Last order

       – Я читала, что на Чалкосе Жнецы быстро собрали свою жатву, а потом разбомбили его с орбиты, – сказала Солана, рассматривая необычное небо, в котором у золотистого горизонта завис крупный мрачный круг Селвоса – планеты, с которой Чалкос вращался друг вокруг друга. Сейчас Селвос полностью заслонял местное солнце и бросал прохладную тень на бескрайние степи. – Наверное, здесь сейчас совсем маленькое население. Жаль, потому что тут потрясающе.        – Посмотрим, что ты скажешь, когда придется выживать на этой планете с шестьюдесятью восемью часами в сутках. Даже турианец сгорит за десятки часов непрерывно жарящего солнца, – ехидно сказал Гаррус, продолжая просматривать записи со взломанных камер наблюдения, сидя на остановке общественного транспорта перед небольшим космопортом.        – А ты во всем неприятные вещи выискиваешь? – таким же тоном поинтересовалась Солана и запечатлела на инструметрон прекрасное небо с солнечным затмением. – Ах, кого я спрашиваю. Конечно же, да, ты тот еще пессимист.       Гаррус не ответил, пытаясь сосредоточиться на поисках. Наконец, он отыскал на записи клона, она вместе с человеком-мужчиной села к группе батарианцев в маленький белый челнок с пятнами ржавчины и вмятинами, и тот улетел. Нахмурившись, Гаррус открыл карту.        – Клон улетела не в ближайшее поселение, – проговорил он озадаченно. – Аэрокар свернул на трассу, которая ведет в Райнос, в прошлом крупный город, но сейчас почти разрушенный. Отсюда до него чуть больше четырехсот километров.       Солана оторвалась от созерцания неба и села рядом с Гаррусом на скамейку, заглянув в голографический экран его инструметрона.        – Почему именно туда? – поинтересовалась она. – Что там такого?        – Понятия не имею, – пожал плечами Гаррус. – Но выглядит так, будто у клона есть определенный маршрут.       Хм, Чалкос… Такое ощущение, будто Гаррус что-то о нем знал. Он припоминал, что во время войны «Нормандия» бывала здесь, но по какой причине, забыл. Они тогда по всей галактике летали.        – Насколько мы отстаем?        – Клон вылетела отсюда около пяти часов назад. Даже если будем спешить, не догоним, но хотя бы сильно не отстанем, – сказал Гаррус, деактивируя инструметрон.       Они забрались в арендованный аэрокар и помчались следом за клоном по трассе, ведущей в Райнос. Мимо проносились каменистые холмы с редкой, выжженой солнцем травой, большая груда Селвоса в небе медленно уползала за далекий горизонт, пока совсем не скрылась, открыв вид на ярко сияющий Мил, который тоже уже клонился вниз, прикрываясь тонкими серыми облачками.        – Что делаешь? – скучающе поинтересовался Гаррус, которому спустя два часа изрядно надоело наблюдать однообразные пейзажи и извилистую дорогу. Иногда зрелище разбавляли полуразрушенные необитаемые постройки или кратеры от бомбардировки с орбиты, но в них не было ничего интересного.        – Читаю.        – Почитай вслух.        – «Ты нарушила негласное правило нашего отряда», – прошептал он ей на ухо, и вибрация его субгармоник переливалась множеством тонов от недовольства до сладкого предвкушения. Чувствуя, как колени ослабевают от его близости, а голову заполняют мысли о том, как он этим самым голосом шепчет ей куда более неприличные вещи, она на несколько секунд зажмурилась, собирая всю свою волю и восстанавливая ледяное спокойствие, затем с вызовом вскинула голову и спросила: «Да? И как же вы накажете меня, сэр?»        – Достаточно.       Солана посмеялась.        – Не нравится?        – Я думал, там будет какая-нибудь научная работа, из слов которой я пойму лишь предлоги.        – Если бы я читала только их, давно сошла бы с ума. Иногда требуется что-то легкое, сладкое и романтичное, чтобы разгрузить голову.        – Мне казалось, ты не любитель романтики.        – В реальной жизни – да, но в книгах все так прелестно, что расслабляешься и отключаешь мозг, пока читаешь. А ты хоть что-нибудь читаешь в свободное время помимо всяких своих деловых отчетов?        – Таблицы доходов и расходов.        – О. Ты еще более скучный, чем я.        – Затягивает, между прочим. А иногда даже появляется интрига, если что-то не сходится, и получается детектив.        – Духи, я вообще никак не могу представить тебя в отношениях с кем-то. Как любитель техники, калибровок и таблиц смог заинтересовать кого-то настолько крутого, как коммандер Шепард?        – Да если бы я сам знал, – пробормотал себе под нос Гаррус, а затем чуть не утонул в воспоминаниях, как собирал с ней модели кораблей, как она устраивалась на его острых твердых коленях, будто это было самое удобное место в галактике, как подбирал ей рыбок для аквариума, чтобы сделать подарок, как расчесывал ее длинные черные волосы, как вез ее на крышу Президиума, чтобы показать ей прекрасный вид. Сейчас все эти воспоминания превратились в пульсирующий сгусток боли, который временами утихал и заглушался какой-то работой, но продолжал мучить где-то на фоне и никогда не исчезал.       Гаррус поскреб мандибулу, чтобы скрыть, как они сами собой опустились и дернулись. От внимания Соланы это все равно не ускользнуло.        – Я сказала что-то не то? – спросила она с виновато загудевшими субгармониками.       Гаррус покачал головой.        – Нет, все нормально.       Он отвернулся и закрыл глаза, надеясь заснуть, хотя понимал, что ему это вряд ли удастся. Спустя какое-то время Солана включила радио с тихой и спокойной электронной музыкой, и неожиданно ритмичная мелодия все же усыпила Гарруса.       Когда его затрясли, он неохотно открыл глаза и понял, что Мил окончательно скрылся за горизонтом и уже почти стемнело.        – Там дым! – Солана указала вперед. – Остановись.       На фоне синего неба темнели безжизненные руины домов – видимо, когда-то здесь находилось небольшое поселение. Возле стены одного из зданий, которое находилось близко к трассе, можно было различить светлое пятно, отблески огня и черный столб дыма.       Гаррус потянулся к панели управления, давая автопилоту команду остановиться в нужном месте, а когда аэрокар приблизился, торопливо выскочил наружу, чувствуя, как ему вдруг перестало хватать воздуха. Это был тот самый белый челнок с ржавыми пятнами, в который села клон, и сейчас он лежал покореженный, врезавшийся в стену дома. На передней смятой части плясали маленькие языки пламени.       Солана пробежала мимо Гарруса и заглянула в распахнутую дверцу. На ее руке вспыхнул фонарик инструметрона. Немного задержавшись, она забралась внутрь.       Гаррус на негнущихся ногах подошел ближе.        – Все мертвы, – с волнением и тревогой в субгармониках сообщила Солана.       Гаррус прислонился к неповрежденной задней части челнока, чувствуя, как вдруг закружилась голова. Опоздал.       Солана выбралась наружу.        – Кажется, они перестреляли друг друга, кто-то потерял управление, и челнок врезался в стену, – сообщила она.        – Перестреляли? – тупо повторил Гаррус. – Клон…       Солана от удивления широко развела мандибулы в стороны.        – Она была именно в этом челноке?       Она обернулась.        – А ты ее там не нашла?        – Нет.       Гаррус испытал острое желание сесть куда-нибудь. Он выдохнул, беря себя в руки. Нервы совсем расшатались.        – Три батарианца, один мужчина-человек, – сообщила Солана.       Гаррус зажег свой фонарик и вошел внутрь, задержав дыхание. Батарианец с простреленной головой в кресле пилота, пуля прошла через подголовник насквозь. Судя по углу, стреляли… С того пассажирского кресла, где сидел мертвый мужчина-человек. Посветив на стены, Гаррус заметил еще несколько вмятин от пуль на стенах. Похоже на хаотичную стрельбу и рикошет. Один батарианец лежал на полу с ошейником для рабов в руке. Третий – полулежал на сиденье. Клона действительно не было.       Гаррус покинул челнок и вдохнул пахнущий гарью воздух.        – Думаешь, это она всех убила? – спросила Солана и кашлянула, отходя подальше.        – Не знаю. Какой смысл было делать это здесь, в пустынном месте? Тут одни развалины, – Гаррус осмотрел постройки, от которых только стены и остались. – К тому же, это батарианцы, садиться к ним в челнок изначально было сомнительной идеей, и я почти уверен, что они сами спровоцировали перестрелку и аварию. Идем, нужно побыстрее найти клона.       Они вернулись в аэрокар, Гаррус снова поднял его в воздух и направил вперед.        – Если она пошла дальше по дороге, ее вполне мог кто-нибудь подобрать, – задумчиво проговорила Солана.        – Возможно. Но пока мы ехали вперед, нам почти не встретилось аэрокаров… – Гаррус замолчал и вытянул шею, когда их аэрокар взлетел на вершину холма. Перед ним открылась постепенно уходящая вниз и вдаль на десятки километров извилистая пустынная дорога и все те же бесконечные каменистые степи с редко встречающимися чахлыми деревцами и разрушенными постройками.        – Кажется, там что-то есть! – проговорила Солана. – Видишь?        – Да.       Вдалеке была заметна черная крохотная точка на обочине. Возможно, это и не был человек, расстояние огромное, в темноте плохо видно, но Гаррус надеялся, что это она.        – Духи. Что клон, что оригинал, вечно меня до инфаркта доводят, – сердито пробормотал он, наращивая скорость полета аэрокара.       Спустя какое-то время и больше десяти километров с места аварии можно было точно разглядеть человеческий силуэт, и вскоре Гаррус смог опознать клона по той же самой одежде, в которой она была на Ниминосе.        – Гаррус, – напряженно позвала Солана. – Как нам с ней себя вести? Чего от нее ожидать?        – Есть вероятность, что она лишь прикидывается невинной дурочкой, так что ожидай худшего. Но лучше все же попробовать завоевать ее доверие, так что будь хорошей приветливой турианкой. Не хочется силой вытаскивать из нее информацию, – сказал он, замедляясь.        – Поняла.       Аэрокар притормозил, поравнявшись с клоном, и та вдруг засуетилась, касаясь своего лица. Наверное, надевала визор. Шла она медленно, походка была какой-то слегка странноватой, возможно даже, хромающей. Рукав рубашки на плече наполовину оторван по шву, но никаких других повреждений заметно не было.       Гаррус опустил боковое стекло.        – А ты все так же любишь гулять ночью по опасным местам? – непринужденно поинтересовался он.       Клон повернула голову в его сторону, останавливаясь. Пришлось и Гаррусу остановить аэрокар.        – Мы знакомы? – спросила она нервно.       Вот это поворот.       Или тут настолько темно для человеческих глаз, что она ничего не видит? Да нет, небо еще не совсем черное, и даже светлое у горизонта.       Гаррус на всякий случай включил свет в салоне аэрокара, но Шепард… нет, не Шепард, клон, – напомнил он себе, продолжала на него вопросительно смотреть.        – Немного, – наконец, сказал он, но в ответ снова получил недоуменное молчание, поэтому решил подсказать: – Ниминос. Турианская колония. Троверон. Не помнишь? Да ладно, посмотри на это выразительное лицо со шрамами. Его сложно забыть.        – А. Ты тот турианец, который… – она замялась.        – Оказал тебе помощь в той подворотне, когда тебя другие турианцы побили.        – Потому что до этого меня побил другой турианец, и отобрал визор, из-за которого побили другие.       Гаррус услышал, как тяжело вздохнула Солана, и положил локоть на раму бокового окна.        – Я накормил тебя ужином. Это считается извинением и жестом глубокого раскаяния?        – Меня вырвало, еда была плохой.        – Еда была хорошей, это ты начала заглатывать ее как сумасшедшая. Кто виноват, что ты не смогла удержать ее в себе?       Солана кашлянула и выглянула из-за плеча Гарруса, чтобы ее было видно.        – Может, подвести? – дружелюбно предложила она. – До ближайшего города еще… – она уставилась в экран навигатора, – больше шестидесяти километров.        – Недалеко. Сама дойду.       Взявшись за лямки небольшого рюкзака, Шепард отправилась дальше. Гаррус отправил аэрокар за ней, соблюдая скорость ее ходьбы.        – Ты сейчас идешь со скоростью два километра в час, – сообщил он ей. – Сколько часов тебе потребуется, чтобы дойти?        – Не знаю, – хмуро ответила она.       Ну начинается, ее любимое «не знаю».        – Ты знаешь скорость и расстояние. Посчитай время.        – Э-э… Шесть километров в час…        – Нет, два в час.        – И шестьдесят километров…       Гаррус шевельнул мандибулами в ожидании, но все же не вытерпел и сказал:        – Раздели шестьдесят на два.        – Тридцать? – подумав, не очень уверенно сказала она.        – Тридцать часов. Через тридцать часов пройдет ночь, и ты сжаришься на солнце, потому что без перерыва ты идти не сможешь, тебе придется отдыхать и задерживаться.        – Тогда я пережду день в какой-нибудь тени. Тут иногда встречаются заброшенные дома, – упрямо сказала она.        – То есть, будешь больше шестидесяти часов без каких-либо припасов? Ты в курсе что это почти трое земных суток? У тебя хотя бы есть с собой вода, чтобы не умереть от обезвоживания?       Ответом ему было мрачное молчание. Гаррус переглянулся с Соланой.        – Эй, – снова позвал Гаррус.        – Турианец, отстань. Лети дальше, куда летел, – клон махнула рукой вперед.        – Ты хочешь скончаться в дороге?        – Я лучше скончаюсь в дороге, чем еще раз сяду в машину к незнакомцу.       Гаррус поскреб мандибулу.        – Мы пролетели какой-то белый челнок, который попал в аварию. Ты случайно не в нем находилась? – поинтересовался он.       Снова молчание. Духи, это начинает раздражать.        – Что там произошло? – спросил Гаррус. – Мы пытались найти выживших, но все оказались застрелены. Ты не ранена?        – Нет, – ответила она и поджала губы, поняв, что этим подтвердила свое пребывание в том челноке.        – Так что там случилось?        – Оставь меня в покое, пожалуйста. Ты пугаешь, – она нервно оглянулась, и Гаррус вдруг понял, что с ее точки зрения происходящее действительно жутко выглядит – она спокойно шла по обочине, и тут два каких-то незнакомых турианца останавливаются и начинают приставать. А вокруг на десятки километров нет никого.       Гаррус повернулся к Солане.        – Твоя мордашка не такая страшная, как у меня, – тихо проговорил он. – Попробуешь ты?       Она кивнула и вытянулась, чтобы Шепард ее увидела.        – Эй, меня зовут Солана. А как тебя зовут? – поинтересовалась она.        – Это неважно.        – Если что, она в курсе, что ты – клон, – вмешался Гаррус. – И про твои синие глаза тоже знает, и заметь, нас это ни капли не волнует.        – Почему? – настороженно спросила Шепард.        – А почему должно? – пожала плечами Солана. – На хаска ты больше ничем не похожа, убить нас не пытаешься, разум и воля все еще при тебе.       Клон сняла визор с лица, опустив взгляд, и потерла за ушами. Гаррус припоминал, что когда-то давно Шепард говорила, что долго носить визоры неудобно, потому что уши начинают болеть. Так как у турианцев ушных раковин не было, а визоры крепились по-другому, пришлось поверить в эту небольшую странность на слово.        – Забирайся к нам, мы подкинем тебя до города. Нам по пути, – предложила Солана. – Мы на передних сиденьях, ты – на заднее. Мы даже не дотянемся до тебя.       Шепард потерла лоб и сжала его пальцами.        – Заткнись, – едва слышно прошипела она, и Гаррусу показалось, что он ослышался.       Но Солана развела мандибулы, тоже это услышав.        – Прости, что?        – Что? О, нет, – смущенно произнесла Шепард, – ничего. Это я себе.       Она крепче вцепилась в лямки рюкзака.        – Тогда садись к нам, мы сейчас остановимся, – сказала Солана.        – Нет.       Ответ был полон решительности, и было бы слишком странно и подозрительно продолжать настаивать сесть в аэрокар.        – Как хочешь, – проговорил Гаррус. – Мы поедем рядом, так что, если устанешь или передумаешь – зови.       Он поднял стекло бокового окна и откинулся на спинку кресла.        – Мы ведь не можем просто затолкать ее в салон и допросить? – вздохнул он.        – Ты сам только что решил, что нет. Заманим ее к нам другими способами, например, водой, которую мы купили в космопорте, или же просто подождем. Смотри, как она идет. Я хоть и не специалист в человеческой анатомии, но их средняя скорость должна быть раза в два больше. Она устала, у нее болят ноги, или ей обувь натерла. У нее нет шансов дойти до города живой самостоятельно.        – Ладно, подождем, – уныло сказал Гаррус.       Аэрокар тихо продолжил лететь со скоростью человеческого шага. Гаррус взял бутылку с водой, намеренно долго откручивал крышку и неспешно пил, краем взгляда отметив два синих огонька за окном. Теперь клон убедилась, что у них действительно есть вода.       Затем Гаррус выпрямился, пытаясь размять одеревеневшую от долгого сидения спину, и покрутил головой, разминая шею. Может, ему тоже выйти и пройтись рядом с клоном? Может, получится убедить ее, что он ничего плохого ей не сделает.        – Она так непохожа на коммандера Шепард, – понизив голос, произнесла Солана, все еще поглядывая в окно. – Если бы ты не сказал, я бы не узнала ее, хотя много раз видела ее лицо в новостях.        – Угу, – лениво произнес Гаррус, избегая смотреть на клона, пока она была без визора. – У нее другая прическа и цвет радужки, нет шрамов от имплантов, глаза не накрашены и поведение отличается, все эти мелочи в совокупности сильно влияют на восприятие внешности.       Гаррус откинулся на спинку сиденья, вытянув ноги и сложив руки на груди.        – Я знаю ее только по отрывкам из интервью. Расскажешь о ней что-нибудь более… настоящее? – попросила Солана.        – Чего это тебя вдруг заинтересовала Шепард? Раньше ты и слышать о ней ничего не хотела.        – Раньше ее не было рядом, и я могла делать вид, что ее не существует.        – Так ее и сейчас нет. Это клон.        – Но скоро мы найдем оригинал. Я хочу знать, что в ней такого.       Впервые на памяти Гарруса Солана проявила интерес к самой Шепард. Он не особо хотел говорить о ней, но он очень хотел бы, чтобы они хотя бы не испытывали друг к другу неприязни. Ему достаточно строгого отца, которому не нравились ни люди, ни Спектры, и который вряд ли примет Шепард.        – Она невероятная, – после небольших раздумий сказал он. – Когда я косячил, вытаскивала меня даже в ущерб себе, и никогда не требовала ничего взамен. И всегда видела во мне что-то, чего не видел я сам. И вообще, видела во всем… что-то. Мне бы хотелось увидеть мир ее глазами.       Гаррус посмотрел в боковое окно на клона, та медленно шла, опустив голову. Гаррус рассматривал ее долго, изучая черты лица, пока она, словно что-то почувствовав, не подняла взгляд. Духи, что же Миранда с ней сделала?       Он чертовски устал. Ждать, работать, летать по колониям, воевать, тревожиться о Шепард, о ее лечении, о Миранде, Лиаре, лаборатории, и вообще жить.       Вздохнув, Гаррус закрыл глаза. Тихая музыка на радио постоянно прерывалась помехами, и он ее выключил, остался лишь мягкий урчащий шум двигателя аэрокара. Вслушиваясь в него, Гаррус медленно начал снова проваливаться в сон, изредка приоткрывая один глаз, чтобы убедиться, что клон все еще идет рядом.       А когда он в очередной раз глянул на нее, никого не обнаружил. Встрепенувшись, он оглянулся по сторонам, заметив заснувшую Солану, но клона нигде не было.       Проклятье, как долго они уже спят?        – Солана, – позвал Гаррус, взяв ее за плечо. – Клон пропала.       Она мгновенно подскочила и удивленно обернулась.        – Впереди ее нет. Надо назад, – сказала она, но Гаррус уже поворачивал.       Он пролетел всего километр, пока не остановился на парковке заброшенного придорожного заведения. Здание состояло из неплохо сохранившихся блоков, только окна были выбиты, и на земле мусор в виде оберток, бумажных стаканчиков и жестяных банок. Автоматические сломанные двери застыли в раскрытом положении, и Гаррус заглянул внутрь, осветив лучом фонаря терминал, несколько разграбленных торговых автоматов с разбитыми стеклами и полупустые прилавки, где остались лишь самые бесполезные для выживания товары.        – Посмотрю в соседних помещениях, – тихо, не желая нарушать мертвую тишину заброшенного места, сказал Гаррус.       Солана кивнула и продолжила осматривать ряды прилавков, а Гаррус ускользнул в открытый дверной проем, ведущий в другой блок.       В нем когда-то располагалось кафе, луч фонаря выхватил из темноты грязную барную стойку с разбитой рамкой голоэкрана на стене, затем луч скользнул к стене с прямоугольными, такими же пыльными и замусоренными столиками с угловыми диванами.       Гаррус сделал несколько шагов вдоль столов, рассматривая на них опрокинутые стаканы, грязные тарелки, на некоторых из которых сохранились засохшие остатки еды – видимо, вторжение Жнецов застало посетителей за приемом пищи. Обивка диванов тоже была покрыта слоем пыли, а в некоторых местах – старыми пятнами крови. На полу и стенах – пулевые отверстия и тоже брызги крови, но не было тел хасков. Местные перебили друг друга за ресурсы?       На одном из столов Гаррус заметил тусклый фантик от какого-то батончика и вскрытую маленькую коробку с белоснежной бумажкой, ярко выделяющейся на фоне всего остального. Рядом лежал канцелярский степлер. Явно не то, чем обычно питаются.       Шагнув к этому столику, Гаррус наклонился, посветил вниз и раздвинул мандибулы в усмешке.        – От кого прячешься? – поинтересовался он.        – От тебя, – ответила клон.       Ее сердце билось так быстро, словно она только что пробежала марафон.        – Чтобы спрятаться от меня, тебе нужно быть более изобретательной, – сказал Гаррус. – Вылезай оттуда, а то я чувствую себя маньяком, преследующим жертву.        – Для меня все так и есть, – сказала она, но все же выбралась из своего убежища и села на диван.        – Ладно, – вздохнул Гаррус, – и что же мне нужно сделать, чтобы загладить вину за избиение?        – Исчезнуть и больше не появляться. Я уже сказала тебе все, что знаю.        – А мне кажется, ты немного соврала.        – Неправда, – пробормотала она, придвинув к себе коробку со степлером.       В темном дверном проеме мелькнуло светлое пятно, которое в следующую секунду превратилось в Солану. Гаррус кивком указал ей на Шепард. Черт, нет, не на Шепард. На клона.        – Чем ты тут занимаешься? – спросил Гаррус, сев напротив.        Клон внимательно изучала инструкцию на бумаге, подсвечивая ее своим инструметроном.        – Хочу воспользоваться степлером.        – Зачем?        – У меня рукав порвался, – она прикоснулась к почти оторванному рукаву рубашки.        – Хм, это, конечно, не мое дело, но мне кажется, нитка с иголкой тут бы больше подошли.       Шепард коротко и сердито взглянула на Гарруса светящимися в темноте глазами, и тут же снова их опустила, прикрыв жуткое неестественное свечение ресницами.        – Я их не нашла, – она отложила инструкцию и взяла в руки скобы.       Какое-то время Гаррус просто наблюдал, как она, продолжая заглядывать пустым взглядом в инструкцию, изучает ее и хмурится, как пытается вставить скобы и как тестирует степлер на обертке. Вместо скобы на ней появлялась лишь вмятина, и тогда клон принималась все переделывать, постоянно отвлекаясь на любое движение Гарруса или Соланы за его спиной, или же иногда вообще застывая.        – Ты вставляешь неправильно, – наконец, сказал Гаррус, потеряв терпение. – Дай мне.       Она послушно подвинула к нему это барахло, видимо, потеряв надежду самой что-то сделать. Заглянув в инструкцию, он быстро разобрался, вставил скобы как нужно и продырявил обертку. Затем вернул степлер Шепард, и она сняла рубашку.        – Я куплю тебе хоть десять таких рубашек, если ответишь на мои вопросы, – сказал он.        – Мне не нужно десять, их некуда будет положить.       Раздался звонкий щелчок степлером.        – Ты получишь столько рубашек, сколько сама захочешь. И еду.        – Но я не знаю, что еще тебе сказать.        – Просто давай снова побеседуем.       Ее выражение лица сделалось таким несчастным, какое Гаррус у Шепард еще никогда не видел.        – Только не сейчас. Я очень устала, у меня голова пустая и дырявая, я ничего не соображаю, – она раздраженно хлопнула себя по голове.        – Тогда как насчет полететь с нами? – предложила Солана. – Отдохнешь, выспишься. Лево-еды, к сожалению, у нас нет, но есть вода.       Снова щелчок. Гаррус видел, что она колеблется.        – Нет, – с усилием произнесла она.       Щелчок.        – Если боишься, мы можем уступить тебе место водителя. Если тебе вдруг что-то не понравится, ты в любой момент сможешь остановиться и выйти.       Она горько усмехнулась.        – Вы оба вооружены. Если я захочу выйти, я не успею это сделать.        – Если бы мы хотели тебя пристрелить, что нам мешает сделать это прямо сейчас? – заметил Гаррус.        – Информация.        – Тогда зачем нам стрелять, когда ты будешь в аэрокаре?       Щелчок.        – Послушай, – начал Гаррус, – если бы мы были настроены враждебно, могли бы просто вырубить тебя, закинуть в аэрокар и увести куда угодно, и никто нам не помешал бы. Но мы продолжаем сидеть здесь и уговаривать тебя.       Она задумалась. Щелкнула степлером еще раз и опустила руки, Гаррус заметил на них характерные для людей крохотные пупырышки, которые возникали при холоде. Шепард объясняла это явление каким-то устаревшим эволюционным механизмом, защищающим в древности от замерзания, и который сейчас уже не работал.       Клон продолжала неподвижно сидеть, кусая потрескавшиеся, с мелкими ранками губы, и Гаррус почти физически мог видеть ее внутреннюю борьбу.        – Ладно, – наконец, произнесла она, рассматривая свою заштопанную рубашку.       Гаррус подавил порыв в облегчении выдохнуть.        – Отлично, – сказал он, поднимаясь. – Тогда идем.       Они устроили клона на заднем сиденье, Гаррус протянул ей нераспечатанную маленькую бутылку с водой. Открутив крышку, Шепард сделала один глоток, второй, третий, и не остановилась, пока не выпила все.       Аэрокар полетел дальше по трассе, Гаррус настроил скорость поменьше, чтобы не долететь до города слишком быстро. Солана обернулась назад.        – Так что случилось с тем челноком, на котором ты летела? – поинтересовалась она.        – Батарианцы согласились подкинуть меня и еще одного человека до… Рейеса…        – Райноса.        – В оплату они потребовали сутки помогать им на какой-то стройке. Но когда до города осталось недалеко, они сказали, что мы будем работать не сутки, а всю жизнь. И еще смеялись так над нами… А потом достали ошейники и попытались надеть. Я сопротивлялась, и меня прижали к полу. А когда тот человек вдруг достал пистолет, и все начали стрелять… Поэтому я осталась жива. И спряталась под сиденьями. А потом челнок врезался, и я сразу ушла.       Солана, тяжело вздохнув, потерла лоб.        – Ты в курсе, что существуют нормальные сайты с проверенными попутчиками с подтвержденной информацией, отзывами и оценками?        – Они берут дороже, и там еще этот… сбор.        – Комиссионный?        – Да.        – Ладно, а что с тем другим попутчиком? Турианцем по имени Метиан Лукур, который привез тебя на Ниминос.        – А что с ним? – спросила Шепард. – Вроде нормально долетели.       Гаррус приподнял надбровные пластины. Недоумение в ее голосе было искренним.        – Он в больнице с сотрясением, – сообщил Гаррус. – Его увезли на скорой из космопорта. Что случилось во время полета?        – Он… Мы сидели в кабине пилота, разговаривали, – в замешательстве проговорила клон. – Он болтливый был. О себе что-то рассказывал, но не помню, что. Спрашивал меня о всякой ерунде.        – Какой именно?        – Кто такая. Есть ли семья. Чем занимаюсь… Зачем мне на Ниминос. Есть ли у меня там знакомые. Встретит ли меня кто-нибудь.       Гаррус обменялся тревожным взглядом с Соланой и обернулся к заднему сиденью, выглянув из-за спинки и в тесноте случайно соприкоснувшись боковыми отростками гребня с длинным внешним концом мандибулы Соланы. Губы Шепард вдруг растянулись в улыбке, она посмотрела синими глазами сначала на Солану, затем на Гарруса, и обратно.        – Вы такие одинаковые. Забавно. Брат и сестра?        – Э-э, да, – произнесла Солана, озадаченная внезапной сменой настроения. – Так что с твоим попутчиком? Вы говорили, а потом что?       Улыбка застыла на лице и медленно исчезла, глаза чуть расширились и остекленели.        – Плохо помню…        – Постарайся вспомнить.        – Он казался мне дружелюбным. Вроде… Он положил руку мне на колено. И сказал… что-то типа, что с землянками ему больше нравится это делать. Не знаю, что за «это», я так и не поняла.       Гаррус вдруг почувствовал, как все тело содрогнулось от пробравших его злобных субгармоник, вырвавшихся наружу глухим тихим рыком, и Шепард окаменела. Гаррус тут же постарался замаскировать рык кашлем, и для убедительности кашлянул еще раз.        – Прошу прощения, немного болит горло, – соврал он, взяв из подстаканника возле кресла бутылку с водой. – В Шокуо не самый чистый воздух.       Шепард кивнула, расслабившись.        – Ага, он там ужасно вонючий. Я всего несколько часов им дышала, пока мне не выдали на работе респиратор, и потом еще сутки кашляла.       Что еще за работа?        – Так, подожди, не отвлекайся, – сказала Солана. – Что было дальше с турианцем?        – Я не знаю. Не могу вспомнить, о чем мы дальше разговаривали. Вроде… – она утихла, а затем похлопала себя по лбу и едва слышно пробормотала себе под нос: – Давай же, думай. Думай.       Мандибулы Соланы мелко дрогнули, Гаррус сел прямо, хмуро уставившись в лобовое стекло. Явные проблемы клона с памятью больше невозможно было игнорировать. А если она притворялась, то это было очень убедительно.        – Помню его лицо близко, – наконец, продолжила она. – Он больно держал меня за руки… – ее лицо вдруг переменилось, словно до нее наконец-то дошло, о каком «это» говорил ей Лукур. – А потом я убежала с корабля.       Намеренно или нет, она пропустила целый кусок из своего рассказа, тот самый, который и нужно было узнать. Но если она каким-то образом смогла дать отпор, случайно или нет нанесла турианцу травму, как корабль потом приземлился? Ведь все это, скорей всего, произошло во время пути.        – Но вы должны были связаться с диспетчером космопорта, – сказал Гаррус. – И посадить корабль. Ты помнишь этот процесс?        – Нет. Хватит меня об этом спрашивать.       Только что клон с готовностью отвечала на все вопросы, но сейчас ее голос вдруг стал сухим и безжизненным, и она снова замкнулась, отодвинувшись к краю сиденья и сложив руки на груди. Кажется, всплывшие воспоминания заставили ее сильно встревожиться.       Гаррус вдруг поймал себя на том, что верит каждому ее слову. У него не было причин не верить, он знал, что Лукур ему многое не сказал.        – Мы должны убедиться, что он ничего тебе не сделал, – произнесла Солана, и ее субгармоники зарокотали мягко и успокаивающе.        – Мне – ничего. Я была в порядке, когда покидала корабль.        – А… э-э, ты же не была раздета? Может, у тебя что-то болело?        – Нет. Помню, что просто хотела побыстрее покинуть корабль.        – А…        – Хватит допросов, – резко произнесла она.       Гарруса как током ударило, настолько командные интонации были похожи на его Шепард, и на секунду ему вдруг показалось, что она, живая и настоящая, сидит прямо за ним.        – Ни в коем случае больше не летай с кем попало, это и до войны не было безопасно, – строго сказала ей Солана. – Пока что тебе везло, но так будет не всегда, однажды тебя могут убить, взять в рабство или в лучшем случае просто изнасиловать и где-нибудь оставить. Либо сиди на месте, либо покупай билет на общественный транспорт, или ищи проверенных попутчиков, ты поняла?       Опять молчание. Солана еще какое-то время буравила клона взглядом, ожидая хоть какого-то ответа, но та отодвинулась к дверце, словно желая просочиться через нее наружу из аэрокара. Гаррус подумал, что клон, возможно, сейчас задумалась о том, какую же опасность для нее таят ее нынешние попутчики.       Или это все же потрясающая актерская игра. Строит из себя несчастную и никому не доверяющую деву в беде… Чтобы что? Усыпить бдительность Гарруса? Зачем? Намеренно ли она не рассказала, что сделала с Лукуром? Повредил ли он голову во время сопротивления, или Шепард сама ее пробила? Врала ли о том, что случилось в челноке? Ведь в обоих случаях она осталась невредима, а ее спутники пострадали. Но в челноке Гаррус видел ошейник для рабов.       И тот чертов турианец… В его подлых намерениях Гаррус не сомневался ни капли, иначе он не стал бы недоговаривать, что летел с кем-то, и что травма – всего лишь случайность. С людьми он любит, скотина. Изнасилование по законам Иерархии было одним из самых тяжелых преступлений, за такое выдирали мандибулы. Наверняка Шепард не первая жертва, но никаких доказательств вины не было… Проклятье, неужели придется оставить его безнаказанным? Нет, контакт офицера Арнус у Гарруса сохранился, позже даст ей наводку, пусть займется этой тварью.       Солана вдруг снова обернулась к задним сиденьям, изучая клона. Гаррус хмуро смотрел вперед, на темное небо, на приближающиеся темные силуэты зданий с редкими огоньками. Райнос был уже близко.        – Что? – глухо спросила Шепард.        – Ничего, – ответила Солана. – Просто у тебя такое интересное подвижное лицо. Я никогда так долго не разговаривала с человеком, и не смотрела на него вблизи. А ты можешь еще раз улыбнуться?        – Нет.        – А просто открыть рот? Я хочу посмотреть на твои зубы.        – Сол, что ты несешь? – спросил Гаррус.        – Ты знаешь, что у людей зубов почти в два раза больше, чем у нас? И что без специального лечения новый зуб на месте выпавшего не вырастает?        – Не вырастает?       Как-то он упустил эту деталь из вида при изучении человеческой анатомии.        – А еще они кажутся на первый взгляд одинаковыми, но на самом деле у них разные формы, предназначенные для разных функций – резцы, клыки и жевательные зубы.       Об этом Гаррус знал. Изучил их, так сказать, опытным путем. Своим языком. Солане лучше этого не знать.        – Их зубы только выглядят тупыми, а на самом деле могут прокусить даже кожу и мышцы турианца, – добавила Солана.        – Спасибо за предупреждение, теперь я буду более осторожен с людьми, – сказал Гаррус и взглянул на клона. Выражение ее лица было нечитаемым. – А ты прекрати интересоваться чужими ртами, это невежливо.        – Да я же просто смотрю. И нос такой необычный… Спинка почему-то изгибается не по форме черепа, как у турианцев, – для демонстрации Солана сложила ладонь в перевернутую лодочку, а затем выгнула ее, – а наоборот. Я слышала, что люди считают такие носы милыми, это правда?        – Солана, – вздохнул Гаррус. – Ты не думаешь, что смущаешь ее?        – Извини, если как-то оскорбила, – с сожалением проурчала она клону. – У меня нет опыта общения с инопланетянами. Ох, я лучше просто заткнусь.       Она снова села прямо в своем кресле, сложив руки на коленях, и изредка барабанила по ним кончиками когтей, продолжая бороться с любопытством.       Аэрокар полетел мимо первых построек по неравномерно освещенным улицам. По плавным изгибам форм зданий было понятно, что город когда-то строился азари, что неудивительно – Чалкос был азарийской колонией. Сейчас от изящной архитектуры практически ничего не осталось, все лежало в руинах, на улицах валялись одинаковые изогнутые, когда-то белоснежные балки, и Гаррус предположил, что когда-то они могли быть каркасом для навесов от жарких солнечных лучей. Сбоку, над крышами домов, виднелись шестигранные крупные ячейки полуразрушенного купола гигантских размеров. В некоторых местах на земле чернели крупные воронки, в темноте казавшиеся входом в бездну. Город на первый взгляд казался полностью вымершим, но сбросивший скорость аэрокар иногда проплывал мимо уцелевших обжитых участков, где было более-менее прибрано, отремонтировано и освещено, на улицах можно было заметить местных жителей. Эти участки казались островками жизни в жутком мертвом городе. Автопилот пришлось на всякий случай сменить на ручное управление – путь запросто мог преградить упавший поперек улицы фонарь или какая-нибудь крупная балка.        – Неужели здесь кто-то живет? Выглядит ужасно, – ошеломленно произнесла Солана, субгармоники вплетали в ее голос печаль. – Как Сипритин сразу после войны, но там хотя бы идет восстановление. Почему это место забросили? Кажется, здесь даже хуже, чем в Шокуо.       На это у Гарруса не было ответов. Вместо этого он оглянулся к Шепард, изучающей город широко распахнутыми глазами, и сейчас они казались как никогда большими.        – Эй, – позвал он. – Тебе в какое-то определенное место нужно?       Она с некоторым усилием оторвала взгляд от разрухи, и Гаррусу показалось, что он видит в ее глазах страх.        – Просто высади меня где-нибудь.       Ее побелевшие губы были плотно сжаты.        – Ты серьезно? Высадить где-нибудь?       В темном разрушенном городе, где ночь будет длиться еще около двадцати часов? Да она сама нарывается на опасность.        – Да. Дальше я сама разберусь.        – Мы собираемся найти здесь ночлег, – сказала Солана. – Я думала, ты останешься с нами.        – Ни за что.        – Почему?        – Ты сама говорила не связываться с непроверенными попутчиками. Я не знаю вас.       Солана раздраженно шевельнула мандибулами.        – Но ты знаешь нас. Мы же вроде неплохо доехали. Поговорили, дали тебе воды, не попытались убить, похитить, или взять в рабство.        – Сначала все кажутся хорошими, – мрачно отозвалась клон. – Я не останусь с вами, найду себе ночлег сама. Вы же не будете удерживать меня силой? – настороженно спросила она.       Гаррус не хотел ее отпускать. Пока он пытался найти ее на Корлусе, постепенно сходил с ума. Ему жизненно необходимо было расспросить клона о лаборатории и о Шепард, но роль положительного доброго турианца он сам выбрал для себя. Пусть это всего лишь клон, он не хотел причинять ей никакого вреда. Это относилось даже к тому агрессивному клону с Цитадели, он испытал огромное облегчение, когда Шепард не взяла Гарруса с собой отвоевывать угнанную «Нормандию».       Напряженное молчание слишком затягивалось, еще немного, и клон, наверное, решит, что они похищают ее, в панике попытается сбежать и больше на контакт не пойдет.        – Ладно, как хочешь, – торопливо сказал Гаррус. – Только подожди немного.       Он остановил аэрокар возле группы домов, в окнах которых горел свет, и вышел. На отремонтированных чем попало фасадах сияли редкие мелкие вывески, сообщающих об услугах, оказываемых здесь, на одной из скамеек мирно болтали две азари, возле одного из выходов стоял человек с электронной сигаретой и выдыхал клубы белого пара. Где-то звучала музыка из радио.       Гаррус быстро отыскал крохотный магазин с одеждой, работающий несмотря на ночь – наверное, местные с такими продолжительными сутками придерживались какого-то своего особого расписания. Помещение магазина походило на маленькую бетонную коробку, заполненную вешалками с одеждой, которые стояли так тесно, что Гаррус, протискивающийся между рядов, чувствовал себя огромным неуклюжим элкором. Женские рубашки оказались здесь только каких-то непрактичных светлых цветов, поэтому пришлось купить мужскую черную. Размер Гаррус постарался подобрать не тот, что имела Шепард, а тот, что был сейчас у ее одежды. Купив рубашку у немолодой продавщицы, недовольной тем, что ее оторвали от просмотра сериала на экране инструметрона, Гаррус встал у выхода, достал припрятанный в пластинах брони ножик и аккуратно распорол шов у края рубашки, а затем сунул внутрь крохотный жучок, который был приобретен еще на Корлусе как раз вот на такой случай. Затолкав устройство поглубже, Гаррус сложил рубашку аккуратно, как было, упаковал, и вернулся к аэрокару.       Открыв боковую дверцу со стороны клона, он вручил ей шуршащий пакет.        – Вот. Аванс за информацию, – сказал он. – Встретимся завтра и поговорим.        – Ладно. Где и когда?        – Никому из нас этот город не знаком, так что предлагаю встретиться здесь же, через… четыре часа устроит?        – Нет, через пятнадцать. Мне нужно поспать и найти для этого место.       Гаррус неохотно согласился.       Клон взглянула на время, чтоб запомнить, сделала отметку на карте, а потом быстрым шагом ускользнула во мрак.