Обязательно, обязательно со мной

Большие семейные мероприятия Андрей с некоторых пор не любил. Слишком много народа стало собираться в родительском загородном доме. Слишком много… чужих. Андрей никогда не считал себя снобом, он же не Сашенька, ну! Но как-то в последнее время начали раздражать все эти сборища мало интересных лично Андрею людей. Родители, конечно, сами в праве выбирать себе гостей, но можно тогда Андрея не приглашать? Но нет, для отца немыслимо, что какая-то семейная встреча может пройти без Сашеньки, а мама так вообще почему-то решила, что все приглашения Сашеньки должны автоматически распространяться и на его новых родственников. Зачем?! Андрею казалось, что все такие выходные проходят одинаково. Одинаково уныло и скучно. Разговоры о компании, как будто они все недостаточно обсуждают развитие компании непосредственно на встречах в «ЗимаЛетто». Разговоры о детях — о нет, спасибо, это точно без него! Разговоры о том, как повезло Сашеньке — три раза ха; разговоры о молодости старшего поколения — да сколько можно одно и то же слушать! Главное — сразу не сбежать; Андрей пробовал — Кира поджимала губы, Сашка скалился, мама расстраивалась и хваталась за сердце, папа потом долго разговаривал с ним как с неразумным младенцем, а эти Сашкины новые родственники снисходительно кивали, мол, у молодежи свои планы, занятой и серьезный человек, как не понять, куча дел, Президент компании. Какая ирония, блин! Вот и сейчас Андрей слонялся по саду, не зная, куда себя приткнуть. С Кирой он поругался еще утром, когда попытался «вспомнить», что у него в обед назначена деловая встреча. Кира его быстро раскусила, а теперь дулась и всячески демонстрировала, что вести себя так, как он, просто отвратительно. Отец что-то ворковал над коляской — Сашкиного сына он воспринимал действительно как собственного внука. И Андрей не понимал, что он сам чувствует: немного ревности (это Сашкин ребенок, фу) и толику облегчения (получив возможность нянчиться с внуком погибших друзей, отец бросил намекать самому Андрею, что тот с Кирой в браке уже второй год, мол, самое время подумать о наследнике). Мама и Кристина остались сидеть за столом вместе с родителями Сашкиной жены, кажется, Кристина рассказывала что-то про свои путешествия — сколько изумления и ужаса было на лицах слушателей. Андрей бы лучше сбежал отсюда в Москву. Сходили бы с Романом в клуб или даже посидели бы с Кирой и родителями в уютном ресторанчике (но только вчетвером, никаких лишних людей!). В конце концов, съездил бы в офис, немного поработал над планом развития производства: компания держалась на плаву, но вот запланированных результатов достичь никак не получалось, пару раз Андрей даже был уверен: все, не выплывут. Выплывали каким-то чудом. Где-то связями отца, где-то внезапными Сашечкиными советами, подсказками и даже стыдно сказать — деньгами. Андрей, конечно, делал вид, что совершенно не в курсе, но прекрасно знал, что именно воропаевскими дивидендами они расплачивались с агентством Виноградовой. Сашенька, Сашенька, кругом один Сашенька. Даже помощницу он у Андрея украл. Уволок. Переманил. Похитить глупое девичье сердечко — плевая задача, там и делать особо ничего не нужно было, но Андрей остался без талантливого экономиста. Без человека, который тащил на себе всю работу. Без… Может, к лучшему? Кира больше с Катей и из-за Кати не ругается, Милко не ворчит, что кто-то оскорбляет его чувство прекрасного, Сашка перестал таскаться в президентский кабинет — некогда ему теперь на «ЗимаЛетто» и Андрея время тратить: дома ждут жена, ребенок и тещины пироги. Андрей не знал, как у них так все получилось: сначала Сашка пугал Катю, потом дразнил, Катя выступала исключительно на стороне своего начальника — какая любовь, тут смертельная схватка! Потом Сашка стал приходить еще чаще, задерживаться дольше, на Президента внимания ноль, его интересовала исключительно секретарша. Ради этой нелепой и нескладной девчонки Воропаев и свой характер придержал, и идеи распродать компанию перестал высказывать. Через пару месяцев собрал всех в ресторане, где объявил, что сделал своей избраннице предложение, попросил ее руки у родителей — и ужин организован для официального представления невесты. Сашенька всегда был немного странный, в этом Андрей уверен точно. Честно говоря, все Воропаевы слегка с прибабахом — что Кристина, что Сашка, что Кирочка, блин. Точно с прибабахом: Сашка от своей жены даже на чужой даче отойти не может. Андрею прекрасно было видно, как Воропаев в беседке обнимался с супругой. Шептал что-то на ухо, целовал в шейку, чуть ли не приставал. Надо же, как его пришибло! Катю тоже — все у женщин одна любовь на уме, даже у страшненьких. Хотя в последнее время она очень даже ничего стала выглядеть, прилично. Андрей смотрел, как Воропаевы вместе смеются над какой-то шуткой, как Сашка заправляет прядь жене за ухо, как Катя первая тянется к Сашкиным губам… Малиновский когда-то говорил Андрею, что, мол, Катюха в тебя влюблена. Влюблена, как же! Стоило появиться на горизонте Воропаеву — вся любовь оказалась забыта! Он вдруг подумал, что Сашка просто был внимательнее. Быстрее. Настойчивее. Был готов бороться за эту женщину. Не запирал в каморке, не орал «Клава», не заставлял подделывать данные для Совета, не давал свой второй мобильный с телефонами моделек. Не давал ведь? Если бы Андрей был чуть внимательнее, он бы сидел сейчас в беседке, его ребенка качал бы отец, его жена нравилась бы его матери. И никаких Воропаевых сейчас не было бы на ждановской даче. Если бы он не смеялся тогда над ромкиными бреднями… Чуть громче взвизгнула Катя в Сашкиных объятиях, что-то загремело на веранде — небось Валерий Сергеевич или Кристина разбили какую-нибудь тарелку, просигналила за забором машина — Ромка приехал; Андрей потряс головой, отгоняя какие-то нелепые, дурацкие, несвойственные ему мысли. — Андрей, — возмущенный Кирин голос за спиной он не перепутал бы ни с чьим другим, — ну что ты весь день дуешься? Это он дулся? Серьезно? Прежде чем обернуться к жене, он бросил еще один взгляд на парочку в беседке. Не, ну что у него могло сложиться с Катей? Страшно представить, что он мог, как Сашка, бегать за этой мышкой, пытаться добиться ее расположения и любви. Ужас какой! — Прости меня, Кирюш, — попросил он. Ему нужно перестать думать обо всяких глупостях, да и Кира должна быть в хорошем настроении — в понедельник Совет директоров, нельзя допустить, чтобы Кирюша могла поставить вопрос о смене президента из-за обиды на него. Воропаев, наверное, откажется, ему не до этого, но зачем рисковать? — Ладно, Андрюш, — Кира потянулась к нему за поцелуем. Какое же дурацкое чувство эта ваша любовь, одни сплошные проблемы — уж это Андрей знал точно.