⋆✮⋆˙ Белая голубка ˙⋆✮⋆

Ночь. Звёзды высыпались в большом количестве на небе, и наблюдали за спящей землёй и Берлином в частности. С востока пришёл ветер и мирно закачал зелёные деревья, ровно посаженные вдоль бульваров. В столице стало так тихо, что можно было услышать свое сердцебиение. Никто не кричит, не плачут дети, не орут пьяные рабочие, одна благодать... А вот Рейх всего этого не оценил. Происходящее за окном казалось ему каким-то нереальным, ибо молодой человек находился в непонятном даже самому себе состояние, и это немного пугало. Поначалу, Рейх вообще решил, что его отравили. —Vater- тихо позвал мягкий голос фон Винке из коридора. Третий обратил внимание на зов. Будто призрак, Герда возникла в дверном проёме. Её присутствие выдавала длинная ночная сорочка, доходящая ей до лодыжек. Руки она виновато держала на животе, сцепив пальцы между собой. —Ah, Gerda...Warum schläfst du nicht?- Рейх отнял дымящуюся сигарету от губ, и поставил локти на столешницу.Генрих потёр глаза. Рейх сидел один. Вся домочадцы давно спали, а вот Тройке не спалось. Осточертевшая бессонница и неприятные мысли сами привели Тройку на темную кухню, усадили за стол и вручили заженную сигарету, чей оранжевый огонёк порой разгорался во мраке, а дым полз по стенам пластами, будто туман. Присутствие немца также выдавали два больших и светящихся алых глаза, с черными прорезями зрачков. Сейчас, в темном помещении зажглись и два ярко-желтых ока. Их взгляд был обеспокоенным. —Ich sehe, dass es dir nicht gut geht- Герда прошлепала босыми ногами по паркету подходя к отцу, и села рядом с ним на свободный стул. На удивление, Тройка на это ничего не сказал. Канцлер иронично самому себе улыбнулся, и постучал пальцами по столу. Он был напряжён и очень взволнован, однако пытался это скрыть за маской невозмутимости, будто за театральной маской. НСДАП давно замечала его состояние, но ей никак не удавалось поговорить с папой. Рейха она видела достаточно редко, ибо тот всегда был в разъездах или возвращался домой лишь тогда, когда все спали. —Papa, sag mir, was dich stört? Kann ich helfen?- тихо и размерно произнесла дочь, в знак поддержи кладя одну из ладошек поверх свободной руки немца. Рейх взглянул на неё озадаченно, а потом в его глазах промелькнула добрая искорка. Да...она и вправду за него переживает, это у неё на лице написано.Даже взрослея, НСДАП не потеряла того доброго сердца, что часто "чернеет" из-за правил общества, уча ненавидеть всех вокруг. —Ja, ich hatte einen ernsthaften Streit mit jemandem ... Ich kann es immer noch nicht akzeptieren- объяснил он девочке как есть, прикуривая. В принципе...столь подавленное состояние папы, для Герды стало неожиданным. С кем же он так поругался? С КИ? С ЯИ? А может, ещё с кем? Девочке искренне стало жаль немца. Она понимала что он не может никому и ни с кем поделится, даже с женой или детьми. Вел будет за него переживать, а дети не поймут. А вот НСДАП...она поняла. Она всегда понимала своего родителя лучше других, имея с ним эмоциональную связь ещё с ранних лет. —Papa- Герда заглянула Рейху в глаза.-Alles wird auf jeden Fall klappen, glauben Sie mir. Du wirst einen Ausweg finden Алоглазый безрадостно хмыкнул, и его чёрные ресницы дрогнули. Герда была вся в мать, и Генриха это несказанно радовало. Как же Третий был счастлив- хоть кто-то его в этом мире понимал... —Ich weiß von deinen Wunden, warum lässt du sie nicht heilen? - проговорила НСДАП, продолжая держать отца за руку. Немчура поначалу хотел убрать затёкшую кисть, но... что-то его остановило. Даже через неприятную колящую боль, фюрер держал дочь за руку, и боялся что та отпустит. Пусть болит. Физическая боль рано или поздно отступит. —Oder möchte ich vielleicht nicht, dass sie heilen?- вопросом на вопрос ответил нацист, вновь делая затяжку. Герда морщится, и трет глаза- едкий дым заполняющий кухню, больно резал жёлтую радужку девичьих глаз. Или же... такая реакция была вызвана другим фактором? Слова отца тронули что-то в душе подростка, отзываясь щипанием в носу. —Aber du leidest...- дрогнувшим от подступивших к горлу слёз произнесла партия. Нет, нельзя плакать. Нужно сдержаться. —Das ist mein Schicksal- будто говоря обыденные вещи сказал Рейх. Он будто и не видел, что у дочери глаза на мокром месте.- Das Leben wird alles an seinen Platz bringen. Es ist eine Frage der Zeit, Gerda.Das ist mein Kampf um einen Platz an der Sonne Место под солнцем, как же красиво звучит. НСДАП опускает глаза, и позже отворачивает голову от отца. Она понимала, о чем тот говорит, и от этого становилось ещё больнее...