Last order

      Гаррус проводил исчезнувшего в темноте клона обеспокоенным взглядом, а затем проверил работу жучка, активировав инструметрон. Судя по скорости, она побежала, виляя между зданиями, словно опасаясь преследования.        – Черт, я не знаю, она храбрая или глупая? – сердито спросила Солана. – Предпочла уйти на эти жуткие улицы вместо того, чтобы остаться с нами, с двумя милыми, дружелюбными турианцами!        – Я подложил жучок ей в рубашку, – сообщил Гаррус.        – Отлично, потому что я понятия не имею, как бы мы искали ее здесь, среди этой разрухи. Чувствую себя так, будто попала в фильм о постапокалипсисе.        – Ну, магазин с одеждой тут есть, думаю, и другие блага цивилизации тоже найдутся.       Он забрался в аэрокар и направил его вперед, сверяясь с отметкой на карте инструметрона.        – Куда мы летим сейчас?        – Будем держаться поближе к Ш… к клону. Если на нее нападут, надеюсь, услышим.        – Может, надо было все-таки силой удержать, – пробормотала Солана. – Или настоять, или подкупить чем-нибудь. И кстати, хочу кое-что спросить – а оригинальная Шепард ведь не так себя вела? Я видела ее интервью, она очень четко и без заминки выражала свои мысли, а клон… У нее проблемы с памятью и мышлением, она рассеянная и легко отвлекается, с трудом подбирает слова и не может строить длинные предложения. Похоже на когнитивные нарушения.        – Я тоже это заметил, – мрачно произнес Гаррус.        – У Шепард ведь не было ничего подобного?        – Нет, конечно. Она легко могла кого-нибудь процитировать, держала в голове огромный объем информации и запросто могла в уме посчитать, на сколько дней мне хватит двух тысяч банок тушенки.        – Что, прости? Какая еще тушенка?        – Это пример, – отмахнулся Гаррус. – У клона действительно проблемы с головой.        – Поэтому я подумала, – вдруг неуверенно произнесла Солана, – самой большой проблемой в восстановлении Шепард был мозг. Но ты упоминал, что в последнем отчете говорилось об успехах в лечении, но при этом оно не было закончено.        – Сол, ты что, хочешь сказать, что этот клон – настоящая Шепард?        – У обеих проблемы с мозгом. Она могла просто еще не до конца восстановиться, и мало ли что ей в той лаборатории сказали. Разве мы можем верить этому на слово?       Гаррус фыркнул.        – Это не Шепард. У меня есть сразу два объяснения. Первое – если это клон, который мне встречался на Цитадели, у нее тоже может быть поврежден мозг, и даже посильнее, чем у самой Шепард. Падение с огромной высоты из летящего корабля, сама понимаешь. Тут синяками не отделаться. Второе – Миранда испытывала на клоне свое экспериментальное лечение, и оно, чтоб ее черт побрал, основано на технологиях Жнецов. Глупо было бы думать, что только светящиеся глаза стали побочным эффектом. Хаски – это тупые пустышки, и измененные люди Цербера тоже не отличались сообразительностью, они всегда использовали одну и ту же тактику, и какой-то хитрости от них было не дождаться, они были просто послушными марионетками. Лекарство Миранды негативно повлияло на мозг клона. Неудачный эксперимент. Не знаю только, для чего клона выпустили.       Духи, только бы с настоящей Шепард ничего подобного не произошло, только бы Миранда не опробовала на ней это жуткое лечение. Надо было с самого начала подробно расспросить ее, что именно она собирается делать.        – Я не так много знаю о хасках и том клоне с Цитадели, – произнесла Солана, – но звучит убедительно. И жутко. Ну вот, теперь мне жалко клона. Может, я смогу ей как-то помочь?        – Делай, что угодно, если это поможет ее разговорить.        – М-м… Подумаю над этим.       Гаррус продолжил следовать за клоном, держась от нее чуть на расстоянии. Та бродила, петляя, пока надолго не остановилась в каком-то здании. Так как ни криков, ни звуков выстрелов или другого шума борьбы слышно не было, можно было предположить, что она устроилась где-то тут по собственной воле, а не кто-то заставил ее прилечь. Минуты шли, Шепард по-прежнему не двигалась, и Гаррус решил, что можно подыскать себе место для сна, или, в крайнем случае, переночевать в аэрокаре. К счастью, до этого не дошло, в ближайшем жилом квартале местный житель указал ему на какой-то отель, находящийся чуть поодаль. Небольшое здание, как оказалось, принадлежало банде батарианцев, в холле обнаружился вооруженный отряд бойцов в потрепанной дешевой броне, играющих в карты. На первый взгляд порядка здесь не было вообще никакого, ресепшен пустовал, только один из батарианцев отделился от группы, чтобы поговорить с Гаррусом и Соланой, и заломил довольно большую цену за сутки, оправдываясь тем, что сутки здесь длинные, в городе полно мародеров, а этот отель – практически единственный охраняемый и самый безопасный в Райносе, и даже парковку предоставят с гарантией, что аэрокар никто не угонит, не разобьет и не ограбит.        Выбора не было, пришлось соглашаться на то, что есть. Рисковать и разделяться с Соланой Гаррус не стал, они сняли двухместный номер с разными кроватями, который оказался похож то ли на казарму, то ли на общежитие – стены с ободранными обоями, окно без штор или жалюзи, минимум мебели, горки пыли и другого мелкого мусора по углам. Во встроенном шкафу оказались пыльные полки, грязные куски тех самых содранных со стен обоев и деревяшки с непонятными обломками, похожими на части мебели. Чуть позже батарианец снова объявился, кинув два мешка с комплектами постельного белья и полотенцами.        – А вода здесь есть? – спросила Солана, на что батарианец усмехнулся, обнажив ряд острых мелких зубов.        – Три раза в сутки по одному часу. С трех, с двадцати пяти, и с сорока семи.       Он ушел, и Солана тяжело вздохнула.        – Все хуже и хуже. Гаррус, в следующий раз мы полетим на совсем необжитую планету с повышенным уровнем опасности?        – А ты хочешь? Только скажи, я как раз знаю парочку, где жить будет особенно невыносимо, – сказал Гаррус, вынимая белье из пакета.        – Нет. В принципе, вода три часа в сутки – это уже неплохо. Лучше, чем если бы ее совсем не было,– сказала Солана, заправляя свою постель. – Электричество тоже есть, но тут холодно.        – В этот раз, к сожалению, без климат-контроля. Порадуйся, что ты в броне, иначе пришлось бы выпрашивать у батарианцев еще десяток одеял.       Солана вдруг коротко вскрикнула, и Гаррус моментально выхватил пистолет.        – Духи! – выдохнула она и наклонилась под кровать.        – Ты чего вопишь?       Он увидел какое-то движение под ногами Соланы, а затем она поднялась, держа на руках глазастого толстого зверька.        – Этот щенок цапнул меня за ногу, у меня чуть инфаркт не случился!       Щенок варрена, моргая круглыми желтыми глазами, раскрыл огромную пасть словно в улыбке, вывалив длинный заостренный язык. Гаррус ослабил хватку на пистолете, а затем убрал его обратно на пояс.        – Вынеси его за дверь.        – Но он такой милый.        – Это пока. Батарианцы дрессируют из них машины для убийств, так что не рискуй и убери его подальше, если не хочешь, чтобы он перегрыз тебе глотку ночью.        – Ты параноик, – раздраженно сказала Солана, но все же вынесла щенка в коридор. – Доволен?        – Вполне.       Закончив заправлять кровать, Гаррус скомкал одеяло так, чтобы подложить его под поясницу, и завалился поверх него.        – Подожди, ты куда? Таблетки забыл, инъекцию нужно сделать. Снимай броню.       Он надеялся, что Солана об этом забыла. Тяжело вздохнув, он неохотно поднялся.        – Не кряхти как старый дед, – сказала она, распаковывая сумки. – И вот, съесть не забудь.       Она кинула ему упаковку декстро-пайка.        – У нас не так много припасов, в целях экономии предлагаю пропустить прием пищи, – произнес он. – Но ты ешь, если хочешь.        – Гаррус, не беси меня, – сердито сказала Солана.       Гаррус неохотно распаковал плитку, отломил кусок и сунул в рот, понимая, что позже от еды у него, скорей всего, начнет болеть живот. В последнее время так иногда бывало.       Продолжая неспешно есть, он снова глянул на карту инструметрона, отметка все еще находилась на том же месте. Правильно ли он поступает, что идет на поводу у клона? Не найдет ли завтра ее труп? Не сбежит ли она еще раз? Чем больше Гаррус об этом думал, тем больше сомневался в принятом решении. Нужно было наплевать на все ее протесты и самому похитить, и плевать, как она будет к нему после этого относиться, плевать на ее лицо и голос Шепард, нужно просто любым способом раздобыть информацию. Шепард, возможно, прямо сейчас нуждается в помощи, пока Гаррус тут возится.       Завтра он точно вытащит все сведения, какие получится, и неважно, каким путем.       

***

       – Справишься без меня? Как-то не хочется никуда выходить, – проговорила Солана, уютно устроившаяся в кровати и читающая книгу с инструметрона.        – Даже не знаю, как я буду без тебя. Ты же такая незаменимая, – с иронией сказал Гаррус.        – Поэтому и спрашиваю.       Не очень хотелось оставлять ее одну в этом отеле с батарианцами. Но у нее есть броня, пистолет, военная подготовка и опыт, так что волноваться нечего. Гораздо больше Гарруса сейчас волновала клон, отправившаяся гулять по улицам все еще темного и опасного города. Изучая ее маршрут по устаревшей карте Райноса, Гаррус заметил, что она как-то прицельно шла в определенное место, туда, где он вчера видел разбитый купол.        – Кстати, я тут посмотрел, что в Райносе есть такое, чего нет в других местах, – сообщил Гаррус. – Исследовательский институт.        – И что же там исследовали?        – Всякое. В том числе и хасков.       Солана подняла голову с подушки, приподнявшись.        – И я вспомнил, что во время войны мы побывали здесь, – добавил Гаррус. – Местные биологи изучали мозг хасков, мы забрали эти данные еще до того, как все здесь окончательно было разрушено. И клон, судя по ее маршруту, сегодня уже успела там побывать.        – Как интересно.        – Но не задержалась.        – Расспроси ее об этом.        – А сам бы я не догадался.       Солана раздраженно дернула мандибулами, пронзив Гарруса сердитым взглядом.        – Ты все еще здесь? Иди уже!        – Если что-то случится, я обязательно тебе позвоню и спрошу совета, – напоследок сказал он и успел выйти из номера прежде, чем в него полетела подушка.       Гаррус спустился вниз и вышел через пустующий холл, где сейчас находился один лишь взрослый варрен, который грыз и так изорванное кресло. Заметив Гарруса, он бросил свое занятие и замер, словно перед нападением, но все же остался на своем месте, пока Гаррус не вышел на темную улицу.       Долетел до нужного места возле того маленького магазина с одеждой он быстро, после чего остановился и стал ждать. То, что точка на карте, обозначающая клона, находилась относительно далеко и не двигалась с места, а время уже приближалось к назначенному, начало напрягать. Может, она забыла об их договоре? Это было вполне возможно. Черт, почему Гаррус не узнал ее номер? Мог бы сейчас позвонить.       Он вздохнул и уставился на обустроенный участок улиц, который сейчас выглядел не таким оживленным, как вчера. Свет в окнах почти нигде не горел, прохожих не было. Он уже успел узнать, что местные жители делили огромные сутки Чалкоса на три периода, и сейчас как раз шел первый период с нерабочим промежутком. У местных в это время была ночь.       Посидев в аэрокаре еще минут десять, Гаррус обозвал себя идиотом и отправился к клону. Ясно же, что не придет.       Решив сократить время в пути, он поднялся высоко в воздух и полетел напрямик над крышами полуразрушенных зданий, пока не увидел широкую парковку перед огромной постройкой, от которой сейчас остались лишь плавно изгибающиеся, издалека похожие на ленты, внешние стены с полукруглыми балками. Наверное, большая часть этого комплекса когда-то была стеклянной.       Парковка напоминала кладбище автомобилей, разбитых, горелых и ржавых, беспорядочно сваленных, и была абсолютно безлюдна. Гаррус приземлился на свободное место и прошел мимо рядов, стараясь на наступать на хрустящий под ногами мусор. Клон находилась где-то ближе к середине парковки, и найти это место совсем не составило труда – в темноте ее выдавали оранжевые отблески инструметрона, а также негромкая музыка. И тихий голос самого клона. Гаррус вдруг с удивлением понял, что она подпевала. Суровая и обычно сдержанная коммандер Шепард никогда не делала ничего подобного, даже потанцевать Гаррус ее смог вытащить всего лишь пару раз.       Ритмичная, даже немного бодрая мелодия в совокупности с ужасно грустным текстом вызывала диссонанс.              Все кончено, кроме плача,       И никто не плачет, кроме меня.       Все друзья знают, как я пытаюсь       Забыть о том, как сильно ты мне дорога.       Все кончено, кроме мечтаний,       Бедных маленьких мечт, которые стараются сбыться.       Все кончено, кроме плача,       И я не могу перестать плакать по тебе.              Гаррус невольно застыл памятником, а когда песня закончилась, сменившись какой-то другой мелодией, понял, что дышать как-то тяжеловато, и субгармоники сами по себе вибрируют, вызывая легкое чувство сдавленности в горле. Вот дерьмо, нервы и вправду совсем расшатаны, если даже самая обычная короткая песня его так растрогала.       Стряхивая с себя оцепенение, Гаррус сердито выдохнул, шагнул к аэрокару с разбитыми окнами и увидел клона, она разлеглась на заднем сиденье, расслабленно закинув ногу на ногу, и явно не торопилась на какую-либо встречу. Широко раскрытые синие глаза уставились прямо на Гарруса.        – Развлекаешься? – сухо поинтересовался он.       Чертовы субгармоники продолжали тоскливо шуметь, и с этим Гаррус ничего не мог поделать, мог только порадоваться, что клон плохо их слышит и ничего в этом не понимает.        – Опять ты, турианец! – сердито воскликнула она. – Следишь за мной?        – Ты ни о чем, случайно, не позабыла?       Ее губы приоткрылись, она прикрыла глаза и хлопнула себя по лбу.        – Мы должны были встретиться, да? – убито спросила она.       Из ее рта вырывались белесые облачка пара.        – У тебя память как у рыбки, как ты выживаешь?        – Пишу себе заметки и ставлю будильники. Вчера слишком устала, чтобы это сделать, – виновато сказала она, садясь прямо.       Сегодня на ней была надета большая растянутая кофта со слишком длинными рукавами, в которых Шепард зябко прятала пальцы, и широким вырезом, в котором торчал воротник новой черной рубашки, а под ним – старой коричневой.       Гаррус облокотился об аэрокар, думая о том, что нужно было купить ей одежду потеплее.        – Может, поделишься своим номером?        – Зачем? Я расскажу тебе все, что знаю, и на этом наше общение закончится.        – Неужели я настолько тебе неприятен, что ты этого так хочешь? – поинтересовался он.        – У нас разные пути и намерения.       Деактивировав инструметрон, она выбралась через разбитое окно наружу и сразу забралась на крышу, устроившись на ней. Неплохая позиция, если придется убегать.        – И какая же цель у тебя? – поинтересовался Гаррус.        – Это тебя не касается, – отрезала она.       Видимо, что ей нужно в Райносе, выяснить от нее не получится. Придется тогда позже заглянуть в то, что осталось от института.        – А на Корлусе чем занималась? Я долго там не мог найти тебя.       Она пожала плечами.        – Ходила по городу. Устроилась курьером, разносила продукты. Робо-курьеров у них там, кажется, не очень много.       Духи, да у нее не только с памятью проблемы, но и с интеллектом. Сама же нарывается на неприятности.        – А жила где?        – Где-нибудь. В Шокуо тепло и полно заброшенных зданий, в которых можно переночевать.        – Ты хоть в курсе, как часто там убивают приезжих?        – И что, мне забиться в угол и умереть с голоду? – огрызнулась она. – Да, меня несколько раз ограбили, но это несмертельно. Хотя приходилось платить за то, что потеряла, зато иногда так бывало, что заказ… э-э, забыла слово. Убирали… Снимали…        – Отменяли.        – Да. И тогда я могла забрать его себе, – довольно закончила она.       Гаррус тяжело вздохнул. Везение у нее было как у оригинала, невероятное.       Клон вдруг протянула руку вперед.        – Насчет еды, – сказала она. – Ты обещал.        – Так мы должны были встретиться в более… – Гаррус демонстративно оглядел мертвое заброшенное пространство, – цивилизованном месте. Тут я разве что могу поймать тебе какого-нибудь жирного таракана или крысу.       Она поморщилась. Гаррус заглянул в салон аэрокара. На переднем сиденье валялась полупустая бутылка с водой и упаковка с почти съеденным батоном, а на изодранной спинке, на подголовнике, висел визор. Гаррус снял его и протянул Шепард.        – Надень, – он положил его на крышу аэрокара.        – А что, светящиеся глаза напрягают?        – Нет, твое лицо в целом.       В более-менее спокойной обстановке, когда они оба были вроде как наравне, а клон не была побитой или усталой, она расслабилась, и ее манера речи стала чуть больше напоминать саму Шепард. Вместе с открытым лицом это вызывало в Гаррусе лишь самые мрачные чувства и дикую тоску.       Клон надела черный визор, выдохнула очередное облако пара и уставилась вверх, на звездное небо.        – Давай перейдем к делу, – сказал Гаррус. – Еду ты получишь после.       Чем быстрее закончит, тем лучше.        – Но сначала мои вопросы, – сказала она, и Гаррус удивленно приподнял надбровную пластину. – В чем именно твоя цель?        – Тогда ты тоже скажи мне, в чем твоя.        – Мы так не договаривались, – покачала она головой. – От меня тебе нужна не эта информация.        – Но ты ставишь новые условия.        – Ты сам пришел ко мне, не наоборот. Ты в положении просящего. Я могу себе позволить добавить некоторые условия в разумных пределах, – самоуверенно заявила она. – Это ведь не сложный вопрос?       Гаррус отвернулся, плотно прижимая мандибулы к щекам. Вот дерьмо, она все больше и больше напоминает ему Шепард.        – Я жду, – сказала она.        – Ладно. Я ищу коммандера Шепард. Твой оригинал.       Ее лицо помрачнело, губы сжались, а на лбу возникли морщинки, будто она хмурилась. Услышанное ей, по какой-то причине, не понравилось.        – От нее тебе тоже нужна информация? – холодно поинтересовалась она, и Гаррус почувствовал в ее голосе тревогу.        – Нет. Только она сама, – честно сказал он. – Шепард – моя… подруга. Мы были в одной команде, ее должны были лечить в той лаборатории, где ты находилась. Но ты покинула ее по какой-то причине, и мне кажется, там что-то случилось, и та женщина, которая тебя выпустила, не отвечает на мои звонки. Я должен найти то место и убедиться, что Шепард в порядке.       Какое-то время клон молчала, и Гаррусу вдруг показалось, что она изучает его, словно раздумывает, верить ли. Молчание начало слишком затягиваться. Она нервно облизнула сухие потрескавшиеся губы.        – Я слышала в той лаборатории звуки перестрелки, – наконец, сказала она. – Наверное, это было нападение. Я не сказала тебе в прошлый раз, потому что подумала, что ты… Вдруг ты один из них. И… мне жаль говорить это… Но тебе больше нет смысла искать лабораторию.       Гаррус почувствовал, будто остывший за ночь морозный воздух просачивается сквозь броню и костяные пластины на лице, сковывая льдом все внутренности и вены, останавливая поток крови.        – Почему? – он с усилием выдавил из себя одно-единственное слово, и ответ слышать не желал.       Пусть она молчит.        – Коммандер Шепард мертва.        – Ты врешь.       Чтобы он от нее побыстрее отстал.        – Женщина вела меня через ту… комнату. Там была койка, какие-то приборы, провода. И человек с таким же, как у меня, лицом. Она была… У нее во лбу было пулевое отверстие.       Гаррус закрыл ладонью нижнюю челюсть, останавливая задрожавшие мандибулы.        – Это мог быть еще один клон.        – Думаешь, там был целый отряд клонов? – невесело усмехнулась она. – Я находилась в инкубаторе. Другая – в койке. Очевидно, над ней проводили больше… действий? Манипуляций. Ее лечили.       Шепард и вправду активно лечили. Судя по присланным Мирандой отчетам, у нее был хороший прогресс. Наверное, эксперименты над клоном действительно были закончены, раз приступили к самой Шепард.       Но ведь лечение клона оказалось неудачным, раз она стала частично хаском!       Нет, может, она не была единственным клоном. Над одним эксперимент, очевидно, не удался, и Миранда приступила к другому клону.        – А я просто плавала в растворе, – добавила она.        – Хватит. Замолчи.        – Никакой другой Шепард там не осталось, неважно, клон был в той койке, или оригинал. Там всех убили. Теперь есть лишь я, – продолжила она, и Гаррус едва расслышал ее слова сквозь шум в ушах. Клон с кривой, даже немного зловещей усмешкой наклонилась к нему, не замечая, как он застыл, как угрожающе рокочут субгармоники, и сказала: – Если нет оригинала, а есть лишь копия… Делает ли это копию оригиналом? Ведь теперь я уникальна.       Гаррус схватил ее за воротник кофты и дернул к себе, клон не удержала равновесия и свалилась с крыши, чуть не сбив Гарруса с ног, и осталась стоять лишь потому, что он продолжал держать ее железной хваткой. Ее одежда жалобно затрещала, где-то разрываясь по швам, визор слетел с ее головы.        – Ты – жалкая копия. И видела в лаборатории другую копию. Оригинал я найду, – прошипел Гаррус ей в лицо, с которого в один момент пропала вся самоуверенность и дерзость, и оттолкнул ее к аэрокару.       Затем отступил, резко развернулся, чувствуя, как под ступней что-то захрустело, разламываясь, и поспешил уйти как можно дальше от клона.