Курс на тебя

(Chris)

Я стоял в кабинете адвокатов, сцепив руки за спиной, чтобы не показывать, как они дрожат. Внутри всё кипело, но я старался сохранять видимость спокойствия. Они были умные люди, знали, как управлять ситуацией, но в этот раз их советы не могли мне помочь. — Кристофер, — начал старший из них, мужчина с седеющими висками и выверенными словами, — я понимаю, что вам сложно, но встречи с ним ни к чему. Мы справляемся. Он в изоляции, под стражей, и его дела решаются без вашего участия. — Это не обсуждается, — перебил я, глядя прямо ему в глаза. Мой голос был твёрдым, но внутри я буквально разрывался. — Я должен увидеть его. — Это плохая идея, — вставила его коллега, нервно перекладывая папки. — Штейн… он сейчас в таком состоянии, что эта встреча ничего не даст. Более того, она только усложнит всё. — Вы не понимаете, — резко сказал я, сжав кулаки так, что побелели костяшки. — Это не ради дела. Это ради меня. Ради неё. Они переглянулись. Я видел, как в их взглядах мелькнуло непонимание, смешанное с сочувствием. — Хорошо, — наконец вздохнул старший. — Мы всё устроим. Но я предупреждаю, Кристофер: вы не должны позволить ему вывести вас из себя. Я молча кивнул, хотя знал, что это обещание я вряд ли смогу сдержать. Меня провели в маленькую комнату с бетонными стенами и тусклой лампой под потолком. Охрана вывела Штейна и усадила его за стол. Его руки были скованы наручниками, а взгляд… Боже, этот взгляд. Он казался одержимым. Его глаза бегали по комнате, как у человека, который потерял связь с реальностью. Увидев меня, он улыбнулся. Улыбка была зловещей, безумной. Он даже рассмеялся, причём неистово, как человек, который наслаждается своим собственным падением. — Ну-ну, сам Кристофер Шистад, — проговорил он, качая головой. — Тебе не хватило того, что ты отобрал у меня компанию? Теперь ты пришёл посмотреть, как я тут? — Заткнись, — сказал я холодно, сев напротив него. — Нет, правда, — продолжал он, словно не слыша меня. — Ты отобрал всё. Оставил меня платить штрафы, компенсации, всё до последней копейки. Ты уничтожил меня, Крис. Но ты правда думал, что я оставлю это просто так? — Это была твоя вина, Штейн, — сказал я, стараясь говорить ровно, но голос предательски дрожал. — Ты саботировал мою компанию, подвергал людей риску. Ты сам подписал свой приговор. — Так же, как я подписал приговор твоей драгоценной Джастины, — выдохнул он, его глаза сверкнули, словно он наслаждался каждой своей фразой. Эти слова были, как нож. Я почувствовал, как грудь сжалась, как весь мир сузился до этого стола. — Почему? — спросил я, мой голос сорвался, но я смотрел ему прямо в глаза. — Почему ты втянул её в это? Она не сделала тебе ничего. Ничего, слышишь? Она была пилотом. Она просто делала свою работу! Штейн ухмыльнулся, его голова склонилась вбок, как у хищника. — Ты не понял, да? — его голос стал тише, но в нём звучала зловещая интонация. — Я хотел сделать тебе так же больно, как ты сделал мне. Ты отобрал у меня всё. Единственное, что могло сломать тебя — это потеря Джастины. Вот я и устроил это. — Она была лучшим пилотом! — выкрикнул я, чувствуя, как теряю контроль. — Даже в той ситуации она пыталась справиться. — Да, она была хороша, — усмехнулся он, словно смакуя каждое слово. — Но даже она не могла справиться с тем, что я для неё приготовил. Я не мог больше слышать его. — Где она?! — закричал я, хватая его за воротник. — Говори, чёрт возьми! Где она?! Штейн рассмеялся, его смех был безумным. — Ты её уже не найдёшь, Крис. Она кормит рыб на дне фьорда. Эти слова стали последней каплей. Я сорвался, с яростью ударил его об стол, слыша, как охрана бросается в комнату. Штейн корчился от боли, но продолжал смеяться, словно наслаждаясь моей агонией. — Уберите его! — крикнул один из адвокатов. Охранники вытащили меня из комнаты. Я не сопротивлялся. Когда двери за мной захлопнулись, я упал на холодный бетонный пол. — Я говорил вам… — пробормотал старший адвокат, качая головой. Но я больше не слышал их. Я сидел, обхватив голову руками, и позволил себе наконец разрыдаться. ________________________________ Я сидел за своим столом, окружённый бумагами, графиками, отчётами. Передо мной светился экран с техническими данными о состоянии флота. Работа — вот единственное, что осталось. Единственное, ради чего я встаю с постели по утрам. Единственное, что хоть как-то заполняет пустоту внутри. Моя рука машинально щёлкала мышкой, перелистывая очередной отчёт о проверке самолётов. Я проверял всё: от состояния шасси до крепления каждого винта. Маниакально, до мелочей. Даже не потому, что это было необходимо. А потому что я не мог позволить себе ещё одну ошибку. Дверь кабинета приоткрылась, и я мельком заметил отца. Он вошёл медленно, осторожно, будто боялся потревожить меня. Но я знал, что он здесь не просто так. Он молча закрыл за собой дверь, встал напротив меня и долго смотрел. Я почувствовал его взгляд, но продолжал листать данные, делая вид, что ничего не замечаю. — Кристофер, — наконец тихо сказал он, его голос был напряжённым. — Мы должны поговорить. Я сжал зубы, но не ответил. — Я узнал, что ты был у Штейна, — продолжил он, его тон стал строже. — Ты можешь объяснить, зачем? Почему ты мучаешь себя? Я бросил взгляд на него, холодный и отчуждённый. — Потому что я должен был услышать от него правду, — ответил я, стараясь говорить ровно, но голос дрогнул. — Правду? — отец качнул головой. — Крис, эксперты признали его невменяемым. Что ты надеялся услышать? Разве это вернёт её? Я резко встал из-за стола, едва сдерживая гнев. — Ты не понимаешь! — выкрикнул я. — Никто не понимает! — Я понимаю, сын, — тихо сказал он, делая шаг ко мне. — Джастина была прекрасной девушкой. Она стала бы тебе отличной женой. Но она бы не хотела, чтобы ты так себя изводил. Ты должен отпустить её, Крис. Эти слова были, как удар. Я почувствовал, как всё внутри взрывается. — Отпустить? — мой голос был надломленным, почти кричащим. — Как ты предлагаешь это сделать, папа? Она погибла. Её больше нет! Штейн убил её ни за что! Я начал ходить по комнате, не зная, куда деть себя. — Ты говоришь, что она бы не хотела, чтобы я изводил себя? А ты знаешь, чего она бы хотела? — я обернулся к нему, не сдерживая слёз. — Она бы хотела жить! Летать! А он лишил её всего. Отец хотел что-то сказать, но я перебил его, голос стал ещё громче. — Я даже не попрощался с ней! Ты понимаешь? — крикнул я, чувствуя, как всё внутри сжимается. — Я не держал её за руку. Не сказал, что люблю её. Не сказал, что она была всем, что у меня было. Мой взгляд упал на портрет на столе. Джастина улыбалась, её глаза сияли, как солнце. Я подошёл, поднял фотографию, словно вцепившись в единственное, что от неё осталось. — Всё, что у меня есть, — прошептал я, не глядя на отца, — это этот чёртов портрет. И самолёт, названный в её честь. Я сжал фотографию, чувствуя, как слёзы текут по щекам. — Она была моей жизнью, папа, — прошептал я, мой голос дрожал. — И я сломлен. Потерян. Я не знаю, как жить без неё. Отец подошёл ближе, положив руку мне на плечо. Я стоял, обхватив голову руками, не в силах больше говорить. — Ты любил её, Крис, — тихо сказал он. — Любишь до сих пор. Я кивнул, чувствуя, как всё внутри рушится. — Да, люблю, — прошептал я. — И всегда буду. ________________________________ Я открыл дверь квартиры, и тишина накрыла меня с головой. Никакого света, никакого тепла. Лишь холод пустоты, который, казалось, поселился здесь навсегда. На часах было около трёх ночи, но время больше ничего не значило. Через два часа мне нужно будет встать и снова вернуться к работе, снова погрузиться в бесконечные цифры, которые были единственным способом не думать. Но эти два часа… Эти два часа были для меня пыткой. Я боялся их больше всего. Они всегда были наполнены тишиной, которая кричала. А если я позволял себе заснуть, она приходила во сне. Джастина. Её голос, её смех, её руки, которые когда-то держали меня, её глаза, смотрящие на меня с такой теплотой. Это было невыносимо. Каждый раз, как пытка, через которую я проходил снова и снова. Я не включил свет. На что он мне? Рассвет уже начал отбрасывать слабые лучи на стены, озаряя пустую гостиную. Я прошёл к дивану, опустился на него, чувствуя, как мои ноги предательски дрожат. Она когда-то сидела здесь. Этот диван был её местом. Я закрыл глаза, и воспоминания нахлынули на меня, как шторм. Её голос, полный восторга, когда она рассказывала мне о фильме про Железного Человека. Её глаза сияли, когда она говорила, что Тони Старк напоминает меня: саркастичный, умный, с тёмным прошлым, но большим сердцем. Я смеялся тогда, а она обиженно дёргала меня за рукав, говоря, что это комплимент. Её непосредственность была оглушительной. Она могла заказать хэппи мил и не испытывать никакого стеснения. Она носила платья в цветочек, которые казались из другой эпохи, но на ней они выглядели идеальными. Она была… светом. Моим светом. Я сглотнул, чувствуя, как ком подкатывает к горлу. Смахнул с дивана невидимую пыль и потянулся к столу. На нём стоял пузырёк с успокоительным. Лекарство, которое я ненавидел, но без которого не мог заснуть. Открыв его, я налил немного в стакан. Запах спирта ударил в нос, но мне было всё равно. Я залпом выпил и бросил пустой стакан на стол. Потом медленно лёг на диван, натянув на себя плед. Тело дрожало. Я чувствовал, как внутри всё разрывается на куски. Слёзы текли по щекам, и я даже не пытался их остановить. Слишком больно. Слишком тяжело. — Джастина, — вырвалось у меня. Её имя. Как же оно болело. Оно резало меня, раз за разом, ломая то, что осталось от меня. Я закрыл глаза. Во сне я звал её, но она не приходила. Она больше никогда не придёт…