звуком хлопающей двери. Эмили вздыхает: не то чтобы её сильно волнует состояние чужого желудка, но да, волнует. Ещё как. Доу приходит в магазин снова только спустя несколько дней — довольный и счастливый до усрачки, несмотря на то, что круги под глазами стали ещё больше и темнее: — Поздравь меня! — Защитил? — спрашивает девушка, хотя уже знает ответ. Сложно не догадаться по настолько светящейся роже. — Да! — парень в две секунды оказывается около кассы, — Представляешь?! Препод сказал, что у меня самый лучший проект во всей группе! — в глазах у Джона сраные звёзды, и Эмили неожиданно для себя залипает. Доу переводит взгляд и, видимо, замечает, что на него пялятся. Зрительный контакт длится несколько секунд, после чего парень резко притягивает её к себе и обнимает, шёпотом бормоча «Спасибо». — За что? — спрашивает девушка через несколько секунд, медленно выдыхая. — Просто, — в голосе слышится смех, — За всё. Их объятия длятся вечность в летоисчислении Эмили и десять секунд в реальности,после чего Джон отстраняется и краснеет: — Н-ну ладно. О чём поговорим? «О том, что ты только что чёрт возьми меня обнял. И мне это понравилось! Хочу ещё!» — Не зна… — девушка не договаривает, ибо в следующую секунду Доу пошатывается и чуть ли не падает, ухватившись рукой за стеллаж. Парень медленно поднимается, морщась от неприятных ощущений и натянуто улыбается, ловя на себе взволнованный взгляд: — Я в норме. — Сколько. Ты. Не. Спал? — чеканит Эмили. — Суток двое. Или больше. — Значит так, — девушка выходит из-за прилавка, — сейчас мы с тобой ни о чём не говорим, а ты едешь к себе и укладываешься спать. А хотя знаешь что, — она достаёт из кармана ключи, протягивая их Доу, — возьмёшь подушку и одеяло в шкафу, окей? — Ты сейчас серьёзно? — Джон рассматривает ключи в своей руке, словно это остатки древней цивилизации. — В компании своих соседей ты всё равно не выспишься, — отвечает Эмили, — пошли, провожу тебя что-ли. — Вот теперь точно спасибо. — тянет парень, послушно следуя за ней на остановку. Посадив это патлатое недоразумение на автобус, девушка возвращается на заправку, стараясь сосредоточиться на работе. Получается у неё откровенно хреново. Она старательно расставляет новые товары по полкам, обслуживает клиентов в несколько раз быстрее и всё равно постоянно думает о том, как Джон Доу почти грохнулся в обморок. Она уже не стыдится того, насколько она к нему прикипела: ну влюбилась, ну с кем не бывает. За ту лавину красок, впечатлений и эмоций, которую спровоцировало их случайное знакомство, не грех было бы отдать не только сердце и душу, но и жизнь. Только, Господи, пожалуйста, не дай этому придурку откинуться. Домой она возвращается очень уставшая и несколько паникующая. «Ну вот только двери своей квартиры я не боялась». — злится девушка, трясущейся рукой нажимая на дверной звонок. Слышится щелчок открывающейся двери и в проёме появляется ещё более помятый, чем обычно, Доу. — О, ты вернулась. — парень щурит заспанные глаза, пытаясь сфокусироваться. — Ага, — сердце Эмили совершает какую-то невероятную фигуру при виде такой уютно-домашней картины — разбудила? — Вроде того. — парень прислоняется к стенке. — Идём, — девушка заходит и закрывает дверь, — ужинать будем. Джон схомячивает курицу с овощами в считанные секунды и рассыпается в комплиментах по поводу кулинарных способностей Эмили. Девушка отмахивается чем-то вроде «ты просто давно не видел нормальной еды», но в душе тут же взвивается стая бабочек. Парень помогает девушке убрать со стола, после чего они заваривают какао и принимаются за разговоры. Начинается всё довольно безобидно: обсуждают последние новости в универе, которые каким-то чудом дошли до аутсайдера Доу,Эмили рассказывает про интересные случаи на работе, и они долго смеются над тем, как уборщица Синди бегала от случайно залетевшего в магазин голубя. Потом беседа плавно перетекает в сторону фильмов, и парень рассказывает, как они всей толпой ходили в кино в десятом классе. — И блин, знаешь, мы выходим из кинотеатра, а у нас прям мурашки. Рейвен даже расплакалась. — Рейвен? — Эмили всеми силами старается показать, что она ничуть не напряглась, услышав женское имя. Хотя, вряд-ли Доу заметит — на кухне темно:только из коридора пробивается тонкая жёлтая полоса, да фонари за окнами добавляют какого-то призрачно-магического свечения. — Ну мы в общем, — Джон отпивает какао и вздыхает, — встречались какое-то время. Потом я уехал. Она обещала, что между нами всё останется также, но не вышло. — Расстались? — сочувственно спрашивает девушка. — Если бы, — на лице у Доу на секунду проскальзывает горькая усмешка, — я бы тогда хотя бы знал, что с ней всё хорошо. Она просто перестала отвечать сначала на звонки, потом на сообщения, потом пропала из онлайна, а когда я приехал… Я просто её не нашёл. Спрашивал у друзей — они не в курсе, с ними она тоже связи оборвала,— парень наклоняется так, что волосы падают ему на лицо, но даже по одному его голосу можно почувствовать всю ту боль, которую он испытывает, когда шепчет,— Я и по сей день не знаю, что с ней. Эмили аккуратно убирает прядь волос с его лица и заправляет её за ухо. Парень смотрит на неё глазами цвета грозовых облаков, и ей кажется, что вот-вот в них разразится ливень. — Знаешь, — девушка сглатывет, подбирая нужные слова, — это жесть. Но с другой стороны, ты запомнил о ней только хорошее. Ты запомнил то, что она любила тебя, а ты её. — Да, — соглашается Доу, — и я благодарен ей за это. — Вот видишь, — девушка со спокойствием замечает, что тучи в его взгляде рассеиваются. — Тебя я о твоём бывшем даже расспрашивать не буду, — с прежней беспечностью заявляет парень, — но ты мне лучше про другое расскажи. — Про что? — девушка допивает какао и ставит кружку на пол. — Почему ты после всей этой херни не попыталась ничего исправить? — В плане? — девушка поднимает бровь. — Ну там, поступить второй раз или как. — Думаешь, меня бы приняли? — Конечно! Они не могут не принять! — говорит Доу, и Эмили чувствует, что разговор уходит куда-то не в то русло. Своими проблемами она делиться как-то не хочет. Но придётся. — Ну знаешь, тогда вообще не до того было, — пожимает она плечами, — вслед за отчислением последовала такая ссора с родителями, что офигеть. Они, кстати, до сих пор со мной не разговаривают. Да и девчонки куда-то свалили. В общем, не было у меня сил бороться. — Понятно, — кивает Джон, а потом резко заглядывает ей в лицо, — а сейчас есть? — Ну, — тянет девушка, — не знаю. Нет, нет, боже, Доу, отстань. Не лезь палкой в осиное гнездо, не вороши чужие неудачи, не вскрывай раны. Ты не знаешь, сколько ночей прорыдала Эмили под руинами собственного рухнувшего мира. Не знаешь, как медленно она вставала на ноги, как наращивала скорлупу, под которой спряталась теперь. Не знаешь, насколько она боится лишиться этой скорлупы и снова потерять равновесие. Но Джон её не понимает: — Разве ты хочешь всю жизнь проработать на этой грёбанной заправке? Что тебе стоит попытаться ещё раз? — Не хочу, — девушка отводит взгляд и отползает подальше, — вдруг не получится. И потом, это опять с первого курса мучиться. — А как оно получится, если не пытаться? Слушай, ты у нас умный человек, — в его голосе звенит воодушевление, и вот только не это: перед мысленным взором девушки появляется издевательски улыбающаяся девочка — совершенство. Значит, взрыв уже не за горами, — и вообще блин нашла чего бояться! Последняя фраза срабатывает как курок у пистолета: — Да, я боюсь, — вскидывается Эмили, — очень боюсь. Тебя хоть раз ненавидели собственные предки?! А сам себя ты хоть раз ненавидел?! Я блин три года сражалась с этой чёртовой юриспруденцией! И всё провалилось в один сраный день из-за меня же самой! — Слушай, я… — парень пытается что-то сказать, но его тут же затыкают. — Не лезь куда не просили! — истерически шипит девушка. Внезапно электрическая боль и злость куда-то исчезают, и на их место приходит расползающееся нефтяным пятном чувство вины. Доу смотрит на неё ошарашенно и испуганно,а потом поднимается на ноги и с каким-то отчаяньем выдыхает: — Мне, наверное, лучше уйти. Эмили просто следует за ним в коридор, понятия не имея, что теперь говорить и как объясняться. Она молча закрывает за ним дверь и утыкается в неё лбом. На часах полвторого ночи. Поздравляю, дорогуша, ты совершенно проебалась.