Отверженные

      Забежав в ближайший книжный магазин, Чан Бонхван судорожно огляделся вокруг в поисках заветной книги. Увидев её, он поспешно открыл раздел с описанием жизни правителей Кореи. 20-й, 21-й, 22-й. Да, вот он, Чольджон, правитель эпохи Чосон. Этот идиот же справился, правда? Его наивное сердечко никакая пуля не возьмёт. Глаза, быстро пробегавшие по строчкам, замерли на сроке правления. Что? Быть того не может. Он не умер тогда, но погиб спустя... три года?! Прочитав оставшуюся часть информационной колонки, Чан Бонхван осел на пол.       — Чёрт побери! Историю так просто не изменить. Какими мы были наивными, надеясь на это. Сегодня ты выжил, лишь немного отсрочив приход костлявой. Теперь же умрёшь не от меча военного министра, а в пожаре, вспыхнувшем из-за восстания аристократии. Погибнешь, пытаясь навязать народу те ценности, которые я тебе показал! Получается, я убил тебя собственными руками. Какая ирония, ты, дрянная старуха Судьба! — орал Бонхван, в ярости угрожая кулаком безоблачному небу в окне.       Полицейские, забежавшие в магазин вслед за ним, увидев это зрелище, остановились в недоумении.       — Господин Чан Бонхван? Что с вами? — подойдя к сложившемуся пополам телу повара, взволнованно спросил один из его охранников.       Подняв на него безжизненные глаза, Бонхван странно улыбнулся и произнёс:       — А, это вы, шайка надзирателей. Можете вязать меня, сволочи, теперь уже всё равно. После подставы со стороны секретаря Хана мне один путь — на нары. А лучше убейте меня где-нибудь в лесу возле озера, подавать на вас иск всё равно некому. Может, на грани смерти я снова смогу встретиться с Чольджоном... — в его глазах на секунду мелькнул проблеск надежды.       — Нет, вы нас не так поняли! Мы хотим защитить вас, как ценного свидетеля!

***

      От осознания того, что жизнь на нарах больше не представляется единственным возможным вариантом на ближайшие несколько лет стало легче, но только на первое время. Потому Чан Бонхван добровольно заточил себя на месяц в частной психиатрической лечебнице. Психотерапевт, степенный дядечка в круглых очках, хорошо поработал с ним за это время. Но по-настоящему действенным лечение стало только после прохождения поворотного момента, возникшего на одном из сеансов психотерапии. Речь тогда зашла о близких родственниках и отношении с их стороны:       — Есть ли у вас в жизни человек, который отдал бы всё за ваше выздоровление?       Чан Бонхван, давно вылетевший из родительского гнезда, был готов уверенно ответить отрицательно, но перед глазами снова, который уже раз за эти дни, всплыло улыбающееся лицо Чольджона.       — Да, есть такой человек. Вернее... был. Для него моя жизнь была самой большой ценностью. Как и его жизнь для меня...       — Как думаете, что бы он мог сказать вам, видя ваше состояние?       Гениальный повар погрузился в воспоминания. Когда он болел, Чольджон всю ночь мог просидеть рядом с ним, переживая за свою королеву.       — Твое здоровье важнее всех моих дел. Я не смогу спокойно работать, зная, что тебе так больно. Пожалуйста, поправляйся скорее, чтобы мы вместе смогли продолжить наше общее дело. Я бы всё отдал, чтобы облегчить твои страдания, но могу только быть рядом с тобой. Так больно видеть тебя в таком состоянии, моя королева. Это занимает все мои мысли и отвлекает от работы. Но я понимаю, что не могу быть тут вечно и должен заняться делами, иначе ты будешь чувствовать себя ещё и виноватой за то, что отвлекаешь меня. Можешь не отрицать, я хорошо это знаю. Всё, всё, ухожу. Выздоравливай, моя королева, — легонько поцеловав жену в лоб, Чольджон бережно погладил её по голове.       — Господин Чан Бонхван? Вы что-то вспомнили? – выдернул его из воспоминаний голос терапевта.       — Да... — В потухшем взгляде повара загорелся огонёк.— Я вспомнил, почему должен продолжать жить.       Благополучно выписавшись из больницы, Чан Бонхван решил начать новую жизнь. Арендовав помещение в Каннаме (возможно у потомков Хонён, кто знает), он занялся разработкой концепции нового ресторана, где стал не только поваром, но и хозяином. Тематикой выступила причудливая смесь современных рецептов, собранных Бонхваном по всему свету, и тех, что ему удалось увидеть за время пребывания на королевской кухне. Сидя за рабочим столом, он начал вспоминать и записывать любимые рецепты. Первым пунктом в меню стало грушевое вино, которого он так жаждал во время беременности. Довольно ухмыляясь, повар добавил ещё несколько изысканных блюд, среди которых были и любимые лакомства короля. Многие элементы оформления зала были заимствованы из дома королевы, заботливо обставленного всевозможными редкостями её отцом. В день открытия ресторан произвёл фурор в СМИ, заставив Чан Бонхвана каждый день неустанно работать на поддержание созданной репутации.        Но, к сожалению, заботы о новоиспечённом ресторане смогли увлечь его с головой только на пару месяцев. Когда бесконечная череда интервью, выступлений и приёмов завершилась, а жизнь вошла в привычное русло, Чан Бонхван вернулся к мыслям о перемещении в Чосон. Совершив в один из выходных ставшую привычной попытку утонуть в бассейне на территории своего загородного дома, он стал искать более разумное решение проблемы.       Что же запускало механизм перемещения? Бонхван попытался восстановить все детали своих исчезновений. Первое — грань между жизнью и смертью. Которая легко создаётся попыткой утопиться. Значит, не в этом дело. Второе — нахождение возле воды. Последний раз сработало и без неё, тоже не вариант. Что же ещё там было?       От упорной мыслительной деятельности на лбу гениального повара проступили глубокие морщины. Он попытался прочувствовать оба момента. Сначала в голову не приходило ничего путного, потому что старые переживания захлестывали Бонхвана с головой. Потребовалось прогнать эти сценарии с десяток раз, чтобы нашлось место холодному анализу. В момент, когда он уже был готов сдаться — эврика. В каждой из этих ситуаций им руковдило стремление выжить. Неизмеримо сильная воля к возвращению в реальный мир. Мотивация была различной, но основа оставалась той же. Вот почему это не сработало в тот раз, когда его спас Чольджон. Бонхван желал вернуться в свой мир, а не выжить. Никакого риска для жизни (ну, кроме самовольного утопления) на тот момент не было. Случай Со Ён тоже подходил под понятие «сильного стремления», только направленного в противоположную сторону. За желанием умереть в девушке скрывалась неизмеримая воля к жизни, только не в то время, не в том месте.       Чан Бонхван нервно захохотал, указывая пальцем в небо:       — Съела, да? Я разгадал твой замысел. Готов ли я рискнуть жизнью ради спасения Чольджона? Да пожалуйста, забирай, подавись ею. Я во что бы то ни стало смогу обойти то, что написано на страницах чёртовых исторических книг!        На приготовления к отбытию ушло около недели. Наладив процессы в ресторане так, чтобы его отсутствие никак не повлияло на обслуживание клиентов, Бонхван забронировал тот же самый номер над бассейном, из которого попал в Чосон в первый раз. Символично, не так ли? Но падение с высоты нескольких этажей действительно было самым лёгким способом создать риск для жизни рядом с открытым источником воды. Оставалось одно — найти человека, который мог бы столкнуть его с балкона. Не то чтобы он сам не мог прыгнуть. Мог, очень даже, и делал подобные вещи уже много раз. Но беспрекословную опасность ситуации могло создать только неконтролируемое падение от толчка. Попытка была одна, поэтому нужно было продумать всё до мелких деталей, чтобы вместо королевского дворца не оказаться на VIP-койке в больнице с переломанными конечностями.       В назначенный день на балконе отеля стояли двое — Чан Бонхван и секретарь Хан. Его появление тоже было частью идеального плана перемещения. Гениальный повар (а теперь и стратег) усмехнулся про себя. Бонхван договорился с полицией о том, что попробует вытянуть из секретаря больше информации, если будет дозволено с поговорить с ним наедине. Мысль о том, что эти наивные простачки волосы на голове рвать будут от негодования, когда план будет раскрыт, ещё больше поднимала настроение.       Атмосфера накалялась. Бонхван делал все, чтобы вывести бывшего секретаря из себя:       — Вы что, реально думали, что я не смогу послать видео ментам? Это ж надо быть таким наивным, секретарь Хан. Ещё и покушение на убийство на себя повесили, нехорошо это, — Бонхван, недовольно прицокивая, состроил укоризненную рожу.       — Да что ты о себе возомнил, мальчишка! — разъяренный секретарь Хан со всей силы толкнул его на перила.       Толчок был ощутимым, но не повлёк бы за собой никаких последствий, если бы перила не были заранее подпилены предусмотрительным поваром. Чан Бонхван с победной улыбкой полетел вниз, наблюдая бурю эмоций на лице секретаря, не ожидавшего такого эффекта от своих действий. «Ничего, посидит ещё пару лишних годиков, ему полезно», – пришла в голову злорадная мысль. Хотя нет, Бонхван даже снял бы с него обвинения. Но это было возможно только в том случае, если его догадки верны, и план сработает в точности как он предполагал. Поток размышлений прервал сильный удар о поверхность воды, вырубив Бонхвана на несколько секунд.        Вода была противно холодной и неизмеримо долго наполняла лёгкие. После удара из головы будто все мысли улетучились. Желание, нужно было загадать желание. Чан Бонхван направил все свои мысленные усилия на одну фразу: «Я хочу выжить и спасти жизнь Чольджона».       Через несколько мгновений, казавшихся вечностью, что-то произошло. Его потянуло в неизвестном направлении. Когда гениальный повар открыл глаза, вокруг снова была вода. Но она была другой, такой, как бывает в природных источниках. Чан Бонхван, растерявший остатки воздуха из лёгких, поспешил всплыть наверх. Отдышавшись, он огляделся по сторонам. Вокруг был лес, вероятно, его окраина. Через некоторое время мокрый и жалкий Бонхван нашел в себе силы подняться и осмотреться. Впереди виднелся обрыв. С большой скалы, на которую вышел гениальный повар, открывался вид на величественное поселение. Он сразу узнал это место — королевский дворец эпохи Чосон. План удался! Но в чьё же тело его занесло на этот раз?       Бонхван принялся судорожно ощупывать себя. По ощущениям всё было по-прежнему. Всё было на своих местах, даже между ног. По лицу гениального повара скатилась скупая слеза счастья. Но переселенца по-прежнему интересовала новая внешность, от которой он, как заправский красавец, многого ожидал. Вернувшись к озеру и посмотрев на отражение в воде, Чан Бонхван отпрянул в удивлении. Это тело было невероятно похоже на него самого. Только одето оно было в мокрые одежды эпохи Чосон.        Вероятно так и должно было случиться. Произошедшее с Бонхваном и королевой было сбоем в системе — они одновременно оказались во временном переходе, из которого их должно было закинуть в подходящие тела. И правда, кажется логичным, что в каждой эпохе при желании можно найти двойника человека. Этот мужчина даже мог оказаться предком Чан Бонхвана.       Придя в чувства, гениальный повар осмотрел вещи, которые были с собой у его нового тела. Немного денег, сменная одежда, походная еда. Ничего необычного. Вдруг он нащупал что-то твёрдое. Табличка! Пропуск во дворец. На ней была выбита надпись: «Чан Богом». Это действительно был далекий родственник. Мысленно Бонхван выразил огромную благодарность великому предку за то, что он так вовремя направлялся во дворец. Оставалось понять, в каком статусе мужчина туда следовал.       Решив выяснить это по ходу дела, Бонхван добрался до входа во дворец. Стражник, стоящий у ворот, потребовал табличку. Прочитав выбитое на ней имя, он вдруг улыбнулся и заговорил, покровительственно постукивая Бонхвана по спине:       — Добро пожаловать, помощник королевского повара. Весь дворец гудит о ваших талантах. Надеюсь это не просто слухи. Жду от вас успехов наравне с готовкой королевы!       Удивлению не было предела. Видимо от предка он унаследовал не только фамилию, но и кулинарный талант. Ай да дедуля! Его тело было просто идеальным вместилищем для Бонхвана в нынешней ситуации.       — Постараюсь сделать всё возможное, — заискивающе ответил повар, — А не подскажете, какое сегодня число?       На лице стражника отразилось недоумение:       — Вы чего это? Настолько рады своему назначению, что память потеряли? 5-е марта, конечно. Через два месяца исполнится три года юному принцу, как такое забудешь.       Чан Бонхван самодовольно ухмыльнулся. Дата была идеальной. Оставалось две недели до пожара во дворце. Этого должно было хватить, чтобы собрать «клуб отверженных».       — И правда, что это я. Такая важная дата. Совсем рассеянный стал от счастья. С вашего позволения, я откланяюсь. Опаздываю в первый же день назначения.       Попав во внутренние стены дворца, Бонхван решил первым делом навестить королеву. Только она сейчас могла его понять и выслушать, не считая за сумасшедшего. Запасным вариантом был Ким Бённин, но Чан Бонхван не знал, смог ли он выжить после того боя в лесу. Да и теперь, когда гениальный повар покинул тело драгоценной Со Ён, причин иметь дело с ним у бывшего военного министра не осталось совсем. Бённин бы, скорее, голову ему снёс, так, для верности.       Добравшись по привычной дороге до зала Теджоджон, Чан Бонхван остановился перед входом в нерешительности. Почему-то поблизости не было служанок, но это волновало его в последнюю очередь. Гениальный повар просто не знал, что хочет сказать настоящей Соён, которая обрекла его жить во дворце, полном интриг и заговоров. В месте, где он встретил человека, которого по-настоящему полюбил. И, как только это произошло, эта женщина забрала свою жизнь назад. Счастлива ли она теперь? В душе Бонхван надеялся, что нет, потому что сам он не находил себе места с момента возвращения домой.       Собравшись, гениальный повар толкнул створки двери. Он хотел начать свою речь к Соён на радостной ноте, но так и застыл на входе с раскрытым в улыбке ртом. На него смотрели три пары глаз — Чольджона, Соён и ребенка. Вероятно, маленького принца.       — Кто вы такой и что здесь делаете? — Чольджон явно был в хорошем настроении, поэтому задал вопрос с максимально вежливой интонацией, несмотря на то, что разговаривал с человеком, буквально вломившимся в их покои.       — Я..? — гениальный повар ещё не отошёл от шока. — Прошу прощения за вторжение, я новый помощник королевского повара. Хотел поприветствовать королеву перед вступлением на новую должность. Всё же в детстве она была мне как сестра. А потом... социальное дистанцирование, — Чан Бонхван подмигнул королеве, — понимаете ли. Время развело нас по разные уголки Чосона.       Прежде чем кто-нибудь успел ему ответить, гениальный повар выпалил:       — Но, я вижу, вы сейчас заняты. Вернусь немного позже, — и, забыв даже поклониться, выбежал из дворца.       Остановившись у входа во двор перед королевской кухней, Чан Бонхван пытался восстановить дыхание. Сердце билось как сумасшедшее — то ли от того, что долго бежал, то ли от того, что увидел живого и здорового Чольджона. А может и от всего сразу. Он точно не был готов встретиться с королём лицом к лицу сейчас, когда он ещё, вероятно, не заметил изменений в своей жене, как и все остальные обитатели двора.       Проходивший мимо повар окликнул подозрительного незнакомца, тяжело вздыхающего возле забора:       — Вам что-нибудь нужно?       — Мы с вами ещё не знакомы. Я — новый помощник королевского повара. С нетерпением жду работы с вами, — ответил Бонхван, выпрямившись и с улыбкой облокотившись о стену в сторону говорившего.