Поцелуй меня

Вечер — Глеб! Поди сюда! Мы тут с Вадькой столько настряпали! Звонко голосила женщина, но тишина осевшая по всей квартире гласила только об одном- маме никто не ответил, а значит Глеб либо дуется либо спит сладким сном, и дабы убедиться во втором, женщина спросила того, кто точно знает правильный ответ. — Вадь, ну чёй он там? Каким-то будто печальным голоском поговорила дама. — Спит. Уверенно ответил Самойлов. И правда, Глеб спал. Как улёгся тогда после маминых возгласов, так и уснул. Ну это и понятно, ведь из-за таких криков у него разболелась голова и потекли слёзки. В таком состоянии только спать и остаётся. — Да сколько спать то можно... Чутка рассерженно произнесла мать. — Ма, мы тут всего-то два часа куролесим. — Ну какие же два часа? Два часа мы куролесили тут, на кухне, а потом ещё больше получаса за ящиком этим сидели. — Ой мам, ну всё равно... Пусть поспит ещё чуток. Устал наверное он после твоих этих... Ирине очень захотелось перебить сына и возразить с полной невозмутимостью *После каких моих этих?! Устал он? А я то прям не устала!*, но нежелание закатывать ещё одну перепалку со старшим заставило её передумать. Да и сам Вадим не очень то хотел продолжать своё предложение, поэтому перебить его в любом случае не получилось бы. Минуты стандартной тишины обволокли дом, Вадик за эти минуты успел поставить чайник греться, а Ирина переложила уже слегка подостывшие, но всё ещё горячие пирожки с противня на красивую большую тарелку, которую когда-то им подарили на день рождение женщины. — Вадь, иди разбуди его что ли... — Ну мааам... — Да хватит ему спать! Ночью потом не уснёт... Иди буди давай. Вадя, не став больше перечить матери, с недовольным видом побрёл в комнату братьев, в которой беспросыпно-сладко спал младший.       Войдя в сонное царство Глебки старший неохотно принялся будить мелкого. — Малыш, вставай давай, мама чай пить зовёт. Плотно захлопнул за собой дверь, Вадик направился в сторону своей кровати, ведь, как ни странно, именно на Вадиной кровати спал Глеб, ибо на ней, по его же словам, ему спалось лучше и удобней, тут он чувствовал себя ближе к старшему братцу. — Малыыыш Вновь позвал Вадим брата, в надежде что тот откликнется и ему не придётся снова долго и мучительно будить своего младшего. Ведь, одно из всплывших в памяти пробуждений, в прошлый раз чуть было не закончилось растлением несовершеннолетних. — Хехех Эта мысль рассмешила Вадика, но всё же он надеялся, что подобного не произойдёт, тем более сегодня и сейчас, когда за стенкой сидит мама. Уже вплотную подойдя к кровати и, оперевшись о её край коленями, старший принялся медленно и нежно поглаживать слегка приоткрытое от одеяла и короткого рукава Вадькиной, длинной для Глеба, футболки, плечо. — Мальчик мой, просыпайся давай. Там чайник скоро вскипит. Вадик, присев на кровать, продолжил свои непошлые ласки. Глеб явно не собирался вставать из царства Морфея, поэтому вместо чётких и ясных слов он начал что-то уверенно мямлить себе под нос, ёрзая по кровати. — Мммхм... Я всаю... Мхмм... Перевернувшись с правого бока на живот, положив хилую правую ручку под подушку и, прижав, согнутую в колене тоненькую ножку ближе к животу, тем самым немного раздвинув ноги, Глебка более выразительно высказался по поводу своего нежданного и вовсе нежеланного пробуждения. — Нафиг вас, бошка уже от вас болит, вы тока кричите на меня, а я спать хочу из-за этого. — Да кто на тебя кричит то... На выдохе полушёпотом произнес старший. Ему было немного обидно, досадно и неприятно, что Глебка говорил "вас, вы", ведь Вадим ни разу не сказал что-то обидное Глебке, ни разу не повысил на него голос, даже на тон. В это же время, от ёрзанья по кровати, красивые ягодицы мелкого оголились от всех посторонних тканей: тёплого мягкого одеяла и, по факту чужой, но до безумия родной футболки. Его зад остались прикрывать только приятно облегающие боксеры, которые всеми силами подчёркивали округлые формы Глебсона. Увидев эту прекрасную картину, Вадима тут же озарила похабная мысль, которую он попросту не мог не воплотить в реальность, хотя очень не хотелось и в этот раз дойти до подобного. — Мхм... Вааадь, дай мне ещё чуток поваляться и я встану. — Конечно, малыш. Рука старшего ловко скользнула ребром ладони между мягких и почти детских булочек Глеба. — Ахм...! В приятно пахнущую Вадей подушку раздался глухой резкий стон младшего. Чутка растопырив пальцы, Вадик полностью обхватил ягодицу Глебки. Кисть старшего идеально легла на маленькую попку мелкого, так, как будто они с самого начала были созданы друг для друга. Жамкая задницу Глеба, Вадим всё больше и больше забывал зачем мама вообще его сюда послала. С каждым сжиманием рассудок затуманивался всё больше и больше, но, так как разум его всё же превосходствует над непреодолимым желанием мять в руках нежные булочки младшего брата, Вадик вернулся в реальность. — Вадьк, если продолжишь я так обратно усну. Хех. — Ага, щас. Сказал Вадя, слегка шлёпнув Глеба по попе, за его ужасное, по Вадькиному мнению, стремление снова и снова спать. — Пойдём уже, раз проснулся. А то мама сейчас сюда придёт и тебя уже так ласково никто будить не будет. Погладив Глебсона по худой спине, Вадим встал с кровати, спустив до бёдер, на её законное место, длиннющую для Глебушки, футболку. — Я пошёл. Чай тебе как обычно наливать? — Угум... — Ждём. — Угум-угум... Специально оставляя дверь слегка приоткрытой, чтобы Глеб наверняка встал, Вадим вышел из комнаты и побрёл обратно в мир вкусной, ещё тёплой выпечки и горячего чая.       — Ухм... Потягиваясь и немного зевая, сонной походкой, волоча ноги, младший Самойлов приплёлся на кухню. — Как у вас тут вкусно пахнет. Осматривая уже богато накрытый стол бурчал Глебсон. — Тебя ждём. На удивление спокойным и даже казалось слегка ласковым тоном проговорила мама. — Садись давай. Хлопая по сидушке стула, стоящего рядом, приглашал Вадик. Глебка, подойдя к столу, тут же уселся на указанное старшим место и стал за обе щеки уплетать вкуснейшие пирожки, запивая их горячим, но не обжигающим язык, чаем. В этот момент и Вадим, и Ирина, и Глеб- все были по-настоящему счастливы. Казалось что ничего уже не может предвещать беды, криков, ссор, разногласий, обид и скандалов, но Самойловы были бы не Самойловы, если бы один из них не испортил бы такой редкий, для их семьи момент истинного общего счастья. — Глеб, а как у тебя там с Лизонькой?