Детективное агентство "Анна и её духи". Новое поколение. История первая.

Ректор встретил Трегубова взволнованно. Шутка ли: два студента одного факультета умирают с разницей в совсем небольшой промежуток времени. Студента неплохих, ни в каких сомнительных делах не замеченных! Их смерть вызвала широкий общественный резонанс, Ребушинский уже два выпуска подряд призывал народ к бдительности и ругал полицию на все лады, но дело было даже не в этом — Михаил Александрович был человеком старой закалки и к людям относился с состраданием. Все те, кто попадал под его крыло, становились своими, а за всех своих ректор искренне переживал. Михаил Александрович ответил на все вопросы Трегубова, и майор записал всё в свой блокнот. Ректор рассказал много интересного. Оказывается, ребята входили в институтский поисковый отряд, который занимался по большей мере местами захоронения бойцов Второй мировой войны, но случались у него и исторические прорывы. — В прошлом году занялись поисками сокровища Кудеяра, слышали о таком? — Нет, — покачал головой Юрий. Он в самом деле мало разбирался в истории родного края, не до того ему было. — Ну, легенды о нем входят в сборник затонского фольклора, — решил не вдаваться в подробности Михаил Александрович, глядя на лицо майора. — Организовали наши хлопцы поисковую группу, нашли карты старых подземных ходов, долгое время добивались разрешения на раскопки, со всеми службами связались и действительно верно определили местоположение катакомб. Результатом этого безумного на первый взгляд предприятия стали находки двухсотлетней давности, даже Библия среди них была. Не сокровища Кудеяра, конечно, но тем не менее. В газетах про них писали, а из Москвы нам выделили грант на развитие поискового движения. — Много студентов в отряд входят? — Порядком, — ответил ректор, — но активно и постоянно в нем участвует с десяток ребят. — Какую роль в нем играли Копылов и Фадеев? — спросил Юрий. — Я имею в виду, они были рядовыми участниками или как-то выделялись? — Вы знаете, вы задали удивительно точный вопрос. Рядовыми членами отряда они не были. Скорее лидерами и инициативной группой. Теперь, боюсь, остался только Витя Беляев, а он первокурсник и его мало кто будет принимать во внимание. Если не найдется кто-то постарше, то наш отряд зачахнет. — Витя Беляев дружил с Копыловым и Фадеевым? — Трегубову информация показалась очень интересной. — Да, они втроем предлагали остальным участникам отряда направления для поиска, аргументированно, надо сказать, предлагали, заранее подбирая материал. Витя сейчас совершенно сник, уже неделю в институте не появляется, но мы с пониманием к этому отнеслись, они были довольно близки. Юрий решил, что должен сейчас же переговорить с Беляевым. Это была первая явная прочная связь между покойными, тут нужно обязательно всё хорошенько проверить. — Вы не знаете, что последнее они планировали искать? — спросил он у Михаила Александровича. Трегубова волновали сокровища из папки, которую дала ему Маша. — Я не знаю точно, потому как мне они докладываются только тогда, когда полностью определяются с дальнейшими исследованиями, но могу сказать, что заказали они через нас очень редкую книгу нашего с вами земляка, жившего здесь сто лет назад, полицейского тоже, между прочим. Фамилия его была Рябко. Он работал в полиции и после революции, но потом решил, что литература — его призвание. Писал про жителей нашего города, про их судьбы. Копию этой книги мы теперь храним в нашей библиотеке. — Михаил Александрович, мне необходимо ознакомиться с содержанием этой книги! — Трегубов чувствовал, что в ней он найдёт, за что зацепиться. — Я бы с радостью, Юрий Николаевич, но не раньше, чем через два дня, — развел руками ректор. — Милейшая Мария Яковлевна позаимствовала её на это время. Она ей срочно понадобилась. — Какая Мария Яковлевна? — переспросил Юра, чувствуя себя болваном. — Штольман, — пояснил ректор. — Вы, возможно, знаете её работы. Она пишет изумительные картины под псевдонимом Мария Штоль. Она собирается устроить у нас свою выставку. У неё предки из наших мест, дань памяти, так сказать. — Вот как, — пробормотал Трегубов, поражаясь женскому коварству. Папку, значит, она ему дала, а книгу утаила! Ну, Мария Яковлевна! Это было очень опрометчиво с вашей стороны!