На грани

Минджон раздражённо выдохнула, увидев Джимин, стоящую у фонтана с книгой в руках. Она повернулась к ней, подняв бровь. — Прямо как в дешёвом романе, — пробормотала она себе под нос. — Прости, что разрушила твоё великое одиночество, — отозвалась Джимин, не поднимая глаз от книги. Минджон закатила глаза, облокотившись о край фонтана. — Чего тебе? Неужели тоже решила поискать вдохновение в каплях воды? — Нет, просто наслаждаюсь тишиной. Но, похоже, её конец наступил. Минджон насмешливо фыркнула. — О, извини, что потревожила твою медитацию. Я-то думала, это общественное место. — Твоя способность преувеличивать не перестаёт меня удивлять, — спокойно ответила Джимин, наконец закрывая книгу и встречаясь с её взглядом. — А твоя способность всё время быть такой… — Минджон замялась, подбирая слово, — правильной. Это талант или врождённое? Джимин наклонила голову, словно задумалась. — Думаю, это просто реакция на окружающий хаос. Например, на тебя. — Забавно, — Минджон сложила руки на груди. — Ты всегда такая спокойная, но почему-то не можешь держаться от меня подальше. — Или, может, ты просто слишком шумная, чтобы тебя игнорировать, — ответила Джимин с лёгкой улыбкой. На мгновение между ними повисла тишина. Минджон отвела взгляд, делая вид, что изучает воду. — Знаешь, ты ведёшь себя так, будто у тебя нет слабостей, — сказала она, не глядя на Джимин. — А ты ведёшь себя так, будто только этим и живёшь, — парировала Джимин. Минджон резко повернулась к ней. — Ты правда думаешь, что можешь вот так раздавать советы? — Нет, я просто отвечаю, когда меня задевают, — спокойно ответила Джимин. — Вот как? А что, если я не собираюсь тебя слушать? — Тогда, возможно, ты просто говоришь это самой себе, а не мне, — Джимин чуть приподняла бровь, снова открывая книгу. Минджон раздражённо вздохнула. — Ты невыносима. — Взаимно, — невозмутимо кивнула Джимин. — Но, знаешь, Минджон, может, ты стоишь здесь потому, что хочешь что-то сказать, но боишься признать это. — С чего ты это взяла? — Просто догадка, — ответила Джимин, перелистывая страницу. — Хотя, может, я ошибаюсь. Минджон посмотрела на неё с вызовом, но слова застряли в горле. Она отвернулась, снова уставившись на воду. — Иногда ты правда раздражаешь, — пробормотала она. — Только иногда? Это уже прогресс, — с лёгким сарказмом заметила Джимин, не отрываясь от книги. Минджон тихо усмехнулась. — Ладно. Думаю, мне пора. Надо ещё попытаться хоть что-то сделать с этим днём. — Удачи, — спокойно произнесла Джимин, снова углубляясь в чтение. Минджон бросила на неё быстрый взгляд, но ничего не сказала, направляясь прочь от фонтана. Минджон шла быстрым шагом по кампусу, стараясь прогнать из головы Джимин и её бесконечно спокойный тон. Но её слова всё равно цеплялись за мысли, словно назойливые реплики из фильма, который она никак не могла перемотать. «Может, ты стоишь здесь, потому что хочешь что-то сказать». — Да бред это всё, — пробормотала Минджон себе под нос, резко свернув к корпусу, где находилась мастерская. Она была уверена, что пустая комната с холстами и запахом краски поможет ей отвлечься. Но, войдя внутрь, она наткнулась на Ниннин, которая явно ждала её. — Ты выглядишь так, будто опять встретила Джимин, — без предисловий сказала Ниннин, отрываясь от своего рисунка. — Ты всё время говоришь о ней. Может, тебе стоит самой с ней дружить? — огрызнулась Минджон, бросив сумку на стол. — Может, и стоит, — спокойно ответила Ниннин. — Она, по крайней мере, не смотрит на людей так, будто собирается их уничтожить. Минджон тяжело вздохнула и, схватив кисть, начала размазывать по холсту густую синюю краску. — Что тебе нужно? — бросила она через плечо. — Просто интересно, — сказала Ниннин, придвигаясь ближе. — Что она тебе такого сказала, что ты теперь ведёшь себя, как будто проглотила лимон? — Ничего, что стоит обсуждать, — отрезала Минджон, не отрываясь от холста. — Так значит, она тебя задела? — Никто меня не задел! — Минджон резко обернулась, сжимая кисть в руке. Ниннин чуть приподняла бровь, явно довольная своей догадкой. — Знаешь, ты всегда так бурно реагируешь, когда дело касается неё. — Да потому что она… — Минджон замолчала, не находя подходящих слов. — Она просто раздражает. — Раздражает или заставляет задуматься? Минджон промолчала, снова повернувшись к холсту. — Я не понимаю, почему ты всегда встаёшь на её сторону, — наконец сказала она, на этот раз тише. — Потому что она права, — просто ответила Ниннин. — А ты не хочешь этого признать. — Она не права, — упрямо сказала Минджон, с силой проводя кистью по холсту. — Она просто любит поучать. Ниннин хмыкнула. — Если это так, то почему ты до сих пор о ней думаешь? Минджон остановилась, её кисть зависла над холстом. Она почувствовала, как внутри всё снова закипает, но на этот раз она не могла точно сказать, от чего — от злости или от осознания того, что Ниннин, возможно, права. — Ладно, — наконец сказала она, кладя кисть на стол. — Если ты хочешь знать, она сказала мне, что я не уважаю чужие границы. — И? — И всё, — резко ответила Минджон. — А ты уважаешь? — спокойно спросила Ниннин. Минджон обернулась к ней, её глаза метали молнии. — Ты же моя подруга. Почему ты всегда на её стороне? — Я на стороне здравого смысла, — спокойно ответила Ниннин. — И, если честно, мне кажется, ты просто не знаешь, что делать, когда кто-то даёт тебе отпор. Минджон хотела возразить, но замолчала. Эти слова задели её сильнее, чем она ожидала. — Может, тебе стоит просто поговорить с ней нормально? — предложила Ниннин. — Нормально? Ты серьёзно? — Минджон усмехнулась, но в её голосе была нотка сомнения. — Да. Просто без этих игр, без сарказма. Узнай, почему она такая, какая есть. Может, ты поймёшь её лучше. — А если не пойму? — Тогда, по крайней мере, ты перестанешь беситься из-за неё. Минджон посмотрела на подругу, пытаясь понять, действительно ли та думает, что это сработает. — Не знаю, Ниннин, — тихо сказала она. — Это не так просто. — Но и не так сложно, как ты думаешь, — ответила Ниннин, вернувшись к своему рисунку. Минджон вздохнула, чувствуя, что разговор с Джимин неизбежен. Минджон завершила работу над картиной поздно вечером. Она посмотрела на холст, ощущая странное удовлетворение от того, что выплеснула свои эмоции через краску. Но даже этот небольшой триумф не мог полностью вытеснить напряжение, которое она чувствовала весь день. Уложив кисти и краски в сумку, Минджон выключила свет в мастерской и отправилась домой. Ночное небо уже окутало город, и лишь несколько фонарей освещали дорогу. Она шла быстро, желая поскорее оказаться в своей комнате, где никто не будет трогать её с ненужными вопросами. Однако, как только она переступила порог дома, напряжение накрыло её с новой силой. Минджон почувствовала это ещё до того, как услышала голос матери из кухни. Без слов, без громких сцен — только те мелкие, едва заметные детали, которые всегда давили на неё сильнее любых криков. Взгляд матери, полный молчаливого осуждения. Её манера говорить мягко, но с холодной отстранённостью. Даже порядок на кухонном столе казался обвинением. Минджон пыталась не думать об этом, но напряжение всё равно скапливалось внутри, как будто кто-то медленно закручивал пружину. Она ела молча, не поднимая глаз, ощущая, как тяжёлая тишина дома давит на неё, как будто сама обстановка старалась напомнить, что она не соответствует каким-то ожиданиям. После ужина Минджон закрылась в своей комнате, бросив сумку в угол. Она рухнула на кровать, уставившись в потолок. Мелькнула мысль о том, что она могла бы остаться в мастерской подольше. Это место было единственным, где она чувствовала себя свободной. Она закрыла глаза, но вместо того, чтобы отвлечься, перед мысленным взором снова возникло лицо Джимин. «Может, ты просто не знаешь, что делать, когда кто-то даёт тебе отпор». Минджон нахмурилась, перевернувшись на бок. Она не хотела думать о Джимин, но её слова всплывали в памяти снова и снова. Уважает ли она границы других? Может, в этом действительно была какая-то правда? Она вспомнила разговор с Ниннин, её спокойный тон, который только усиливал раздражение. Почему Ниннин всегда пыталась заставить её думать о том, что Джимин могла быть права? Минджон вздохнула, сжимая край подушки. Она не хотела признавать, но слова Джимин действительно задели её. Может быть, не из-за самого содержания, а потому что она сказала это так уверенно, как будто знала её лучше, чем она сама. Мысли тянулись бесконечной чередой. Минджон чувствовала, что это странное, едва уловимое чувство раздражения на Джимин было чем-то большим. Оно смешивалось с чем-то ещё — чем-то, что она пока не могла понять. Минджон перевернулась на спину, чувствуя, как внутри всё ещё бурлит неясное раздражение. Она не могла отделаться от мысли, что Джимин каким-то образом заняла слишком много места в её голове. Сначала это было раздражение от её спокойствия, затем злость на её уверенность, а теперь — непонятное ощущение, будто она где-то проиграла этот невидимый бой. Она пыталась переключиться на что-то другое. Потянулась за телефоном, открыла сообщения, но ничего нового не было. Лента социальных сетей быстро наскучила, а видео, которые она обычно смотрела, вдруг потеряли всякую привлекательность. И снова её мысли вернулись к Джимин. «Она уверена в себе, потому что ей просто всё равно», — подумала Минджон, пытаясь найти способ рационализировать это. — «Но почему меня это так задевает? Её должно было бы волновать, что я говорю, что я делаю. Но она просто отмахивается». Минджон села на кровати, потянувшись за водой на прикроватной тумбочке. «А что, если Ниннин права?» Её собственный вопрос застал её врасплох. Она прищурилась, словно сама мысль о том, что Ниннин могла бы оказаться правой, была для неё вызовом. «Завидую ли я Джимин?» Минджон долго смотрела на стену, пытаясь разобраться в себе. Зависть. Это слово звучало неприятно, но в нём было что-то правдивое. Она вспомнила, как Джимин смотрела на неё в тот день — без тени злости, без попытки доказать что-то, а просто с уверенностью в своих словах. «Почему я не могу быть такой? Почему мне нужно доказывать свою правоту через конфликты?» Она встала и прошлась по комнате, чувствуя, как эти мысли переплетаются с воспоминаниями о матери. Её критика, её ожидания, её холодность — всё это казалось слишком знакомым, слишком похожим на то, что она испытывала рядом с Джимин, только в другом формате. Минджон остановилась, глядя в окно. Ей стало страшно от этой мысли. Может, она видела в Джимин то, чего не могла достичь сама? Спокойствие, уверенность, независимость от чужого мнения. Она отвернулась от окна и снова плюхнулась на кровать. «Да пошло оно всё», — подумала Минджон, закрывая глаза. Но где-то глубоко внутри она знала, что просто пытается убежать от этих мыслей. Ведь от Джимин невозможно было так легко избавиться, даже если она этого хотела.