Interminabilis Vitae

      Лука резко сбросил Эдгара с себя. Сидевший на нём юноша взвизгнул. Его парень завернулся в одеяло, отвернувшись от Эдгара. Художник похлопал глазами и подполз ближе к изобретателю. Тот тяжело дышал, крепко держал одеяло. Валден оставил пуговицы как есть, осторожно коснулся плеча Луки. Парень содрогнулся.       Художник и сам всё ещё вздрагивал от чужих прикосновений, но к возлюбленному он уже привык. Частично расстёгнутая рубашка болталась на его бледных, худых плечиках, и в других обстоятельствах Эдди, наверное, вновь был бы напуган и смущён, но не рядом с изобретателем.       Но вот Бальса сбросил его с себя. — Лука? Что случилось? — тихо произнёс Валден. Парень обернулся, смотрел затравленным взглядом. Юноша поджал губы, но быстро продолжил: — Я сделал что-то не так?       Молодой человек покачал головой, потупил взгляд. Его щёки пылали, сердце бешено колотилось. И почему он ведёт себя так? Первым ведь начал приставать! — Ты… Ты боишься, что Трейси заметит? Я думал, она ушла.       Парень покачал головой. Они бы не попытались уединиться в доме, если бы Резник могла их услышать. Бальса чувствовал себя маленьким набедокурившим ребёнком. Непонимающий взгляд Эдгара приносил дискомфорт.       Эдди коснулся его щёк обеими руками и осторожно поцеловал в уголок губ. Он слышал тяжёлый вздох, но повторил своё действие. — Ну и чего ты завернулся? В бабочку превратиться собрался? — насмешливо фыркнул юноша. — Нет. — Тогда вылезай из своего кокона!       Художник принялся пытаться заставить возлюбленного отпустить одеяло, но тот лишь крепче цеплялся за него. Валден раздражённо зашипел. Ну конечно! Лука ведь намного сильнее! — Хотя бы пусти меня к себе!       Парень отрицательно покачал головой. Эдгар принялся дуть щёки. — Да что не так-то? Пусти меня к себе! Почему я должен сидеть и без штанов, и без одеяла? — Ну так надень свои штаны! Я на них не сижу! — Дело не в штанах, Бальса!       Юноша прыгнул на возлюбленного, заставив того коротко вскрикнуть. Интервита не прекращал своих попыток вырвать одеяло из чужой хватки. — Ну давай, вылезай, бабочка! — сказал он, тихо засмеявшись, — Хватит играть со мной!       Молодой человек снова спихнул его с себя. Эдгар не был намерен отступать. — Эдгар, прекращай! Никакая я не бабочка теперь! — с явной обидой в голосе выдал парень, — Не трогай меня…       Валден закатил глаза. Очередная попытка нападения завершилась толчком в сторону. — Ты хочешь, чтобы я ушёл? — выдал юноша. Художник несильно ударил кокон кулаком. Вот так его романтическая встреча свелась к выяснениям отношений! Всё игривое настроение испарилось в момент. — Не хочу, — тут же отозвался Бальса. — Что тогда с тобой происходит? — Вита тяжело вздохнул и прильнул к своей застенчивой гусенице, — Дело во мне? — Скорее во мне… — Изобретатель покачал головой в ответ.       Интервита снова коснулся его красных щёк и утянул в поцелуй, когда парень осмелился посмотреть на него. Сначала изобретатель не слишком хотел принимать ласки, однако, быстро втянулся. Лёгкая улыбка таки появилась на его лице. Эдди отстранился, с нежностью смотрел на возлюбленного. Лука как-то странно выдохнул с облегчением. — Вот так! Улыбка тебе очень идёт, знаешь? — ласково произнёс Валден, ткнул парня в нос, — Расскажешь мне, что тебя тревожит?       Молодой человек потянулся к Эдди вновь, чтобы коснуться своим носом кончика его носа. Пальцы юноши медленно поглаживали его щеку. Горячее дыхание изобретателя опалило кожу художника. — Когда ты успел так измениться? — шёпотом, почти одними губами произнёс старший парень, — Ты был таким напуганным ребёнком тогда… Таким хрупким, нежным… Я боялся коснуться тебя лишний раз, а теперь мы здесь…       Изуродованная фигурами Лихтенберга рука показалась из кокона, начала неловко искать себе место. Мозолистые пальцы нерешительно коснулись чужой груди. Углубление от выбитого осколка заставило их дрожать. Эдгар легко улыбнулся в ответ. — Тебе ведь тоже пришлось быстро взрослеть, верно? — Вита вновь поцеловал возлюбленного в уголок губ, — Жизнь так издевалась над тобой, ты у меня привык справляться со всем сам. Однако, Виктор говорил, что даже самые сильные люди иногда могут плакать. — Ещё один нежный поцелуй, — Ты больше не один, а позаботиться о нас могу я. Я знаю, что смогу. Дай мне шанс. Позволь себе немного расслабиться.       Валден вновь утянул парня в долгий, нежный поцелуй. Ещё полгода назад он не допустил бы и мысль о том, что будет успокаивать кого-то, позволять себе подобные вольности, мечтать о будущем. Разорвав поцелуй, Лука уткнулся лицом в чужое плечо. Эдди покрепче обнял его. Молодой человек сдавленно усмехнулся: — Семнадцатилетний парнишка должен разбираться с проблемами взрослого мужчины…       Эдгар осторожно стащил резинку, распустив хвостик возлюбленного, и принялся гладить его по волосам. Он осторожно путал пальцы в чужих прядях. — Взрослый мужчина не может нуждаться в поддержке и помощи?       Изобретатель устроился немного поудобнее. Лёгкая улыбка не исчезала с лица Эдди. Лука не отзывался. Наверное, ему было тяжело признавать очевидное. Слишком уж он привык к тому, что должен справляться сам. Что люди пользуются его доверчивостью и разбивают израненное сердце. — Теперь пустишь к себе? — Нет. — Лука, мне холодно. Ты плохо справляешься с работой грелки, — сказал Валден, чуть потянув возлюбленного за волосы в наказание за вредность. Этим он заработал недовольный звук от парня. — Оденься. — Не хочу. — Твои проблемы.       Холодно ему, конечно, не было. Эдгар просто пытался подобраться ещё ближе. Что ж, таков был его возлюбленный — нежный, добрый, упрямый молодой человек. Исходя из его поведения, вита был более чем уверен в том, что Лука просто вбил себе что-то в голову, а теперь, придерживаясь этой веры, делает какие-то глупости.       Бальса чувствовал себя любимым. Теперь он хватался за юношу так, словно бы тот был его последней надеждой. Рядом с Эдгаром было тепло и хорошо. — Лука, дорогой, не упрямься, отпусти одеяло. Пусти меня к себе и обними покрепче. — Эдди ткнул возлюбленного в плечо. Тот этим плечом повёл. Юноша мог лишь усмехнуться и продолжить: — Эй, а хочешь, бинты поменяем? — Не хочу, — буркнул Лука, — Трейси потом всё сделает. — Звучишь так, словно бы стесняешься меня, — с улыбкой произнёс интервита.       Он почувствовал, как изобретатель боднул его головой. Эдгар тут же принялся гладить его по спине (а точнее по одеялу, которое было на его спине), пытаясь хоть так немного успокоить. Бальса прикрыл глаза и тяжело вздохнул. — Не хочу, чтобы ты смотрел, — пробормотал молодой человек, — Это… Они выглядят ужасно, знаешь?       Художник шумно втянул воздух. Вот он и выяснил, что такого возлюбленный выдумал. По той же причине, видимо, он и спихнул его. И сколько раз они уже говорили об этом? Эдгар дёрнул плечом, как бы приказывая парню убрать голову, и Лука послушно отстранился. Вита вновь попытался поцеловать его, но изобретатель ещё немного отодвинулся от него. — Ну сколько раз я ещё должен тебе повторить, что для меня нет никого лучше тебя? — вздохнул художник, — Люди, я думаю, действительно обращают внимание на внешность в первую очередь. — Он вновь потянулся к щекам возлюбленного и легко улыбнулся ему, — Но я ведь не человек, помнишь? Да и разве люди тебя не любят? Трейси, Эндрю, твои соседи? Разве весь этот городок не обожает такого чудесного тебя?       Лука прикрыл нижнюю часть лица рукой, пытаясь скрыть пылающие щёки. Местные жители почти не оскорбляли его (за что парень был им безмерно благодарен), но продолжали подмечать шрамы, напоминать о случившемся расспросами, откровенно пялиться и жалеть их с Трейси. Говоря о ней, девушка покорно меняла повязки. Лука пытался делать это сам, но, как-то застав его с кое-как намотанным на торс бинтом, Резник вызвалась перевязывать самостоятельно. Напрягать её сильнее, чем он уже это делал, Бальса не хотел. Но Трейси не жаловалась. Так, ворчала немного, если молодой человек снова «делал это лицо».       Подсознательно он всё равно понимал, что стал обузой и для подруги, и для Эдгара.       Даже его руки больше не были так хороши, как раньше! Они нередко подрагивали, и потому теперь изобретатель всегда старался даже чашку держать двумя руками, чтобы случайно не расплескать содержимое. Иногда это всё же случалось, но Трейси не ругала его, молча вытирала капли тряпкой. Но не это было главной проблемой.       До ужаса парень боялся, что больше не сможет работать так, как делал это раньше!       До сих пор подруга не пускала его к часам, в мастерскую в целом, и он не мог проверить свои способности. Встреча с жестокой реальностью пугала его.       Эдгар уловил, что сердце парня забилось быстрее. Судя по его потерянному взгляду, он отвлёкся на собственные мысли. Воспользовавшись заминкой, Эдгар сбросил одеяло с его плеч. Лука чуть не взвизгнул от неожиданности и обдавшего кожу холодного воздуха. Интервита тут же прильнул к нему и принялся расстёгивать оставшиеся пуговицы одной рукой. Довольная улыбка победителя красовалась на его лице. — Эдгар! Отпусти меня! Не трогай рубашку! Дай мне одеяло! — затараторил изобретатель, пытаясь осторожно отпихнуть куколку от себя. — Замолчи и успокойся! — приказал Валден. Лука вздрогнул, когда тоненький пальчик художника провёл линию по шраму. — Прекрати! Это не смешно! Я не хочу, чтобы ты смотрел на них! Они уродливые! — Да ничего подобного! — Вита поднял голос. Внезапно Бальса замер и замолчал, словно бы эти слова отключили его мозг.       Эдгар продолжил водить пальцем по чужой коже. Лука наблюдал за этим. Его дыхание, однако, сбилось, а сердце бешено колотилось. — Прекрати… Просто прекрати… — забормотал молодой человек. Он осторожно коснулся руки юноши и вдруг…

***

      Художник сравнил его шрамы с ветвями молодых деревьев. — Ты повеселел, — подметила Трейси.       Лука смущённо улыбнулся. Прошлый вечер, проведённый в компании Эдгара, немного поднял ему настроение. И он тоже заметил, что девушка казалась более довольной. Кажется, впервые со дня смерти Марка его дочь широко улыбалась. Перестала носить траур? — Ты тоже. Что-то случилось? — Ничего особенного. Просто день сегодня какой-то… Какой-то особенно хороший, знаешь? Солнышко тёплое, листочки красивые кружат! — восторженно выдала Резник. Друг поставил перед ней тарелку с завтраком, — Говоря о листочках! Нам бы с тобой прикупить тебе пару свитеров. Холодать начнёт скоро, а тебе и носить нечего! — Из-за всех этих, — Лука запнулся, пытаясь подобрать слово, — Из-за всех этих проблем мы пропустили твой день рождения. Вы, ребята, устроили мне целый праздник, а для тебя мы не сделали ничего, — виновато сказал парень.       Бальса присел рядом с механиком и принялся тыкать вилкой свою еду. Трейси же положила кусочек яичницы в рот. — Вкусно! Спасибо! — счастливо выдала Резник. Девушка положила свою руку на руку друга, заставляя его посмотреть на неё, — А хочешь… Хочешь, мы сегодня сходим до пекарни и прикупим какой-нибудь вкусный тортик? Посидим вечером, я свечи даже могу задуть! Ну? Улыбнись же!       Молодой человек попытался улыбнуться, но улыбка получилась виноватой. Если бы ему нужно было быть честным, он бы признался, что девушка пугала его. Именно в этот день она была какой-то странной. Разумеется, изобретатель желал, чтобы Резник оправилась от травмы, но сейчас она была слишком счастливой. Днём ранее она ещё была хмурой, а над её головой словно бы висели тучи. Ещё и в углу кухни стоял Джордж. Сегодня создательница нарядила его в фартук покойного отца. Это тоже немного нагоняло жути, но Лука предпочёл не подмечать это. Наверное, девушке так было проще справляться с утратой. — Если ты хочешь. Тебе, наверное, не до праздника. — Хочу, конечно! Я тут много думала и решила, что нам с тобой нужно больше держаться вместе! Мы теперь ведь «бедненькие сиротки», да? — Трейси игриво ударила парня в плечо и вновь принялась за еду.       Лука тоже положил кусочек в рот и согласно кивнул. Было кое-что, о чём он очень хотел бы поговорить с девушкой. Довольно много вещей беспокоило его, но эта, пожалуй, сейчас была самой важной для него. И он бы заговорил, если бы Резник не была так жутко счастлива. Механик теперь уже молча ела свой завтрак, завтракал и Бальса.       Вдруг его взгляд упал на свежую газету, лежавшую на столе. Вилка чуть не выпала из подрагивающей руки.       В городе произошло ещё несколько взрывов.       Лука медленно повернул голову. Трейси заметила его испуганный взгляд, тоже повернула голову в его сторону и легко улыбнулась. — Почему ты так встревожен? — мило произнесла она, — Тебя напугала газетка? Не волнуйся об этом! Они всего лишь получили то, что заслужили. — Дыхание Луки сбилось, Резник погладила его по плечу и добавила: — И получат ещё. За тебя и за отца.       Молодой человек почувствовал, как его сердце пропустило удар. Подруга подтянула его к себе, обняла покрепче, принялась гладить по спине. Лука машинально попытался отстраниться от неё. Трейси обняла его ещё немного крепче, заставляя оставаться на месте. С одной стороны, парню стало немного легче. Он наконец-то узнал, что виноват в произошедшем был точно не он, не его руки были перепачканы кровью Марка, но… — Трейси… Это безумие… — тихо пробормотал изобретатель, — Трейси, нельзя ведь убивать людей!       Он был уверен в том, что девушка улыбнулась. — Ах, Лука, не волнуйся ты так об этом! Мы просто их немного пугаем! Если кто-то пострадает — они сами в этом виноваты! Они заслужили это, понимаешь?       Бальса чувствовал холодную решимость в её голосе, и она пугала его. Девушка до жути пугала его. Это в нём что-то изменилось или изменились люди вокруг него? Молодой человек прикусил губу. — Мы?       Подруга отпустила его и взяла в руки любимый пульт. Из своего угла рукой помахал Джордж. Впервые парень почувствовал себя настолько некомфортно от механических звуков, которые он издал. — А что бы сделал ты, если бы кто-то навредил твоему отцу и близкому другу? — Голос Трейси разорвал тишину. Она уставилась прямо в глаза напротив.       Холодок пробежал по спине изобретателя. Герман Бальса, его отец ведь пострадал от чужих рук, но Лунечка не сделал ничего! Он был лишь подростком, которого держали в неведении до последнего, самого кошмарного в его жизни момента. Профессору Лоренсу он тоже не мог сделать ничего особенного! Поругался с ним пару раз, да утащил чертежи (которые и так должны были принадлежать им с отцом), но не более. Он не был готов убить!       Эта новая сторона Трейси была тем, чего он предпочёл бы никогда не знать. — Забудь. Не отвечай. Не забивай себе голову этими мыслями. — Механик покачала головой и вдруг взяла в руку чужую вилку. Улыбка вновь появилась на её лице. Она поднесла к губам бледного парня уже несколько остывший кусочек жареного яйца, — Лучше поешь немного! Давай, открывай рот!

***

      Трейси всё же купила тортик. Весь день Лука старательно делал вид, что всё было в полном порядке, хотя девушка продолжала его беспокоить. Особенно он переживал по поводу количества её жертв. Резник всё равно чувствовала, что весь день его голову занимали мысли о том, что она сделала. В своих действиях, однако, она не видела ничего дурного. Не делай людям того, чего не желаешь себе, как говорится.       Домой они шли с коробкой сладостей и несколькими новыми вещами. Механик выбирала одежду потеплее тщательно, пока Бальса заглядывал через плечо и молча соглашался. Он не в том положении, чтобы выбирать себе красивую одежду. Резник он доверял одевать его как обычного горожанина, как бы не хотелось надеть что-то красивое и элегантное. Не стоило выделяться и тратить деньги на излишества.       На рынке они наткнулись на Майкла, который вновь торговал вместо Мурро. Трейси и Лука сразу же подметили, что он казался слишком печальным, потерянным. Молодой человек даже не жонглировал яблоками, как он обычно делал это, пока ему было нечем больше заняться. — Майк? Ты в порядке?       Резник подошла ближе. За ней подтянулся и изобретатель. Акробат, кажется, даже не сразу заметил их. Когда он поднял на них взгляд, молодые люди увидели в его вечно-искрящихся глазах только пустоту. — Ах, вы двое… Привет. — Мортон попытался выдать свою обычную улыбку, но получилась она у него очень кривой. Горько усмехнувшись, он сдался и сделался очень виноватым, — Я слышал от дядюшки о том, что у вас здесь произошло. Примите мои искренние соболезнования. Мистер Резник был очень хорошим человеком, — вздохнул парень, — Как вы тут в целом? Как ты, Лука? — Справляемся, я думаю, — ответила погрустневшая Трейси, — Хотя за то время, пока Лука был в больнице, констебли меня достать успели. Хоть к нему не лезут!       Изобретатель говорить ничего не стал. Только оттянул ворот рубашки, демонстрируя выглядывающие из-под бинтов «ветки деревьев». Реакции Мортона он не видел, но был уверен, что тот в восторг не пришёл. Трейси поправила ворот своей рукой. Уж она-то точно знала, что её другу было неприятно ощущать на себе чужой взгляд. — А что говорят-то? Кто так жестоко и за что? — спустя несколько долгих мгновений молчания полюбопытствовал акробат. Он даже специально принялся говорить тише, чтобы никто вокруг не подслушал их разговор, — И вообще… В газете утром прочитал, что было ещё несколько взрывов в городе! Как думаешь, связано?       Бальса поёжился. Ему не хотелось даже думать о том, что учудила Трейси. Майк явно заметил это, но сказать ничего либо не успел, либо не решился. — Возможно. Знаешь, — Механик тяжело вздохнула, — Констебли сказали, что эта бомба была в часах, которые отцу на ремонт принесли. — Они с Майком наклонились друг к другу ещё немного ближе. Девушка заговорила ещё тише: — Я более чем уверена, что это те конкуренты, которые всё наши часики хотели перекупить! Не поверишь, но они имели наглость притащиться к нашему дому и пытаться перекупить их сразу же после смерти отца!       Девушка заметно напряглась и крепче стиснула зубы. Лука осторожно коснулся её плеча, стараясь немного успокоить подругу. Трейси это явно не помогло. Мортон нахмурился и произнёс: — Знаешь, если эти уроды пострадали сами — и поделом им! Они это заслужили! — Полностью согласна! — тут же выпалила Резник.       Что ж, Майкл тоже не против насилия. А Бальса был о нём другого мнения! Акробат казался ему весёлым и дружелюбным! Неужели Лука один не считал эту месть хорошей идеей? — А у тебя что случилось, Майк? На тебе лица не было, — тихо произнесла девушка. Мортон отвёл взгляд в сторону, прикусил губу. У него ушло ещё несколько минут на то, чтобы собраться с мыслями. — Да тут это… — пробормотал он, — Хулабалу загорелся ночью, — вымученно выдал он, — Явный поджог. Почти все погибли… Несколько человек пропало без вести.       Трейси и Лука округлили глаза. Они об этом ничего не слышали! Майк в секунду сделался крайне подавленным. — О, Майк, нам очень жаль! — произнёс изобретатель. Он рефлекторно коснулся теперь уже плеча знакомого. Акробат печально посмотрел на него, но руку не сбросил. — Что за проклятие такое? — прошипела Резник, сжав руки в кулачки, — Почему мы лишаемся наших близких? — Что-нибудь уже известно? — полюбопытствовал Бальса. Если это действительно не несчастный случай, он искренне желал, чтобы убийцу скорее поймали.       Майк принялся подкидывать яблоко, словно бы это повторяющееся действие помогало ему совладать с собой. — Пока ничего. Я планирую связаться с профессионалами и провести независимое расследование. У меня есть свои подозрения… А пока я останусь здесь с Мурро и Джокером.

***

      Лука не был настроен на чаепития с Трейси, но всё же сел с ней за один стол. В попытках немного порадовать его, механик всё же задула свечи. Печаль с лица парня, однако, так и не исчезла. Ещё и Майк отказался составить компанию. Хотя, пожалуй, оно и к лучшему. Двух одержимых местью изобретатель вряд ли смог бы вынести. — Прекращай хандрить. — Резник пододвинула ему тарелку с куском торта, — Я знаю, что у нас было очень много проблем в последнее время, но, думаю, мы с тобой справимся с этим однажды. Давай, налетай!       Изобретатель принялся тыкать торт вилкой. Трейси наблюдала за ним краем глаза. Она решила попробовать первой. С её подачи Лука тоже принялся есть торт. Сладкий. Это всё, что парень мог сказать о торте. Точнее подумать. Его голова всё ещё была занята другими вещами.       Трейси ткнула молодого человека в плечо, заставляя обратить на себя внимание. Бальса невольно повернул голову в её сторону. — Эй, мы мой день рождения справляем или отца хороним? Ты чего такой понурый? Утром ещё всё хорошо было! Это ты из-за газеты?       Парень поджал губы. Не мог ведь он признаться, что Резник испугала его! Да и причина его хандры была не только в её жутком поступке. — Извини, я… — тихо произнёс Лука, — Просто столько всего навалилось в последнее время… Кажется, я не справляюсь, понимаешь?       Так много вещей тянули его на дно!       Механик заметила, как по его телу пробежала лёгкая дрожь. Девушка пододвинулась ближе, прильнула к изобретателю и обняла его. Она слышала беспорядочный ритм его сердца. Очевидно, он был очень взволнован. — О, Лука, не стоит так сильно переживать! Ты ведь знаешь, что тебе больше не придётся справляться со всеми проблемами одному! Я тебя всегда поддержу! Уже ведь говорила об этом!       Резник заметила, что её слова не слишком подействовали на встревоженного парня. Бальса прикрыл глаза, но ответил на объятия. — Знаешь, я ведь та ещё трусиха. Сама удивляюсь, что мне духу хватило, — вдруг произнесла механик, — Но теперь нам нужно быть сильными, да? Будем помогать друг другу. У нас с тобой и друзья есть, которые поддержать могут. Ребята бы не стали спасать тебя просто так. — Она немного отстранилась, посмотрела на молодого человека и легко ему улыбнулась, — Всё, прекращай думать о плохом! Ешь свой торт, пока чай не остыл.       Лука молча кивнул и вновь принялся за сладость. Девушка его не успокоила, но он решил, что лучше будет согласиться. Мысли роем жужжали в его голове. Кошмары из прошлого не преследовали его какое-то время после того, как он начал встречаться с Эдгаром. Но вот снова все эти жуткие воспоминания накрывали его с головой вместе с мыслями о последних событиях.       Все вокруг пытались успокаивать его, жалеть и решать его проблемы. Бальсе всё ещё не нравилось это. Ему нужно было срочно взять себя в руки!       Из собственных мыслей парня вырвал стук в дверь. Трейси тоже вскинула голову. — Сиди. Я открою, — бросила она, — Кого там могло принести? Опять Эд?       Девушка встала из-за стола и направилась к двери. На улице стояли двое констеблей. Механик глупо моргнула. — Мисс Резник, есть к Вам пара вопросов, — произнёс один из них, — Мы пройдём?       Лука сразу догадался, что к девушке пришли по вопросу взрывов. Наверное, они просто хотели ещё что-то уточнить и не собирались ни в чём её обвинять. Возможно, они хотели допросить его.       Мурашки всё равно пробежали по его спине.

***

      Чтобы хоть как-то порадовать любимого Луку, Эдгар рисовал ему картину. Делал то, что умел. Виктор наблюдал за ним со стороны двери. Парень весь день не ел, не выпускал кисточки из рук. Эндрю постоянно причитал, что бедный художник скоро умрёт без еды. Умереть-то он, конечно, не успеет, но Виктора это всё равно волновало. — Эдгар. — Парень окликнул его в который раз, — Эдгар, есть будешь?       Валден снова проигнорировал его. Тяжело вздохнув, Гранц подошёл ближе к мольберту и резко схватил юношу за руку. Эдгар опомнился и резко обернулся на опекуна. — Что? Отстань, Виктор! Я занят! — выпалил художник. Он попытался выдернуть руку из хватки молодого человека, но тот сжал его запястье сильнее. — Ты душишь себя ради Луки снова? Или ты рисуешь ради себя? — Что за вопрос? — фыркнул Эдди, — Ради Луки, конечно! Глупый вопрос! Отстань и дай закончить!       Виктор шумно втянул воздух и, подхватив Валдена на руки, потащил его к столу. Эдди громко взвизгнул, принялся брыкаться и пытаться вырваться. — Тебе нужно поесть, Эдгар! Потом порисуешь! — прошипел почтальон.       Эндрю вздрогнул от криков, чуть не уронил кошачью плошку на саму Мари. Та тёрлась об его ноги в попытках выпросить немного вкусного. В этот раз ей досталось молоко. В основном о кошке заботился именно могильщик, но больше всех она любила всё равно Эдгара.       Почтальон грубо бросил юношу на стул, вырвал кисть из его руки. — Тебе не кажется, что ты слишком зациклился? — бросил Виктор.       Валден попытался встать из-за стола. Почтальон вдруг ударил кулаком по столу, заставив того содрогнуться и покорно усесться на место. Вздрогнул и ойкнул не только Эдди, но и Кресс. Виктор устало потёр веки и вновь принял свой обычный дружелюбный вид. Позабыв о молоке, Мари бросилась под стол к любимому Эдгару. Виктор поставил перед юношей тарелку супа и вручил ему ложку. — Ешь, — коротко приказал он.       Эдди надул губы, но спорить не стал. Он уже понял, что вывел Гранца из себя. Энди тихонько подкрался к Виктору и попытался прильнуть к нему, чтобы немного успокоить. Виктор погладил его по руке. — Знаешь, Эдгар, ты слишком увлекаешься, — произнёс почтальон. Он присел за стол рядом с юношей. Кажется, он немного расслабился. Мужчина продолжил: — Я понимаю, что у тебя это всё в первый раз, со временем будет проще, все виты через это проходят, но тебе нужно понять, что стоит больше думать о себе.       Интервита повёл плечом, продолжая молча есть. Виктора слушать желания не было. Он невольно закатил глаза. — Думаешь… Ты не делаешь лучше ни себе, ни Луке, — принялся бормотать Эндрю, — Ты волнуешься о нём… Он ведь тоже о тебе волнуется! Подумай о том, что он чувствует, когда ты изводишь себя ради него!       Выпалив это, могильщик тут же смущённо отвёл взгляд. Он понимал, что не имеет права кому-то читать нотации. К его удивлению, Гранц согласно кивнул и вновь погладил его по руке.       Почтальон хотел сказать ещё что-то, как вдруг его отвёл стук в дверь. Эдгар и Эндрю проводили направившегося к двери Виктора его взглядами. Его рот рефлекторно приоткрылся от удивления, когда молодой человек увидел гостя на своём пороге.       Перед ним стоял Джордж с какими-то бумагами в руках.

***

      Широко зевая, сонный Нортон открыл дверь своей небольшой комнатки. После целого дня тяжёлой работы он хотел только одного — спать. Громкий и частый стук в дверь заставил его выползти из холодной кровати. За стенами начали недовольно гудеть. Соседи точно убьют его, если он сейчас же не решит проблему с шумом.       Нортон округлил глаза. На пороге стоял Наиб. Мужчина тяжело дышал, согнулся пополам. Очевидно, он долго бежал.       Кэмпбелл глупо моргнул. — Зайдёшь?       Наиб выставил руку вперёд, как бы приказывая ему замолчать. Субедар смог немного восстановить дыхание и заговорить.

***

      Баден широко зевнул, потянулся и плюхнулся за стол. Мужчина снова заснул довольно поздно, и разбудил его аромат завтрака, который готовил Кевин. Пахло яблочным пирогом. Дети, благо, ещё спали. Прошлым вечером Эми снова жаловался на это своё странное чувство, чем знатно потрепал мозги и отцу, и дяде. Вот пусть спит, пока может спать.       Аюсо подал капитану чашку кофе. Обменявшись лёгкими улыбками, они продолжили заниматься своими делами. Хосе лениво потянулся к газете, принялся листать её. — И почему колонка юмора вечно такая отвратительная? — фыркнул он, — Эти шутки о сиренах просто оскорбительные! — Не читай, — бросил Кевин в ответ.       В кухню вошли шатающиеся, сонные Эми и Грейс. За ними семенил зевающий Котаро. Последний быстро проснулся и принялся тереться о ноги ковбоя. Уж кто-кто, а любимый отец точно даст щедрый кусочек чего-нибудь мясного. Молодые люди сонно повалились на свои обычные места и прилегли на стол, подложив руки под головы. Кевин усмехнулся.       Хосе продолжал читать свежий выпуск новостей. Вдруг статья заставила его поперхнуться кофе. Грейси с Эми тут же подпрыгнули на местах. Оба подскочили к дяде с двух сторон и заглянули в газету. Сонливость как рукой сняло. — Ой, это же наш друг! — улыбнулся молодой человек, пальцем ткнув в фотографию. Грейс с улыбкой закивала, тихонько захлопала в ладошки.       Оба уже наверняка позабыли его имя, но продолжали считать молодого человека своим товарищем. Кевин отвлёкся от готовки. Он хлопнул Бадена по спине и тоже заглянул в газету. — Чего это стряслось там? — Мужчина вскинул брови и принялся вчитываться в статью.

***

      Мейпл нервно сглотнула. Она заметила, как сверкнули глаза её отца.       Мысленно она помолилась, чтобы Эдгару хватило мозгов не делать глупостей.