На грани

Минджон шла по кампусу, её шаги эхом отдавались в пустых коридорах. Мысли о разговоре с Джимин не отпускали её с тех пор, как они столкнулись на лестнице в главном корпусе. Джимин всегда была доброй и дружелюбной, но в ней было что-то ещё — неуловимое, словно скрытая сила, которая заставляла задуматься дважды, прежде чем что-то сказать или сделать в её сторону. Сегодняшний разговор изменил всё. Она вспомнила, как Джимин спокойно, но твёрдо посмотрела ей в глаза. Это не был угрожающий взгляд, скорее, он напоминал тихое напоминание, что у каждого человека есть свои границы. Они встретились в коридоре. Джимин остановилась первой, а Минджон, стараясь выглядеть уверенной, медленно замерла перед ней. — Минджон, — начала Джимин, её голос был мягким, но уверенным. — У нас есть проблема, и я думаю, мы можем её решить. Минджон приподняла бровь, пытаясь удержать на лице иронию. — Какая проблема? — спросила она, чуть насмешливо. Джимин скрестила руки на груди, сохраняя спокойствие. — Проблема в том, что ты не уважаешь чужие границы, — ответила она прямо, но без агрессии. Минджон напряглась. Обычно её никто не осмеливался так прямо упрекать. Но в словах Джимин не было злости или попытки задеть. Скорее, это звучало как попытка объяснить, почему дальше так продолжаться не может. — Ты думаешь, что всё всегда должно быть так, как ты хочешь, — продолжила Джимин. — Я не пытаюсь тебя унизить или обвинить, но, Минджон, это неправильно. Ты ведь понимаешь? Минджон почувствовала, как внутри неё что-то зашевелилось. Это была не злость, а, скорее, растущее осознание того, что Джимин права. Но она не могла так просто уступить. — Может, ты просто преувеличиваешь, — ответила она, слегка пожав плечами. — Я же ничего такого не сделала. Джимин посмотрела на неё чуть дольше, чем следовало, и в этот момент в воздухе повисла напряжённая пауза. — Слухи, — сказала она наконец. — Это ничего такого? Эти слова были спокойными, но в них чувствовался тяжёлый подтекст. Минджон не ответила. Она отвела взгляд, не желая смотреть Джимин в глаза. — Я не злюсь, — продолжила Джимин. — Но мне хотелось бы, чтобы ты поняла: такие вещи могут сильно ранить людей. Не всегда сразу, но последствия бывают серьёзными. Минджон молчала, пытаясь придумать, что сказать. Её разум метался между желанием оправдаться и признать, что она перегнула палку. — Ты не выглядишь злой, — наконец сказала она, едва заметно хмурясь. Джимин слегка улыбнулась, и её лицо стало ещё мягче. — Потому что я не хочу ссориться. Я просто хочу, чтобы всё было честно. Минджон почувствовала, как что-то внутри неё надломилось. Это был не гнев и не стыд, скорее, странное осознание того, что Джимин гораздо сильнее, чем она думала. — Хорошо, — тихо произнесла Минджон, поднимая взгляд. — Я и в правду перегнула палку. Джимин чуть приподняла бровь, удивлённая этим признанием, но ничего не сказала. — Но ты же понимаешь, что это всё… — начала Минджон, но не смогла договорить. — Всё что? — мягко спросила Джимин. Минджон замолчала. Ей было стыдно, но она не могла заставить себя выразить это словами. — Неважно, — пробормотала она. Джимин кивнула, словно говоря, что понимает её замешательство. — Знаешь, Минджон, я не считаю тебя плохим человеком. Но, может, тебе стоит задуматься о том, почему ты ведёшь себя так. Возможно, это не просто потому, что тебе не нравится кто-то другой. Эти слова задели Минджон глубже, чем она ожидала. Она почувствовала, как внутри неё поднимается волна негодования, но в то же время эти слова заставили её задуматься. — Ладно, — коротко ответила она, и это слово прозвучало почти как примирение. Джимин улыбнулась — искренне, тепло, словно прощала её. — Спасибо, что выслушала. Она развернулась и ушла, оставив Минджон одну в коридоре. Вернувшись к своему рабочему месту, Минджон села перед холстом. Мысли о разговоре с Джимин всё ещё крутились в её голове. Она чувствовала себя странно. Это не было унижение или разочарование, скорее, это был гнетущий стыд, смешанный с каким-то облегчением. «Может быть, она права», — подумала Минджон, взяв кисть. Каждый мазок на холсте был словно попытка выразить её эмоции. Она не могла понять, что конкретно её задело в словах Джимин, но одно она знала точно: её действия действительно могли причинить боль, а Джимин оказалась достаточно сильной, чтобы не сломаться. Эта мысль одновременно раздражала и восхищала Минджон. Джимин была её полной противоположностью, и именно это заставляло её сомневаться в собственных действиях. Минджон вздохнула, пытаясь сосредоточиться на работе. Её внутренний конфликт был далёк от завершения, но сегодня она впервые почувствовала, что, возможно, стоит пересмотреть своё отношение к некоторым вещам. Минджон не могла сосредоточиться. Холст перед ней оставался практически пустым, несмотря на то, что кисть она держала в руке уже больше часа. Мысли о Джимин заполонили её разум. Слова, сказанные той с такой лёгкостью, всё ещё гудели в её голове. “Может, тебе стоит задуматься о том, почему ты ведёшь себя так.” Минджон никогда не была из тех, кто копается в себе. Ей нравилось думать, что она точно знает, чего хочет, и почему. Но сейчас… Джимин заставила её усомниться. И это сводило её с ума. Минджон металась между кистями, выцветшими красками и холстом, который так и оставался почти нетронутым. Её мысли были где-то далеко, вокруг одной фигуры — Джимин. Ниннин, сидящая напротив, внимательно наблюдала за её суетой. Её кисть едва касалась холста, но в глазах читалась сосредоточенность. — Ты не рисуешь, — спокойно заметила она, глядя на то, как Минджон снова меняет одну кисть на другую. — Я… просто думаю, — ответила Минджон, стараясь, чтобы голос звучал уверенно, но её собственная нервозность выдавала её. — Думаешь? Или избегала рисовать, чтобы не думать? — уточнила Ниннин, приподняв бровь. Минджон неохотно посмотрела на подругу. — Что ты хочешь сказать? Ниннин отложила кисть и облокотилась на стол. — Я хочу сказать, что ты не похожа на себя. Обычно ты либо возмущаешься, либо колко шутишь. А сейчас ты больше похожа на кого-то, кто просто запутался. Минджон закатила глаза, хотя внутри её что-то кольнуло. — Я не запуталась. Просто… не могу сосредоточиться. Ниннин покачала головой. — Сосредоточиться из-за Джимин? Минджон напряглась. — Почему ты всегда её упоминаешь? — Потому что она явно в твоей голове. Признайся, Минджон, ты думаешь о ней. — Я не… думаю о ней, — отрезала она, но её голос звучал слишком резко, чтобы это прозвучало убедительно. — Правда? Тогда почему ты так реагируешь? — Ниннин мягко улыбнулась, но её взгляд был пристальным. Минджон отвернулась, пытаясь найти хоть какой-то аргумент, но ничего подходящего не пришло в голову. — Просто… — она вздохнула. — Просто она бесит меня. Всё время такая спокойная, идеальная. Люди смотрят на неё, как будто она богиня. — И это раздражает тебя, потому что…? Минджон посмотрела на неё с вызовом. — Потому что она ненастоящая. Никто не может быть таким идеальным. Это… лицемерие. Ниннин задумчиво посмотрела на неё, прежде чем ответить. — А ты уверена, что это лицемерие? Или тебе просто не нравится, что она не ломается так, как ты хочешь? Эти слова прозвучали как холодный душ. Минджон открыла рот, но не смогла сразу ответить. — Я… я просто не могу поверить, что кто-то может быть таким, — наконец сказала она. Ниннин кивнула, как будто ожидала такого ответа. — Ты не должна ей верить, если не хочешь. Но, знаешь, может, всё дело в тебе. — В смысле? — резко спросила Минджон, чувствуя, как внутри всё закипает. — Может, ты просто завидуешь ей. — Завидую? Я?! — Минджон громко рассмеялась, хотя смех её был натянутым. — Чему тут завидовать? Ниннин не отступила. — Её уверенности, спокойствию, умению быть выше всего этого. Посмотри на себя. Ты тратишь столько времени, чтобы думать о ней, злиться на неё, распускать о ней слухи. А она живёт своей жизнью и просто даёт тебе понять, что не позволит тебе её сломать. — Я не пытаюсь её сломать, — возразила Минджон, но её голос дрогнул. — А что ты делаешь? — Ниннин сложила руки на груди, её взгляд был мягким, но серьёзным. — Ты распускаешь слухи, чтобы очернить её. Но для чего? Что ты получишь от этого? Минджон отвернулась, не желая встречаться с её глазами. — Я просто… я не знаю. Я думала, что она должна быть такой же, как все. Что это нечестно, когда кто-то настолько… хороший. — Может, она не такая уж и хорошая, как ты думаешь. Может, у неё тоже есть свои слабости, просто она не показывает их так, как ты. Минджон замолчала. Эти слова, хотя и звучали мягко, задели её глубже, чем она ожидала. — Ты ведь знаешь, что всё это зря, да? — продолжила Ниннин. — Ты тратишь энергию на борьбу с человеком, который, кажется, даже не хочет с тобой воевать. — Тогда зачем она так сказала? — тихо спросила Минджон, вспомнив их разговор. — Может, она просто устала от того, что ты делаешь. И хочет, чтобы ты увидела её настоящей. Минджон вздохнула, чувствуя, как внутри всё кипит от противоречий. — Я не знаю, Ниннин. Может, ты права. А может, я просто… не могу её понять. — Не обязательно понимать её, чтобы перестать бороться. Иногда достаточно просто принять, что люди разные. Ниннин снова взялась за кисть. Минджон сидела, обдумывая её слова, и впервые за долгое время почувствовала себя неуверенной. Эти слова заставили Минджон замереть. Ниннин редко высказывалась прямо, но сейчас её тон был на удивление серьёзен. — Послушай, я не собираюсь тебя судить, — продолжила Ниннин, — но мне кажется, ты зашла слишком далеко. Джимин, может, и идеальна в глазах других, но она ведь ничего тебе не сделала. — Она существует, — пробормотала Минджон, больше себе, чем подруге. Ниннин покачала головой. — Это не причина. После пары Минджон решила выйти на свежий воздух. Её мысли не давали ей покоя, и она чувствовала, что задыхается. На кампусе было тихо, только редкие студенты проходили мимо, направляясь в разные стороны. Минджон остановилась у фонтана, смотря на воду, которая бесконечно струилась вниз и ее сотовый загудел звонком от матери, только этого ей сейчас и не хватало. Телефон загудел, и Минджон неохотно ответила. — Ты где шляешься? — голос матери был резким. — На кампусе, — тихо сказала Минджон. — На кампусе? Да какого черта ты вообще там делаешь? Думаешь, кому-то нужна твоя никчёмная возня? Блять, лучше бы я не рожала такое позорище как ты. Связь оборвалась, оставив Минджон стоять с телефоном в руках, чувствуя, как тяжесть слов давит на грудь, а горький ком в горле давит еще сильнее. Минджон хотелось провалиться под землю от всех, от Ниннин, от матери и от Джимин — Слишком много думаешь, — раздался за спиной голос. Она обернулась и увидела Джимин. Та стояла с книгой в руках, спокойная, как всегда, но в её взгляде было что-то более мягкое, чем обычно. Блядь, только тебя сейчас не хватало — пронеслось в голове Минджон.