Дневник Джейка

С раннего детства я ощущал притяжение к мрачным и загадочным мирам. Моё увлечение фильмами ужасов и постапокалиптическими сценариями стало не просто хобби, а настоящей страстью, погружающей меня в миры, где адреналин зашкаливал, а границы между добром и злом размывались. Я часто проводил вечера, смотря фильмы, которые наполняли моё воображение образами выживших в условиях крайнего стресса, борющихся с опасностями и преодолевающих невзгоды. Эти истории вдохновили меня мечтать о приключениях и борьбе за выживание. Я часто представлял себя на месте героев — в разрушенных городах, полном мраке, среди зомби или других существ, угрожающих жизни. В моей голове возникали картины, где я, как бесстрашный воин, сражаюсь за выживание, полон решимости и храбрости. Однако, моя страсть не была простой мечтой. Постепенно она трансформировалась в осознанный выбор. Я стал чувствовать, что моё призвание — это не просто наблюдение за приключениями, а участие в чем-то большем. Я искал способы сделать свои мечты реальностью, и вскоре это стремление привело меня к решению стать военным. Это решение не было легким. Я столкнулся с давлением со стороны семьи и друзей, которые предлагали мне следовать традиционному пути успешной карьеры — учёбы в университете, получения престижной работы и создания стабильной жизни. Они мечтали о будущем, полном комфорта и безопасности, в то время как я жаждал экстрима и непредсказуемости. Несмотря на это давление, Я оставался верен себе. Понимал, что только в военной службе смогу реализовать свои амбиции, обрести уверенность и чувствовать себя живым. Для меня военная карьера представляла собой не только вызов, но и возможность стать частью чего-то большего — защищать тех, кто нуждается в помощи, сражаться за правое дело и испытывать себя в условиях, которые я так любил на экране. Я осознавал, что мой выбор был рискованным. Однако также знал, что без риска нет награды, и готов был встретить все трудности, которые могли встретиться на моём пути. С каждым днем я всё больше убеждался в правильности своего решения, моё сердце наполняло чувство уверенности и предвкушения перед предстоящими приключениями. Я всегда воспринимал себя как человека, находящегося на грани между реальностью и мечтой. Моя холодная, закрытая натура защищала меня от поверхностных увлечений и повседневной суеты. Я не искал одобрения окружающих и не стремился к обыденной жизни. Каждый день для меня был полон борьбы, как внутренней, так и внешней. Война, дисциплина и строгость военной жизни стали моим истинным призванием. Погоны для меня символизировали не только статус, но и ответственность. Я воспринимал каждую тренировку как возможность отточить навыки, а каждую командировку — как шанс проверить свою решимость и стойкость. Стрельба для меня была не просто техникой, а искусством, требующим концентрации и точности, в котором я находил успокоение. Я гордился своей способностью сохранять хладнокровие в самых напряженных ситуациях. Моя жизнь была пронизана правильной дисциплиной, позволяющей мне управлять эмоциями и принимать верные решения в критический момент. Я ощущал, что именно в этих условиях я по-настоящему жив, и мой внутренний мир находил гармонию в хаосе, который меня окружал. После службы в армии, я, Шим Джеюн погрузился в мир контрактной работы на опасных территориях. Каждая новая миссия становилась испытанием, требующим не только физической силы, но и эмоциональной выдержки. С каждой выполненной задачей, я терял знакомых и товарищей, что лишь укрепляло мою решимость. Сквозь мои глаза прошло множество жизней. Я стал свидетелем ужаса и трагедии, но, несмотря на это, старался не поддаваться эмоциям. Я осознавал, что слезы и печаль неуместны на поле боя. Мой статус и сила стали для меня важными опорами, позволяющими справляться с теми потерями, которые навсегда изменяли меня. Три года прошли в постоянной борьбе за выживание, и я превратился в хладнокровного солдата, способного действовать без колебаний. Каждая операция закаляла мой характер, заставив научиться быть безжалостным в условиях, где слабость могла стоить жизни. В этом мире я нашел свое место, где страх и сострадание уступали место холодной решимости и профессионализму. *** В один из дней, я получил звание главнокомандующего своего отряда, что стало важной вехой в моей карьере. Это назначение не пришло случайно; за годы службы я зарекомендовал себя как один из самых способных и хладнокровных солдат. Моя преданность делу и умение сохранять спокойствие в критических ситуациях привлекли внимание генерала. Я и генерал развили взаимопонимание, основанное на уважении и доверии. Генерал ценил мои стратегическое мышление и лидерские качества, что стало основой их наших взаимоотношений. Я не просто выполнял приказы; я предлагал идеи и решения, которые значительно улучшали эффективность отряда. С каждым новым заданием я всё больше осознавал ответственность, лежащую на моих плечах. Я стремился не только к личным успехам, но и к тому, чтобы вдохновлять и поддерживать своих подчиненных. Я был одним из немногих, кто смог вырасти из простого солдата в сильного лидера, готового вести людей за собой, даже в самые опасные моменты. *** В один из дней произошел ужас, который никто не ожидал. — Апокалипсис…Сукин сын… — произнес я, глядя на экраны новостей, где показывали кадры людей, теряющих рассудок и превращающихся в нечто страшное. Это было невозможно осознать: мир, в котором мы существовали, вдруг обернулся кошмаром. В этот же день многие солдаты из моего отряда начали проявлять симптомы заражения. Крики и паника сотрясали базу, и не все смогли выбраться. Мы теряли товарищей, которых знали годами, и это ощущение утраты тяжело давило на душу. Нас срочно перевезли на другую точку — бомбоубежище, которое должно было стать временным укрытием. Стены его были крепкими, а охрана усиленной, но даже это не помогало скрыть страх, который витал в воздухе. Мы знали, что вне этих стен царил хаос, и время работало против нас. Теперь главное было не только выжить, но и сохранить человеческое достоинство в условиях, где его так не хватало. Я всегда мечтал побывать в мире, о котором читал и видел в фильмах, но когда столкнулся с реальностью, терялся. Даже я, хладнокровный и жестокий с врагом, не мог скрыть ощущение ужаса, охватившее меня. Вокруг творился ад, и мир, который казался таким романтичным в мечтах, обернулся кошмаром. Я испытывал внутреннюю борьбу: желание защищать своих людей и одновременно подавляющее стремление уничтожать все, что угрожало нашей безопасности. Этот конфликт давил на меня, и в такие моменты я осознавал, что даже хладнокровные солдаты могут столкнуться с глубочайшими страхами и сомнениями. Каждый день становился испытанием, и я понимал, что истинная сила — это не только умение сражаться, но и способность сохранять человечность даже в условиях безумия. Весь мир на наших глазах начинал разрушаться. Близкие, родственники, родители — все они подверглись заражению. Я потерял всех, кто значил для меня что-то, и это чувство утраты пронизывало меня как холодный нож. Каждая новость о смерти или превращении очередного знакомого ощущалась как удар в сердце. Я остался один среди разрушенного мира, полного хаоса и безысходности. В моем отряде были двое парней, которых я уважал больше всех — Хисын и Рики. Они были не просто товарищами по оружию; мы с ними нашли общий язык в этой безумной реальности. Хисын, с его непоколебимой уверенностью и чувством юмора, всегда умел разрядить обстановку в самые мрачные моменты. Рики, более вдумчивый и стратегический, часто подсказывал мне, как лучше действовать в условиях опасности. Их поддержка была для меня неоценимой. Они стали моими союзниками в борьбе за выживание. Вместе мы пережили множество операций, научились доверять друг другу и действовать как единое целое. Каждый из нас понимал, что значит быть на грани, и благодаря этому братству мы продолжали двигаться вперед. Хисын и Рики были хорошими солдатами, способными быстро реагировать на мои команды, и их способность сохранять спокойствие в кризисных ситуациях вдохновляла меня. Вместе мы старались не только выжить, но и сохранить хоть какую-то надежду на будущее. В мире, который рушился, их присутствие стало моим последним оплотом в борьбе с отчаянием и страхом. *** Нас, небольшой отряд выживших, стали направлять на самые опасные точки — туда, где скопилось больше всего зомби. Эти места кишели кошмарными существами, которые уже давно потеряли что-то человеческое. Это больше не были медлительные трупы из кино. Эти зомби были жутко быстрыми, сильными и, что хуже всего, почти неуязвимыми. Простое оружие лишь слегка замедляло их, но никак не убивало окончательно. Мы пробовали всё — огнестрельное оружие, взрывчатку, даже холодное оружие. Но каждый раз, когда мы думали, что наконец-то нашли способ, они возвращались. Были слухи, что их организм каким-то образом адаптируется к повреждениям, восстанавливаясь с нечеловеческой скоростью. Никто не знал, как с ними бороться. Учёные искали вакцину, военные пытались найти идеальное оружие, но каждый раз наши попытки заканчивались провалом. Стратегии, которые срабатывали на других группах зомби, здесь не давали эффекта. Мы наблюдали, как один из наших товарищей выстрелил в голову мертвецу, но тот только пошатнулся, словно ничего не произошло. Паника охватывала нас, ведь выхода не было. Оставалось только одно — сжигать их. Огонь был единственным, что хоть как-то действовало на этих монстров. Мы собирали их в ловушки, поливали бензином и поджигали. Звуки горящих тел и яростные крики этих существ преследовали нас даже во сне. Но даже сжигание не всегда давало гарантированный результат — иногда зомби, уже охваченные пламенем, продолжали двигаться, поднимаясь из пепла, как ожившие факелы. Лишь полное уничтожение тела могло дать нам короткое чувство безопасности. *** Генерал сидел за своим столом, его глаза, усталые и полные тревоги, сверлили меня взглядом. Он был прям, как всегда, но что-то в его поведении выдавало беспокойство, хотя он старался скрыть это за маской хладнокровия. — Я здесь, — сказал я, стоя перед ним по стойке смирно, ожидая дальнейших распоряжений. Он начал говорить с привычной для него холодной строгостью: — К нам едет отряд профессиональных военных. На подмогу. Они летят с другой страны, чтобы помочь. Я заметил в его голосе что-то новое — напряжение, словно он сам не верил в то, что говорил. Мое сердце кольнуло странное предчувствие. Неужели даже он не уверен в том, что эти военные смогут нам помочь? Если уж мы тут едва держимся на плаву, что могут сделать они? — Понял вас, — ответил я серьезно, хотя внутри уже начинал раздумывать о смысле этого подкрепления. Генерал коротко кивнул и продолжил: — Сейчас дайте себе и отряду время немного передохнуть. Вас и так осталось немного… Я заметил, как в уголке его глаза мелькнула тень сожаления. Дёрнув бровью на его слова, я кивнул в ответ и повернулся, чтобы выйти. Мы потеряли слишком много людей за последнее время, и генерал это прекрасно знал. Остатки моего отряда были измотаны, но держались. Мы не могли позволить себе слабость, даже если её требовала ситуация. Выйдя из его кабинета, я не мог избавиться от глухого раздражения, нарастающего где-то внутри. Я шёл по коридору, размышляя обо всём. — Нахуй им сюда приезжать? Им своих зомби не хватает? — пробормотал я себе под нос, обдумывая, что эти «профессиональные военные» смогут сделать такого, чего не смогли мы. *** Наступил тот самый день, когда мы встретили подкрепление. Мы стояли выстроенные на краю базы, смотря, как прибывают новоприбывшие. Небольшой отряд из десяти парней и пары девушек вышел из вертолёта, медленно подходя к нам. Их лица были серьезными, одежда — свежая, ещё не пропитанная страхом и грязью полей боя, в отличие от наших изношенных форм. Генерал, как всегда, был впереди нас, напряжённо глядя на вошедших. — Кто является главнокомандующим вашего отряда? — голос генерала звучал строго и хрипло. Он внимательно осматривал каждого из новоприбывших, словно пытаясь прочитать их силу и опыт в глазах.  И тут из толпы вышла девушка. Невысокая, с короткими чёрными волосами. Винтовка висела у неё на плече, и её шаги были уверенными, хоть и быстрыми. Она выглядела профессионально, но её внезапное появление всё равно вызвало у меня недоумение. — Я, — сказала она холодным, уверенным голосом с лёгкой хрипотцой. Я не сдержал ухмылку. Ники и Хисын рядом со мной, кажется, тоже уловили мою реакцию. Девушка? Главнокомандующий? Я тихо пробормотал себе под нос: — Тёлка? Серьезно? Генерал вышел вперёд, приблизившись к ней, осматривая её с ещё большим скептицизмом. Его взгляд, полный недоверия, казалось, требовал доказательств её компетентности, прежде чем он примет её всерьёз. В воздухе повисла пауза, и даже наш отряд почувствовал её. — Вы… — начал было он, но девушка его перебила, не давая шанса на дальнейший допрос. — Главнокомандующий отряда. Лэй Катковсти, — отрезала она, её тон был твёрдым, как гранит. Это не было просьбой о признании — это было заявлением. Казалось, её не волновало мнение генерала или наше. Я всё равно не мог удержаться от усмешки. Ники и Хисын переглянулись со мной, тоже усмехаясь. Мы давно уже видели подобные сцены — новички, приезжающие с надеждой, что они смогут изменить ситуацию, не зная, что настоящий ад уже здесь, и мы его обитатели.  Я тихо сказал им, снова бросая взгляд на Лэй: — Выглядит смешно… — в моих словах было больше презрения, чем смеха. Я был уверен, что они не выдержат. Эти «профессионалы» не представляли, с чем столкнутся. Зомби, которые здесь, — это не просто мертвецы, которые поднимаются и медленно тащатся к тебе. Это чертовски быстрые, неубиваемые твари, которые буквально вынуждают тебя стать монстром самому. С каждой битвой мы всё больше теряли человеческий облик, превращаясь в хладнокровных убийц, безжалостных, словно сами мертвецы. Глядя на Лэй, я чувствовал что-то вроде жалости. Она и её отряд выглядели слишком "свежими", слишком уверенными, но это скоро пройдёт. Все их профессиональные навыки не помогут, когда они окажутся один на один с настоящим ужасом. В то время как все вокруг сохраняли холодную серьёзность, для меня эта сцена была почти комедией. Генерал всё ещё пристально смотрел на Лэй Катковски, явно не желая сразу принимать её слова на веру. Его взгляд был тяжёлым и недоверчивым, словно пытался сквозь её внешность и уверенный тон прочесть что-то более глубокое. — Лэй Катковски. Давно являетесь главнокомандующей? — спросил он сухо, всё ещё пытаясь понять, что стоит за её званием и репутацией. Она не смутилась его недоверием. Девушка слегка выпрямилась, её чёрные волосы блестели под тусклым светом, и она заговорила с той же холодной, уверенной хрипотцой в голосе: — С четырнадцати лет я училась в военной школе, — начала она с явной гордостью. — В восемнадцать была одной из самых успешных в военной армии. Первый контракт также был в восемнадцать. В двадцать уже являлась агентом ФБР. А после... — она позволила себе едва заметную ухмылку, но её глаза оставались холодными, — как вы сами понимаете, я вернулась в роли военного на поле боя, по просьбе главного американского отряда, который принял ваш запрос на подкрепление. Её голос звучал чётко, без единой дрожи, каждый факт, словно брошенный на весы перед генералом, добавлял тяжести. За этими словами стояла история, которую она рассказывала не первый раз, но при этом она говорила с такой уверенностью, что никто не мог усомниться в её компетентности, кроме тех, кто ещё не видел её в деле. Я стоял в стороне, наблюдая за ней, слушая её слова, которые, откровенно говоря, звучали впечатляюще. Четырнадцать лет? Военная школа? ФБР? Это были серьёзные достижения, но меня не покидала мысль, что одно дело — военная подготовка и успехи в полиции, а совсем другое — столкновение с той нечеловеческой угрозой, которая ждала нас за стенами базы. Моя усмешка стала чуть более натянутой. Я бросил взгляд на Ники и Хисына. Они тоже смотрели на неё, слегка прищурив глаза, явно не до конца веря в её рассказ. Нам, прошедшим через ад, было сложно поверить, что какая-то девушка, пусть и с таким послужным списком, сможет справиться с тем, что ждало её здесь. Оглядывая её, я всё ещё сомневался. Да, её история звучала впечатляюще, но я никак не мог избавиться от ощущения, что она выглядит слишком хрупкой для всех этих испытаний. Её уверенность граничила с самоуверенностью, а это могло стать фатальной ошибкой на поле боя. Генерал, казалось, всё ещё переваривал её слова. Его взгляд оставался напряжённым, но видно было, что он размышлял над услышанным. Вряд ли ему было легко доверять кому-то, кто только что прилетел из другой страны, даже с таким серьёзным послужным списком.  Однако Лэй не выглядела как человек, который сомневается в себе. Её уверенность резала воздух, и, возможно, именно эта уверенность была тем, что удерживало её от страха перед лицом такой опасности. Но для меня это всё ещё было не более чем актом. Генерал, казалось, слегка расслабился, хотя его голос всё ещё сохранял оттенок сдержанной настороженности. — В общем-то… Ваш генерал говорил мне о неком человеке, который был почётным в его отряде, но я несколько удивлён узнать, что это вы. — Он коротко взглянул на Лэй, словно проверяя реакцию. — Будем проверять на деле. Добро пожаловать. Он сделал жест в сторону одного из своих солдат, и тот тут же кивнул, ожидая дальнейших приказов. — Подготовить комнаты для прибывших, — бросил генерал, прежде чем повернуться ко мне. В его голосе теперь сквозила серьёзность, и я понял, что сейчас речь пойдёт о чём-то более важном. — Шим Джеюн, подойди, — сказал он спокойно, но требовательно. Я уверенно шагнул вперёд, остановившись напротив Лэй. Её взгляд скользнул по мне с равнодушием и холодом, но мне было всё равно — я привык к такому отношению. Я знал, что заслужу уважение только в бою, если вообще сочту это нужным. Наши взгляды встретились на секунду, и в её глазах я не увидел ничего, кроме расчётливого спокойствия, как будто я был просто ещё одним солдатом, не больше. — Это мой главнокомандующий, Шим Джеюн. Вы будете работать вместе, — проговорил генерал, его тон был окончательным, как приказ. Лэй коротко кивнула, не выказывая ни одобрения, ни неудовольствия, словно ей было всё равно, с кем придётся работать. Этот её ледяной взгляд, полное отсутствие интереса в моём направлении — всё это слегка раздражало меня. Она явно не собиралась восхищаться нашими заслугами или прислушиваться к нашему опыту.  Но пусть так. Я встречал таких людей раньше. Они приходили с внешней уверенностью, считая, что знают, как выжить. Но здесь всё иначе. Эта война сломала многих, и Лэй Катковски, со всеми её заслугами, вскоре узнает, что такое настоящий ад на земле.