Гадкий утёнок

Зеницу, ещё дрожащий, на ватных ногах, с трудом выбрался из «зала суда». Он хотел было опереться на стену, чтобы перевести дух, но внезапно кто-то схватил его за шею. Это был «дедуля». Он обхватил шею Зеницу тростью, заставляя того согнуться чуть ли не в три погибели, и прокричал: — Какого чёрта это сейчас было?! — его густые брови нахмурились так, что и без того морщинистое лицо стало ещё более грозным. — Де-де-дедуля! — завопил Зеницу. Кажется, у него действительно сломана какая-то кость: прикосновение к шее вызвало резкую боль. — Я не виноват! Вы же видели, нас оправдали! Вот! И вообще-то меня отправили на невыполнимое задание! Да если бы не Танджиро… — Плохо я тебя учил, раз ты на своём первом задании чуть не окочурился! — прорычал старик. — При всём уважении к вам, он спас пару детей, — раздался спокойный голос Танджиро, только что вышедшего из комнаты. Однако, поймав на себе грозный взгляд «дедули», он решил не вмешиваться в семейные разборки и отступил. — Ну, дедуля! Больно же! У меня плечо итак сломано! — захныкал Зеницу в своей привычной манере. А затем, понизив голос, тихо попросил: — Кайгаку только не говорите об этом… Он же от меня мокрого места не оставит. Или ещё хуже, сам тренировать возьмётся. Зеницу представил, как Кайгаку заставляет его бегать по улице, выкрикивая что-то вроде: «Ты так же от демонов убегать будешь?! Не позорь мастера и меня!» Но внезапно он заметил, что тот самый великан, который больше всего пугал его на суде, вздрогнул при упоминании имени Кайгаку. Это ошеломило Зеницу даже больше, чем собственные страхи. — Вы знаете Кайгаку? — удивился Зеницу. Но тут же понял, что угадал: мужчина стал выглядеть неспокойным, даже нервным. И вдруг Агацума осознал: «Добрый великан с мягким сердцем». Вот, значит, какой он. Оставалось только порадоваться, что этот человек жив, ведь по рассказам Кайгаку Зеницу уже успел подумать, что с ним случилось что-то ужасное. — А-а, так это о вас он рассказывал? — Он… про меня… рассказывал? — переспросил мужчина потрясенно. Его большие ладони всё это время оставались сложенными в молитвенном жесте. — Да, рассказывал! И много! — воскликнул Зеницу, широко улыбнувшись. Он, казалось, даже забыл про боль в плече. Радость от осознания, что друг Кайгаку жив, придала ему сил. Однако… мужчина совсем не был похож на того, кого описывал брат. Кайгаку всегда называл Гёмея высоким, но очень худым, с вечной, якобы дурацкой, улыбкой. А этот человек напоминал медведя — огромный и массивный, к тому же всё время плакал. Только в одном Кайгаку оказался прав: руки. Они действительно большую часть времени были сложены в молитве. — Странно… Аники вас описывал совсем по-другому, — хмыкнул Зеницу, вглядываясь в лицо хаширы. — Может, я вас с кем-то спутал? Кайгаку говорил, что у вас вечно «улыбка до ушей, хоть верёвочки пришей». Эти слова заставили Гёмея вздрогнуть. Воспоминания о прошлом начали всплывать в его памяти, одно болезненнее другого. Внезапно по бедной голове Зеницу прилетело тростью. — Ай! За что, дедуля? — вскрикнул тот. — Ты как разговариваешь с хаширой, негодник? — прорычал старик. — А ну пошли! Мы с тобой ещё не закончили! Куваджима схватил Зеницу за локоть — к счастью, за здоровую руку — и потащил прочь, подальше от опустошённого столпа.

***

В момент этой перепалки Танджиро догнал столпа воды, мирно идущего по коридору. — Стойте! — воскликнул Танджиро, привлекая к себе внимание мужчины, а после продолжил: — Вы же пойдёте к мастеру Урокодаки? Пожалуйста, возьмите меня с собой, — Танджиро смотрел прямо на Гию, но запах недоверия, исходивший от Хаширы, резал ему обоняние. — Зачем это? Мастер точно вскроет себе живот, если увидит тебя, — отрезал Гию. Он старался держаться холодно и отстранённо. Этот странный парень, превратившийся в демона, заставлял его испытывать стыд за собственную ошибку. Но извиняться? Извиняться перед демоном он не собирался. — Урокодаки не будет рад тебе, уж поверь. — Почему? — недоумевал Танджиро, его голос дрогнул. — Неужели мне надо было показаться ему сразу в таком виде? И что бы он сделал? — нервы Танджиро сдали, и он закричал: — Просто потому, что я не смог убить того демона и сам стал демоном, учитель должен был умереть?! Гию резко развернулся к нему. В его взгляде вспыхнуло что-то ледяное, а голос едва не превратился в злобное шипение, больше подходящее другому хашире. — Это ты должен был умереть! — процедил он. — Должен был отрезать себе голову, раз клинок остался цел. Или, если кишка тонка, выйти на солнце в первый же день! Танджиро обомлел, словно его ударили. Он опустил взгляд, вспоминая тот день. Тогда он больше всего на свете хотел умереть — отправиться следом за семьёй. Но позволить себе это он не мог. Жгучая ярость и жажда мести твердили одно: мёртвым он никогда не сможет одолеть Мудзана. Однако сейчас, услышав слова Гию, внутри снова всколыхнулась боль. Частица его души всё ещё шептала, что он должен был выйти на солнце, должен был закончить эту муку. Единственное, что удерживало его, — это месть и желание помочь Тамаё. — Послушайте, — голос демона стал тихим, но от этого только более напряжённым, — от моей смерти было бы мало толку. А так… Я хотя бы стараюсь, хоть немного, помочь уничтожить ту мразь, которая сделала меня таким. Ту, которая когда-то решила, что может распоряжаться нашими жизнями, включая и вашу, верно? Разве это не достаточно веская причина? Танджиро изучающе взглянул на Гию. Тот закусил губу. Да, он попал в цель. Ясно, что большинство охотников приходят сюда ради мести за смерть родных и близких. Эта боль их связывает. — Пожалуйста, позволь мне помочь? — Танджиро рискнул перейти на «ты». — А для начала мне нужно показаться учителю. — Что ты скажешь ему? Что пять лет прятался ото всех, обманывал и рисковал слететь с катушек и кого-нибудь съесть просто из ложной надежды, что ты способен победить Мудзана?! Посмотри на себя, ты ведь слабее даже рядового демона! Какая от тебя помощь? — хашира выплюнул слова, словно яд. Танджиро потирает глаза, тяжко вздыхая, всё же от этого разговора его голова уже начинала гудеть от боли. — Помнишь мою регенерацию? Многие демоны считают меня слабым и дабы выслужиться пытаются меня поймать, — Танджиро отвел взгляд в сторону, — но я научился это использовать в бою. Да, это не магия крови, но хоть что-то. Танджиро вновь переводит взгляд на Гию, а ведь они чем-то похожи: у обоих этот потухший взгляд. — Думаю, все же лучше если я пойду с тобой. Больше шансов доказать Урокодаки что ему не нужно делать сэппуку, — Танджиро мрачнет от мысли, что из-за него учитель может сделать такое. — А то пойдёшь один — может решить, что ты лишь пытаешься его спасти от самого себя. Повисла напряженная тишина и вот, когда Танджиро уже думал, что смог столпа уговорить, Гию произнес решительное: — Нет! Я пока что тебе не доверяю. Что бы не говорил господин, а ты пока еще ничего не доказал, но… я готов дать тебе возможность проявить себя. — И как же? — Танджиро с интересом всматривается в чужое лицо то ли ища привычный подвох, то ли пытаясь угадать, какое же будет «испытание». — Ты пойдешь на задание. Под присмотром конечно же, и если достойно проявишь себя, может я и поверю, а пока твои слова — это лишь слова. — Хорошо, — Танджиро кивает и сам не замечает, как слабо улыбается. Уж больно ему этот парень напомнил Урокодаки. Но, поняв, что лыбится, он постарался перестать. Но вот его кто-то резко притягивает вниз, за шею, с помощью какой-то трости. Это был Джигоро Куваджима. — Таааак, — протянул старик. — Теперь вы, молодой человек. Танджиро Камадо, если я правильно понял? Давай рассказывай, что там случилось на том задании. — На каком задании? — сначала не понял демон, а после, вспомнив про дом, детей и Кёгая, Танджиро наконец ответил: — Да, с вашим, как я понял, внуком, случайно встретился, ну и нам, так сказать, было по пути, — Танджиро тихо усмехнулся. Теперь вся эта история с заданием вызывала у него лёгкий смешок. — Неужели там и вправду была высшая луна? Мда, разведчики совсем стали некудышные, не то что в наше время! — разворчался старик. Но после он будто вспомнил что-то и уже тише произнес. — Спасибо, что спас его никчемную душонку, сынок. Пойдем с нами до дома бабочки? Ему, видимо, нужна медицинская помощь. По пути все и расскажешь. — Хорошо, а вы так на Агацуму не злитесь. Хоть луна была и бывшей, но дрался он достойно, — даже слегка улыбнулся Танджиро, идя вместе с дедушкой и Зеницу в так назывемый «дом бабочки». — Так значит этот ваш Кайгаку там тоже будет? — Спрашивает он то ли из интереса, то ли из страха, что будет ещё один охотник, желающий его убить. — Да уж, оба моих внучка ранены, подумать только… что это говорит обо мне, как об их учителе? — цикнул дедуля. — То что вы воспитали их храбрыми войнами, не жалеющими ни себя ни врага! — без колебаний ответил Танджиро. Несмотря на то, что с Зеницу он знает от силы пару дней, факт спасения детей вызвал у демона доверие, как и рассказы о втором ученике. — Кайгаку я еще не видел, но он, должно быть, славный парень, — демон искренне улыбался, ни о чем не подозревая. — Если честно, характер у него как у дикого кота. На вид — милый, но руку лучше не подставлять — откусит! Но ты не бойся, он тебя не тронет! — Хм, я от того столпа учуял. ну такого самого высокого, очень сильно пахло кошачьей мятой. Может они поладят? — Танджиро постарался отшутиться дабы поддержать разговор, правда почему-то эта шутка заставила старичка слегка помрачнеть, отчего Танджиро решил все-таки не продолжать эту тему дальше.

***

Ехать пришлось на повозке с завязанными глазами, демону не хотели показывать местонахождение поместья. Когда они добрались до дома бабочки, была уже глубокая ночь, ведь путешествовать при свете Танджиро не мог, но тем не менее, поместье стояло на ушах, разбуженое новостями от воронов о том, что сюда направляется раненый охотник, а также настоящий демон. Танджиро выдохнул. Ему нравилась простая человеческая беседа — то, чего ему так не хватало в последние годы. Несмотря ны нытье Зеницу, было интересно болтать с дедушкой, хоть Камадо до конца не понял, как они с обсуждения техник перешли на критику цен риса и то, как же сильно те выросли. — Ну вот и добрались, — ничуть не устало произнес дедушка, правда в его голосе читалась нотка сонливости. Танджиро даже начинал понимать причину отчего все столпы были такие злые. Никому бы не понравилось если бы их разбудили с утра и заставили сидеть до ночи дабы провести суд над кем-то. Над Зеницу тут же захлопотала деятельная и на удивление бодрая Аой, которая тут же начала его осматривать и пришла к выводу, что это перелом ключицы. — Вот так больно? А вот так? — спрашивала она, злясь на хашира за то, что заставили парня так долго мучаться без помощи с переломом. Правда сам пострадавший отчего-то больше не выглядел больным, наоборот, его лицо выражало странную блаженную улыбку. — Нет, мне совсем не больно, милая леди! — бойко ответил он. — Ради вас я готов терпеть любые лишения! Аой взглянула на рядом сидящих Танджиро, Джигоро и Кайгаку, будто молча спрашивая, нормально ли это? И, получив от всех неловкие ухмылки, недовольно фыркнула, продолжая осмотр. Вдруг дедуля вместе с Кайгаку отошли куда-то в сторону, по всей видимости о чем-то поговорить. Танджиро и Зеницу даже этого не заметили, уж слишком оба устали.

***

На следующее утро Танджиро проснулся довольно поздно. Непривычный комфорт и плотно закрытые шторы позволили ему, наконец, выспаться, хоть сон его и был далек от спокойного. Кошмары, даже с учётом теплой и мягкой постели ой как не хотели покидать мужчину, но хотя бы сон позволил отдохнуть измученному телу. Если бы только не голод. Но ничего, Танджиро знал свой предел, у него было в запасе еще несколько дней чтобы найти пропитание. От обдумывания плана дальнейших действий его отвлек стук в дверь. Демон удивился, ведь он никого не ждал, но разрешил гостю войти. Это был Ренгоку. Сколько же противоречивых чувств испытал Танджиро, глядя на этого человека! С одной стороны, руки так и чесались ударить по этому загорелому и улыбающемуся яркой улыбкой лицу кулаком, а лучше чем-то потяжелее, да так чтобы кровь потекла из носа, рта и откуда-нибудь еще, дабы он заплатил за все причиненные страдания, за то, что сломал ключицу Зеницу, за то, что вообще устроил весь этот чертов цирк. Но, с другой стороны, хашира, можно сказать, подарил Танджиро шанс не прятаться от охотников, а работать с ними и наладить отношения с учителем, да и мысль о Сенджуро успокаивала нервы демона не хуже хорошего зелёного чая. Конечно же с кровью, ведь без нее Танджиро просто вырвет. — Доброе утро, — проговорил Танджиро натянуто улыбаясь. — Как поживает Сенджуро? Плечо не сильно болит? — при упоминании младшего интонация демона стала искренне-заботливой, даже ласковой. От такого вопроса Ренгоку даже слегка растерялся, ведь он подготовил целую речь, в которой хотел объясниться по поводу произошедшей ужасной ситуации и извиниться, но Танджиро, похоже, даже сейчас волновало только благополучие других, а не себя. — Он идёт на поправку и скоро снова сможет тренироваться. Благодарю! — Кёджуро зашел в небольшую темную комнату и кое-как вполутьме нашел место, куда присесть. — Сенджуро тоже спрашивал о твоем самочувствии, — столп слегка осекся. Ну зачем, зачем он прикрылся братом? Ведь хотел же прямо и в глаза задать этот вопрос. — Все хорошо, волноваться не о чем, — слегка виновато ответил Танджиро, как вдруг его живот предательски заурчал. — Это не… я не опасен! — тут же выпалил он, ведь кто знает, что столпы сочтут за признаки демонического помешательства? — Я никого не трону! Танджиро увидел в глазах человека недоумение, а затем понимание и прикусил язык, поняв, что ведет себя уж слишком странно и подозрительно. — Ты голоден, — догадался Кёджуро. — Конечно, со всей этой ситуацией у тебя не было возможности охотиться! Хмм, и навряд ли здесь найдется кровь для тебя, — он задумался на секунду, смешно сморщив брови. — Хотя подожди-ка! Ты можешь выпить мою кровь! — Ч-что? — Танджиро был уверен, что ослышался. Это просто не могло быть правдой, нет! Хашира не предлагал ему выпить своей крови, это какое-то недопонимание. — Просто выпей немного моей крови. Тебе ведь будет проще себя контролировать, если будешь не таким голодным, верно? — Это… это же точно не проверка? И на меня сейчас не выпрыгнет один из ваших с катаной в зубах и с улыбкой до ушей? — тихо прошептал Танджиро с нервным смешком. — Ха-ха-ха! Нет-нет, конечно, нет! — воскликнул Ренгоку. Мужчина уселся возле Танджиро на футон и после недолгой паузы объяснил: — Понимаешь, я у тебя в большом долгу, все же ты спас моего младшего брата… и я решил так отплатить. У Танджиро от этого по спине пробежали мурашки, а на лбу выступили капельки пота. Раньше он никогда не пил человеческую кровь, даже зная, что это откроет его искусство демонической крови. Он всё отдавал Тамаё и Юширо, думая, что лучше те небольшие дозы донорской крови отдать опытным и сильным демонам, нежели ему. Да и вдруг проклятие еще и магию крови у него забрало? Ренгоку сел рядом с Танджиро и придвинулся поближе. Закатав рукав, он несколько раз сжал кулак чтобы заставить кровь циркулировать лучше. Вид слегка бледной и даже нежной кожи, обычно спрятанной под тканью формы охотника словно загипнотизировал демона. — Скажи если почувствуешь, что теряешь контроль, хорошо? — тактично произнес столп, легко улыбаясь. Его глаза словно светились вниманием и заботой, что было заметно даже в плохо освещенной комнате. Танджиро засмотрелся в эти необычные глаза и пришел в себя только когда запястье поднесли совсем близко. Ренгоку предлагал свою кровь так легко, словно просто делился завтраком. Танджиро пообещал себе во что бы то ни стало оправдать доверие. Он возьмет только пару глотков крови и не больше. Кёджуро придвинулся еще чуть ближе, чтобы было удобнее и, не сводя с демона своих совиных глаз, подбодрил его снова. — Ну же, бери! Танджиро, не теряя больше времени, взял его ладонь в свои руки и едва слышно ахнул. Она была такой теплой, даже горячей и такой же грубой от постоянных тренировок, как у всех охотников… как когда-то у самого Танджиро. Только сейчас демон понял, как он соскучился по доброму прикосновению человека. Он провел пальцами с длинными коготочками по коже запястья и предплечья, выбирая, где же лучше будет взять кровь. Где рана заживет быстрее всего? Где она не помешает в возможном будущем бою и где проще всего будет остановить кровь? Танджиро не знал ответов на эти вопросы. Голубоватая венка едва заметно билась под кожей в ритме ускоренного сердцебиения, маня Танджиро больше, чем он хотел бы себе признаться. А может вообще лучше отказаться от этой сомнительной затеи пока не поздно? Его вишневые глаза внимательно следили то за выражением лица охотника, то вновь опускалась на запястье, следя за циркуляцией крови по венам и артериям. Танджиро казалось, что сейчас он слышит и ощущает всё, что происходит в теле охотника — то, как кровь течёт по всему телу, словно быстрая река и то, как сердце быстро бьётся из-за слабо, но работающего инстинкта самосохранения, не желая делиться драгоценной жидкостью. Тихое, но ритмичное, словно звук барабана, биение сердца действовало на Камадо не хуже, чем кошачья мята на кошек. Факт того, что сейчас комнату освещает лишь одна свеча, свет которой едва доставал до потолка, освещая лишь небольшой участок, придавал какую-то особую даже интимную атмосферу. — Если поймёшь, что я схожу с ума, бей так же как и поймал меня, хорошо? — поднимая взгляд на чужое лицо, попросил Танджиро. Получив кивок, демон наконец притянул человеческую руку ближе к себе. Хоть до укуса оставалось каких-то пару сантиметров и у демона от голода слюнки текли ручьем, но он, вместо того, чтобы впиться в чужую руку, лишь оскалился, злясь на самого себя и снова отстранился. — Не могу, — произнес он с легким разочарованием. — Я не знаю, как это делается. Удивленное выражение лица Ренгоку быстро снова сменилось на доброжелательное. — Давай я сделаю? — легко произнес он, а затем достал из кармана небольшой нож и сделал на своем предплечье надрез. Тут же из раны начала сочиться ярко-красная кровь и Танджиро, едва сдерживая себя, чтобы не показаться поспешным, припал к ранке и начал слизывать её своим слегка шершавым языком. Танджиро пил медленно текущую жидкость. Та стекала тонкой струйкой по его горлу, слегка обжигая, не хуже алкоголя. Взгляд демона слегка притупился от того, что стена самоконтроля и отказа в «полноценной пище» наконец треснула, позволяя организму насладиться этой самой кровью. Кёджуро тоже ощущал себя странно. Он ожидал, что как минимум будет неприятно или больно, но вид и ощущения того, как язык демона бережно проходит по царапине, как тот осторожно сосет кровь из его раны, вызвало какое-то странное тепло в душе Ренгоку, которое он до сей поры ни разу не испытывал, что до жути беспокоило столпа. Одновременно он хотел чтобы этот момент не заканчивался. Как же это все сбивало с толку! Одной рукой демон поддерживал локоть Кёджуро, а другой держался за его ладонь, слегка сжимая её в своей прохладной ладошке. Кровь текла совсем тонкой струйкой, но Танджиро откровенно наслаждался своей необычной пищей. Лицо его слегка покраснело, а движения стали неровными. Столп залюбовался демоном и, кажется, совсем забыл о предосторожности. Он положил свою вторую руку на голову Танджиро, гладя его, словно кота и показывая, что тот все делает правильно и бояться не нужно. Но вот демон с явной неохотой отстранился и Ренгоку даже испытал легкую досаду. — Мне больше не нужно, — тихо прошептал Танджиро, слегка закусывая нижнюю губу. — Да и тебе будет опасно если я выпью слишком много. Что-то происходило с телом Танджиро, он чувствовал, как некое приятное тепло растекается по его коже. Спустя пару мгновений, он, наконец, осознал, что все демонические рисунки на некоторых местах его тела, таких как предплечья, бедра, область, где должно быть сердце и, конечно же, лоб, стали проявляться сильнее. Будто бы кровь слегка ослабила железную хватку проклятия. — Что такое? Тебе нехорошо? — обеспокоенно спросил хашира. Танджиро заметил, что кровотечение остановилось будто бы само собой и Ренгоку, как ни в чем не бывало, натянул рукав обратно. — Нет-нет, все прекрасно, просто… — Танджиро задумался, а стоит ли ему рассказывать о своих новых ощущениях? Возможно это было бы уже слишком для их и без того чересчур близкого контакта. А может его вообще неправильно поймут? — Спасибо тебе, — просто закончил он. Камадо выдохнул, чувствуя, как тепло наконец покидает его тело, оставляя после себя лишь слабое послевкусие в виде более ярко выраженных рисунков на теле. Он проследил, как Ренгоку поднялся с футона со все такой же лучезарной улыбкой. Тот уже было хотело пойти к выходу, но Танджиро неожиданно воскликнул: — Постой! — увидев как столп к нему повернулся, Танджиро неловко взглотнул. — Я хотел сказать… если ты не против, я бы хотел увидеть твоего брата. Так… просто убедиться, что с ним все хорошо. — Я не против, — улыбаясь отвечает Ренгоку, наконец выходя из комнаты, Танджиро же утыкается головой в холодную подушку, чувствуя, как его голова трещит от разных мыслей, а в душе зарождается какой-то странный осадок. — Во что же я вляпался? — тихо проговаривает демон, прикрывая глаза.

***

Выйдя из комнаты, Ренгоку задумался о том, что, черт возьми, произошло? Он должен был только поговорить с демоном, в крайнем случае извиниться, но вместо этого накормил его собственной кровью, а эти ощущения… их даже не с чем было сравнить. Кёджуро отмахнулся от ненужных мыслей с досадой на самого себя, напоминая себе в десятый раз, что Танджиро — демон и по пути им только до того момента, как в голове у того что-то переклинит и он накинется на людей, словно дикий зверь. Правда сколь Кёджуро не твердил себе это, но сердце отказывалось верить, оно просто каким-то образом знало, что Танджиро скорее перережет себе горло, чем набросится на человека. Полный смятения и противоречий, он направился в одну из палат, чтобы встретиться еще и с Зеницу. Как-никак парень из-за него теперь лечил перелом.