Курс на тебя

Я вернулась домой после утреннего заплыва на озере, чувствуя себя обновлённой. Холодная вода словно смыла усталость, освежила и позволила моим мыслям проясниться. Последние ночи с Крисом… чёрт, он сводит меня с ума. Его прикосновения, его голос, его забота — всё это заставляет меня терять голову. И это пугало. Я знала, что впускаю его в сердце всё глубже, но это чувство было настолько сильным, что я не могла сопротивляться. Он был для меня всем, его любовь, такая мощная и всепоглощающая, сбивала с ног, заставляя сердце биться непривычно быстро. Я шла по лугу, собирая полевые цветы, которые росли вдоль тропинки. Их аромат казался таким свежим, таким настоящим. На щеках горел румянец, а внутри всё сжималось от счастья — простого, но такого важного. Когда я вошла во двор, бабушка стояла на крыльце с кувшином свежего молока. Её лицо было озарено лёгкой улыбкой, но я сразу почувствовала, что что-то не так. Её руки дрожали, и я заметила, как она избегает моего взгляда. — Бабушка? — обеспокоенно спросила я, подойдя ближе. — Всё в порядке? — Конечно, дорогая, — ответила она, но её голос был слишком мягким, словно она пыталась что-то скрыть. Она сделала вид, будто занята кувшином, но я знала, что это попытка уйти от разговора. — Что случилось? — настаивала я, уже понимая, что дело серьёзное. Бабушка вздохнула, её глаза блеснули, и я поняла, что она не хочет говорить, но вынуждена. — Джастина… — начала она, её голос дрогнул. — Мне пришло письмо из банка. Эти слова пронзили меня, как молния. Я нахмурилась, уже предчувствуя, что услышу дальше. — Они требуют выплатить остаток долга за дом, — продолжила она, сжимая в руках кувшин так сильно, что пальцы побелели. — Это внушительная сумма, но… если бы ты смогла… Её голос прервался, и я почувствовала, как внутри меня поднимается волна эмоций. — Бабушка, — тихо сказала я, беря её за руку. — Ты знаешь, что я помогу. — Прости меня, милая, — её глаза наполнились слезами. — Ты уже столько сделала. Твоя зарплата… она помогла мне погасить большую часть, но… Я вздохнула, чувствуя, как тяжёлый груз ложится мне на плечи. — Я возьму больше часов, — твёрдо сказала я, стараясь выглядеть уверенной. Она покачала головой, её лицо было полным вины. — Ты так много работаешь, Джастина. Я не хочу, чтобы ты надрывалась из-за меня. — Бабушка, хватит, — перебила я её. — Мы справимся. Я знала, что единственный способ убедить её — это действовать. Поэтому я вышла на крыльцо и достала телефон. Я набрала номер дежурного, чувствуя, как холодный ветер усиливает напряжение, стягивающее плечи. Я знала, что сейчас будет непросто, но выбора у меня не было. — Лунд, — ответил он после второго гудка. Его голос был таким же холодным и безразличным, как всегда. — Мартин, — поприветствовала я, стараясь, чтобы мой голос звучал твёрдо. — Мне нужны дополнительные часы. На другом конце провода воцарилась пауза, лишь шум в диспетчерской давал понять, что связь не оборвалась. — Дополнительные часы? — уточнил дежурный, его тон стал чуть внимательнее. — Ты понимаешь, что это значит? — Да, понимаю, — кивнула я, хотя он не мог этого видеть. — Хорошо, — сказал Мартин, и я услышала, как он переключается на рабочий тон, рутинно, без эмоций. — У нас есть несколько рейсов, которые требуют пилотов. Он начал перечислять. — Завтра ночью вылет в Токио. Один из пилотов снят с рейса из-за болезни. Полёт — 12 часов в одну сторону, смена 36 часов, возвращение рейсом через сутки. Токио. Я почувствовала, как сердце сжалось. Это дальний рейс, непростая работа, особенно ночью, но я знала, что не могу отказаться. — После возвращения нужен второй пилот на рейс до Лиссабона. Полёт короче, около четырёх часов, но это дневная смена, а через восемь часов — возвращение. Мои пальцы сильнее сжали телефон. Дежурный продолжал, словно это был просто список дел, а не вызов на предельную выносливость. — И ещё один ночной рейс до Чикаго через два дня. Длительность — 10 часов. На месте смена 24 часа, потом обратный перелёт. Каждое слово дежурного добавляло вес к грузу, который я уже чувствовала на своих плечах. — Это всё? — спросила я, с трудом заставляя себя дышать ровно. — Пока что да, — ответил он, но затем добавил: — Мы можем добавить тебя в резерв, если хочешь. Резерв. Это означало быть готовой взлететь в любой момент, если кто-то из пилотов не сможет выйти на рейс. Полное отсутствие предсказуемости. Я понимала, что на это согласятся немногие, но это был мой шанс помочь бабушке. — Да, добавьте меня, — сказала я, крепче сжимая телефон. — Ты уверена? — спросил дежурный, и в его голосе на мгновение появилось что-то, напоминающее сомнение. — Уверена, — ответила я, не давая себе времени на раздумья. — Хорошо, Лунд, — сказал он. — Тогда начнём с Токио. Рейс завтра в 3:20 ночи. Тебе нужно быть в аэропорту минимум за два часа. — Буду вовремя, — ответила я. Дежурный разорвал соединение, а я опустила телефон и выдохнула, глядя на небо. Оно становилось серым, как будто отражая моё настроение. Я знала, на что иду. Эти рейсы означали, что я проведу недели в воздухе, перескакивая через часовые пояса, с короткими моментами сна, которые никогда не давали настоящего отдыха. Но я не могла иначе. Моя бабушка сделала всё для меня. Она работала днями и ночами, чтобы я смогла поступить в лётную академию. Она отказалась от своих мечт, чтобы я могла преследовать свои. Теперь её долг — мой долг. Я вошла в дом, где бабушка всё ещё возилась с кувшином на кухне, её лицо выглядело напряжённым и виноватым. Я подошла к ней и обняла её сзади, чувствуя, как она слегка дрожит. — Я всё устрою, — сказала я тихо. — Джастина, дорогая, ты не должна… — начала она, но я мягко перебила. — Всё будет хорошо. Ты всегда была рядом, теперь моя очередь. Она вытерла глаза краем фартука, и я почувствовала, как внутри поднимается решимость. Я сделаю всё, что потребуется, чтобы защитить её и наш дом. Даже если это будет значить полное изнеможение. ———————————————————— Мои дни сливались в один бесконечный цикл, как идеально отлаженный механизм. Брифинги, вылеты, посадки, проверки систем — всё проходило чётко и слаженно. Усталость отступала перед привычным ритмом работы, а адреналин держал меня на ногах. Я знала, что рейсы будут непростыми, но была готова. Или мне только казалось, что готова. Токио, Лиссабон, Чикаго — города мелькали перед глазами, сменяя друг друга. Каждый полёт требовал предельной концентрации. Команда работала как часы, а я делала свою часть работы, не допуская даже тени сомнений. Дежурный продолжал звонить, предупреждая о дополнительных рейсах, и я брала их, не задумываясь. В каждом таком решении я видела не только деньги, но и способ доказать себе, что я могу справиться, что всё под контролем. Отсыпаться приходилось в отелях, на узких кроватях, где сон никогда не был глубоким. Я всё больше забывала о еде — что-то хватала на ходу, зачастую просто что-то упакованное в автомате аэропорта. Иногда это был просто сэндвич, иногда шоколадный батончик, но вкус я почти не ощущала. Еда перестала быть чем-то значимым, просто обязательной рутиной, о которой я думала только тогда, когда желудок начинал напоминать о себе. Я старалась поддерживать связь с бабушкой. Сообщения, фото из разных городов, короткие звонки, когда позволяла пересменка. Я делала вид, что всё в порядке. Даже улыбалась на фото, хотя эти улыбки, кажется, становились всё более напряжёнными. — Всё хорошо, бабушка, — писала я, добавляя очередное фото с видом на Токийскую башню или пляжи Лиссабона. — Скоро вернусь. На самом деле я не помнила, когда в последний раз была по-настоящему бодрой. Усталость накатывала всё чаще, словно волны, и с каждым днём мне становилось сложнее с ней справляться. Но я держалась. Я должна была держаться. Одним из самых больших испытаний стала моя роль в лётной академии для девушек “She can fly”. Я была приглашена спикером, лицом программы, и не могла подвести. Это был шанс вдохновить других, показать, что даже в сложной профессии можно достичь высот. Я сидела за туалетным столиком в одной из подготовительных комнат, нанося макияж. Усталость выдавали тёмные круги под глазами, но я старательно замазывала их, накладывая слой за слоем тонального крема. Волосы были идеально уложены, ни одной выбившейся пряди. Образ должен был быть безупречным. Я взглянула в зеркало и на мгновение увидела в нём не себя, а маску — холодную, непроницаемую, но всё же уверенную. Когда я вошла в зал, меня встретили аплодисментами. Десять девушек, такие молодые, полные энтузиазма и энергии, улыбались мне, как будто я была их героиней. Их глаза горели, и я почувствовала, как эта энергетика, это их желание учиться и развиваться, немного оживили меня. — Джастина, каково это — быть женщиной в такой сложной профессии? — спросила одна из девушек. Я улыбнулась, сделав вид, что вопрос не вызывает у меня никаких эмоций, хотя внутри всё было иначе. — Это вызов, — начала я, стараясь, чтобы голос звучал уверенно. — Но вызов, который стоит принять. Быть пилотом — это не просто профессия, это страсть. И если вы чувствуете её, ничто не остановит вас. Фотографы щёлкали затворами камер, репортёры записывали мои слова, а девушки слушали так внимательно, что я невольно почувствовала ответственность за каждое слово. — Как вы справляетесь с нагрузкой? — спросила другая. Я замешкалась на долю секунды, но тут же нашла ответ: — Планирование. Работа в авиации требует точности не только в небе, но и в вашей жизни. Учитесь планировать свои силы, не забывайте о себе. Говоря это, я сама чувствовала иронию. Я была на пределе, срывалась из рейса в рейс, почти не ела и спала лишь урывками. Но они не должны были знать об этом. Они видели во мне пример, и я не могла разрушить их иллюзии. Снова щёлкнула камера, и я улыбнулась. Мой телефон завибрировал в кармане, и я сразу поняла, от кого сообщение. Крис. Он писал каждый день, спрашивая, как я, что нового, где я сейчас. Это было одновременно и приятно, и мучительно. Он мог догадаться, что со мной что-то не так. Мог проверить мои рейсы, мой график, и я знала, что если он поймёт, как сильно я себя изматываю, то устроит скандал. Я быстро набрала ответ: — Всё отлично. Сегодня встреча с девушками-пилотами. Всё идёт прекрасно. Как ты? — Я прикрепила фото: широкая улыбка, идеально уложенные волосы, лёгкий макияж, который скрывал усталость. Крис почти сразу ответил: — Выглядишь прекрасно. Скучаю. Я почувствовала, как у меня защемило сердце. Скучала ли я? Безумно. Хотела бы я сейчас быть с ним, слышать его голос, чувствовать его тепло? Да. Но вместо этого я была здесь, пытаясь быть всем для всех — для бабушки, для команды, для этих девушек.  — Скучаю по тебе тоже, — написала я, снова спрятав телефон в карман. Вопросы продолжали сыпаться. Девушки были так мотивированы, так уверены в себе, что я почти забыла об усталости. Почти. После окончания встречи мы сделали общее фото. Я улыбалась, чувствуя, как лицо начинает неметь от напряжения. Всё вокруг казалось кадром из кино: девушки с их искренними улыбками, вспышки камер, журналисты, записывающие репортажи. Но я чувствовала, как голова начинает кружиться. Когда я вернулась в свою гостиницу, мне пришлось просто упасть на кровать, не раздеваясь. Я держалась весь день, но внутри знала: этот темп убивает меня. Однако я не могла остановиться. Всё это было ради бабушки, ради дома, ради всех, кто верил в меня. Но один вопрос не покидал меня: как долго я ещё выдержу? ———————————————————— Терминал был заполнен привычной суетой: объявления о вылетах, шум пассажиров, звон посуды в ресторанах. Мы с капитаном Торнтоном сидели за столиком в дальнем углу, где было немного тише. Он, как всегда, заказал плотный обед — мясо, картофель, овощи — и ел с аппетитом. Я же ковыряла вилкой вялый салат, который явно пережил свои лучшие дни. — Ты совсем перестала есть нормально, — сказал Торнтон, поднимая на меня внимательный взгляд. Его голос был спокойным, но в нём звучала скрытая тревога. Я улыбнулась, стараясь скрыть внутреннюю дрожь. — Просто аппетит не очень, — ответила я с натянутой уверенностью. Торнтон посмотрел на меня с лёгким прищуром. Он всегда был наблюдательным, слишком уж наблюдательным, и его взгляд буквально прожигал меня насквозь. — Ты вроде выглядишь нормально, — начал он, задумчиво откинувшись на спинку кресла. — Но что-то с тобой всё же не так. Я выдавила ещё одну улыбку, на этот раз чуть шире, и пожала плечами. — Всё в порядке, капитан, — сказала я, делая вид, что меня абсолютно устраивает этот почти несъедобный салат. Но Торнтон продолжал смотреть. Его молчание было красноречивее любых слов, и мне стало неуютно. Внутри я чувствовала себя на грани. Грудь сдавливало, а на глаза почти наворачивались слёзы. Но я не могла. Просто не могла дать слабину. — Ты никогда не жалуешься, — наконец сказал он. — Но это не значит, что я не вижу. Ты как натянутая струна, Лунд. Я собиралась что-то ответить, но вдруг за моей спиной раздался знакомый, вызывающий голос — Штейн. — Лунд. Какая неожиданность, — ядовито произнес он. Я почувствовала, как моё тело напряглось. Он сел за наш стол, слишком близко, кладя руку на моё плечо. Я вздрогнула, и он, конечно же, это заметил. — Что же такой большой босс, как ты, забыл в эконом-классе? — язвительно заметила я, не оборачиваясь. — Для тебя, дорогая, я всегда могу сделать исключение, — ответил он, улыбнувшись так, что его намерения были ясны без слов. Штейн подвинулся ближе, проигнорировав моё нежелание вести разговор. Торнтон напрягся, но ничего не сказал. — Я слышал, что у вас с Крисом дела разладились, — начал он с улыбкой, которая больше походила на усмешку. — Прошла любовь, завяли помидоры? Вы больше не помолвлены? Я с трудом подавила раздражение. Мы с Крисом решили, что цирк с фейковыми отношениями завершён, и начали всё с нуля. Алисия, акции, медийная гонка — всё это осталось в прошлом. Но Штейн, очевидно, не собирался оставлять нас в покое. Я подняла бровь, глядя на него с видом полного равнодушия: — И что из этого? — Да ничего, — Штейн склонился ближе, и я почувствовала его парфюм. — Просто подумал, вдруг тебе нужна поддержка. Знаешь, я всегда открыт для диалога. — Диалог? — усмехнулась я. — Ты о бизнесе или о своей привычке лезть туда, куда тебя не звали? — Ты остроумная, Лунд, — его голос был низким и обволакивающим. — Это мне в тебе и нравится. Я закатила глаза, чувствуя, как раздражение поднимается волной. — Ты за этим пришёл? Поговорить о моём остроумии? — сухо спросила я, облокотившись о стол. Штейн не унимался. — На самом деле, — он поднял руку, будто сдавался, — я просто хотел напомнить тебе, что мир не крутится вокруг твоего Криса. Я почувствовала, как его слова пробивают брешь в моей маске спокойствия, но я не собиралась показывать это. — И что ты предлагаешь? — язвительно спросила я. — Развлекать тебя, пока ты строишь свои грязные планы? — О, у меня много планов, — его улыбка была почти обворожительной. — Шистад может пока радоваться, что выкарабкался из той ямы, в которую я его отправил. Но пусть не расслабляется. У меня ещё есть парочка сюрпризов. На этот раз я не удержалась и обернулась, глядя прямо ему в глаза. — Зачем тебе это, Штейн? Что Крис вообще сделал тебе? Он наклонился ближе, его голос стал тише, но не менее острым: — Это бизнес, малышка. Каждый получает по заслугам. Сильный съедает слабого. Я напряглась, мои пальцы сжались вокруг чашки, но голос был твёрдым: — Крис не слабый. Штейн усмехнулся, его взгляд блеснул хищным интересом. — Я знаю. Именно поэтому мне так интересно бороться с ним. И знаешь что? Я не отступлю. Я прищурилась, скрестив руки на груди. — Тогда не надо втягивать меня в эту грязь. Он широко улыбнулся, игнорируя мои слова. — Просто помни, Джастина, сильным нужен достойный партнёр. Крис не всегда был таким… недосягаемым. Может, ты ещё передумаешь. — А может, ты перестанешь тратить моё время, — отрезала я. Торнтон кивнул мне, словно подтверждая, что этот подлец не заслуживает внимания. Штейн усмехнулся, поднялся и наклонился ко мне. — Удачного рейса, Лунд, — сказал он, уходя с той же уверенностью, с которой появился. Я сжала чашку с чаем, пытаясь справиться с эмоциями. — Ты в порядке? — спросил Торнтон, его голос стал мягче. — Да, — ответила я, хотя это было далеко от правды. ———————————————————— Я стояла на парковке, глядя на телефон и проверяя приложение с такси. Воздух был свежим, солнце ярким, но после трех недель марафона я чувствовала себя так, словно несла на плечах огромный груз. Терминал Осло встречал меня родными очертаниями, но даже здесь что-то показалось мне новым — словно я была в этом городе впервые за много месяцев. Чемодан глухо стучал колёсиками о плитку, я тащила его, мечтая только о горячем душе и мягкой кровати. В голове крутилось одно: два дня до следующего рейса. Нужно было хоть немного отдохнуть. А ещё встретиться с Крисом. Чёрт, как же я скучала по нему. После ситуации со Штейном мне нужно было всё ему рассказать. Это не могло ждать. И тут передо мной резко остановилась чёрная Ауди, её силуэт слишком знакомый, чтобы спутать с чем-то другим. Стекло опустилось, и я увидела его. Крис. Его лицо было напряжённым, даже злым, и я сразу поняла: он всё знает. Конечно, знает. Он ведь чертовски проницателен и способен складывать два плюс два лучше всех. Я натянуто улыбнулась и медленно обошла машину, открывая пассажирскую дверь. — Привет, — сказала я, усаживаясь и осторожно потянувшись к нему. Но прежде чем я смогла сказать что-то ещё, он притянул меня к себе, его губы накрыли мои в поцелуе — требовательном, жадном, полном эмоций. Я почувствовала, как его ладонь на миг обхватила мою шею, удерживая меня ближе. Когда он отстранился, его взгляд был пронзительным, почти испепеляющим. — Нам предстоит серьёзный разговор, Джастина, — его голос был низким, но ровным. — Думаю, ты понимаешь, о чём я. Его пальцы легли на руль, а затем он резко включил передачу и нажал на газ. Машина сорвалась с места, так что меня отбросило назад в сиденье. — Крис, ты можешь хотя бы… — начала я, пытаясь удержать голос спокойным, но он перебил: — Тихо, Джастина. Моя спина напряглась, но я молчала, чувствуя, как напряжение внутри машины росло. Он был зол. Нет, он был на грани. Когда мы подъехали к моему дому, Крис заглушил двигатель, и в машине повисла гнетущая тишина. Его руки, сжимающие руль, наконец ослабли, но напряжение в его плечах оставалось таким же заметным, как и вспыхивающее раздражение в глазах. Он резко повернулся ко мне, его взгляд был настолько пронзительным, что я невольно отвела глаза. — Джастина, — начал он, его голос был тихим, но в этой тишине я слышала, как закипает буря. — Ты собираешься мне объяснить, что, чёрт возьми, ты себе надумала? Я молчала, пытаясь понять, как ответить, но он не дал мне шанса. — Ты насобирала рейсов на месяц вперёд, — продолжил он, его голос становился всё громче, а взгляд всё острее. — Долгие рейсы, ночные рейсы, сложные рейсы. Ты буквально жонглируешь жизнью и смертью! Ты думала, я этого не замечу? — Крис, пожалуйста, — начала я, но он перебил, ударив ладонью по рулю так, что я вздрогнула. — Не “Крис, пожалуйста”, — почти рявкнул он. — Ты даже не пыталась сказать мне! Ты думала, я не узнаю? Чёрт, я гендиректор этой компании, Джастина! Думаешь, мне не приходят отчёты? Думаешь, я не вижу, как ты выматываешь себя до истощения? Я опустила голову, чувствуя, как слёзы начинают жечь глаза. — Ты скрывала это от меня, — продолжал он, и в его голосе теперь звучала не только злость, но и боль. — Ты рисковала не только собой. Ты рисковала пассажирами. Как директор, я провалился. Как твой парень, я провалился ещё сильнее. Я сжала руки в кулаки, чтобы скрыть дрожь, но слёзы начали катиться по щекам, против моей воли. — Ты бежишь от меня? — его голос стал тише, но от этого он звучал ещё острее. — Ты снова пытаешься сбежать? Его слова ударили сильнее любого крика. Я резко вдохнула, но не смогла ничего ответить. Всё, что я могла сделать, — это молчать, чувствуя, как слёзы капают на мои сжатые руки. — Ответь мне! — рявкнул он, его голос разорвал тишину, как молния. Я не могла. Я смотрела в одну точку, чувствуя, как его слова пронзают меня, как ножи. Меня трясло, но я молчала. Крис резко выдохнул, отвёл взгляд и потёр лицо руками, пытаясь успокоиться. Его плечи поднялись, затем медленно опустились. Когда он снова посмотрел на меня, в его глазах уже не было той ярости, только боль и сожаление. — Прости, — его голос стал тише, мягче. — Я сорвался. Не так я хотел вести этот разговор. Его рука медленно потянулась к моему лицу, осторожно вытирая слёзы с моей щеки. — Пожалуйста, скажи мне, что происходит, — прошептал он. — Почему ты это сделала? Почему ты ничего мне не сказала? — Это мои проблемы, Крис, — наконец выдавила я, мой голос дрожал, как и всё моё тело. — Я должна была справиться сама. — Почему? — он снова взял меня за подбородок, его пальцы крепкие, но бережные, заставили меня встретиться с его глазами. — Если дело не во мне, если ты не бежишь от меня… значит, всё это из-за дополнительных часов? Тебе нужны деньги, Джастина? Я замерла. Его проницательность меня ошарашила. Я хотела что-то сказать, но мои губы дрогнули, а взгляд метнулся в сторону. — Значит, я прав, — сказал он, его голос был тихим, но полным тяжести. — Крис… — прошептала я, пытаясь подобрать слова. — Я скучала по тебе, я люблю тебя…Мне было так больно вдали от тебя… — Тогда почему ты решила пройти через всё это одна? — он смотрел на меня так, словно пытался разгадать, почему я так упорно от него закрывалась. — Потому что это не твои проблемы, — сказала я, моя грудь тяжело поднялась от слёз. — Это моя семья, мои обязательства. Я не могу просто всё бросить. Крис закрыл глаза на мгновение, его руки опустились на руль, и он тяжело выдохнул. — Ты не понимаешь, — наконец сказал он, снова посмотрев на меня. — Ты — моя семья. Почему ты не можешь этого принять? Я молчала, слёзы всё ещё текли по моим щекам. Он потянулся ко мне, обняв меня так крепко, что я почувствовала, как всё напряжение, наконец, отпускает. — Больше никаких секретов, — прошептал он, его голос был полон заботы. — Мы пройдём через это вместе. Ты не одна, Джастина. ———————————————————— Крис молча помог мне выбраться из машины, его рука была надежной опорой, когда мои ноги едва слушались. Дом казался невероятно далеким, каждый шаг отдавался тяжестью в теле. Бабушки не было, видимо, она тоже пыталась наскрести часы на работе. Я пыталась убедить себя, что все в порядке, но в груди было так пусто, а перед глазами расплывались очертания. — Джастина, — Крис резко остановился, заметив, как я пошатнулась, хватаясь за стену. — Всё нормально, — выдавила я, но голос предательски дрожал. — Чёрта с два нормально, — его голос звучал резко, но в нем было больше беспокойства, чем гнева. Он без лишних слов подхватил меня на руки, несмотря на мой слабый протест. — Крис, я могу сама, правда… — начала я, но он взглянул на меня так, что я тут же умолкла. — Замолчи, Джастина, — отрезал он, и его тон не оставлял места для споров. Он нёс меня через дом, как будто я весила меньше пёрышка, и уже через пару секунд поставил меня в ванной. Я почувствовала, как он осторожно расстёгивает пуговицы на моей форме. Его пальцы были уверенными, но я заметила, как они слегка дрожали. — Крис… — начала я снова, но он перебил, поднимая взгляд на меня. — Нет, — его голос был тихим, но в нём звучала такая твёрдость, что я замерла. — Ты довела себя до этого состояния. Посмотри на себя, Джастина. Он мягко провёл пальцами по моим ключицам, которые сейчас были слишком отчётливо видны. Я сглотнула, стараясь не встречаться с его глазами. — Ты и раньше была худой, но сейчас… — он не договорил, его рука скользнула вдоль линии моего позвоночника. Его прикосновения были настолько бережными, что причиняли мне ещё большую боль. Крис тяжело вздохнул, поджав губы, как будто пытался подавить в себе всю ту ярость и боль, которые кипели внутри. Он отвёл взгляд, медленно сосчитал до пяти, а потом снова повернулся ко мне. Его глаза были тёмными, как буря, а губы сжались в тонкую линию. — Прими душ, — его голос стал мягче, но от этого он не потерял своей твёрдости. — Я буду ждать в комнате. Нам нужно это решить. Это не время для твоего упрямства, любимая. Его слова, такие спокойные, но пропитанные заботой, сдавили моё сердце. Я не выдержала и потянулась к нему, мои губы прижались к его с такой силой, что он невольно тяжело выдохнул. — Чёрт… Джастина… — пробормотал он, прежде чем притянуть меня ближе, обвивая талию своими сильными руками. Его большой палец мягко коснулся моей нижней губы, оттопырив её, прежде чем он снова накрыл её своим поцелуем. Его губы были жадными, требовательными, но в то же время такими тёплыми, что я почти забыла обо всем. — Я чертовски скучал по тебе, — прошептал он между поцелуями, его лоб коснулся моего. Я закрыла глаза, чувствуя, как его слова отзываются в каждом уголке моего тела. — Мы справимся, понятно? — тихо сказал он, его голос был почти шёпотом, но в нём звучала твёрдая уверенность. — Ты привыкла биться одна, но пойми, теперь мы вместе. Я не позволю тебе пойти ко дну. Его слова заставили меня задрожать, но на этот раз это была не слабость, а ощущение того, что он действительно рядом. Я кивнула, не в силах произнести ни слова, и почувствовала, как он ещё крепче обнял меня, не оставляя ни единого сомнения в своей решимости. ————————————————————

(Chris)

Джастина тихо выдохнула, её голова коснулась подушки, и я почувствовал, как её тело тут же расслабилось. Она словно провалилась в сон за считанные секунды, и я не мог её винить. Глядя на неё, такую уставшую, такую хрупкую, я чувствовал одновременно злость и невероятную нежность. Я осторожно накрыл её лёгким одеялом и притянул к себе, позволяя её голове покоиться на моей груди. Мои пальцы скользили по её длинным рыжим волосам, спутанным, но всё же невероятно мягким. Эти волосы всегда сводили меня с ума, но сейчас они будто символизировали всё, что с ней происходит: беспорядок, усталость, измождённость. Я вдохнул её запах — сладковатый, с нотками чего-то цветочного, но вместо облегчения это ощущение будто обжигало мои лёгкие. Она была рядом, но я не мог избавиться от чувства, что провалился, что не защитил её, когда она в этом больше всего нуждалась. Мой палец осторожно провёл по её щеке, а потом ниже, к плечу. Она была до невозможности хрупкой. Её ключицы, очерченные слишком чётко, как и линия позвоночника, выдавали, насколько сильно она вымотала себя. Чёрт, Джастина. Я наклонился, чтобы поцеловать её в макушку, и в этот момент она что-то пробормотала во сне, совершенно невнятное, но настолько её, что я невольно улыбнулся. Даже в таком состоянии она могла вызвать у меня тёплую, почти болезненную нежность. Я осторожно поднялся с кровати, стараясь не разбудить её, и направился вниз, в кухню. Мне нужно было прийти в себя. На кухне я столкнулся с бабушкой Джастины. Она, казалось, не ожидала меня увидеть, её брови поднялись, но вскоре выражение лица сменилось тревогой. — Джастина вернулась? — спросила она, и её голос дрогнул. — Она спит, — ответил я, пресекая её попытку подняться наверх. — Она очень устала. Ей нужен отдых. Её глаза мгновенно наполнились слезами, и она покачала головой, сжимая руки. — Это моя вина… — начала она, её голос задрожал. — Джасси всегда берёт на себя слишком много. С тех пор, как потеряла родителей, она пытается казаться сильной, но… это только маска. На самом деле она такая ранимая. Эти слова ударили меня, как удар по груди. Я знал, что Джастина упрямая, сильная, но в этот момент я понял, что за её стойкостью скрывается хрупкость, о которой она никогда не скажет. — Почему она пошла на такой риск? — спросил я, стараясь держать голос спокойным, хотя внутри меня всё кипело. Бабушка вытерла слёзы и тихо рассказала о кредите, о том, как Джастина взяла на себя больше, чем могла вынести, чтобы помочь сохранить их дом. Я сжал челюсти, стараясь подавить злость. Она прошла через всё это одна. Ради чего? Ради гордости? — Вы могли просто рассказать мне, — сказал я, но бабушка покачала головой. — Ни она, ни я не берем подачек, Крис, — твёрдо ответила она. Я фыркнул, сложив руки на груди. — Упрямые обе, — пробормотал я себе под нос, но тут же предложил: — Хорошо. Раз вы не возьмёте деньги, давайте найдём другой выход. Она удивлённо посмотрела на меня, но промолчала. — Я слышал, вы занимаетесь селекцией деревьев? У меня есть знакомые ландшафтные дизайнеры, им нужны такие специалисты. Это точно лучше, чем фермы. Они готовы платить, причём хорошо. Бабушка тяжело вздохнула, её плечи немного расслабились. Она тепло улыбнулась, и я увидел в её глазах ту же благодарность, которую иногда замечал у Джастины. — Спасибо, Кристофер, — сказала она, её голос был мягким. — Спасибо за то, что вы так заботитесь о ней. Я кивнул, чувствуя, как моя решимость только укрепилась. — Я не могу иначе, — тихо ответил я. — Она очень дорога мне. ———————————————————— Я мчался по улице, привычно придерживая руль одной рукой, а другой прижимая телефон к уху. На том конце линии голос Уильяма звучал привычно деловито, но я слышал стук клавиш — он явно был занят. — Уильям, как у нас с адвокатами? — спросил я, свернув на главную магистраль. — Всё готово, Крис. Они собрали внушительную базу. Прямая связь с Штейном по нескольким эпизодам. Саботаж, финансовые махинации — будет непросто, но у нас достаточно доказательств, чтобы сделать это громко. Я усмехнулся, усиливая хватку на руле. — Штейн пока сидит тихо? — Абсолютно. Видимо, он ждет нашего следующего шага, — подтвердил Уильям, звук клавиатуры на секунду стих. — Наш следующий шаг — это суд, — отрезал я. — И пусть он готовится. Мы не будем церемониться. — Это наделает шума, — сухо добавил Уильям. — Пусть. Шум мне сейчас нужен, особенно если он окончательно похоронит его репутацию, — я на мгновение отвлекся на поворот, затем снова вернулся к делу. — Еще одно. Свяжись с эйчарами. Подготовь документы на отпуск для Джастины. Максимально возможный срок, желательно сразу с сегодняшнего дня. — Уже делаю, — ответил Уильям, и я услышал, как клавиатура вновь ожила. Через пару секунд он продолжил: — Готово. Подпишешь, как только доберешься до офиса. — Хорошо. Спасибо, — коротко бросил я и отключился, думая о том, как Джастина отреагирует на это. Ей не понравится, но спорить она не станет — сил у нее просто нет. Телефон снова зазвонил, и я мгновенно напрягся, увидев имя на экране. — Мама, — произнес я, принимая вызов. Её голос, как всегда, был строгим, даже немного надменным. — Кристофер, я просто не могу молчать. Алисия выходит замуж. Разве это нормально? Ты ведь знаешь, как это будет выглядеть? Твой день рождения, потом её свадьба. Все говорят только об этом. — Полагаю, я должен притворяться, что мне не всё равно? — хладнокровно спросил я, свернув в сторону офисного комплекса. — Кристофер! — её возмущение было почти театральным. — Ты знаешь, как я отношусь к этому браку. Алисия идеально тебе подходит. Мы с её матерью об этом мечтали ещё с тех пор, как вы были детьми. — Мама, хватит, — перебил я её, стараясь сохранить спокойствие. — Алисия мне больше не нужна. Я закончил с этими играми. Она свободна, пусть живет своей жизнью. Я счастлив с Джастиной. И это не обсуждается. — С Джастиной? — её голос упал до разочарованного шепота. — Ты ведь понимаешь, как это выглядит? — Это не важно. Она моя девушка. И я ни на что её не променяю, — твёрдо заявил я, резко въехав на парковку у офиса. — Ты разочаровываешь меня, сынок, — сказала она с тяжёлым вздохом. — Это ошибка. — Возможно, — я усмехнулся, вытаскивая ключи из зажигания. — Но это моя ошибка, мама. На том конце повисла тишина, и я понял, что разговор окончен. Отключив телефон, я выдохнул, в очередной раз убедившись, что с матерью проще справляться, чем с Джастиной. Но впереди ещё был длинный день — и чертовски сложный вечер. ———————————————————— Я сидел за столом в своем офисе, уставившись на экран ноутбука. Передо мной было несколько вкладок: договоры, связанные с новыми сделками, документы для судебного разбирательства со Штейном, и… отчет о проделанной работе Джастины. Заявление на её отпуск, уже подписанное, лежало на краю стола, напоминая мне обо всём, что случилось. Работа, как обычно, помогала мне собраться с мыслями. Но сегодня это было сложнее, чем обычно. Я слишком перегнул палку, сорвавшись на неё. Злость, раздражение, усталость — всё смешалось, и я выплеснул это, не подумав. Но, черт побери, как я мог не заметить раньше? Я открыл её отчет. Чёткие графики, таблицы с рейсами, их датами и длительностью. Взгляд скользил по колонкам: «Маршрут: Осло—Копенгаген, Копенгаген—Нью-Йорк», «Общая продолжительность: 14 часов», «Комментарий командира: Отличное взаимодействие в кабине, профессионализм на всех этапах полёта». Мои губы на мгновение растянулись в слабой улыбке. Конечно, её профессионализм был безупречным. Командиры оставляли только положительные отзывы: «Пилот Лунд демонстрирует чёткое выполнение процедур перед взлётом и посадкой, своевременное реагирование на изменения в погодных условиях. Управление самолётом на уровне высокого мастерства.» «Уверенное ведение радиосвязи с диспетчерами, минимальные отклонения от курса. Рекомендуется для выполнения рейсов любой сложности.» «Особо отмечено: умение быстро принимать решения в сложных ситуациях, включая корректировку маршрута при турбулентности.» Я опустил взгляд на её график: почти непрерывные рейсы в течение трех недель. Долгие перелёты, смены часовых поясов, короткие остановки. Невозможно не заметить, что она жила в самолёте, едва ли находя время даже на сон. И никто ничего не заметил. Ни командиры, ни проверяющие. Всё идеально, безупречно. Как всегда это было у Джастины. И это бесило больше всего. Я откинулся на спинку кресла, сцепив пальцы в замок. Джастина… Джастина. Я провёл рукой по лицу, пытаясь унять гнев, который теперь был направлен на самого себя. Как я мог не заметить? Ведь она была рядом, на связи, и всё же умудрилась настолько вымотать себя, что её тело начало сдавать. Мои глаза снова упали на экран. Она вкладывала душу в каждый рейс, каждый отчёт. Я читал строки и мог слышать её голос, представляя, как она в кабине, чётко и уверенно отдаёт команды. «Снижение в соответствии с указаниями диспетчера. Скорость стабилизирована. Вектор посадки подтверждён.» «Работа с экипажем слаженная. Управление штурвалом без замечаний. Радиосвязь на высоте.» Какого чёрта я не заметил этого раньше? Она делала всё настолько идеально, что никто, кроме меня, даже не догадался, что она на грани. Мои губы сжались в тонкую линию. — Джастина, Джастина… — пробормотал я, чувствуя, как внутри меня накатывает странная смесь гордости и гнева. Она была сильной, упрямой, лучшей в своём деле. Но в то же время такой хрупкой, такой уязвимой. Я закрыл ноутбук и вздохнул. Завтра я найду способ исправить ситуацию. Это был мой долг. Не только как её босса, но и как человека, который чертовски её любит.