it hurts to breathe (xСоседи)

      Вопреки ожиданиям благодарностей, фанфар и плакатов: «Джейс Талис лучший друг, лучший партнер, ваще лучший, отвечаю!!!» от Виктора случился тотальный игнор.       Нет, конечно, совсем отвечать и реагировать на студента он не перестал, ни в коем случае, все-таки это была его работа. Однако дверь по вечерам в квартиру этажом выше была закрыта, на стук никто не реагировал. Стука по потолку тоже, почему-то, не было (вообще-то Виктор был дома, просто ходил очень медленно и вдоль стенки). На учебе Талису отвечали исключительно по существу, по предметам и не более. Дополнительные консультации Тейц отменил.       Складывалось ощущение, что Виктор, гениальный ум и высоких моральных принципов человек, Джейса Талиса попросту избегал.       А вообще-то Джейс и не ждал благодарностей (почти). Можно было ограничиться простым «спасибо» или похвалой изысканного вкуса яичницы… Но поворота событий, который случился на самом деле, он точно не предвидел.       Всю эту неделю Талис недоумевал, что произошло. Может быть, он, Джейс, где-то провинился? Быть виноватым, человеку, привыкшему во всём быть правым, не хотелось. Учёный пытался вывести Тейца на диалог, раскручивал его темы на лекциях, подсовывал какие-то мелочи из своих наработок, но этими действиями как будто бы раздражал, оказываясь ужасным выскочкой.       В очередной раз, не каждый день, но всё же с завидной регулярностью по вечерам Талис поднимался этажом выше. В надежде на ответ, он насиловал дверной звонок. Даже выпросил номер профессора в деканате. Правда, сообщения в мессенджере Виктор тоже почему-то игнорировал. Джейс бы подумал, что мужчина умер, если бы тот не появлялся в университете.       Близились выборы, а вместе с ними и грант. Вновь переключив фокус внимания на более актуальные вещи, учёный невольно выполнил просьбу напарника: пересмотреть расписание и тратить время с пользой. В круговерти, Талис и вовсе подзабыл о соседе сверху.       Виктор будто бы выдохнул. Жить становилось немного легче, когда запал Талиса наконец-то стих. Профессор знал, что это случится, надолго терпения у таких золотых детей не хватало, у Джейса было множество забот и без знакомого калеки.       Жить Виктору стало легче, но ощутимо горше. Он сам не понял, когда упустил момент и провалился. Делал ставку на отсутствие фактического опыта, на усталость, болезнь, что угодно — но оправдания себе все-равно не находил.       Номер Джейса был добавлен в записную книжку. Контакт на фейсбуке лежал в закладках на телефоне и браузере компьютера, позволяя возвращаться к нему время от времени, чтобы потрепать себе нервы. А что до Виктора? Он пытался жить, хотя никогда не умел делать этого правильно. Прозябал в лаборатории, прерываясь на еду и кратковременный сон, курил на балконе, выкраивая пятиминутки перерывов, ходил на работу. Он бы, может, даже пил, если бы алкоголь не уродовал мозг настолько сильно.       И вот, ближе к вечеру, вновь осев в том кафе напротив городской администрации, он клацал по клавиатуре, поглядывая то на телефон, то на пейзаж за панорамным окном, в надежде, которую совсем не хотел признавать. Очень тяжело переносить новые симпатии, когда тебе за тридцать.       — …Да-да, спасибо… — обрывки слов послышались быстрее, чем открытие двери.       — …Я тоже очень польщён знакомством с вами, мистер… э-э… — знакомый голос. Бойкий, яркий и немного фонящий басом на низах. Крайне, крайне знакомый голос. Молодой человек прошёл внутрь, прижимая телефон ухом к плечу. Он пересёк заведение, направившись к барной стойке.       — …Да, точно. Разумеется, вы можете направить благодарность на имя университета… Большой американо, пожалуйста… Что? Нет-нет, не вам… — в трубке слышалось какое-то торопливое бормотание, пока Талис, облокотившись локтями на стойку, упёр носок в пол и покручивал пяткой.       — …И вам ещё раз спасибо… — ещё некоторое время на том конце провода что-то бормотали. В конце концов разговор прекратился и Джейс с облегчением убрал телефон в карман.       В ожидании заказа, Талис вскользь оглядывал заведение. Взгляд, словно на магнит, приклеился к одному конкретному человеку.       — Виктор! — учёный не смог сдержаться от восклицания и, уже было, рванул к соседу сверху, однако бариста осёк молодого человека, вручая стаканчик. Секундная заминка не помешала Талису направиться прямо к цели. Он прямо-таки светился от счастья. Да и выглядел ещё больше с иголочки, чем обычно.       — Виктор, какими судьбами ты здесь? — учёный присел напротив, размашистым жестом отодвинув для себя стул. Словно и не бывало никакой ссоры, и игнорирования. Оба мужчины сейчас создавали ощущение давних друзей, по крайней мере так казалось именно Талису.       Фигуру Джейса Виктор увидел ещё на момент выхода из здания. Следил за ней взглядом, забывая моргать, и нервно расчесывал себе пальцы. Джейс шёл в кафе. Тейц планировал сбежать из кафе под шумок, но в условиях одной двери и закрытого доступа к чёрному ходу (никто не пустит его через кухню), была вынужденно принята осада.             Оставалось надеяться, что Талис просто не заметит профессора среди других посетителей. Надежды были тщетны. Виктор аккуратно закрыл крышку ноутбука, выключил провод переносной батареи и не обернулся. Выждал время, когда лицо получится контролировать в достаточной мере и не выглядеть при этих попытках самоконтроля несчастным.       — Здравствуй, Джейс, — звук был похож на корку льда в первые заморозки. По такой ещё непременно хочется походить, чтобы она хрустела в полостях лужи. Отодвинув от себя пустую чашку, мужчина свернул шнур, закрепил хвостиком разъема и остановился. Игнорировать студента, будучи в прямом с ним контакте, было бы верхом неучтивости.       — Я бываю здесь после больницы, по пути, — он объяснялся сухо и кратко, даже не избегая взгляда глаза в глаза и стойко выдерживая мутную охру чужих радужек. Или это все-таки песчаная яшма?       Отвлекся.       Губы искривились, это было сопротивление улыбке, которую, мягкую и пушистую, хотелось дарить этому мальчишке.       — Смена обстановки помогает разгрузить мозг. Но на сегодня я уже закончил, — он отвернулся, убрал в городской рюкзак технику и слез со стула, взяв опору на костыль, — до свидания, — вокруг остыл воздух. Виктору дорогого стоило настолько убивать в себе естественную человечность, — Джейс.       — Хорошего вечера, Виктор, —он не говорил, а забивал гвозди, каждым из них приколачивая Виктора к кресту. А всё просто из-за того, что Тейц обиделся ни за что ни про что. Джейс умел признавать вину. Но только если её, неочевидную, озвучат.       Талису пришлось вынужденно и некрасиво наблюдать, как Виктор надевал куртку поверх толстовки, накидывал капюшон (поскорее, чтобы скрыть лицо!) и ретировался, оставив после себя кружку и забытый карандаш, изгрызенный на кончике. На густых бровях хорошо стала заметна та самая эмоция, когда те немного подрагивают, пока их хозяин пребывает в оторопи. Джейс вспомнил на какой ноте... Да чёрт, даже не закончились, а просто прервались их с Виктором отношения! Партнёрская работа превратилась в фестиваль обиды. А главное, ради чего? Молодой человек недовольно поджал губы.       — Хорошо. Что увиделись, — тон Талиса был холодным и тяжёлым. Пожалуй, это самое страшное — ловить моменты, когда добрыми светлыми людьми начинает править негатив. Они должны были бороться со злом по умолчанию, потому что такими родились. А они, преисполнившись обидой и разочарованием, начинали рушить те столпы стабильности, на которых строился мир.       Учёный остался сидеть на стуле, положив локоть на спинку и обернувшись к двери. На лацкане пиджака скромно поблёскивал маленький железный значок — герб штата. Талис с удовольствием бы поделился связанной с ним радостью. Но делиться с Виктором больше не хотелось ничем. Не велика беда, у молодого человека был тот, кто всегда рад встрече с ним и общается искренне.       Телефон в кармане Талиса громко завибрировал.       — Хей, Мэл. Вы уже закончили? ...Да, сейчас подойду... Не хочешь отметить сегодня? ...Можно и ко мне. ...Хорошо, бегу.       Вечером Виктору не удалось поработать. Поспать ему не удалось тоже. Та ситуация, когда стоило бы пойти и поскандалить с соседями за причиненные неудобства, но мужчина позволял себе только нервно ходить по квартире, цокая костылем. Его не изматывала ходьба, не складывало усталостью, даже таблетки не помогали заснуть.       Этажом ниже громко и достаточно явственно занимались любовью.       У Виктора по спине роились мурашки, теснили родинки с лопаток на позвоночник и очень расстраивались, что недвижимые меланиновые пятнышки отказывались сбегать. Виктора трясло и хотелось принять что-нибудь отрезвляющее. Он напоминал сам себе, что именно так и посоветовал проводить Джейсу время. У Джейса была замечательная, отвечающая всем стандартам (вообще любого, не только Джейса) девушка. Странным было только то, что завидовал Тейц не ему, а ей. От подобных мыслей хотелось окунуться в ледяную воду.       Виктор не спал, потому что Джейс, судя по всему, марафонец. После получаса, когда наконец-то настала тишина, Виктор выпил почти графин воды, запивая найденное в шкафчике кухни успокоительное. Какой-то там пустырник или вроде того. Не помогло, потому что через двадцать минут марафон возобновился.       И вот, глубокая ночь. Мужчина сидел, укутавшись в пальто, плед и с шапкой на голове, ютясь на узком балкончике. В пальцах, озябших до красноты, тлела очередная сигарета, голова уже плыла от никотина, желудок сводило в призрачном ощущении тошноты. В квартире ниже все, наконец, стихло. Уже полчаса была гробовая тишина, изводящая и давящая, напоминающая Виктору о его беспросветном, глухом одиночестве.       Пора было идти спать. Напоследок Виктор, видно с остаточного раздражения, хорошенько постучал по потолку костылем, пока раскладывал диван (видимо для чувства ещё большего одиночества) и заправлял постель. А потом дрема все-таки поглотила его.       Спустя ещё неделю с небольшим, под дверью шестой квартиры появилось нечто странное.       — «Виктор. Виктор. Виктор. Виктор...», — синтезированная искусственным голосом фраза начала крутиться без остановки во второй половине дня, когда учёный точно должен быть дома (даже если он там прикидывается ветошью. В конце концов, каждый волен заниматься в своих стенах тем, чем хочет).       — «Виктор. Виктор. Виктор. Виктор...», — при взгляде в глазок, перед дверью в подъезде никого не было. Но не начались же у Тейца слуховые галлюцинации?       — «Виктор. Виктор. Виктор. Виктор...», — доносилось из-за двери. Сам Виктор, недоуменно уставившись на ручку, не решался открыть дверь. Мало-ли, детонирует? Звук, а вернее, зов никуда не исчезал. Мужчина повторно (в третий раз) взглянул в глазок, шумно вздохнул и открыл дверь.       — ...какого? — «черта» не успевает договориться. Вообще-то, шутников хотелось прихлопнуть, наговорить сугубо чешских бранных и спросить хозяйку об установке ещё одной, промежуточной двери. Но для начала нужно было узнать, с чем и против чего имеешь дело.       Что-то стукнулось о дверь, совсем несущественно, почти незаметно. Перед ней действительно никого не стояло. Никто не пошутил совсем уж дёшево, прилепив фото подъезда к глазку, чтобы спрятаться. Зато, если опустить взгляд ниже, то можно было обнаружить то, что и правда могло сдетонировать. Тут предостережение Виктора было не лишним.       Маленький, судя по виду, робот-пылесос, подкручивающийся вокруг себя и исследующий пространство двумя большими глазами с вмонтированными в них камерами. Он сразу же, едва Тейц приоткрыл дверь, отъехал немного назад, а затем поменял звуковую запись на тишину.       За дверями развернулось шоу. Виктор отошел на шаг назад, всматриваясь в маленькое и орущее. Счастье было не долгим. Орущее перестало орать и выглядело, почему-то, очень жалко. Мужчина присел на корточки, поморщившись от боли, и протянул руку к игрушке. В этот миг робота буквально разломило, две половины корпуса развалились, являя миру маленький транспарант. «У нас есть призовые 15.000. Хочешь продолжить исследования?».       Надпись раскладывалась в размер альбомного листа, чтобы её можно было прочитать, не напрягая глаза. И окружалась выбросом салютика конфетти. Гонец отслужил своё, выполнив функцию. Камеры под выпуклыми синими оболочками потухли. Сердобольные люди назвали бы картину жестокой.       Для начала захотелось возмутиться, почему эта вещь сломалась. Виктор не лишён чувства юмора, на мгновение ему даже стало забавно. Но робот пришел в негодность, отслужив, и на ум пришла фраза о гонцах, которым рубили головы. Нахмурившись, Тейц взял лист и решительно поднялся (на самом деле, не очень решительно). Вскоре в дверь на этаж ниже уже стучали. Утруждаться звонком Виктор не стал.       В требуемой Тейцем квартире пронёсся табун слонов. Это мистер Талис спешил открыть дверь. Сразу нараспашку, без всяких предостережений.       — Привет. Ты согласен? — с места в карьер.       — Ты притащил его с собой? — Джейс озадаченно кивнул на робота в руках Виктора. Темы подгоняли дальше, чтобы не дай бог не возникло неловкого молчания в ожидании решающего ответа.       Но неловкое молчание возникло. Но дело тут не в ошарашенности, оно было осознанным и выверенным. Мужчина склонил голову набок, посмотрел исподлобья на автора творения и, без всякий слов, толкнул его вперед в руки Талису.       — Смешная шутка. Больше так не делай, — прозвучало сухо, практически как печенье «курабье». Тейц смотрел волком, но почему-то не уходил с чужого порога.       Джейс неловко вытянул конечности, чтобы подхватить своё творение. На пару секунд учёный стал похож на новоиспечённого папашку, который понятия не имел, как уместить одного ребёнка в свои две руки. Есть отягощающее обстоятельство: ребёнок разваливался. Есть смягчающее: этот ребёнок папе роднее, чем маме, поэтому как с ним обращаться, представление имелось. Ситуацию быстро возвратили в колею.       — Это не шутка. У нас правда есть пятнадцать тысяч. Позавчера я взял правительственный грант, — в словах слегка скользило горечью. Виктор знал про насущный конкурс ещё задолго, но именно в эти даты он был не с Талисом. Ещё немного обида добирала от того, что ему, Джейсу, не поверили. Больно надо обманывать просто для галочки!       — А Блицкранка мог там и оставить. Он одноразовый. У меня просто был старый корпус от пылесоса и какие-то детали по мелочи. Я бы потом сам поднялся и убрал. Но спасибо, что принёс.       Виктор прожигал взглядом оправдывающегося, похожего на бродяжку, Талиса. Молчал, маринуя его еще больше, чем прежде. Лучше было, когда он молчал на расстоянии. Мужчина кивнул на «Блицкранка», который жёлтым пятном осел в сильных руках, и бросил практически бесцветное:       — Почини.       А потом, не удостоив Джейса никакими ответами, ушел обратно на свой этаж. По лестничной клетке еще какое-то время разносился стук костыля о бетон, а потом звук захлопнувшейся двери.       Постояв, Джейс зашел в квартиру. Всё ещё озадаченный странной просьбой, потащил игрушку на стол для разбора.       — Джейс Талис, ты идиот! — на своем этаже, в своей квартире, в своей комнате точно не будет слышно, как Виктор возмущался, улыбаясь при том, будто идиот тут именно он.       — Просто, просто... иди ты к черту, Джейс! Я об этом пожалею. Я опять об этом пожалею, — разговаривать с самим собой в план Тейца не входило, но все вышло естественно, само собой. Он стучал по комнате, мечась между лабораторией и столиком у дивана. В итоге, вооружившись ноутбуком, папкой с работой, тетрадями и блокнотом, Виктор направился обратно. Нести одной рукой то, что стоило бы держать двумя, было трудно и путь занял больше времени.       Джейс действительно не подозревал, что в квартире сверху происходит общение с умными людьми. Талис слышал только стук, пока раскручивал корпус Блицкранка, чтобы оценить масштабы. Руки работали сами, голову занимало совсем другое. По подсознанию долбила мысль, что раньше этот стук сводил учёного с ума, а теперь он ему безумно рад. После нескольких недель попыток сымитировать смерть или переезд, шатание потолка казалось самым честным жестом.       А потом к соседу этажом ниже опять постучали. Правда звук был снизу, в районе ног. Виктор пинал дверь.       День полон не заканчивающимися сюрпризами. Дверь пошли открыть ещё раз. Молодой человек решил не говорить ничего. Улыбка скажет всё намного лучше. А ещё распахнутый пошире проход и вытянутые руки, готовые принять хоть все вещи Тейца (а может и его самого). В распростёртые объятия Талиса, прямо с порога и без церемоний, всучили весь бумажный набор. Ноутбук, однако, Виктор не отдал, предпочитая тащить его подмышкой.       Мужчина бесцеремонно вошел в чужую квартиру, сбросил тапочки, оставшись босым на голом полу, и сделал несколько шагов вперед, чтобы сориентироваться. В чужих квартирах странно находиться: в них пахнет жильцами, в них все иначе устроено, первое время всегда теряешься, даже если планировка схожа. Чужая квартира очень похожа на собственную. За тем исключением, что из-за ремонта ощущение знакомой планировки искажалось. Апартаменты были обставлены современно и со вкусом. Не сказать, что вычурно, но определённо под нехилым влиянием лоска. Общий хай-тек (буквальный, а не просто стилизованный. Это всё из-за обилия оставленных тут и там образцов роботов, а также понатыканных деталей умного дома). Виктор оглянулся, поджав губы и также сухо, как говорил прежде, уточнил:       — Куда идти?       — Оставь обувь. У меня не разуваются, — типичный американец. Простодушный, живущий с комфортом и других призывающий к тому же. Джейс сам пошел вперёд, чтобы его маршрут повторили идущие позади. Вел учёный в кабинет — дальнюю из всех комнату.       На столе был полурасчленён и уже немного подзабыт труп Блицкранка. На полках прозрачные пластиковые ящики, подписанные наклейками, каждый о своём содержимом. В зоне проезда стула через центр комнаты — ещё один стол, исключительно под компьютер. Кажется, аппаратуры на нём было по стоимости точно, как половина этой квартиры. Тут и там в ящиках побольше образцы в разработке. Каждая мелочь начиная от осветительных приборов и заканчивая большой пробковой доской были неотъемлемыми элементами комфортной работы. Пара приятных мелочей добавляли немного атмосферы: рамки на стенах — наградные листы, газетные статьи и семейное фото.       — Присаживайся, — стул на колёсиках пододвинули от стола чуть ближе к гостю, едва Талис оставил на столешнице всё, что вверил ему сосед.       Виктор осматривался совсем вскользь. Будто бы невнимательно, но на деле запоминая расположение предметов и всматриваясь в разработки. Тушку жёлтого робота-шутилки он тоже заметил, улыбнувшись уголком губ, но улыбка быстро сползла с лица, словно ороговевшая кожа с ящерицы.       — Мило, — насколько слово пропиталось саркастичным ядом, настолько Тейц варился в собственном соку. Он смотрел на чужую постель с определенной долей раздражения, которую с легкостью можно считать за какое-нибудь презрение. Они очень похожи визуально.       Талис бы мог уловить во взгляде и фразе ревность, если бы пытался её ловить. В остальном, молодой человек мог бы подумать, что Виктор завидует, ну не знаю, удобной большой кровати? Или телику в спальне. Или хватит думать какую-то чепуху, Джейс!       Настроение сменилось, когда у Виктора оказался доступ в святая святых учёного. Запретный плод, личное. Гораздо интимнее, чем постель, гораздо значимее. Виктору стало любопытно, позволялось ли Мэл Медарде входить в лабораторию. Задавать этот вопрос вслух равно закопать себя перед Талисом, так что профессор смолчал, покорно сев на стул. Горделивое «постою» здесь было неуместно.       Без единой мысли сомнения в голове Джейса, Виктору позволялось проходить в лабораторию больше, чем кому-либо ещё на этой планете. Скажем так, позволялось настолько, что его для этого и пригласили.       Учёный без сожаления создавал гостю условия комфортного пребывания, смахивая хлам со столов в контейнеры под ними. Будет надо — он соберёт образец ещё раз. А вообще, учитывая, что ничего серьёзного в разработке сейчас не было, железки были просто железками.       Пятки приятно холодил пол, Виктор не удосужился обратно надеть тапочки, потому что чувствовать кожей паркет нравилось ему во много раз больше. На стол мужчина поставил ноутбук, постаравшись не потеснить никаких чужих деталек, и открыл крышку. Короткое клацанье. Пароль. Вкладка браузера. Виктор отвлекся всего на мгновение, за которое можно рассмотреть, что конкретно открыто: три закреплённых, знакомых Джейсу ресурса об обоих источниках их исследований, и одна, открытая на всю страницу — аккаунт Талиса в Фейсбуке.       — Гм, — вырвалось невольно, Тейц клацнул по крестику, избавляясь от компромата, и открыл папку с документами.       — Напомни, на чем мы остановились. Нам нужны материалы, предлагаю сделать список и заказать. Займусь программированием системы, составишь финальный чертеж?       — он сказал за этот раз больше, чем за почти месяц тишины в принципе. И это было странно: вновь говорить с Джейсом.       — Да... — ушам странно слышать голос Виктора. Мозгу странно принимать эту информацию. Молодой человек в легком недоумении опирался ладонями в другой стол, распахивая перед собой свою записную книжку «для всего». В ней Талис привык прикидывать всё гениальное, чтобы потом, если надо, расшифровывать уже начисто.       — Да, конечно. Просто... — учёный поставил кончиком карандаша точку на странице и завис, обернувшись на напарника.       — ...Я имел в виду не только этот проект, — на Виктора смотрели в ожидании. Он поймёт. И ответит. Ответит ведь? Или Джейсу вновь суждено быть наказанным молчанием?       Виктор уже открыл программу, в которой привычно кодировал. Ему всегда нравилось закладывать в программы функции, заставлять работать не сами железяки, а механический мозг. Стальные мозги вообще были более... совершенными. Если бы человек мог работать функционально, не отвлекаясь на жизненные мелочи, вроде эмоций, то продуктивность выросла бы в разы. Утопическое общество. Жаль, что в современном мире это пока недостижимая цель.       — Подумаем. Сначала этот, мы уже что-то нащупали, если прототип зашевелится, то ты сможешь представить его у себя в Совете и попробовать запросить финансирование на полноценную разработку. Мы можем помочь людям уже сейчас, Джейс, — монотонно, но с нотками воодушевлённости, говорил мужчина, не отводя взгляда от открытого кода. Он видел тело так, словно оно было настоящим, из плоти и крови, а не из цифр и команд. Пальцы, уподобляясь работе музыканта, клацали по клавишам, будто выбивали ритм. Создавали симфонию. Мелодия Виктора была облачена в механический панцирь, соединенная с «джава-скриптом», пела «питоном». Лучше музыки он бы не придумал.       — Не отвлекайся, давай решать вопросы по мере поступления. Устроим им прогресс, да? Тебе же такое нравится, — усмешка беззлобная, с легкой шутливой интонацией и вызовом. Виктор выучил чужие повадки и знал, куда можно надавить.       — Л-ладно, — Джейс сломался, дав согласие. Вообще, смотреть так прямо в лицо и молчать, тяжело сведя брови, явление для Талиса редкое. Обычно ему всё давалось легко и непринуждённо. Здесь же пришлось крепко проанализировать ситуацию прежде, чем открыть рот. Виктор мог бы помочь в принятии решения, но, как назло, давил только на один из вариантов. Пахло подставой. Однако, увязнуть в спорах на пустом месте, чтобы вновь… Нет, тут проще согласиться. Быстрее закончат с этим — быстрее приступят к дальнейшей работе.       Виктор так и не отвёл взгляда от компьютера. Свечение экрана подчёркивало все линии лица, углубляя и усугубляя и без того высокие скулы, крупный нос и впалые глаза. Почему Джейс прямо в эту минуту находил эти черты красивыми? Залипал, поймав точку на работающем человеке. Спасибо наличию дельного занятия. Это позволяет быстро переключиться, чтобы не встретиться взглядами и не напороться на смущение партнёра.       Молодой человек начал прикидывать стоимость материала и всего прилегающего. Попутно помогая себе поиском в сети и фиксируя в блокнот, Талис делал свою часть работы.       Ближе к четырём утра, когда все нормальные люди уже давно спят и даже полуночники постепенно сдвигаются в сторону постели, двое поистине гениальных умов закончили работу. Виктор, несмотря на усталость, впервые за долгое время ощутил прилив сил. Закрыв ноутбук, он потянулся, вытягивая сомкнутые замком руки вверх, хрустнув сразу в нескольких позвонках. Можно было услышать вздох облегчения, после чего он поднялся, разминая одной рукой шею.       — Отлично. Просто отлично. Не против, я выйду на твой балкон? — мужчина обращался к Талису, тепло улыбнувшись. Сейчас было не до зацикливания на партнере, все прочие мысли вытеснялись долгим кодированием, жаркими обсуждениями и трудоголичной тишиной. Хотелось пить, в туалет по малой нужде и, больше всего, курить. В своём плане на отдых последний пункт у Виктора стал первым.       Джейс тоже потянулся, сидя на принесённом с кухни стуле. Он зацепился руками за противоположный край столешницы и попытался оторвать её от стены. Та оказалась предусмотрительно прикрученной, так что использование стола в качестве тренажёра для растяжки являлось безопасным.       — Да, мне нравится, — Талис с энтузиазмом в интонации и усталостью в теле, лег щекой на вытянутую руку.       — Не против, конечно. А зачем? — тупой вопрос, однако вот он. Учёный наконец-то стащил себя со стола, похрустывая шеей и лопатами, и сладко зевнул.       — Покурить, — Виктор пожал плечами, возвращаясь к костылю.       — Пять минут, — обещает сосед, направляясь к выходу из лаборатории. Маршрут обещал быть недолгим и привычным. В коридоре мужчина надевал тапочки, отказавшись заболевать повторно, накинул пальто и пошел напрямую к балкону. Послышался скрип двери, шорох, и наступила тишина.       — Угу, — Виктора отпустили в свободное плавание, а через минуту осознались. «Куда-куда он там пошёл?!»       Пока что Джейс побрел на кухню, где поставил чайник и засыпал заварку. Теперь можно и в уборную заскочить, дожидаясь напарника. Каким же долгим кажется потребление никотина здоровому человеку!       Виктор прикурил, ощутив, как быстро зябнут пальцы, уши и нос. Ветерок задувал под воротник, но это уже мелочи. Курить мужчине понравилось, а организм, приученный к разного рода ядам в минимальных концентрациях — к лекарствам, — быстро адаптировался к никотину. И стал требовать. Учёный не заметил, что с лица не сползала удовлетворенная улыбка, потому что в голову не лезли вообще никакие дурные мысли. Вывод можно было сделать очевидный: им просто нужно было поработать. Вместе. Маршрут до коридора. Пальто на вешалку, тапки ко входу. Мужчина, прохошел до туалета и после уже появился на кухне. Щеки раскраснелись от холода, уши тоже, зато выражение лица было умиротворенно-довольным.       — Виктор, ты куришь?? — Талис прикрикнул из кухни через коридор, едва услышал закрытие балконной двери. Настроение было активизировано работой, так что этот тонус ещё не скоро спадёт.       — Курю, — ответили легко, как будто бы пагубная привычка не появилась на фоне Джейса. Легко, как будто он курил всю жизнь. Легко, словно умирающим людям можно курить.       — Смущает? Могу у тебя больше не ходить, если не нравится. Мало кому будет приятен пропахший балкон, — с кристаллическим пониманием сказал Тейц, присаживаясь на свободный стул. Костыль оставил рядом, у подоконника.       — Не пей кофе на ночь, — предложил Виктор, опустив взгляд в столешницу, — не уснёшь. Мы немного задержались. Они не задержались. Закончили ровно в срок, который ещё позволял обоим выспаться. Виктор просто на просто переживал.       — Нет, я не к тому, — Джейс послушно разлил по кружкам чай, плюхнувшись на стул напротив. В этой кухне вместо стола был предусмотрен остров с барной стойкой. Стильно и молодёжно для тех, кто залетает поесть в одиночку и выпить кофе с утра.       — Просто раньше не замечал запаха от тебя. И дома тоже, — пожал плечами Талис.       — М. Все верно, недавно начал, — кивнул мужчина, пододвинув к себе чай по стойке. Не пил, грел пальцы, вдыхая запах чайных листьев в ароматном пару.       — Где-то с месяц, — он наклонил голову вбок и смотрел на Джейса, в какой-то мере даже рассматривая, но если взгляды сталкивались, то вновь увлекался своей кружкой.       — Ты бы… Ладно, ничего, я уже немного не соображаю, — активно отмахнулся юноша, болтая в чашке заваркой.       — Я бы что? — стук по бортику кружки. Можно было заметить убитые в ноль ногти, а вернее кутикулы, обросшие кровящими и подсохшими заусенцами. Некрасиво. Не на таких пальцах, как у Виктора.       — Ничего. Не вредил здоровью, — Джейс, до этого бесстрашно напиравший взглядом, отвернулся.       — Но ты всё равно на этот счёт другого мнения, — молодой человек поднялся со стула и развернулся к холодильнику. Мог бы и не вставать, просто слегка наклониться и открыть дверцу, как делал всегда. Но учёный не захотел лишаться возможности разрядить обстановку, чтобы хотя бы несколько секунд не пялиться друг в друга в полуметре расстояния через стол.       — Словно моему здоровью еще можно как-то навредить. Это мелочи, Джейс. И неплохо успокаивает нервы, — с толикой равнодушия ответил Виктор, болтыхая чай в чашке. Немного подумав, он насыпал себе несколько ложек сахара, раздражающе побренчал ложкой о края керамики и только потом отпил.       Счастье и мания от совместной работы улетучивались, отошли на второй план, являя под розовыми очками неприятные давно волнующие вопросы.       — Что с тобой происходило последний месяц, Виктор? — Талис достал из холодильника тарелку печенья. Россыпь вкусных трубочек, вафель и зефира, которые не будут раскалывать зубы своими каменными боками. Правда, судя по объёмам, на одного Джейса тут было многовато. Молодой человек опустил тарелку на стол и вновь занял позицию ожидания. Виктор незаинтересованно скосил глаза к тарелке со сладким. Отрицательно качнул головой и развернулся на стуле так, чтобы локтем упираться в столешницу, а корпусом быть в пол-оборота. Нарочитое спокойствие начало испаряться, как пар, и превращаться в конденсат паники. Отставив кружку, мужчина опустил руки на колени и принялся ковырять ногти, всматриваясь в пространство перед собой.       — Не считаю это чем-то важным. На сегодня мы закончили, предлагаю расходиться. Тебе завтра рано, я знаю, — короткий зрительный контакт, в момент которого Виктору будто бы дали под дых. Он прочистил горло, запил хрипоту несколькими глотками чая и слез со стула, взявшись за костыль.       — А я считаю, — Джейс вспылил, мгновенно раскрутив гнев. Но также мгновенно его и потушил. Если никто кроме него не в силах удерживать хрупкое равновесие, значит придётся заняться этим самому.       — Ладно, — Талис шумно выдохнул. — Как знаешь. Это не моё дело. Учёный специально отвел взгляд, отворачивая лицо. Пусть будут чисто рабочие отношения: так решил сейчас молодой человек. И пускай четкий тезис забудется через время, но в данную минуту Талис был уверен в том, что партнёрское сотрудничество (желательно, стабильное, а не с истерическими выпадами напарника) — единственный возможный вариант.       — Спасибо за чай.       — Не за что. Спасибо, что пришёл, — Джейс слез со стула и, не дожидаясь Виктора, пошел через коридор, чтобы открыть дверь и из банальной вежливости проводить соседа.       Скривив что-то похожее на помесь усмешки и улыбки, Виктор опустил уголки губ вниз и медленно, как старая черепаха, выдвинулся к выходу. Внутри все бушевала, разверзлась буря, но внешне мужчина выглядел спокойным.       — О «Блицкранке», — на выходе сказал Виктор, взглянув на соседа. Взгляд против воли теплел, — почини. Мне понравился. Два шага за порог, перехват костыля так, чтобы было удобнее, и он меньше давил в подмышку.       — Ладно-ладно. Только во что его чинить, он же просто розыгрыш… — Джейс оперся плечом на дверной косяк. Вопрос, как видно, был риторическим, потому что техническое задание от Виктора выглядело как: «сделай мне сюрприз».       — Спокойной ночи, Джейс. Главное: не оборачиваться. Уходить и не смотреть позади себя. Виктор строил дистанцию, пускай это выходило у него из рук вон плохо. И на ступеньках он все-таки повернул голову вбок, схватив в периферию соседскую дверь.       — Спокойной ночи, Виктор, — ответили в спину профессору.       Дверь довольно долго не закрывалась. Тому, кто избрал не оборачиваться, это казалось невыносимым. Взгляд в спину, контролирующий его продолжительный подъём. Однако, оглянувшись, Виктор увидел, что в подъезде кроме него самого уже никого нет.