Курс на тебя

Я ехала в аэропорт, нервно теребя волосы, которые длинными волнами разметались по плечам. В машине царила тишина — водитель, видимо, чувствовал моё напряжение и решил не спрашивать лишнего. А я? Я благодарила его мысленно, потому что в моей голове и так был хаос. Мои мысли возвращались к ночи, проведённой в офисе Криса. Это была странная ночь. Мы работали до рассвета, пытаясь выстроить стратегию, и я впервые почувствовала, что он не просто какой-то высокомерный наследник, а человек, который по-настоящему заботится о том, что у него есть. Но даже это осознание не убирало раздражения. Я стала ненавидеть его меньше? Возможно. Но, чёрт возьми, этот человек всё равно вызывал во мне бурю эмоций. И ещё была эта ложь. Ложь подругам, которые, наконец, узнали о моих «отношениях» с Крисом. Их добрые, любопытные глаза, когда я описывала, как мы «влюбились», как эта «ненависть» превратилась в «любовь»… Это было невыносимо. Я ненавидела себя за каждое слово. Они задавали вопросы, пытались понять, как это вообще произошло, а я… я просто закатывала глаза, притворяясь, что стесняюсь. Они думали, что я краснею от любви, но на самом деле я краснела от стыда. Когда машина остановилась, я взяла чемодан и направилась в здание аэропорта. Сегодня у нас был рейс в Стокгольм. Полёт короткий и спокойный, но внутри меня всё равно росло беспокойство. Крис начал проверку, уволил тех, кто допустил эту катастрофическую халатность, и даже выгнал начальника технического отдела, пригрозив судебным разбирательством. Он и Уильям выстраивали новую команду, но это не меняло того факта, что самолёты были далеки от идеального состояния. Зайдя в зал для брифингов, я встретила капитана Торнтона и несколько бортпроводников. Торнтон сидел с привычно спокойным выражением лица, опираясь на кресло, а бортпроводники обсуждали какие-то мелочи, привычно шутя друг с другом. Всё выглядело нормально, но только я знала, что нормальности в этой ситуации не было. — Лунд, как всегда вовремя, — сухо заметил Торнтон, махнув мне рукой. — Давай, вводи нас в курс дела. Я улыбнулась, кивнула и села рядом с ним. Мы начали обсуждать маршрут. Грозовой фронт на пути в Стокгольм требовал обхода, но это не было чем-то необычным. Обычная ситуация, с которой команда легко справилась бы. Если бы только я не знала то, что знала. Пока остальные обсуждали варианты обхода, моё внимание блуждало. Я смотрела на карту маршрута, но видела перед глазами те отчёты. Списания, закупки, махинации. Хорошие детали отправлялись кому-то ещё, а на их место ставили дешёвые и ненадёжные. Я знала, что Крис делает всё, чтобы это исправить, но процесс будет долгим. Слишком долгим. И я не могла не думать о том, что каждый полёт — это игра в русскую рулетку. — Лунд? — голос Торнтона вырвал меня из мыслей. Я подняла на него взгляд. — Ты что-то тихая. Всё в порядке? — Да, всё нормально, капитан, — быстро ответила я, стараясь придать голосу уверенность. Торнтон слегка прищурился, явно замечая, что что-то не так. Но вместо того, чтобы задавать вопросы, он вернулся к обсуждению. Его спокойствие всегда меня поражало. Как человек, который пережил тысячи рейсов, он мог сохранять выдержку в любых обстоятельствах. Я понимала, что не могу рассказать ему правду. Он заслуживал спокойной пенсии, а не новых стрессов. Когда брифинг закончился, Торнтон подошёл ко мне. — Джастина, ты точно в порядке? Ты выглядишь… взволнованной, — сказал он тихо, внимательно глядя мне в глаза. Я выдавила слабую улыбку. — Всё хорошо, капитан. Просто… долгий день. Погода, маршрут, знаешь, как это бывает. Он кивнул, но в его глазах остались сомнения. — Ладно, Лунд. Если что-то пойдёт не так, ты скажешь мне, верно? — добавил он. — Конечно, — соврала я, стараясь удержать улыбку. Когда он ушёл, я позволила себе вдохнуть глубже. Моё сердце всё ещё колотилось. Мы справимся, повторила я про себя, словно это могла быть мантра. ________________________________ Мы с командой направлялись к самолёту, неспешно проходя по длинному терминалу. Чемодан за мной послушно катился на колёсах, а я старалась сосредоточиться на его ритмичном стуке и мягком голосе диктора, объявлявшего посадку. Ребята шутливо переговаривались, и мне стоило больших усилий поддерживать видимость спокойствия. Мои мысли были слишком заняты всем, что происходило вокруг. Внезапно я услышала своё имя. Обернувшись, я увидела Криса, который быстрым и уверенным шагом направлялся ко мне. За его спиной, сидя в зоне ожидания, я заметила Алисию и Оливера. Алисия сидела с идеально прямой спиной и чуть приподнятой бровью, внимательно следя за каждым моим движением. Я сразу поняла, почему Крис шёл с таким воодушевлением. Конечно. План в действии. Он остановился передо мной, слишком близко, как всегда. Его рука мягко коснулась моей щеки. Это было неожиданно, и я едва сдержала удивлённый вздох. Он смотрел на меня с выражением, от которого у любого сложилось бы впечатление, что я центр его вселенной. — Всё хорошо? — тихо спросил он, его голос звучал мягко, но в то же время настойчиво. — Абсолютно, — ответила я, натянуто улыбнувшись и пытаясь игнорировать жжение от его прикосновения. Он склонил голову чуть ближе, взгляд стал более серьёзным. — Лунд, без твоего разрешения я ничего не буду делать. Но за нами наблюдают. Очень внимательно, — произнёс он, едва заметно кивнув в сторону Алисии. Я следила за его глазами, пытаясь не застонать от раздражения. — Шистад, если ты хочешь меня поцеловать, просто возьми и сделай это, — отрезала я. — Не ходи вокруг да около. У меня много работы, и, если честно, это последнее, о чём я хочу сейчас думать. Он наклонился чуть ближе, глаза сузились. — Ты переживаешь из-за самолётов? — его голос стал едва слышен, и, несмотря на шум терминала, я уловила каждый его оттенок. — А как ты думаешь? — бросила я, хмурясь. — Мы летим вместе, — уверенно сказал он. — Уильям и наш новый инженер проверили борт. Он в полном порядке. Я нервно усмехнулась, хотя внутри всё ещё скребло. — Отлично. Так что? Ты собираешься устраивать шоу, или мне можно идти? Крис вздохнул, но, судя по его виду, моё нетерпение его даже забавляло. Он сделал шаг ближе, и в следующий момент его губы мягко коснулись моих. Это было всего на секунду, почти невесомое прикосновение. Просто жест для вида. Но вместо раздражения, которое я ожидала, внутри меня всё вспыхнуло. Его тепло, лёгкий запах свежего парфюма, обволакивающий каждый нерв, и его уверенность — всё это накрыло меня, словно дурман. Я хотела, чтобы это закончилось. И одновременно — чтобы не заканчивалось. Меня это бесило. Я ненавидела себя за то, что так реагирую. Когда он отстранился, его взгляд был хитрым, а в уголках губ играла едва заметная усмешка. — Ну и? — спросил он, слегка выгнув бровь. — Не так уж и страшно, правда? — Сойдёт для первого раза, — сдержанно бросила я, стараясь выглядеть так, будто ничего не произошло. — Но, Крис, мне действительно пора. Удачи с Алисией. Он чуть приподнял бровь, и его улыбка смягчилась. — Давай, Лунд, — тихо сказал он, отходя на шаг. Я быстро развернулась, чтобы не дать ему заметить, как пылают мои щёки. Подойдя к турникету, я приложила пропуск, и, как только зелёный свет разрешил проход, поспешила внутрь. Но даже там, среди привычного шума и запахов терминала, я всё ещё ощущала его присутствие. Его губы. Его взгляд. «Джастина, соберись», — мысленно отругала я себя. Но было бесполезно. Эти пару секунд оставили след, который я не могла игнорировать. _____________________________________ Я зашла в кабину, на ходу снимая пиджак и натягивая светоотражающий жилет с логотипом компании. Торнтон сидел в кресле капитана, привычно спокойный, но на этот раз его взгляд был странно любопытным. Это насторожило. — Дочка, ты что, встречаешься с нашим генеральным директором? — его голос был ровным, но в нём звучало больше, чем простой интерес. — Ты понимаешь, какие слухи пойдут? Я закатила глаза, чувствуя, как внутри всё сжалось. — Да уж, приятного мало, — ответила я, сдержанно поджав губы. — Но, пожалуйста, капитан, я не хочу это обсуждать. Не сейчас. Сейчас мне надо работать. Торнтон слегка усмехнулся и кивнул. — Рад, что ты об этом помнишь, — бросил он, возвращаясь к своему привычному тону. Я собрала всё необходимое и быстро направилась к выходу, пока он не решил продолжить разговор. Свежий воздух ударил в лицо, когда я вышла на поле. Я начала проверку самолёта с той же автоматической точностью, которая всегда помогала мне отвлечься. Шасси, закрылки, крепления… Мои пальцы касались каждой детали, проверяя их так, будто я могла почувствовать любую ошибку. — Давление в шинах… нормальное. Гидравлика… всё в порядке. Закрылки… чисто, — бормотала я, стараясь сосредоточиться. Но даже здесь, среди шума двигателей и запаха топлива, меня преследовали события в терминале. Этот поцелуй, лёгкий и формальный, который должен был ничего не значить… он будто выжег во мне след, который я теперь не могла стереть. Я резко выдохнула, стряхивая лишние мысли, и закончила обход. Возвращаясь в кабину, я решила, что этого будет достаточно, чтобы вернуть себе хоть каплю спокойствия. — Всё в порядке, — доложила я Торнтону, садясь на своё место. — Самолёт готов. Можно связываться с диспетчером. — Хорошо, — кивнул он, а затем, как бы невзначай, добавил: — Лунд, мы летим к тебе домой. Думаю, тебе стоит поприветствовать пассажиров на шведском. Им понравится. Его слова заставили меня улыбнуться. Я знала, что он говорит это без задней мысли, просто как дельный совет. И мне действительно захотелось сделать это. — Отличная идея, капитан, — ответила я с лёгкой улыбкой, взяв микрофон. Я сделала глубокий вдох, собираясь с мыслями. Торнтон, не теряя своего спокойного тона, активировал громкую связь: — Добрый вечер, уважаемые пассажиры. Говорит капитан вашего рейса Винцент Торнтон. Мы рады приветствовать вас на борту нашего самолёта. А теперь передаю слово нашему второму пилоту, который расскажет вам подробности. Он кивнул мне, и я взяла микрофон, не скрывая улыбки. — Kära passagerare, detta är er andrepilot, First Officer Justina Lund. Välkomna ombord på vår flygning till Stockholm. Det är en ära att få ta er hem, eller kanske till ett nytt äventyr. Vi flyger på en höjd av 11 000 meter med en beräknad flygtid på cirka en timme och femton minuter. Vänligen luta er tillbaka, koppla av och njut av resan. (Дорогие пассажиры, с вами второй пилот Джастина Лунд. Добро пожаловать на наш рейс в Стокгольм. Для нас честь доставить вас домой или, возможно, на новое приключение. Мы летим на высоте 11 000 метров, время в пути составит примерно один час и пятнадцать минут. Пожалуйста, расслабьтесь, откиньтесь на спинки кресел и наслаждайтесь полётом.) Когда я закончила, Торнтон бросил на меня одобрительный взгляд. — Отлично, Лунд. Твои пассажиры это оценят. Я рассмеялась, откладывая микрофон, и почувствовала, как внутренняя напряжённость немного спадает. Я не скрывала, что я шведка, но рассказывать об этом каждому встречному — тоже не мой стиль. Это была часть меня, которая не нуждалась в обсуждении, но которая всегда шла со мной. И говорить на шведском сейчас, с этим рейсом домой, было… правильно. Я взглянула в окно, где солнце уже опускалось над горизонтом, и позволила себе короткий миг тишины. Дом, — подумала я, чувствуя, как сердце наполняется теплом. ________________________________________ На горизонте сгущались тучи, и ветер усиливался с каждой минутой. Стокгольм, казалось, был уже совсем близко, но вместе с ним приближалась буря, которая могла обрушиться на нас в любой момент. Я следила за приборами, пытаясь убедиться, что всё в норме. Однако чувство тревоги всё усиливалось. Торнтон, обычно спокойный как скала, сидел уж слишком тихо. Слишком неподвижно. Это сразу насторожило. — Капитан? — осторожно спросила я, повернувшись к нему. Он не ответил. Его лицо было бледным, а руки, едва заметно дрожащие, беспомощно лежали на штурвале. — Капитан, вам плохо? — спросила я громче, голос начал дрожать. Никакой реакции. Моё сердце заколотилось, ладони вспотели, и я тут же включила громкую связь. — Старший бортпроводник, в кабину, срочно! — приказала я, стараясь сохранять твёрдость в голосе, но внутри всё переворачивалось. Через несколько секунд дверь кабины открылась, и появилась Кайя. Её лицо сразу стало серьёзным, когда она увидела состояние капитана. — Проверьте его, — сказала я, кивая на Торнтона. Кайя быстро подошла, осмотрела его, наклонившись, чтобы проверить пульс. Её лицо помрачнело. — Он еле дышит, мисс Лунд, — сказала она тихо, но я почувствовала, как эти слова обрушились на меня, будто удар молнии. Мир будто на мгновение замедлился. Я впилась взглядом в приборы, затем снова посмотрела на Кайю. — Нам далеко до Стокгольма? — спросила она, в её голосе проскользнула тревога. — Мы близко, но условия ужасные, — ответила я, крепче сжимая штурвал. Стиснув зубы, я попыталась взять себя в руки. В этот момент паника — худший союзник. — Позовите мистера Шистада, — сказала я, стараясь звучать уверенно. Кайя кивнула и быстро покинула кабину. Я снова взглянула на Торнтона. Он был неподвижен, его дыхание всё ещё оставалось слабым. Я переключила внимание на диспетчера. — Диспетчер, это Scandinavian 320. Капитан судна потерял сознание. Требуется экстренная посадка. Прошу подать скорую помощь на полосу. Секунды казались вечностью, пока я ждала ответа. — Scandinavian 320, посадка невозможна, — голос диспетчера был жёстким. — Погодные условия ухудшаются. Вам необходимо вернуться в Гётеборг. — Вы не понимаете, — возразила я, чувствуя, как нарастает ярость. — Ситуация критическая. Капитан без сознания, погодные условия сложные. Я не могу лететь обратно. — Это окончательное решение, Scandinavian 320, — сухо ответил диспетчер. Чёрт. Я отключила автопилот, взяв штурвал в руки. Самолёт трясло, а ветер бился о крылья. Видимость была почти нулевой, дождь струился по стеклу. Системы начали давать сбои, и каждый сигнал тревоги резал слух. Я держалась изо всех сил, но знала, что без помощи не справлюсь. В этот момент дверь кабины резко открылась, и в неё ворвался Крис. Его глаза расширились, когда он увидел ситуацию: Торнтон без сознания, я одна за штурвалом, а приборы горели красным. — Что здесь происходит? — спросил он, но я не отрывалась от штурвала. — Отстегни капитана и посади его на другое сидение, — быстро приказала я. — Ты займёшь его место. — Лунд, я не пилот! — воскликнул он, в его голосе прозвучал настоящий шок. — Я знаю, — резко ответила я, бросая на него взгляд. — Просто сядь сюда и следи за приборами. Я скажу, что делать. Без второго человека я не справлюсь. Крис замер, но затем собрался и кивнул. Он быстро отстегнул Торнтона, аккуратно пересадил его на другое сидение и сам занял место рядом со мной. Его лицо было бледным, но он крепко сжал руки на подлокотниках, готовясь к худшему. — Что делать? — спросил он, стараясь держаться спокойно. — Нажимай кнопки по моей команде, — сказала я, не отрываясь от приборов. — И оставайся спокойным. Нам нужно довести этот самолёт до Стокгольма. Я была на грани. Каждое действие требовало максимальной сосредоточенности, и каждый миг грозил обернуться катастрофой. Я стиснула зубы, пытаясь сохранить холодный рассудок. — Приготовьте экипаж к возможной жёсткой посадке, — приказала я Кайе, не отрываясь от приборов. Она кивнула, обеспокоенно глядя на меня и Криса, и быстро вышла из кабины, чтобы подготовить бортпроводников и пассажиров. Я бросила взгляд на Криса, который сидел рядом, пристёгнутый и явно в шоке от происходящего. Его лицо было бледным, но он держался. — Диспетчер, у нас отказала навигация, — сообщила я через радиосвязь, пытаясь выровнять самолёт. — Понял, Scandinavian 320. Сделайте круг, зайдите с другой стороны. Огни полосы включены, но предупреждаю: если вы не зайдёте с первого раза, возвращайтесь в Гётеборг. Я стиснула зубы. Прекрасно. Одна попытка. — Принято, — отозвалась я, голос был твёрдым, но внутри всё кипело. Я взглянула на Криса. — У нас одна попытка, — холодно сказала я, не оставляя места для сомнений. — Следи за приборами. Я буду говорить, что нажимать. Он кивнул, глядя на меня с каким-то странным выражением — смесью уважения, страха и недоверия. Я не стала разбирать этот взгляд, слишком многое висело на кону. — Сверните влево, сделайте круг, — раздался голос диспетчера. Я аккуратно наклонила самолёт, чувствуя, как каждое движение отдаётся вибрацией. Всё дрожало: самолёт, приборы, даже воздух в кабине. — Выравниваю, — проговорила я, больше для себя, чтобы сохранять контроль. Крис нервно глядел на приборы, следуя моим командам. — Кнопка №3, активируй стабилизацию, — приказала я. Он быстро нажал, его руки слегка дрожали, но я видела, что он старается. Через несколько минут на горизонте появились огни аэропорта. Полоса была близко, но радоваться было рано: видимость ухудшилась, дождь хлестал по стеклу, сокращая обзор до минимума. Внезапно система подачи данных полностью вырубилась. — Навигация снова отказывает, — сказала я, пытаясь справиться с паникой, которая медленно подбиралась. — Какого чёрта? — пробормотал Крис, глядя на панель. — Неважно. Мы идём вручную, — ответила я, бросив короткий взгляд на него. — Выпускаю шасси, — сказала я, нажимая кнопку. Ничего. Индикаторы остались красными. — Нет-нет-нет… — прошептала я, стиснув зубы. Ещё одна попытка. Отказ. — Чёрт! — почти закричала я. Последняя попытка. В этот раз шасси сработали, индикаторы загорелись зелёным. Я вытерла пот со лба. Дождь и ветер всё ещё не отпускали нас, но оставалось самое сложное: посадка. Диспетчер дал последние указания, его голос звучал напряжённо, но спокойно: — Scandinavian 320, заходите на полосу. Ветер 45 узлов, порывы до 60. Видимость минимальная. Вы на полосе 22L. — Принято, — ответила я, хотя голос дрожал. — Держись, Крис. Сейчас начнётся самое весёлое, — бросила я, едва усмехнувшись, хотя лицо оставалось напряжённым. Он кивнул, но его взгляд был прикован к штурвалу. — Скорость вроде нормальная, — отозвался он.  — Высота стабильная, — добавила я. — Лунд, видимость… — начал он. — Неважно. Полоса перед нами. Идём. Самолёт коснулся мокрой полосы. Колёса гулко ударились о землю, и машину резко повело в сторону. Я сжала штурвал до побелевших костяшек, борясь с ветром. — Чёрт! — крикнула я, корректируя курс. — Лунд, справа! — воскликнул Крис. — Я вижу! — отрезала я, напрягая каждый нерв, чтобы удержать самолёт на полосе. Наконец, движение замедлилось, и мы выехали на стоянку. В наушниках раздался голос диспетчера: — Поздравляю, Scandinavian 320. Отличная работа в сложных условиях. Но я не отвечала. Моё внимание было приковано к Торнтону. Он всё ещё был без сознания. В кабину ворвались медики, их шаги и громкие голоса заполнили пространство. Они быстро проверили его пульс и дыхание, а затем аккуратно перенесли его на носилки. Я сидела в кресле, не в силах пошевелиться. Весь мир казался размытым, словно я была под водой. ________________________________________ Я не помнила, как вышла из кабины. Внутри меня поселилась пустота, словно кто-то вырвал всё, что я чувствовала, оставив только воронку, которая затягивала меня всё глубже. Все мои мысли были о Торнтоне. Как это могло случиться? Он всегда казался неуязвимым — бодрым, энергичным, полным сил, как будто возраст был для него всего лишь числом. Но сердце… Сердце подвело. Я пыталась найти объяснение. Может, я что-то упустила? Он же хватался за грудь, вздрагивал, поджимал губы, когда казалось, что что-то не так. Почему я не заметила? Почему не настояла, чтобы он отдохнул, проверился? Если бы с ним что-то случилось… Я бы не смогла простить себе это никогда. Крис всё это время держал меня за руку. Его хватка была твёрдой, уверенной, но не давящей. В любой другой момент я бы, наверное, разозлилась. Накричала, потребовала оставить меня в покое. Но сейчас… Сейчас мне было нужно его присутствие. Мне было нужно знать, что я не одна. Он не задавал вопросов. Не пытался узнать, как я себя чувствую, что думаю. Не доставал меня. Он просто был рядом, его рука крепче сжимала мою, напоминая, что я справилась. Что самое страшное позади. И за это я была ему благодарна больше, чем за слова. Мы шли к отелю, и на улице лил дождь. Погода была нелётной. Я тихо усмехнулась про себя — что за ирония. Только что я посадила самолёт в таких условиях, которые другим и во сне не приснятся, а теперь этот дождь, ветер, мокрые улицы казались мне чем-то огромным и непосильным. Всё внутри меня всё ещё гудело от напряжения, от этой турбулентности, от того запаха горелой проводки. Эта деталь выбивала меня больше всего, возвращая к разговору с Крисом пару дней назад о технических проблемах самолётов. Войдя в отель, мы подошли к стойке. Молодой сотрудник с дежурной улыбкой сообщил, что наш номер готов, и жестом пригласил нас к лифту. Я замерла. — Возьми мой чемодан, — тихо сказала я. — Я пешком. Крис остановился и посмотрел на меня с лёгким недоумением. — Лунд, ты серьёзно? Ты боишься лифтов настолько, что готова идти пешком, даже после всего, что было? Я не ответила, лишь покачала головой. Объяснять было бессмысленно. — Ладно, — сказал он, чуть смягчившись. — Давай так: ты закроешь глаза, а я буду рядом. Мы будем вместе считать до десяти. — Это так не работает, Крис, — выдохнула я. — Я не могу вылечить многолетнюю фобию вот так, особенно после сегодняшнего стресса. Он поджал губы, глядя на меня. Но ничего не сказал. Вместо этого он взял оба чемодана и направился к лестнице, не говоря больше ни слова. Я облегчённо выдохнула. Вот за это я его и ценила — он не спорил, не давил, просто принимал мой выбор. Наконец мы дошли до номера. Я приложила карточку, и дверь открылась. Комната была просторной, уютной: светлые стены, окно во всю стену с лёгкими занавесками, букет цветов на столе, бутылки с напитками. Я тут же схватила бутылку колы и сделала несколько глотков. Горло пересохло, и я чувствовала, как вода оживляет меня изнутри. — Я созвонюсь с Уиллом, — сказал Крис, убирая чемоданы. — Ты пока прими душ и ложись. Если хочешь, я могу лечь на полу. Я повернулась к нему, подняв бровь. — Ты вообще себя слышишь? Кровать размером с футбольное поле, а ты собираешься спать на полу? Он усмехнулся, его лицо стало чуть мягче. — Просто пытаюсь быть джентльменом. — Прекрати говорить глупости, — фыркнула я. — Просто держись подальше от моей половины, и всё будет нормально. Крис рассмеялся и вышел из комнаты, давая мне возможность остаться наедине с собой. Я опустилась на кровать, уставившись в потолок. Пустота внутри меня не исчезала. Я думала о Торнтоне. Где он сейчас? В порядке ли? Вдруг раздался звук открывающейся двери. Крис вернулся, держа в руках телефон. — Джастина, — начал он мягко, — я позвонил в больницу. Я тут же поднялась, моё сердце замерло. — Капитан жив, — сказал он, подходя ближе и протягивая телефон. — Послушай. Я услышала голос врача, который подтверждал: состояние Торнтона стабилизировалось, он под наблюдением и идёт на поправку.  Эти слова будто сбросили с меня груз. Я села на край кровати, чувствуя, как слёзы накатывают на глаза. Но не от горя. От облегчения. Крис сел рядом и, не говоря ни слова, обнял меня. Его руки были крепкими, тёплыми, и я, впервые за день, позволила себе расслабиться. Слёзы текли по щекам, и я даже не пыталась их остановить. Он не говорил ничего, просто держал меня. И этого было достаточно.