Ты странный...

ГЛАВА ВТОРАЯ

Несколько лет спустя

      Скоро мой 16 день рождения. Я его очень жду, ведь теперь станет доступно множество заданий, миссий и прочих штук, что раньше запрещались. Конечно, многое зависит не от возраста, но отец наотрез отказывался повышать меня или посвещать в более серьёзные дела до моего шестнадцатилетия. Вот он — судьбоносный момент! Наконец-то ко мне не будут относиться как к ребёнку, смотря свысока, я буду полноправным членом этого общества, совершеннолетним гражданином Суны. Как же это волнительно!       Хотя, думаю, самое главное, что я приглашу ЧоуЧоу. Единственную, за исключением тети и её семьи, гостью из Конохи. Думаю, я смогу признаться ей… Да! Я наконец смогу сказать ей, что чувствую нечто большее, нежели просто дружескую любовь к ней. Только вот, примет ли она эти мои чувства? Если нет, то я не знаю что и делать. В моём существовании больше не будет такого колличества смысла, чем когда-либо.       Ну, пока до этого дня у меня ещё есть много времени, чтобы подготовиться. Мне ещё нужно придумать подходящие слова, чтобы сказать это как можно красивее, ведь я не шибко и умею говорить красиво, именно в том смысле, в котором ей нравятся диалоги в дорамах. Там прелестные парни красиво и уверенно признаются девушкам в любви. Я так не умею, не могу. Никогда мне не приходилось ощущать или выражать такие чувства. Оказывается это очень непросто, вот так вот сказать о своих чувствах человеку, особенно, если не уверен в них. Но всё же, я не могу больше держать это в себе. Если откажет, то откажет, я просто заранее настрою себя на это. Не стоит питать много мечт, тем более мне. Но всё-таки, я не раз представлял множество вариаций, как она соглашается на моё предложение. Как она с нежностью смотрит в мои глаза, тихо-тихо, со слезами говорит как же ждала от меня этих слов, а главное то, что она меня тоже любит… В этот момент всё во мне сжимается, земля уходит из-под ног, в паху приятное чувство… Ах, как же это волнительно…!       Так. Эти мысли увели меня куда-то не туда. Главное, чтобы в тот момент снова не появился он. Этот странный человек, что следит за мной. Он появляется неожиданно, с некой переодичностью. Стоит только чему-то произойти, просто отвлечься от чего-то, он появится. По крайней мере, я начинаю чувствовать его присутствие. Становится страшно, сердце сжимается и быстро колотится, руки трясутся, холодный пот стекает с висков, глаза нервно бегают по местности, пытаясь найти его. Хотя, объявился он совсем недавно, пару месяцев назад, когда я начал более активно ездить к ЧоуЧоу. Ладно, нужно отвлечься от этих мыслей о нём. Надо продолжить планирование…       

***

      Отец, как вы? С вами всё хорошо?! — последние беспрерывные дни работы сказываются на каге не очень хорошо, возраст уже не тот, уже не получится как раньше. Сейчас он наконец-то пришёл домой, но лишь потому, что брат привёл его в достаточно плохом состоянии. Подхватив мужчину под руки, высокий юноша понёс его в гостинную и уложил на диван. — Отец, я же говорил вам, не нужно так перетруждаться. Да и не пора ли вскоре передать пост мне? Судя по вашим суждениям, я действительно взрослый и зрелый кандидат на эту роль. Не так ли, отец? — Гаара украдкой, сквозь полуприкрытые глаза, взглянув на своего взрослого, высокого, подтянутого сына всё равно решил, что тому ещё рано. Видно, что ментально он ещё не готов, да и зная его амбиции, это всё лишь ради него, не по собственному желанию он предлагает это. — Нет, сын. Я вижу, что ты ещё не готов. Тебе ещё многое стоит пережить, почуствовать, испытать. Ты ещё эмоционально не зрел. Успокоишься, переждешь эти подростковые годы, тогда и поговорим. — Что? Почему?! Совсем скоро я буду совершеннолетним, полноправным гражданином Суны! Да и разве вы не понимаете своё состояние, вам хуже день ото дня! С сердцем не шутят, вам нужно хоть пару дней, в лучшем недель отдыха, отец! — Один этот ответ говорит мне, что ты не готов, сын мой. Сделаем как говорю, а дальше посмотрим. — Отец…! — Не желаю ничего слушать. Сейчас отлежусь немного и займусь делами вновь. — мужчина поднялся и, пошатнувшись, направился в свою спальню, по совместительству и кабинет. Парень же стоял, стиснув кулаки он направился на кухню к дяде, и, молча сел напротив, с некой напряжённостью и грустью. — Что, опять отказал, а, пацан? — с обыденной спокойностью, при этом с набитым ртом, начал диалог Канкуро. — Сами слышали, дядя. — спустя пару минут напряжённого молчания, шатен резко встал из-за стола и молвил: — Вот же, упрямый… гх. — на последнем слове юноша оступился и решил не продолжать мысль. — Для него же лучше, черт возьми! Почему он так сопротивляется?! — И ты сам всё это слышал, племянничек. Все причины он тебе назвал, и я могу только согласиться с ним, ты правда ещё не достаточно зрел, как физически, так и эмоционально. — И вы туда же, дядя?! Что вам во мне кажется не таким? Какие мои поступки кажутся незрелыми? — Да то как ты реагируешь, вот уже и первая причина того, что твой характер ещё не сформировался. Твой мозг ещё не испытал того, что перевернёт твой мир с ног на голову. — Хм, а разве не нужно просто знать своё дело? Не нужно держать под контролем ситуацию? Зачем каждому испытывать какое-то загадочное событие, что якобы должно изменить жизнь? Можете ли вы сами ответить на этот вопрос, дядя? — Хм, думаю, я могу лишь вспомнить тот день, тот момент, тот час что изменил мою жизнь… Но тебе ведь не это интересно, верно? — ответил после недолгого молчания кукловод. — Верно, дядя. Мне интересен другой ваш ответ. — Чтож, я ни чем не могу помочь. Тебе нужно пережить этот переломный момент самому, чтобы сказать правда это или нет. — Вот видите даже вы не можете поймать рыбу, закинутой собой же удочкой, дядя. А ещё пытаетесь меня тут чему то учить. — парень встал из-за стола и направился в свою спальню, в то время как Канкуро лишь молча смотрел тому в след.

***

      В комнате, Шинки лишь молча сидел на кровати, всё-таки обдумывая слова дяди и отца. Он никак не мог отпустить то, что отец настолько не доверяет ему, что даже под такой угрозой жизни продолжает работать. Эта самоотверженность раздражала парня, он не мог её понять, слишком уж глупой она казалась ему. Хотя, ведь и любовь также глупа, все чувства просто немыслимо глупые и ненужные, но почему-то, всё-таки мы все чувствуем их, любим их, обожаем чувствовать каждую мелочь, но также ненавидим, когда случается что-то немыслимое. Удивительно глупо всё это. Правда, а в чем же смысл этого всего? Всех этих эмоций, споров, взглядов? А смысл лишь в удовлетворении потребностей, как можно понять. Ведь человек без эмоций, и не человек вовсе, конечно, если верить всей той литературе, что прочитал парень. И всё же, в чем же смысл…?       Сужденья были прерваны скрипом двери, это был Гаара. Оказалось, Шинки совсем не заметил за своими рассуждениями стука и разрешения войти. Извинившись за это недоразумение, он сел и подвинулся, чтобы дать сесть рядом и отцу. — О чем задумался на этот раз, сын? Или опять будешь скрывать это? — Да нет, скрывать не буду. Я думал о смысле эмоций. — И что же надумал? — Ничего. Только то, как же они бесполезны, но при этом необходимы. — Чтож, твои додумки интересны. Только вот, почему же ты счёл их изначально бесполезными? — Ну, если вот так подумать, то что же они дают? Только бессмысленные переживания. Почему же они так важны? Просто удовлетворение потребностей, вот и всё. — И только лишь это? — Увы да. — Как же так? Я думал, мои лекции о чувствах помогли тебе ответить на этот вопрос раньше, чем сейчас. — Увы, отец. Я оказался более бесчувственнен, нежели вы думали. — Нет, ты не бесчувственнен, сын. Ты просто глуп. — словно не своим голосом сказал Гаара. Эти слова словно пронзили парня насквозь. Он глуп? Так говорит отец… Почему он говорит это? Неужто действительно так думает? Только вот, почему голос стал другим…? … Шинки… Шинки! Ты меня слышишь?! — парень лежал на чьих-то коленях. Его разум будто только включался из провалившегося сна. Смутно он начинал видеть обеспокоенного отца, рядом дядю. Понемногу, он начал переваривать и вспоминать то, что произошло. И резко он осознал, что почувствовал этот взгляд на себе, прежде чем впасть в ступор, а может и обморок. Тот животный страх, что он испытал совсем недавно, холодный пот, учащённое сердцебиение, всё это признак того, что он был здесь. Он снова объявил себя. — Шинки, как ты? Как ты себя чувствуешь? — обеспокоенно спрашивал Канкуро. — Я…Я… — Нужно положить его на кровать, Канкуро, помоги мне. — Хорошо. — он приподнял юношу, а Гаара отвернул одеяло, потом они уложили его уже полностью. — Чтож, поговорим позднее, сын. А пока отдыхай. — Н-нет, отец… Я… Я видел… — Шинки, не говори, не трать силы. Поговорим позже, хорошо? — спорить было бесполезно, поэтому, осталось лишь молча лежать и бояться, что тот незнакомец придёт.