Укус ёжика

      «Мне потребуется твоя помощь, — и кто только Егора тянул за язык?»                     Нельзя было вообще подпускать Лукаса к запискам писателя, Линч и здесь оказался очень невнимателен и нерасторопен. Все шло наперекосяк, и журналист наконец начинал понимать, что винить в своих проблемах кончину Джона — плохая идея. Страницы его дневника бесперебойно шелестели в ярком свете настольной лампы, пока Егор заливал в себя очередную чашку чая, крепкого чёрного, оставляющего бодрящие лимонно-имбирные разводы на ясности сознания, тщетно желающего лишь полноценного отдыха. Конечно же, он не выспался. А спал ли вообще? Навязчивый внутренний голос под утро и вовсе решил, что генеральная уборка жизненно необходима: иначе что подумает Лукас? Что-то внутри, совсем новое, нещадно скреблось при мысленном упоминании племянника, свалившегося на голову с высоты в пару километров, не меньше. К головной боли прибавлялось еще разрастающееся волнение насчет странностей в поведении парня. А может, их замечал только сам Линч, давно не общавшийся с молодыми людьми, доверху наполненными гормонами? Нет, это все таблетки, гребаные лекарства, после двухдневного отказа от которых у журналиста уже начинала ехать крыша: кровля потихоньку трескалась от остро расшибающихся об нее дождей, где каждая капля — новая тревожная мысль, сворачивающаяся в мятые серые оригами вокруг единственного отчетливого образа, очками отражающего мрачную сосредоточенность зеленых глаз.       В доме не было ни одной таблетки. Журналист соврал бы, если б сказал, что не перерыл всевозможные полки и тумбочки в своем доме по несколько раз, что не подрывался с места в адреналиновом кураже и зудяще не хотел поехать в аптеку за успокоительными. И его вовсе не беспокоило, сколько часов пробило после полуночи.       Кофеин наслаивал на бессонницу еще и тахикардию, гулким набатом шумящую в ушах. Костяшки белели от задумчивого заламывания кисти, вызывающего мягкий хруст сустава, пока Егор с напряженно открытыми глазами сидел на краю кровати и таращился на тусклый экран компьютера, в режиме ожидания не балующего хозяина причудливыми анимациями. Время от времени его начинала пробирать мелкая неуловимая дрожь, расходящаяся по телу изнаночным жгучим холодом, тут же парадоксально сменяющим озноб на иллюзорный жар. Солнце ленивым полулунием медленно и грузно вылезало из-за горизонта, в черепную коробку Линча пробирались смутные думы, расстилающие дымчатую пелену поверх сознания. Пару взвинченных шагов, он останавливается на пару секунд, чтобы взглянуть в полузавешенное плотной шторой окно, убедиться, что никто ненароком не следит за ним — паранойя тоже не стояла в стороне. Мужчина осторожно припадает к полу, в сумраке нащупывает дощечку, выбивающуюся из общего порядка легкой потертостью и чуть заметным скольжением. На удивление, решимость на некоторое время вышибает тревожность из-за пульта управления, а Линч действует так, будто эта вещь и вовсе принадлежала ему и он пользовался ей чуть ли не ежедневно. Стальной холодок голодной собакой лижет пальцы, смыкающиеся на рукоятке родного пистолета. Родного Джона младшего. Столько некогда ярких воспоминаний, сейчас выцветших и обветшалых, хранило в себе это простенькое оружие. Так дурно было вновь осознавать глобальность потери, сидя на коленях и вглядываясь в зловещую тьму коридора. Казалось, Егор отвернется, и оттуда на него кто-нибудь выпрыгнет. Для него, привыкшего к одиночеству, подобные страхи были необычны. Но для него, еще неделю назад полностью дезориентированного и пару раз галлюцинировавшего, это было действительно страшно. Кран давно подтекает; открытая дверь ванной, находившаяся напротив, будоражила воображение своей гипнотической чернотой. С каждой новой каплей, разбивающейся о белую керамику умывальника, мышцы руки схватывались все больше, передавая напряжение и на ствол, словно раскаляющийся под пульсирующими подушечками пальцев. Энтузиазм и энергичность, еще с минуту назад шпарящие по телу, тотчас угасают, сменяясь гнетущим, тяжелым чувством, сковывающим ребра, не дающим грудной клетке расправиться полностью. Взвинченный взгляд на мгновение перемещается с коридорного проема на дыру, откуда Егор достал пистолет. Там лежало что-то еще. Что-то, о чем он, может быть, и жалеет. Пару секунд и толика задумчивости в блеклом отражении зрачков. Линч снова переключается на ствол, лежащий в отяжелевшей кисти. Поразительно, как быстро и действенно могут отвлечь банальные детали. Он встает, предусмотрительно не поворачиваясь спиной к тьме, мерзко леденящей, густо пропитанной пугающей неизвестностью. Облокачивается на стол так, что теперь его силуэт чуть подсвечивался от «ожидающего» экрана.       Сокращение сердца — револьвер подносится ближе, фаланги заботливо гладят мощный корпус, завороженно обводя металлические грани. Джон так же любовался им? Линчу кажется это чем-то глупым. Тихий, сдавленный выдох. Подушечки доходят до дырочки дула, заинтересованно рассматривающего бледного смятенного Егора в ответ. Он озабоченно втягивает щеки, прикусывая их изнутри, отрешенно раздувает ноздри. Когда палец, точно действуя по своей воле, бережно щекочет спусковой крючок, в ответ маняще льнущий к тонкой узорной коже. Кадык подпрыгивает вверх, тут же звучно опускаясь на место. Может, появись в коридоре Джон, мертвенно осунувшийся и вычурно поправивший свои мутные очки, Линч бы зашел дальше, позволив металлу обольщать его дальше, втянув в безнадежную игру. Однако коридор был пуст.

      

      

***

                    Лукас во что бы то ни стало хотел во всем разобраться. В работе портала, в том, какие еще тайны от него скрывает дядя с Джоном, и, возможно, в себе. Последнее оставалось самым сложным, но, кажется, в этом доме, стоя на пороге и с фальшивой уверенностью смотря Егору в глаза, он точно был близко: не настолько, чтобы можно было говорить смелое «горячо», но до зачаточного «тепло» определенно доставало.       В голову вообще пришла причудливая мысль, что сегодня парень отбросит неуклюжие мечтательные грезы, чтобы полностью углубиться в механизмы портала. В его представлении Линч разложит перед ним кучу бумажек и станет объяснять, выхаживая по комнате с видом ученого философа. И не важно, что Лукас, по нелепой случайности, может пропустить всю информацию мимо ушей, про себя подмечая, как интересно на Егоре сидит эта большая серая футболка, задирающаяся, когда дядя в задумчивой отрешенности активно начинает жестикулировать, не обращая взора на своего прилежного ученика. Жаль, это все осталось лишь плодом разгулявшегося воображения.       В реальности же Линч едва ли говорил предложение, чтобы скрасить молчание, складывающееся из Егора, разглядывающего все что угодно вокруг, кроме своего племянника, и Лукаса, в упор глядевшего и не сводившего светлых глаз с обостренных черт дяди, кажущихся еще более привлекательными — необычно, что вид невыспавшегося чудился еще более чарующим.               — Все не так просто. Придется повозиться, ты точно этого хочешь? — Егор отстраненно щелкал ключом, открывая ту самую железную дверь, ведущую в подвал.               — Спрашиваешь еще. Ради Джона… — парень на секунду запнулся, наблюдая за ловкостью рук журналиста, уже ступающего на первую ступеньку, ведущую к неизведанному и таинственному для Лукаса. — … мы должны сделать все, что можем.                     Егор останавливается, неожиданно бросая на Лукаса затяжной сосредоточенный взор, заставляющий его приоткрыть от удивления рот.               — Да. Все, что можем, — говорит он это траурно. Егор поспешно прячет глаза в пол, надеясь, что племянник не заметил что-то, что ему знать не стоило.                     Ступеньки заканчиваются для парня слишком быстро, тот бы с удовольствием еще пофантазировал, каким может быть портал и насколько пафосно обставлен тайный уголок дяди, но нет. Все оказалось не так радужно, однако Лукас остался доволен. Столько всего интересного и нового ему предстояло узнать.       Линч прекрасно видит загоревшиеся глаза Лукаса, правда, это не трогает его лицо в еле заметной улыбке — он напряжен, до сих пор раздумывая о том, зачем Егор вообще пустил сюда племянника. Он волновался за него, как за ту самую любимую кружку, из которой не пьешь, но хранишь ее на особый случай. Волновался за этот неизведанный «особый случай».               — Покажешь? — так комфортно Лукасу было, когда их разделяла социальная дистанция в не меньше чем два метра, они будто взяли ее за негласное правило сегодня.               — Если б только все было так легко, я бы справился и сам, — отрезал мужчина, тут же заметив, как укол обиды скучил брови парня. — Ладно. Иди сюда.              С недовольным прищуром Лукас подходит ближе — с отступом в полтора метра — и готовится непредвзято всасывать в себя знания. К счастью, рассказываемое дядей и правда идет в правильном русле, откладываясь на подкорке. Сам Линч говорит без особого интереса, даже как-то сухо, будто нарочно упуская немало важных деталей, точно уверен, что Лукасу это все не понадобится.       Закончив с панелью управления, они переходят к стопкам книг и разносортных бумажек, как печатных, так и рукописных. И по мере того, как Лукас углубляется в изучение материалов, взор журналиста все чаще ненароком цепляется за юношескую фигуру, ссутулено склонившуюся над инструкциями на полу. Напряженные сухожилия на запястье с усердием продавливаются большим пальцем, пока Линч, опершийся на стол мрачной бронзовой статуей, глубоко думал о чем-то своем, создавая вид бурной умственной деятельности над их общей задачей. Глаза тянулись к пустому порталу, а Егор воображением разукрашивал его той самой неосязаемой материей без вкуса и запаха, управляющей временем и пространством. Не всегда так, как того хотелось. В голову заползали последние кадры того, когда звездные врата в последний раз активировались, и они положительных эмоций не вызывали. Врата — это опасность. А опасность Линч отныне обходил стороной.               — Лукас, — парень чуть не вздрогнул от внезапного позыва со спины, тут же обернулся, вопросительно глядя на дядю — взгляд ненароком лизнул Егора по заломленным рукам так, что тот, будто почувствовав этот влажный холод, убрал их подальше, на край стола. — Может, устроим перерыв?                     Он сказал племяннику подниматься, что Егор придет через пару минут. Дождавшись, когда верхняя дверь захлопнется, мужчина начал быстро пролистывать руководство до последних страниц, куда Лукас еще не дошел. Удостоверившись в правильности выбора, Линч вырвал страницу, аккуратно сложил и спрятал ее в карман. Теперь пить чай можно было со спокойной душой.