Last order

      Гаррус шагнул к широким окнам, откуда с высоты открывался вид на город и безжизненные пустоши Ниминоса. Невероятных размеров красное солнце медленно клонилось к горизонту, редкие коричневые скалы вдали терялись в голубовато-серой дымке, и, если приглядеться, отсюда можно было заметить крупный карьер, где добывали нулевой элемент.       Крепче стиснув датапад в руке, Гаррус обернулся и уставился тяжелым взглядом на префекта Рабера Ирунуса. Это был высокий турианец с тонкими сложными татуировками красного цвета на лице, и серыми пластинами, которым теплый свет заходящей местной звезды придавал оранжевый оттенок.        – Завалы обрушившегося дома закончили разгребать, – сказал Гаррус. – На данный момент девять погибших, еще четверо в критическом состоянии.        – Мне только что доложили об этом, – сдержанно произнес Ирунус.        – Я узнал, что это здание должно было признаться аварийным еще год назад, после атаки Жнецов на этот город. Но вместо расселения был проведен лишь ремонт.        – После войны везде была разруха, выжившим негде было жить, средств не хватало даже на то, чтобы восстановить существующее, не говоря о том, чтобы строить новое, – твердо возразил Ирунус, но его субгармоники выдавали некоторую неуверенность. – Горожанам нужно было убежище, они не могли жить на улице, в Тровероне плохие природные условия – сильный ветер, холод по ночам. Поэтому, как только средства появились, я направил их на ремонт домов, которые лучше всего сохранились.        – Но война уже почти как год назад закончилась, а жители аварийного здания продолжали в нем жить, хотя появились средства на строительство нового жилого дома, – Гаррус взглянул в датапад, где был открыт документ о расходах бюджета. – Вот только их потратили на оружие, турели, охранных роботов и другое снаряжение. С кем вы тут воевать собирались?        – Со Жнецами, сэр. Все новости были о том, что они вернулись и вторглись на Тучанку, и что началась новая война. Я должен был защитить свой город. В прошлый раз мы не дождались помощи, Иерархия просто бросила нас и оставила выживать самим, – с вызовом произнес Ирунус.        – Иерархии пришлось расставлять приоритеты, если бы она распылила силы по всем колониям, мы бы сейчас не стояли здесь живыми, и вы сами прекрасно это понимаете, – холодно произнес Гаррус. – Что касается ваших собственных приоритетов – вы расставили их неверно, Жнецы прервали межклановую войну на Тучанке и исчезли, а вы остались здесь со своими пушками, девятью погибшими и десятками горожан, которым теперь негде жить. Вам, как главе города, придется понести за это ответственность.        – Я готов к этому, инспектор Вакариан, – сухо сказал Ирунус.        – Уладьте все свои дела, прежде чем оставить должность. Новый префект Троверона будет выбран в ближайшее время.       Кинув датапад на рабочий стол Ирунуса, Гаррус вышел из его кабинета, автоматические двери закрылись за ним. Турианка с красными колониальными линиями на лице, сидевшая в приемной за ноутбуком, коротко, словно с опаской взглянула на Гарруса, и с преувеличенным интересом снова уставилась в экран.       Секретарь Ирунуса оказалась не единственной в приемной, помимо нее здесь находился Морул Силий – личный помощник Гарруса, молодой турианец с коротким гребнем, почти черной кожей и гранитно-серыми пластинами, его клановые метки на лбу, надбровных пластинах и под глазами были лишь на тон темнее, и потому казались едва заметными.       Заметив Гарруса, Морул вскочил с дивана.        – Сэр, вы разве не должны были… – начал он, как его прервал звук выстрела, раздавшийся за дверями в кабинете префекта. Почти сразу за выстрелом последовал звук упавшего на пол тяжелого тела.       Турианка за ноутбуком вздрогнула и в шоке уставилась в сторону дверей. Гаррус замер, плотно прижав мандибулы к щекам.        – Кажется, вам придется потратиться на клининг, – безжизненным голосом произнес он, вибрирующие субгармоники неприятно царапали горло. – Морул, идем.       Шаги во внезапно возникшей напряженной тишине звучали слишком громко, с шорохом распахнулись стеклянные двери, ведущие в пустой коридор с лифтами.        – Возле выхода все еще стоят репортеры? – спросил Гаррус, когда они зашли внутрь кабины лифта.        – Э-э, – протянул Морул, видимо, все еще пребывая в ошеломлении от внезапной смерти Ирунуса, свидетелем которой он невольно стал, хоть и напрямую не видел происходящего, – да. Я припарковал аэрокар со стороны запасного выхода.       Цифры на маленьком информационном экране, обозначающие этажи, быстро сменяли друг друга, пока не высветилась единица.        – Сэр, почему вы здесь? – спросил Морул, когда Гаррус быстрым шагом покинул лифт и принялся выискивать указатели к запасному выходу, одновременно пытаясь вспомнить, каким путем он в прошлый раз отсюда выходил. – Вас же положили в больницу.        – Мне в ней нечего делать.       Гаррус находился там чуть больше суток, обычное скучное лежание на койке прерывали лишь лежание с капельницей, приемы пищи, сканирования и беседы с врачами, которые неодобрительно качали головами, когда слышали о рабочем графике Гарруса. Ему советовали отдыхать и расслабляться, и он честно пытался так и сделать, и впервые, наверное, за многие месяцы, его мысли перестала занимать работа. Вместо этого его начало разрывать от какой-то тревожности, бессмысленности всего происходящего и бесконечной тоски, которые сводили с ума и не давали расслабиться. Желание заняться чем-то, загрузить себя делом нахлынули на него с новой силой, а потом он услышал жуткую новость про рухнувший многоквартирный дом, и тут же сбежал.        – Но у вас сейчас по расписанию вот-вот должны начаться процедуры.        – Туда я сейчас и поеду, – раздраженно сказал Гаррус.        – Тогда… – непонимающе начал Морул, держась чуть позади, – вы проведете больничный в своем номере?        – Нет, мне не нужен больничный.        – В таком случае, я внесу изменения в расписание и снижу нагрузку. Сэр, если позволите, я ведь несколько раз предупреждал вас о переработках…        – Морул, – перебил Гаррус. – Я сам разберусь, сколько мне работать. Просто внеси изменения в расписание, втисни туда как-нибудь посещение больницы.        – Хорошо, – проговорил он. Несмотря на ровный тон, его субгармоники недовольно вибрировали.       Свернув несколько раз в разветвленном коридоре и едва не заблудившись, Гаррус все же смог найти выход на улицу, и очутился во дворе, со всех сторон окруженном высокими зданиями.        – Веди к аэрокару, – сказал Гаррус Морулу, проходя мимо пары турианцев с красными линиями на лицах.       Морул ускорил шаг, оглядываясь по сторонам, свернул за угол здания, и отыскал на заполненной парковке блестящий белый аэрокар небольших размеров. Гаррус устроился на пассажирском сиденье, откинув голову в подголовник, и принялся следить за неспешно проплывающими городскими улицами в окне аэрокара. Центр Троверона выглядел вполне прилично, как будто и не было ужасающей войны, хотя в некоторых местах встречались пустые пространства, где дома пришлось окончательно снести, а нового еще ничего не построили. В основном все казалось мирным – чистые улицы, многочисленные прохожие, сияющие рекламные голограммы и вывески, поток движущихся аэрокаров. Но стоило пролететь чуть дальше, к окраинам, и становилось понятно, что половина города все еще лежала в руинах, в которых сейчас обосновались бездомные и бандиты, и куда заходить было попросту опасно. Почему эти полуразрушенные и в разной степени сгоревшие заброшенные дома все еще стояли, и почему их не снесли, чтобы обезопасить жителей и не допустить распространения преступности Гаррус не знал, но это ему предстояло выяснить, после чего можно будет начать пинать местных чиновников, чтобы они начали предпринимать действия. Эти трущобы никаким образом нельзя было так оставлять.       Когда-то в Тровероне проживало больше миллиона жителей. Теперь население даже до двадцати тысяч не дотягивало, и когда-то крупный город превратился в крохотный провинциальный. Но близкие залежи нулевого элемента, хоть его там было и не особо много, обеспечивали горожанам не только выживание, но и неплохой экономический рост. Чем, черт возьми, занимались местные власти, что смогли за целый год разве что восстановить добычу руды и видимый порядок в центре?       Гаррус нахмурился и потер лобную пластину, за которой потихоньку начинала пульсировать боль. Разобраться здесь, написать подробнейший рапорт, посетить еще несколько запланированных городов, в каждом из которых придется так же заново вникать в их обстановку и проблемы, разбираться с ними. Затем покинуть планету, выслушать скупое одобрение, что так быстро справился, и получить назначение на следующую колонию. Как долго ему еще жить в таком сумасшедшем темпе, который он сам, по собственной воле, выбрал? Шеп…       Он сильнее надавил на края лобной пластины. Просто жить дальше и ждать, как говорила Миранда? Это скорее похоже на существование по инерции, по заданным изначально алгоритмам.        – Сэр, вам снова плохо? – обеспокоенно спросил Морул.        – Пожалуйста, поменьше раздражающих вопросов, Морул, и мне будет лучше.       Аэрокар повернул, и слепящие солнечные лучи ударили в глаза, заставив прищуриться. Огромное солнце, казалось, застыло над горизонтом, лишь нижним краем начав погружаться в сизые облака. Сутки на Ниминосе были довольно продолжительными, так что это солнце зависло тут надолго.       Морул припарковался возле здания больницы, и Гаррус задержался там больше чем на два часа – выслушивал результаты своих анализов и уговоры остаться на несколько дней, получал болезненный укол с витаминами, проверял сердце, а потом долго лежал с капельницей, занимая себя тем, что изучал на инструметроне отчеты о расходах и положении дел в Тровероне. Под конец, когда почувствовал, что вот-вот сойдет с ума, пытаясь все сверить и найти недочеты, закрыл документы и открыл историю переписки с Мирандой. Сначала она отправляла ему отчеты о состоянии Шепард каждую неделю, но так как восстановление шло медленно, мало что менялось, позже Миранда уговорила Гарруса на ежемесячные отчеты.       Их все он выучил наизусть, он чувствовал спокойствие, когда перечитывал документы в хронологическом порядке и понимал, что дело все же движется, а не стоит на месте, как казалось в начале. Иногда Гаррус открывал какие-то определенные, его любимые, те, которые он читал чаще. В них описывалось что-то особенно хорошее – например, испытания очередной версии загадочного лекарства прошли успешно, и его можно начать применять, или сердечному импланту вернули стабильность, или что новая кожа взамен сожженной идеально прижилась, и от страшных ожогов не осталось ни следа, или относительно недавно присланный отчет о возросшей мозговой активности. Последний был его самым любимым.       В ближайшее время, со дня на день, должно было прийти новое сообщение от Миранды, и Гаррус ждал с нетерпением, надеясь на хорошие новости.       К тому моменту, как он вышел из больницы, он действительно почувствовал себя лучше и бодрее, и то ли перечитывание отчетов этому поспособствовало, то ли ударная доза влитых в него полезных веществ, а скорее всего, все вместе.       Вернувшись к аэрокару, он с неудовольствием заметил сидевшего в нем Морула, хотя еще перед больницей отпустил его. Иногда казалось, что Морул прилип к нему как тень, не давая побольше оставаться в одиночестве, хотя временами он вполне мог быть незаметным, и Гаррус при желании мог представить, что его рядом нет.        – Ты чего тут делаешь? – спросил Гаррус, усаживаясь внутрь на мягкое сиденье с отделкой из эко-кожи.        – Подумал, что лучше будет вас подождать. А еще я купил таблетки, которые вам выписали. Там много получилось, пакет я на заднее сиденье положил.       Гаррус обернулся и увидел лежащий сзади белый пакет.        – Отлично, теперь это мой рацион на ближайший месяц, – вздохнул он. – А ты что, все два часа тут сидел?        – Нет, – отмахнулся Морул, выстраивая на сенсорной панели маршрут для автопилота. – После аптеки я ходил в столовую, и случайно нашел рядом магазин с фототехникой. У них в продаже старинные объективы, некоторым уже несколько сотен лет, а снимки на них при должном умении получаются даже лучше, чем на новых, представляете?       Гаррус взглянул на него с некоторым удивлением, и Морул робко поскреб кончик узкой мандибулы.        – Увлекаешься фотографиями?        – Ну, немного, – пожал он плечами, субгармоники смущенно загудели. – У вас ведь тоже, наверное, есть какое-то увлечение, помимо работы?       Чинить бронетранспортер после экстремального вождения по поверхности диких планет, настраивать пушку самого лучшего корабля в галактике, собирать модели кораблей в компании любимого человека.        – Стрелять по головам.       Даже если и не своими руками, – мрачно подумал Гаррус, невольно подумав об Ирунусе.       Он не хотел, чтобы все так вышло.       Морул кашлянул и почесал пластины на затылке.        – Ну, логично, – пробормотал он. – Вы же были снайпером.       Сложив руки на груди, Гаррус отвернулся. Оранжевые лучи солнца все еще продолжали бить в окна, но уже были не настолько яркими и ослепляющими, как раньше, а город постепенно погружался во тьму.       Когда Морул припарковал аэрокар на стоянке отеля, Гаррус забрал пакет и вышел наружу.        – Завтра утром отвезти вас в больницу? – спросил Морул.        – Думаю, я сам смогу справиться с настройкой автопилота. Займись лучше моим расписанием, узнай, кого назначат следующим префектом и устрой мне с ним встречу.        – Понял, – кивнул он.       Гаррус прошел через раздвижные стеклянные двери и оказался в светлом, ярко освещенном холле отеля с высокими окнами и серыми ребристыми стенами, визуально вытягивающими пространство по вертикали.       До лифтов Гаррус добраться не успел, его перехватили по пути, окликнув по имени. Обернувшись, он увидел быстро приближающуюся к нему турианку с пластинами светло-серебристого цвета, как у него самого, с почерненными внешними кончиками изящных мандибул, и такой же синей клановой татуировкой, так выделяющейся среди местных красно-полосатых лиц.        – Солана, – в замешательстве произнес Гаррус.       Его сестра должна была находиться на Палавене и никак не могла знать, куда именно Гарруса забросила работа в этот раз.        – Не похоже, что ты счастлив видеть меня, – заметила она, остановившись в паре метров от него.       Рост у Соланы был маленький, она едва до подбородка Гарруса макушкой доставала, а шпора на ее левой ноге по-прежнему отсутствовала, хотя несколько месяцев назад, когда Гаррус был дома, Солана что-то говорила о протезе.        – Скорее, я в небольшом шоке. Что ты здесь делаешь?       Солана неопределенно повела плечами.        – Это долгий разговор, не очень хочется вести его возле лифтов. Как насчет прогулки?        – Сэр, я могу отнести лекарства в ваш номер, – предложил Морул, протянув руку, и Гаррус отдал ему пакет.       От него не ускользнуло, как Морул и Солана обменялись короткими взглядами, прежде чем Морул отвернулся и нажал на кнопку вызова лифта.        – Что с твоей мандибулой? – спросила Солана, отправляясь обратно к выходу из отеля.       Гаррус прикоснулся к правой мандибуле, даже через бронированные перчатки ощутив вставки гладкого металла.        – Треснула пополам.       Болело поначалу так, что хотелось выть и просить пистолет, чтобы застрелиться, и даже обезболивающие плохо помогали, но сейчас уже почти все прошло.        – Сама или кто-то помог?        – Кроган помог. Одна из колоний, куда я прилетел, решила, что сейчас самое время отделиться от Иерархии, так что пришлось немного повоевать, чтобы подавить восстание, – рассказал Гаррус. – Они купили наемников, среди них были кроганы.        – В новостях не было никаких упоминаний о попытке мятежа.       Они вышли на улицу, спустились по ступенькам, и Солана направилась вдоль тротуара, сама выбирая путь для прогулки.        – Это решили замять, чтобы другие колонии не последовали дурному примеру, пока Иерархия ослаблена.        – Понятно. Бедное твое лицо, хватит уже все удары принимать им.        – Да ладно, эти импланты на мандибуле так круто смотрятся.       Солана лишь тяжело вздохнула.        – А что с твоей шпорой? – спросил Гаррус. – Ты хотела протез вставить.        – Поначалу – да, но потом я решила, что мне без разницы, есть она, или нет, – равнодушно произнесла Солана. – Все равно рудимент, да и вообще не до этого было.       Гаррус немного встревоженно посмотрел на нее. Когда он вернулся на Палавен с Земли, она рассказала, как однажды, вытаскивая раненых, чтобы увести их в подземное убежище, попала под обрушившуюся стену. Ее нога была сломана в двух местах, шпора почти полностью отломилась, и пришлось потом окончательно ее доламывать. Гаррус помнил, как Солану это беспокоило, и как она с энтузиазмом изучала и выбирала для себя протезы.       Пока он думал, стоит ли расспросить ее поподробней, она чуть замедлилась перед поворотом и свернула с широкой шумной улицы, над которой проносились аэрокары, на более тихую и узкую, где народу было поменьше.        – Так почему же ты здесь? Разве ты не должна быть на работе? – спросил Гаррус.        – Я уволилась из больницы.       Какое-то время Солана шла молча, и Гаррус ничего не говорил, ожидая, когда она продолжит. И вскоре она снова заговорила:        – Во время войны в том убежище в Сипритине приходилось круглыми сутками оказывать кому-то помощь, даже со сломанной ногой, а потом смотреть, как большинство раненных все равно умирает. А после войны больницы были переполнены, приходилось чуть ли не сутками работать, потому что работников не хватало. Постепенно меня стали раздражать мои пациенты, а это недопустимо.       А до всего этого Солана одновременно работала и ухаживала за матерью, которой становилось все хуже и хуже. Гаррус даже представить не мог, как ей было тяжело, в каком кошмаре она жила последние годы, пока он летал по галактике на «Нормандии» или истреблял банды на Омеге.        – Я уже давно планировала уйти, пока не стало еще хуже, – добавила Солана, – но наконец-то решилась только сейчас.        – Ну, отдых ты, конечно же, заслужила, – проговорил он. – Но это место – не самый лучший курорт. Советую тебе отправится на Санвес – лес, экология, чистый воздух и никаких больших городов, но все цивилизованно. Азари знают, как жить хорошо.        – Полетели туда вместе? – вдруг предложила Солана.        – Сол, я не собираюсь увольняться.        – Тебя отправили на больничный. И у тебя неизрасходованный отпуск.        – Откуда ты знаешь про больничный? – нахмурился Гаррус. – Подожди… Ты сговорилась с Морулом?        – Ничего я не сговорилась, – сказала Солана, с любопытством изучая витрины магазинов, завлекающие вывески и голограммы. – Мы просто иногда поддерживаем связь. Ты, если захочешь пропасть, легко сделаешь это, но Морул всегда с тобой. Он – мой источник информации.       Гаррус вздохнул.        – Придется мне предпринять меры.        – Какие? У тебя нет права вмешиваться в его личную жизнь, – заявила Солана.        – Поэтому я подумал о том, чтобы купить лопату и отвезти его куда-нибудь за город.        – Духи, Гаррус, чем дальше, тем сильнее твое чувство юмора портится.        – Оно просто уже сдохло, и теперь разлагается.       Солана лишь неодобрительно фыркнула.       Гаррус умолк и уставился вперед, сквозь прохожих, среди которых в основном были турианцы с тонкими красными линиями на лицах, от которых временами начинало рябить в глазах. Иногда можно было встретить турианцев с другими метками, или же вообще с голым лицом. С такой же вероятностью в городе встречались азари, которым принадлежала компания, добывающая здесь нулевой элемент. И совсем редко – волусы. А там, вдалеке, кажется, и вовсе гет с сияющим фонарем вместо лица, идет по улице спокойно, никого не пытается убить, и его тоже никто не намеревается застрелить. Настоящее чудо, которое своими руками сотворил всего лишь один человеческий коммандер.        – Так что? – спросила Солана. – Полетишь со мной? Морул сказал, ты себе устроил сумасшедший график, и что он недавно нашел тебя в полуобморочном состоянии, пришлось скорую вызывать. Что конкретно тебе в больнице сказали?        – Просто переутомление. Ну, и по мелочи – меди в крови маловато, давление повышено, и с верхним желудком проблемы.        – Когда вернемся в отель, покажешь диагноз и то, что тебе выписали, – сказала Солана и вздохнула. – Духи, Гаррус, ну разве ты не дурак? Чего ты добиваешься? Может, сейчас я скажу жестокую вещь, но уже год прошел, сколько можно страдать по человеческой женщине? Она ведь даже не мертва. Возьми себя в руки.        – Я видел, как уважаемый генерал в ночном клубе Цитадели спивается от неразделенной любви – вот это называется страдающий турианец. А я просто занимаюсь своим делом, мне нравится путешествовать по колониям и быть загруженным какими-то делами, с которыми я, кстати, отлично и быстро справляюсь, так что не понимаю, чего еще ты от меня хочешь.        – Тогда, наверное, стоит поблагодарить духов за то, что ты всего лишь работаешь, а не спиваешься, – сказала Солана и поежилась. – Но трудоголизм – тоже своего рода зависимость.        – У меня нет желания продолжать этот спор.        – Отлично, потому что у меня тоже, – сказала она и вдруг остановилась, подняв голову наверх, к ярко-красной вывеске. – Зайдем внутрь? Здесь очень холодно.        – Правда? – Гаррус взглянул вдаль улицы, на сияющие в полумраке фонари и темно-фиолетовое небо.       Солнце уже почти скрылось, а по ночам температура здесь значительно опускалась.        – Не все же носят терморегулирующую броню круглыми сутками, – сказала Солана и вошла внутрь заведения.       Это оказался то ли бар, то ли кафе, с черными стенами и неоново-желтыми светильниками, с негромко звучащей ритмичной электронной музыкой. Свободных мест в это позднее время здесь почти не было, и Солана уселась за барную стойку на высокий стул с резной геометрической спинкой. Гаррус устроился рядом, положив руки на столешницу с рисунком под светлое дерево, и немного нервно обернулся. Было неуютно сидеть спиной к большинству посетителей и к выходу.       Духи, ну что за параноик.       Сосредоточив внимание на вывеске с меню напротив, он заказал себе обычный чай с какими-то местными ягодами. За этот год Гаррус не попробовал ни капли спиртного, опасаясь, что этот способ уйти от реальности покажется ему слишком заманчивым, и он не сможет остановиться. Уж лучше он будет приносить пользу обществу, чем позорить себя и свою семью.       Чай ему подали практически сразу же, а Солане пришлось подождать, пока бармен смешивал ее коктейль, который в конце украсил маленькими листьями и кусочком фрукта.        – Так ты составишь мне компанию? – спросила Солана, подцепляя фрукт острыми когтями. – Тебе тоже было бы полезно отдохнуть.        – Почему ты так настойчиво зовешь меня? Могла бы в одиночку съездить, так было бы даже проще. Не придется ни под кого подстраиваться.        – Одной скучно будет.       Гаррус вздохнул.        – Сол, вытащи уже свою голову из книг и заведи себе друзей.        – У меня есть знакомые и множество пациентов, с ними мне общения хватает даже больше, чем надо. И вообще, как-то странно слышать такой совет от того, кто сам не имеет друзей.        – Они у меня есть.       Солана фыркнула.        – Морул не считается, а со всеми остальными ты оборвал связь, предпочтя им свою новую возлюбленную – должность инспектора.        – Вовсе не оборвал. Они из других миров, у всех сейчас полно своих забот.       Вообще-то, Гаррус был уверен, что бывшие члены команды «Нормандии» продолжают поддерживать связь, и даже иногда пересекаются, но сам он всего этого отстранился, ему было невыносимо видеть жалость в их глазах, слышать, как они выражают ему свои соболезнования, он не хотел, чтобы знакомые одним своим видом напоминали ему о том, что он имел и что потерял. Гаррусу было необходимо сбежать в другой, новый мир, где он уже не артиллерист с «Нормандии», не советник по Жнецам, а инспектор Вакариан со своими новыми обязанностями. Так было проще терпеть и ждать, притворяясь, что «Нормандии» вообще никогда не было.        – Есть еще причины, почему я хочу взять тебя с собой, – сказала Солана.        – И какие же?        – Ну, мне на самом деле немного страшновато одной куда-то далеко лететь. Сейчас в галактике не так безопасно, как до войны. И вдвоем веселее.        – Так тебе нужен шут-телохранитель?        – Да, было бы неплохо. И я смогла бы приглядывать за тобой, как твой личный врач. Вернулся бы потом на свою любимую работу, как новенький, и можно с усиленным рвением снова гробить свое здоровье.       Гаррус сделал несколько глотков горячего чая, задумчиво глядя в бумажный стакан. Солана ведь все равно улетит, с ним, или без него, а ему будет спокойней, если он сможет приглядеть за ней. В галактике действительно стало больше преступности, пираты из систем Терминус запросто могли теперь нагрянуть за грузом или новыми рабами в пространство Цитадели, которое уже не так хорошо патрулировалось, как раньше. Да и Жнецы эти… Вдруг снова вернутся, и Тучанкой больше не ограничатся, хотя они там странно себя повели – прицельно разрушали инфраструктуру, пока одна из сторон, а именно противоборствующая Рексу, не сдалась, и улетели. Будто именно этого и добивались. Зато теперь на Тучанке не осталось сопротивления.        – Ладно, – сказал, наконец, Гаррус. – Я напишу заявление на отпуск, совмещу с больничным, и если мне его одобрят, в чем у меня есть небольшие сомнения, можем улетать. Куда ты хочешь?       Солана выпрямилась, радостно шевельнув мандибулами.        – Я об этом не думала, – сказала она, стараясь сделать тон голоса невозмутимым, но рокочущие субгармоники выдавали ее предвкушение. – Я была только на Палавене, а теперь еще здесь, но турианские колонии меня не особо интересуют. Может, Цитадель? Хотя нет, мы же были там, когда летали в гости к папе… но это было много лет назад, и мы гостили у него совсем недолго. Даже не знаю. Мне без разницы, куда, просто хочется увидеть новые места и инопланетян.       Гаррус поерзал на стуле, когда пустое соседнее место рядом с ним занял кто-то в коричневой рубашке, и отвернулся. Солана задумчиво постучала кончиком ногтя по стеклянному стакану.        – Хм… Может, и вправду полететь на Санвес? – предложил Гаррус. – Или на Айте, это одна из немногих обитаемых планет с кольцами. А еще ее луны расположены так близко к планете, что одна из них в ближайшие два столетия упадет на поверхность Айте, так что успевай увидеть, пока там еще ничего не разрушено.        – Это звучит очень захватывающе.        – Или можно отправиться на Кахье, посмотреть на подводные города ханаров, – сказал Гаррус, провожая взглядом идущего мимо него бармена за стойкой. – До них Жнецы добраться не успели, поэтому они остались в почти полной целостности.        – Наверное, придется составить список, что нужно увидеть.        – Стакан воды, – раздался по другую сторону тихий голос без привычных субгармоник, и Гаррус окаменел, почувствовав себя так, словно в него ударила молния.       Он повернул голову с таким усилием, что мышцы шеи, казалось, вот-вот заскрипят. Наверное, ему показалось.       Сосед в коричневой клетчатой рубашке, сидящий по другую сторону от Гарруса, оказался человеческой женщиной, подпирающей бледнокожей рукой свою голову так, словно та болела. Короткие, до подбородка, черные волосы были слегка спутаны, а лицо наполовину закрыто темным непрозрачным визором, на зеркальной поверхности которого отражались огоньки желтых ламп и лицо Гарруса с разведенными в изумлении мандибулами. Этот слегка вздернутый кончик носа, этот характерный упрямый изгиб линии рта с опущенными уголками, мраморная тонкая кожа…        – Шепард? – выдавил Гаррус.       В той капельнице в больнице наверняка было что-то галлюциногенное. Или ягоды в чае испортились. Может, и Соланы здесь не было, и все это время он беседовал с воздухом, а может все это и вовсе странный сон, который начался еще тогда, когда Гаррус почти потерял сознание, и на самом деле он сейчас лежит под препаратами в больнице и бредит.       Шепард повернула к нему голову, нижняя губа чуть дрогнула, словно от удивления, и Гаррус заметил на ней заживающую ссадину.        – Нет. Вы ошиблись.       Это точно был ее голос, только чуть более высокий и нервный.        – Сними визор.       Губы чуть недовольно поджались, плечи напряглись, колени развернулись в противоположную от Гарруса сторону, словно она готовилась к побегу.        – Нет. Я же сказала – вы обознались.       Теперь в голосе зазвучали нотки паники.        – Шепард…        – Нет, – твердо сказала она. – Это ошибка.       Она встала со стула и быстрым шагом направилась к выходу. Гаррус соскочил со своего стула, отчего тот пошатнулся, и перехватил ее у дверей, поймав за тонкое запястье.       Шепард на мгновение замерла, словно не зная, что ей дальше делать, а затем отступила в сторону, чтобы не загораживать выход многочисленным посетителям. Рассматривая ее внимательней, Гаррус все больше убеждался в том, что это черты лица именно Шепард, а также заметил под скулой и сбоку на нижней челюсти желтоватые темные пятна, похожие на заживающие синяки.        – Наверное, ты лично знаком с Шепард? – спросила она Гарруса. – Послушай, я похожа на нее, но я действительно не она.       Ее прекрасный голос звучал музыкой для его ушей, и он с трудом заставил себя сосредоточиться на смысле слов.        – Твое лицо и голос в точности как у нее, – сказал Гаррус, пытаясь понять, что происходит, и стоит ли вообще понимать.        – Я знаю. Это прозвучит безумно, и в это может быть трудно поверить, но я – всего лишь клон. Мне жаль. Я – не она. Я ничего не знаю, если тебе нужна она – ищи ее, я здесь не при чем. Я ничего не знаю.       Вырвав свою руку из его хватки, она стремительно покинула заведение, оставив Гарруса стоять столбом. Какой еще, черт возьми, клон? Это и тогда, на Цитадели, казалось каким-то абсурдом, но еще один клон – это уже огромный перебор.       Засомневавшись в собственной разумности, Гаррус растерянно оглядел сидящих за столиками посетителей и наткнулся на недоуменный взгляд Соланы. Она вскинула голову, словно спрашивая, что происходит, Гаррус непонимающе пожал плечами и снова взглянул на двери. А затем выбежал на улицу.       Быстро оглянувшись по сторонам, он заметил движение возле входа в переулок, и побежал туда. Вбежав в узкое темное пространство с мусорными контейнерами, он протиснулся дальше и отчетливей услышал торопливые удаляющиеся шаги. Свернув несколько раз за угол, ориентируясь по звуку легких человеческих шагов, Гаррус, наконец, заметил впереди Шепард. Расстояние быстро сокращалось.       Обернувшись через плечо, она замедлилась, сделала по инерции еще несколько шагов и встала на месте, поняв, что убежать не сможет. Гаррус тоже сбавил скорость, чувствуя облегчение, что не придется ее насильно останавливать.        – Слушай, – начал он, тоже переходя с бега на шаг, – я всего лишь хочу пого…       Она набросилась на него с кулаками, и на один миг Гаррус вдруг увидел картинку – приглушенный свет ангара, характерный вибрирующий гул, высокий потолок с балками, построенные аккуратными рядами контейнеры, под ногами – маты, и Шепард напротив, со своими тонкими, обманчиво хрупкими руками и черными глазами, сосредоточенно следящими за каждым движением Гарруса. Вот она делает замах…       Тело двигалось на автомате, он привычно уклонился и контратаковал, нанеся безвредный, но чувствительный удар ей в плечо. Но, возможно, этими полумерами и борьбой в полсилы он ничего не добьется, клон Шепард на Цитадели хоть и не дотягивал до оригинала, все равно был чертовски опасен.       Она снова набросилась на Гарруса, но что-то с ее движениями было не так – слишком простые и предсказуемые, слишком медленные, без намека на какие-либо финты, которые так любила использовать Шепард. Ее атаки еще никогда так легко не пресекались. Гаррус без особого труда взял ее в захват и прижал лицом к стене, пытаясь обездвижить, как преступницу, не хватало только наручников.        – Прекрати! – рявкнул он.       Она продолжала активно вырываться, а затем всеми четырьмя конечностями оттолкнулась от стены, заставив Гарруса на миг потерять равновесие и пошатнуться. Тогда Гаррус просто перекинул ее легкое тело через плечо, и она болезненно выдохнула, ударившись о землю.       Даже это ее не остановило. Приподнявшись, она попыталась сбить Гарруса с ног, сделав подсечку. Он пресек эту попытку, наклонился, схватил ее и поднял высоко в воздух, снова вжав в стену. Ноги Шепард оторвались от земли.        – Успокойся, я не…        Она врезала Гаррусу сначала по лицу, затем со всей силы ударила носком ботинка в живот, и он отшвырнул ее на потрескавшийся асфальт, как куклу.       Шепард ударилась затылком, визор слетел с ее головы. Тяжело дыша, она уставилась на Гарруса расширенными в диком страхе глазами того самого светло-синего оттенка, какой был у всех хасков. В темноте было хорошо заметно, как ее радужки неестественно светятся.        – Что ты такое? – в шоке выдохнул Гаррус.       Поморщившись, она неуклюже поднялась, а затем быстро скрылась в ближайшей темной подворотне.