Тишина

Матильда открыла глаза и села в кровати. Она окинула взглядом свою новую комнату при свете дня и с трудом сдержала тяжёлый вздох. Помещение было крошечным, в нём кое-как расположилась узкая кровать. Напротив стоял стул и крохотный стол, на котором виднелся небольшой глиняный кувшин. Девушка встала, приблизилась к столу, взяла кувшин, принюхалась, удостоверившись, что там вода, и начала жадно пить. Закончив, она снова осмотрелась, подошла к двери и дёрнула ручку — заперто. Матильда решительно развернулась, и её взгляд обратился к окну. Она не поверила глазам и приблизилась, чтобы убедиться: на окне, вид из которого открывался на сад поместья госпожи Абето, была железная решётка. Сбежать никак не представлялось возможным. Матильда подошла к кровати, села. Рассудок пытался найти выход из сложившейся ситуации, но никак не находил. Госпожа Абето явно не оставила ни малейшей лазейки. Матильда поморщилась и обхватила себя руками, раскачиваясь из стороны в сторону. Она никогда не могла подумать, что очутится в подобной ситуации. Из любого испытания до этого, каким бы непреодолимым ни казалось, рано или поздно девушка могла нащупать какой-то выход. Сейчас же разум молчал. Её мысли устремились к матери. Тереза была твёрдо убеждена: её ремесло — наилучший выход для беженки из Ферелдена, но Матильда в жизни не готова с ней соглашаться. Во всяком случае, Тереза сделала выбор сама, а её дочери право на него никто и не предоставил. Матильда откинулась на спину, смотря в мрачный потолок. Задумывала ли госпожа Абето это с самого начала или же была уверена, что не придётся идти на такой шаг? И почему Тереза не предприняла ничего, чтобы повлиять на решение хозяйки? Чем больше она об этом размышляла, тем тяжелее делалось на душе. Что скажет Мия, если узнает? Благонравная и порядочная подруга вряд ли бы захотела продолжать общение с падшей. Неожиданно Матильда подумала о сути самой работы — о мужчинах, с которыми… Девушка зажмурилась. Разумеется, она приблизительно представляла, как выглядит акт любви между мужчиной и женщиной, она читала любовные романы, в которых тяга к соитию выглядела как непреодолимое желание, жажда слиться с возлюбленным. За девятнадцать лет своей жизни Матильда так и не встретила того, к кому испытывала бы подобный трепет. Когда она читала истории, полные прекрасных рыцарей, то неизменно представляла вместо них повзрослевшего Каллена. Воображение дорисовывало ему черты лица, делая похожим на покойного Кадена. — Какая же дурь! — вырвалось у Матильды, она со злостью поднялась на ноги и заходила по комнате. Предаваться мечтам о друге, которого последний раз видела совсем мальчишкой, не узнав за год о нём ровным счётом ничего, казалось глупостью. Когда она получала от него письма в Хоннлите, Каллен представлялся далёким, но настоящим. Он водил рукой по бумаге, аккуратно составляя ей послание, обмакивал перо в чернила, думал о девушке, рассказывая всё, что считал нужным. Сейчас же между ними невообразимое расстояние, и одному Создателю известно, смогут ли они когда-нибудь встретиться вновь. Да и зачем? Матильда отныне будет осквернена тем, во что оказалась втянута. Такой она не нужна ни друзьям, ни Каллену, ни тем более самой себе. Отчаяние заполонило девушку, и она почувствовала, как по щеке течёт злая слеза. Матильда утёрла её ладонью и покачала головой, беззвучно говоря себе: «Что бы ни случилось, ты справишься». Перед ней словно всплыл образ отца. Голубые глаза, морщинки вокруг, потемневшая под солнцем кожа и добрая-добрая улыбка. — Ты справишься, Тилли, я верю в тебя, — явственно прозвучал в голове голос Финли. Матильда ощутила тоску, благодарность, надежду. Девушка должна была бороться. Она решила, что будет подчиняться госпоже Абето, но также присматриваться к борделю, чтобы улучить момент и сбежать. Её размышления прервал скрежет замка. Несколько мгновений спустя внутрь вошла госпожа Абето. Матильда постаралась взять себя в руки, скрыть бушующие эмоции и кивнула хозяйке. Приветствие всё же вышло сухим, и госпожа мило улыбнулась. — Показываешь характер? Я тоже могу, но это тебе не понравится. Она села на стул и выразительно посмотрела на Матильду. — Ближайшие дни мы посвятим обучению манерам, искусству макияжа и неким особенностям любовных дел. Надо будет также обрезать твои волосы, в Старкхевене никто так не носит. Они сразу выдают в тебе деревенщину. Начнём с манер. Госпожа Абето начала показывать, как необходимо правильно двигаться, держать спину. Матильда почувствовала скуку. К её удивлению, хозяйка провела с ней несколько часов. К концу кажущегося бесконечным занятия Матильда научилась держать спину, хотя теперь та нещадно ныла. — Неплохо, — с лёгким неодобрением оценила Абето, наблюдая за очередной попыткой Матильды. — Кстати, как я уже говорила, я буду искать покупателя на твою девственность. Это та редкая вещь, за которую я рассчитываю выручить отличную сумму, а ты получишь свою долю по истечении года работы. Матильда почувствовала, как кровь стынет в жилах от этих слов, но всё же заставила себя согласно кивнуть. Госпожа уже успела пару раз напомнить ей о том, что Терезе придётся несладко в случае неповиновения.

***

Почти две недели спустя, за которые Матильда успела сделать существенные успехи в этикете, госпожа Абето наконец позволила ей выйти в сад. Разумеется, она сопровождала девушку, а в нескольких шагах позади них шёл подручный хозяйки, за спиной которого красноречиво висел арбалет. Матильда постаралась направить мысли в иное русло: день стоял тёплый, сад радовал взгляд красивыми цветами, да и жест госпожи Абето бесспорно что-то значил. Девушка предположила про себя, что нашёлся покупатель её девственности и, покосившись на госпожу, практически убедилась в этом: Абето улыбалась и выглядела расслабленной. — Присаживайся, — указала хозяйка на причудливую деревянную лавочку и внимательно проследила, чтобы Матильда села как подобает. — Молодец, — похвалила она и опустилась рядом. — У тебя есть догадки, почему сегодня мы наконец выбрались наружу? — Вы нашли покупателя, — утвердительно сказала Матильда, стараясь, чтобы в голос не просочился яд. — И кто же он? — Имя вряд ли тебе о чём-то скажет, — пожала плечами госпожа Абето. — Но это в самом деле прекрасный кандидат. Лорд Дарроу — мой давний клиент. Ему около двадцати пяти лет, не женат, наследник одной из влиятельнейших семей Старкхевена. Пока домом правит его отец, лорд Дарроу не спешит жениться, предпочитая удовлетворять свои вполне обычные мужские потребности в стенах моего заведения. Он всегда приветлив и щедр. Если предложит чаевые, можешь оставить их себе. — Обычные потребности? — переспросила Матильда. — А бывают какие-то ещё? Во взгляде хозяйки промелькнула жалость. — Ох, милая, я просто поверить не могу твоей невинности во всех смыслах этого слова! Лорд Дарроу прибудет через три дня, так что оставшееся время до встречи мы посвятим тонкостям нашего ремесла. После лорда ты начинаешь работать полноценно. Вопросы? Матильда подавила вдох. — Мой единственный вопрос заключается в том, нет ли возможности не доводить до этого, госпожа. Я по-прежнему не хочу торговать собой. Если вы дадите мне шанс, я готова на всё что угодно… — Даже на убийство? — с притворным интересом оборвала девушку госпожа Абето. Она рассмеялась при виде вытянувшегося лица Матильды. — Милая, я не желаю тебе зла. Поверь, опыт, который ты получишь в стенах моего дома, пригодится тебе в будущем. К тому же деньги за первую ночь достанутся тебе, если ты отработаешь год без проблем. — И много у вас таких, как я? — не сдержалась Матильда. Госпожа изменилась в лице. — Руди! — Да, госпожа? — подручный оказался рядом в течение нескольких мгновений и склонился в подобострастном поклоне. — Ударь девчонку, но без следов, — скомандовала хозяйка. Невысокий мужчина посмотрел на Матильду, его безразличный взгляд не выражал никакого участия, затем наотмашь ударил её по лицу ладонью. Девушка ахнула, прижимая руку к щеке. Внутри пылал бессильный гнев. — Ты — первая идиотка на моей памяти, которой выпал такой уникальный шанс, а она, вместо того, чтобы найти со мной общий язык, портит доброе отношение к себе. Учти, Матильда, моё терпение не безгранично. За твои оплошности страдать будет Тереза. С ней мой дорогой Руди будет не так милосерден. Ему доводилось делать страшные вещи, в своё время он был наёмником в Киркволле. Матильда молча кивнула, всё ещё прижимая руку к щеке. Она словно была не здесь в этот момент, внутренне успокаивая саму себя и напоминая о цели: сбежать. Ночами девушка раздумывала, как можно было бы это осуществить, и пока ни один из планов не казался ей толковым. Загвоздка была в том, что Матильда твёрдо намеревалась увести с собой и мать, и сбежать из особняка не казалось столь же трудным, как уговорить мать покинуть это место, а в идеале и сам Старкхевен. Как разрешить эту загадку, пока у неё идей не было.

***

Следующие три дня прошли словно в тумане. До встречи с лордом Дарроу оставался час, и Матильда принялась приводить себя в порядок. Она уже искупалась, и теперь нужно было втиснуться в тесный корсет ярко-красного цвета с чёрными кружевами поверх лифа. Матильда никогда не носила до этого корсеты и лишь читала о них в любовных романах, в которых упорно подчёркивалось неудобство сего элемента одежды. Неожиданно в дверь постучали, и вошла Тереза. Глаза Матильды округлились от удивления, но она вспомнила о своей наготе и поспешила прикрыться руками. Мать закатила глаза. — Ты всё же забываешь, что я тебя родила и растила. Матильда поднялась на ноги, прикрываясь корсетом. — Вот что ты мне скажешь после того, как я очутилась здесь? По твоей вине! Лицо матери было беспристрастным, и Матильда, раздираемая чувствами, не ожидала такого безразличия. За минувшие дни она не раз представляла встречу с матерью. В фантазиях Тереза чуть ли не падала на колени и молила дочь о прощении, поэтому сейчас девушка была озадачена. — Я здесь, чтобы помочь тебе одеться. Госпожа Абето посчитала, что помощь от матери не вызовет у тебя лишнего неудобства. Матильда в изумлении смотрела на Терезу. Эмоции кипели, грозясь вырваться наружу. Девушка сглотнула и постаралась задать вопрос как можно более спокойным тоном: — Ты ничего не хочешь мне сказать? — А что ты хочешь услышать? — Тереза сложила руки на груди и исподлобья посмотрела на дочь своими зелёными глазами. — Что мне жаль? Знаешь, Тилли, я уверена, что эта ситуация наоборот сыграет тебе на руку, если ты не упустишь свой шанс! В лавке у гнома ты бы зарабатывала сущие копейки, но сейчас ты молода, у тебя хорошенькая фигурка и большой потенциал стать востребованной! Если ты посмотришь на ситуацию иначе, то поймёшь, что всё сложилось как нельзя лучше. — Как нельзя лучше?! — передразнила Матильда; ярость вот-вот была готова выплеснуться на Терезу. — Ты в своём уме? Обычно матери желают дочерям выйти удачно замуж, быть здоровыми, счастливыми, родить кучу детишек, в конце концов, а ты?! — А я не строю иллюзий и осознаю наше положение, — во взгляде Терезы промелькнул вызов. — Да, ты злишься, но поверь: эта ситуация заставит тебя избавиться от ненужных мечтаний и обрести твёрдую почву под ногами. — Я бы лучше и дальше работала на контрабандиста, чем оказалась втянутой в это! — Ты и так увлеклась, Тилли, — жёстко оборвала её Тереза. — Сколько можно мечтать о том мальчишке? В борделе у тебя есть шанс встретить кого-то достойного, выйти замуж или зарабатывать столько, чтобы не зависеть от мужчины! Это уникальная возможность! Матильда осела на кровать и почувствовала, как в глазах собрались слёзы. — Так это всё ложь, да? Не было никакого гнома, на котором ты уснула? Ты просто продала меня как… Как… Как вещь! Что же ты получила взамен? Её голос задрожал, слёзы покатились по щекам. Тереза подошла к дочери, положила ей руку на плечо и встряхнула, вынудив взглянуть на себя. Как только две пары зелёных глаз встретились, Матильда ощутила резко вспыхнувшую боль. Щёку обожгло пощёчиной. — Твой отец чересчур тебя избаловал, Матильда, — тихо произнесла Тереза. — Ты можешь меня ненавидеть, вопить и ругаться, но выбора у тебя нет. Понимаешь ты это или нет, но всё, чего я хочу для своей дочери — чтобы ты не повторяла моих ошибок и пользовалась данной тебе красотой, не растрачивая молодость на мечты о храмовнике. И ситуация с гномом не была ложью. Тот лишь вскользь упомянул о случившемся госпоже, и она вызвала меня поговорить. Её беспокоит моё… — Тереза поморщилась. — увлечение спиртным, но если ты отработаешь здесь год, госпожа пообещала мне неприкосновенность! Я смогу остаться и не опасаться очутиться на улице! Матильда молчала, пытаясь переварить услышанное. Это не удавалось, но она твёрдо пообещала себе обдумать слова матери потом. — Помоги мне с этой демоновой штукой, — безучастным голосом сказала Матильда, вставая на ноги. Тереза вопросительно посмотрела на неё, но принялась за шнуровку.

***

Матильда ощущала себя так, словно выпила несколько кружек эля. Она почти не чувствовала ног, хотя отчётливо слышала стук каблуков о деревянный пол коридора. На ней было чёрное платье, отделанное кружевом, и вырез на нём был куда глубже, чем подобает в приличном обществе. На платье также был разрез сбоку, который позволял кокетливо оголить ногу при надобности. Приблизившись к двери в общий зал, где посетители могли выпить и даже вполне недурно поесть — госпожа Абето держала повара-антиванца — Матильда глубоко вздохнула и толкнула дверь от себя. В зале было приглушённое освещение. Играла скрипка. Она осторожно огляделась, пытаясь не показывать страха. Там находилось не очень много людей, но она рассмотрела нескольких дам госпожи, некоторые из них сидели на клиентах, и Матильда поспешила отвести взгляд, не желая думать, что происходило между ними. Лишь несколько человек в зале не имели пары. Одним из них был гном с густой рыжей бородой, заплетённой в две косы. Матильда подметила татуировки на его лице и предположила, что он был выходцем из Хартии, легендарной преступной группировки гномов. Вторым был мужчина, сидевший за столиком, и девушка сразу почувствовала на себе его взгляд. Незнакомец был приятной наружности, с каштановыми волосами и густой, но короткой бородкой. Перед ним стоял бокал вина, к которому тот едва притронулся. Третьим оказался гладковыбритый мужчина, который с жадностью пил из кубка. У него были светлые волосы, завязанные в высокий хвост. Матильда сделала шаг вперёд, затем ещё один. Все наставления госпожи вылетели из головы, но она понимала, что кто-то из двух мужчин её окликнет. «Хоть бы не пьянчуга», — промелькнуло в мыслях. — Извините, это вы Матильда? Девушка застыла и взглянула на мужчину, сидевшего за столиком, затем застенчиво кивнула и выдавила из себя улыбку. Мужчина поднялся на ноги и отвесил галантный поклон. — Лорд Альберт Дарроу, рад познакомиться. Можете называть меня по имени. Присаживайтесь. Матильда не успела опомниться, как Дарроу отодвинул для неё стул, приглашая присесть. Она села и в изумлении вытаращилась на мужчину, который поспешил занять место напротив. — Поужинаем? В этом месте вкусно готовят. Разумеется, я угощаю. — Я не голодна, — выдавила Матильда. Госпожа рассказывала ей о галантности лорда Дарроу, но она и не думала, что такое поведение возможно по отношению к проститутке. Лорд чуть смутился, явно не рассчитывая на отказ. — Прошу вас, Матильда, поужинайте со мной. Девушка покорилась. Еда и правда оказалась вкусной, ничего подобного Матильда в жизни не пробовала, но все мысли были только о лорде Дарроу и его причудах, поэтому кусок в горло не лез. — Вы из Ферелдена, я правильно понимаю? — осведомился Альберт, отрезая себе небольшой кусочек мяса. — Прошу простить, я не хочу показаться бестактным, но ваш акцент вас выдаёт. Матильда кивнула. Она заказала себе воды, не желая туманить рассудок спиртным, и сделала глоток в надежде, что лорд отстанет от неё с вопросами. — А откуда именно? — продолжил лорд Дарроу. — В детстве я побывал вместе с отцом в Денериме, но в других местах не довелось, к сожалению. — С юга, — отозвалась Матильда и заставила себя продолжить, руководствуясь наставлениям госпожи Абето. — Денерим и правда весьма красив. Мне довелось там немного поработать, прежде чем отправиться в Вольную Марку. — И чем вы занимались в Денериме? — Дарроу не спешил завершать беседу. — Я работала у торговца тканями на рыночной площади, — ответила Матильда. Неожиданные вопросы лорда озадачили её. Было сложно понять, зачем вести эти беседы, разве не лучше покончить со всем сразу? — Моя семья занимается торговлей уже несколько поколений, — Альберт улыбнулся, и девушка поймала его спокойный взгляд. — Мы торгуем в основном железом, из которого изготавливаются доспехи храмовников. Матильда выдавила из себя улыбку. — Достойная стезя, — невпопад ответила она. Альберт напрягся. — Всё в порядке? — Да, я… — Матильда поняла, что может всё испортить, и тогда кто знает, на что окажется способна госпожа Абето? — Волнуетесь? — понимающе спросил Альберт, и девушка кивнула. — Я могу вам как-то помочь? — Просто давайте покончим с этим, — выпалила Матильда и ощутила горький привкус стыда. До чего она докатилась? Лорд Дарроу кивнул, не сводя с неё встревоженного взгляда. Не дав ему опомниться, девушка поднялась на ноги и улыбнулась, показав головой в направлении комнат, в которых принимали клиентов.

***

Девушка смотрела на обнажённого Альберта, который заснул на спине. В голове творился хаос. Матильда не раз представляла себе предстоящую первую ночь, но ожидала чего угодно, но не этого. Мужчина оказался галантен до конца, проявил нежность, заботу и понимание. Девушка не была готова к такому. Она поднялась с кровати и взяла с комода два пузырька, заботливо оставленных кем-то из прислуги. Госпожа Абето несколько раз подчёркивала, как важно своевременно пить зелье. Матильда осушила первое в два глотка. Второе было призвано облегчить болезненные симптомы, неизбежно сопровождающие вступление в сексуальную жизнь. Оно оказалось невероятно кислым, но девушка заставила себя выпить его, так как, несмотря на всю осмотрительность Альберта, это не уберегло её от боли. Впрочем, что такое физическая боль, когда внутри всё жгло от стыда и отчаяния? Девушка не могла не задаться вопросом: скажи она Альберту правду, что было бы? Пришёл бы он в ужас, молча ушёл бы или взял то, что причиталось ему? Теперь уже выяснять было поздно, и она ощущала себя грязной совсем не в физическом плане. Матильда ещё раз покосилась на кровать. Лорд Дарроу мирно спал, и она всё же не сдержала любопытства, сделав пару шагов и рассматривая лежащего обнажённого мужчину. Альберт был хорошо сложен и явно не гнушался заниматься фехтованием. Девушка не могла его понять: госпожа Абето не раз подчеркнула, что наследник влиятельного семейства не желает жениться, поэтому проводит редкие свободные часы в её заведении, и всё равно это не укладывалось у неё в голове. Неожиданно Альберт открыл глаза и нашёл её. Матильда ощутила жгучий стыд, щёки явно вспыхнули, и она зажмурилась. — Я… Простите. Она услышала шорох и почувствовала прикосновение к руке. Раскрыв глаза, она заметила, что Альберт сел на край кровати. — Тебе больно? Матильда искренне хмыкнула. — Вы весьма необычный клиент, Альберт. Я не ожидала такого отношения к падшей женщине. — К падшей женщине? — переспросил он, его глаза округлились. — Матильда, я… — Всё в порядке, — девушка улыбнулась, понадеявшись, что вышло не слишком печально. — Я могу как-то вам ещё услужить? Альберт странно посмотрел на неё и кивнул. Он прилёг и похлопал рядом с собой по поверхности кровати. — Иди ко мне. Матильда подчинилась, но лорд Дарроу снова её удивил. Он приобнял её за талию, положив подбородок на её макушку, и девушка ощутила желание разреветься. Альберт успокаивающим голосом начал рассказывать ей истории из прошлого, и через какое-то время Матильда погрузилась в мягкий сон.

***

Дни стали похожи на череду нескончаемого чувства стыда и самобичевания. Госпожа Абето осталась довольна поведением девушки с лордом Дарроу и начала давать ей клиентов, постоянно подчёркивая, что бережёт её, не вынуждая работать больше одного раза в день. С каждым новым мужчиной Матильда чувствовала себя так, словно она была песчинкой в лавине, которая на огромной скорости несётся с горы. Хоть как-то помогали молитвы. Матильду не выпускали из здания, и она молилась у себя в комнате, стоя на коленях и прося Андрасте спасти её. Девушка понимала, что долго не выдержит. Душа болела, клиенты внушали то отвращение, которое она обычно чувствовала при виде крыс. Ночами, после очередного отвратно сопящего мужчины, Матильда падала на кровать в своей комнате и чувствовала, как трясутся руки. Слёз не было. С посещения лорда Дарроу минуло уже десять дней, и отчаяние росло с каждым новым клиентом. Видя отражение в зеркале, она не узнавала прежнюю себя. Порой она думала о вещах, не считающимися благонравными для тех, кто искренне верил в Создателя и Пророчицу Андрасте. Пару раз Матильда искала взглядом нож или что-то, что могло бы положить конец нескончаемым мучениям. Теперь она понимала, почему Тереза стала пить больше с тех пор, как оказалась в борделе. Что бы не утверждала мать о независимости и желании того, чем занималась, Матильда начала понимать. Впрочем, мать она не видела с самого вечера перед встречей с лордом Дарроу, так что старалась о ней лишний раз не думать. Тереза предала её в любом случае. В один дождливый день служанка доложила, что вечером прибудет лорд Дарроу. Он вновь пожелал провести с ней целую ночь, и Матильда с облегчением выдохнула, а потом почувствовала всплеск негодования из-за своей реакции. Радоваться подобному? Создатель упаси, до чего же она докатилась? Альберт отдал дань положенной между ними традиции и угостил Матильду ужином. На сей раз девушка с аппетитом ела, понимая, что замысловато приготовленная рыба по-антивански была единственной радостью за последнее время. Лорд Дарроу поведал ей, что вернулся из Киркволла, где виделся с наследником дома Ваэлей, который в своё время был отдан на службу в церковь. Он подчеркнул, что это тайна, но Матильда лишь кивнула, размышляя о том, как легко мужчины готовы открыть секреты продажной женщине. — У тебя всё хорошо? — поинтересовался Альберт, и девушка, кажется, не сдержала удивления, отрываясь от еды. — Прошу прощения? — Ты выглядишь… — он вздохнул. — Ладно. Пойдём. Матильда бросила последний взгляд на вкусную пищу, но поднялась и повела лорда в покои. Она вошла внутрь, приблизилась к кровати, развернулась и начала уже ставшим привычным движением расстёгивать крючки на платье. Альберт странно смотрел на неё, затем захлопнул дверь, повернул в замке ключ, развернулся. Жестом руки лорд Дарроу приказал девушке остановиться, а затем она оцепенела, услышав неожиданное: — Матильда, ты здесь находишься по своей воле?

***

Каллен и сам не мог внятно объяснить, как это произошло, но ему действительно удалось наладить вполне неплохие, близкие к дружбе отношения с Хоуком. Более того, Джаред сам проявлял инициативу, неизменно раз в неделю приглашая Каллена посидеть в «Висельнике». И видит Создатель, храмовник действительно чувствовал себя более отдохнувшим после каждого вечера. Мередит была строгим рыцарем-командором. От храмовников она требовала беспрекословного повиновения любому приказу, не позволяя выражать ни капли сомнений. Каллену был близок её безапелляционный подход, так как именно отсутствие соответствующей дисциплины, по мнению храмовника, привело к восстанию в башне Круга Ферелдена. Тем не менее, наблюдая за магами, Каллен порой мысленно задавался вопросами. Маги в Цитадели Кинлох вели себя уверенно. Он хорошо помнил любопытство и искреннее увлечение в детях, которые только открывали для себя изучение магии, когда кто-то из наставников показывал им очередной приём. Взрослые маги, уже прошедшие Посвящение, чувствовали себя свободно. Они занимались исследованиями, обучали детей, даже порой устраивали праздники в башне. Каллен помнил, как преподобная мать проводила службу в часовне на Рождество Андрасте, и храмовники стояли вместе с магами, и это был замечательный момент. Это служило напоминанием: всякий из них рождён с собственной целью, но это совершенно не означало, что они должны быть врагами. Скорее наоборот, вместе они осуществляют общую цель, храня мир и благополучие в Ферелдене. Каллен находился в Киркволле уже несколько месяцев, но маги всё это время казались невидимками. Они передвигались по территории Казематов бесшумно, стараясь не обратить на себя взгляд кого-либо из храмовников. Создавалось ощущение, словно те боялись: каждый жест, каждое движение могло обернуться против них. Рыцарь-капитан не задавал вопросов Мередит, искренне считая: подход рыцаря-командора более правильный, нежели тот, что был у Грегора, но всё же довольно часто ловил себя на сочувствии к магам. В моменты, когда ему приходилось общаться с кем-то из них, Каллен не раз замечал страх по отношению к себе, и это не нравилось храмовнику, напоминая о последних неделях в Круге Ферелдена. За время, что Каллен провёл в Киркволле, было усмирено несколько магов. Мередит не раз намекала: он должен присутствовать на подобных обрядах, но Каллен всё же старался избегать этого как мог. Что-то внутри противилось этому, хотя, по сути, это обычная процедура ордена. Со слов Хоука Каллен знал, что тот планирует отправиться с Варриком в экспедицию на Глубинные тропы. Ферелденский беженец больше всего мечтал разбогатеть и вернуть матери поместье, в котором та выросла. Хоук некоторое время копил деньги, чтобы вложиться в экспедицию как равноправный старшему брату Варрика партнёр, и, наконец, это свершилось. Он заработал достаточную сумму, и уже через два дня хорошо вооружённый отряд выступал на тропы. Сегодня в таверне «Висельник», которую Хоук облюбовал подобно другу Варрику, было застолье, куда Джаред пригласил и Каллена. У храмовника оказался свободный вечер, и он решил присоединиться. В таверне, как и обычно, было полно народу. Каллен поймал на себе изучающий взгляд смуглой женщины в тесных шортах, которая тёрлась у бара. Незнакомка подмигнула, и рыцарь-капитан ускорил шаг, стремясь быстрее добраться до покоев Варрика, где и проходили все сборища, на которых бывал Каллен. Он сел рядом с угрюмым эльфом Фенрисом, с которым едва ли перекинулся парой слов до этого, и поймал на себе настороженный и враждебный взгляд мага Андерса. Сидевшая возле него Бетани широко улыбнулась и толкнула Андерса в бок, и тот наконец перестал таращиться на Каллена. Хоук был в ударе. Он сыпал уморительными шутками и без конца уделял внимание капитану стражи Авелин, которой от них явно не было комфортно. Варрик покатывался со смеху от историй друга и вклинивался со своими. Каллен уже не в первый раз задался вопросом: какие отношения связывают Хоука и Авелин? Он был в курсе, что они встретились, когда бежали от Мора, и тогда же погиб муж стражницы, который был храмовником. Авелин была приятна Каллену, но в основном как ответственная женщина, которой небезразличен город. Рыцарь-капитан уже успел столкнуться с ней по долгу службы и остался доволен её серьёзным отношением. Мередит Авелин тоже нравилась, хотя рыцарь-командор вечно подчёркивала, что не стремится обольщаться кем бы то ни было. Каллена увлёк рассказ Варрика о том, кто отправляется с ними в экспедицию, но для храмовника стало открытием, что Хоук не берёт с собой Бетани, и он с удивлением посмотрел на отступницу. Девушка неопределённо пожала плечами. — Мы решили, что маме будет лучше, если кто-то из нас всё же останется дома. Мама уже лишилась одного ребёнка, моего брата-близнеца Карвера, и со мной ей будет спокойнее. — К тому же я с самого начала не представлял свою сестрёнку на тропах, — Хоук внезапно посерьёзнел. — Оно не стоит того, чтобы так рисковать. Андерс покачал головой. — Вы знаете мою точку зрения. В Киркволле небезопасно. Храмовники всегда рыщут в поисках отступников. Бетани пожала плечами. — Я буду не высовываться. — Как будто Мередит это остановит, — парировал Андерс. — Она ведь знает, что сестра Хоука — отступница? Каллен почувствовал на себе пристальные взгляды присутствующих и неохотно кивнул. — Не от меня, но знает. И достаточно давно. — Тем более! — Андерс многозначительно посмотрел на Хоука. — Давай возьмём её с собой! — Я ценю твою заботу, — вмешалась Бетани. — Но мы решили так. — Не хотелось бы вернуться и обнаружить, что тебя заперли в Казематах, — серьёзно заметил Андерс, и Каллен поймал на себе его пронзительный взгляд. — Довольно, — Хоук категоричным тоном положил конец разногласиям. — Это решение моё и Бетани. Мы не хотим, чтобы наша мама страдала, что двое её выживших детей сгинули на тропах. — Разумеется, этого не случится, — поспешно добавил Варрик. — Но это правда их дело, Блондинчик. Андерс замолк, проглотив прозвище. Он отпил из кружки эля и кивнул. — Вы и сами знаете, что творится в Киркволле. Мередит просто сошла с ума, и отступники не могут чувствовать себя в безопасности. А вы ещё и дружите с её правой рукой! — Бетани и Джаред спасли мне жизнь, — Каллен исподлобья посмотрел на мага. — Да, я храмовник, да, я видел от магии немало плохих вещей, но у меня есть понятие чести! Я не буду вредить Бетани! — А мне? — Андерс склонил голову на бок и с вызовом ухмыльнулся, обнажая зубы. — М? Что скажешь, рыцарь-капитан? Каллен почувствовал, как внутри поднимается волна гнева. Маг уже не раз его провоцировал, и храмовник знал, что должен руководствоваться долгом. Но не мог. Он был искренне благодарен Хоуку и знал, что Андерс помогает безвозмездно многим ферелденским беженцам. Конечно, Каллена разрывали сомнения в правильности своих поступков, но он верил, что это его единственный грешок. Создатель бы его понял, искренне надеялся Каллен. — Андерс, уймись, — велела Бетани, сверкнув глазами. — Каллен — наш друг. Да, он храмовник, но муж Авелин тоже понимал, когда мы убегали от Мора! — Это правда, — Авелин сдержанно кивнула. — Уэсли был верным ордену храмовником, но он прекрасно осознавал, что в момент, когда мы бежим от Мора, магия была нам всем нужна, чтобы уцелеть, так же, как и Хоуку его лук, а мне меч и щит. — Золотые слова, — Джаред тепло улыбнулся капитану, но она осталась безразлична к его обольстительной улыбке, что не укрылось от зорких глаз Каллена. — А у нас здесь не Мор, — всё же продолжал Андерс. — Как вы вообще можете ему доверять? Ваш рыцарь-капитан в любой момент вонзит кинжал в спину и не поморщится! — Я сказал, хватит! — Хоук резко встал из-за стола; чёрные глаза пылали от гнева. — Я доверяю Каллену и знаю, что он не предаст. Бетани может оказаться в Круге по чьей угодно инициативе, но не по его! — Мне бы твою веру в людей, — пробормотал Андерс, и Хоук смерил его мрачным взглядом. — Это наше с Бетани дело. Мы верим Каллену. Храмовник чувствовал себя некомфортно, став причиной перебранки между двумя друзьями. Он уже не раз аккуратно говорил Хоуку, что если их общение вызывает вопросы, возможно, лучше им просто остаться хорошими приятелями. Но Джаред, как и его сестра, искренне был против. В конце концов, у них троих было много общего. Остаток вечера прошёл превосходно. Варрик, с присущим гному талантом рассказывать истории, быстро увлёк всех очередным повествованием о приключениях с Хоуком. Джаред всё время закатывал глаза и немного ворчал, так как Варрик, как истинный писатель, норовил приукрасить детали, но все расслабились. Напряжение ушло, словно его и не было, и Каллен в конце концов почувствовал, как внутри спадает настороженность.

***

Он вернулся, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом, а ворота Казематов закрылись. К счастью, на такие случаи у ворот всегда дежурил храмовник. Тем вечером была Рувена. Каллен заметил её широкую усмешку, когда рассмотрел девушку при свете горящего факела, который та взяла в руку, заметив, что кто-то приближается. — Задерживаетесь, рыцарь-капитан? Она пропустила его, и Каллен поблагодарил её. Само собой, не запрещалось — во всяком случае пока — находиться в городе после того, как Казематы запирались, но Мередит, по слухам, не одобряла подобное. Рувена заправила прядь коротких волос за ухо и кокетливо поинтересовалась: — Никак на свидании были, рыцарь-капитан? Каллен почувствовал, как жар приливает к щекам, и понадеялся, что девушка в темноте ничего не заметит. Он часто ловил на себе её взгляды, но держался как мог. Рувена была славной, даже красивой, но этот оплот он намеревался держать: связи между храмовниками строжайше запрещались. Как будто мало ему было испытаний помимо этого! Каллен пробормотал нечто маловразумительное, ещё раз поблагодарил Рувену и направился в башню. Однако не успел он сделать и пары шагов, девушка его окликнула. — Вас ищет рыцарь-командор, просила зайти, как только вернётесь. Каллен повернулся, кивнул в знак признательности и, отдалившись от Рувены на приличное расстояние, позволил себе тяжело вздохнуть. Если бы не дружба с Хоуком, отношения с Мередит как с рыцарем-командором стали бы великолепными. Каллен разделял её тягу к контролю, поддерживал те идеи, которые другим могли показаться слишком жёсткими. И всё складывалось бы хорошо, не дружи Каллен с Хоуком, который уже успел снискать в городе вполне противоречивую славу и имел сестру-отступницу, о чём Мередит знала. Из-под двери кабинета рыцаря-командора пробивался свет, и Каллен постучал в надежде разделаться с разговором поскорее. — А, вот и ты, — Мередит читала рапорты за столом и исподлобья посмотрела на него. — Садись. Каллен занял место напротив. — Всё в порядке, рыцарь-командор? — Ты мне скажи, — Мередит подняла взгляд и тонко, едва заметно улыбнулась. — Как поживает твой дружок Хоук? Каллен пожал плечами. — Уверен, что вы и так знаете. — Это правда, — кивнула женщина. Она отодвинула рапорт в сторону и сложила руки перед собой. Каллен обратил внимание на её тонкие пальцы. — Я не хочу ставить тебя перед выбором. Нормально иметь друзей. Но ненормально забывать о своём долге. — Я не… — Правда? Ты раскрыл отступницу, но ничего с этим не делаешь. Уже пару месяцев я наблюдаю, как ты проводишь время с Хоуком, его сестрой и тем мутноватым гномом, но почему-то сестра Хоука разгуливает преспокойно на воле, хотя ордену доподлинно известно, что девчонка — отступница! — Хоук спас мне жизнь, вы же знаете! Он помог ордену! Мередит поджала губы. — Отступница идёт с ним в экспедицию? Каллен ощутил холод внутри. — Я не знаю, рыцарь-командор. — Ложь! — Мередит стукнула кулаком по столу и поднялась на ноги. — Каллен, не играй с моим доверием! Неужели наши общие цели улетучились только потому, что какой-то ферелденский мальчишка один раз спас тебя?! Если не будет порядка, исчезнет дисциплина — Киркволл не выстоит! Маги крови возьмут верх! Ты забыл, что маги сделали с тобой в Ферелдене, Каллен? — Нет, — тихо выдавил из себя Каллен. Он ничего не мог с собой поделать, но если Мередит выходила из себя, то было сложно избавиться от страха, который мгновенно поднимался внутри него. — Я доверилась тебе, я возвысила тебя, увидев твой серьёзный подход и готовность идти до конца ради ордена! Тебе же так хотелось этого в Ферелдене! И это твоя благодарность мне? — Рыцарь-командор, вы несправедливы, — возразил Каллен, пытаясь держать себя в руках. — Вы отлично знаете, что я исполняю всё как положено. Мой единственный изъян в том, что я не могу задержать девушку, которая была в числе тех, кто спас меня и наших храмовников! Неожиданно лицо Мередит смягчилось, и она вновь села в кресло. — Каллен, я понимаю. Но мы не можем идти против многовековых устоев нашего ордена. Бетани Хоук — отступница, нравится тебе это или нет. Моя задача как рыцаря-командора — не дать в обиду жителей Киркволла. Пример моей сестры наглядно показывает: не существует магов, способных противостоять опасности. Я даю тебе слово: Бетани очутится в Круге. Без твоего участия. Её ретивый братец не сможет тебя обвинить. Но так нужно. Магия опасна без контроля. Однако мне важно знать, идёт ли сестра с Хоуком в экспедицию или нет. Ты должен мне ответить. — Что будет, если… — Если ты не ответишь? — Мередит откинулась на спинку кресла. — Я вышлю тебя прочь из Киркволла. В Старкхевене рыцарь-командор такой же глупец, как и твой Грегор, добрый, слишком мягкий. Я уверена, это обернётся несчастьем для города. В Оствике же рыцарь-командор и неплох, но слишком стар. Каллен, ты нужен Киркволлу, нужен ордену, нужен мне. Я понимаю твоё распутье и уже сказала, что ты не будешь иметь к аресту Бетани Хоук ни малейшего отношения. Но если ты откажешься сказать такую мелочь, о которой я тебя прошу, мы распрощаемся раз и навсегда. Я уже говорила тебе: мне нужны преданные люди. Не разочаровывай меня, Каллен. Храмовник сглотнул. Выбор практически отсутствовал. — Хоук идёт один, — еле слышно выдавил он. Мередит улыбнулась. — Молодец. Я уже чуть было в тебе не разочаровалась. Каллен вышел из кабинета, чувствуя себя отвратительно. Мередит знала, на какие точки надо давить, чтобы получить желаемое. Его обуревали стыд и злость на себя, но Каллен пообещал себе: он непременно предупредит Бетани, чтобы та была осторожна.

***

— Матильда, ты здесь находишься по своей воле? Сердце колотилось словно сумасшедшее. Девушка поняла, что ей не хватает воздуха, и начала хватать его ртом. Альберт переменился в лице, стремительным шагом преодолел расстояние между ними, взял её за руки и несильно сжал. — Дыши глубоко, — велел он, пристально всматриваясь ей в лицо. Матильда выдохнула и поймала вопросительный взгляд лорда Дарроу. Понимание накатило слишком ярко. Она безуспешно пыталась взять эмоции под контроль. Слёзы брызнули из глаз, и Матильда закрыла лицо руками, борясь ещё и с чувством стыда. Альберт сочувственно ахнул и привлёк её к себе, давая выплакаться. Девушка честно пыталась взять себя в руки, но, по всей видимости, то, что так долго копилось в ней, вырвалось наружу. Гнев на мать, боль от утраты отца, тоска по друзьям, страх, отвращение, ужасающий стыд… Матильда не знала, сколько прошло времени, когда наконец высвободилась из объятий лорда. Альберт внимательно изучил её взглядом, и девушка подумала: до чего же, наверное, она сейчас пугающе и плачевно выглядит! Лорд Дарроу ничего не сказал, зато налил ей воды. Когда девушка осушила кубок, Альберт заправил прядь волос ей за ухо. — Я так понимаю, это было «нет». Матильда посмотрела на него и кивнула. — Не по своей, — сипло произнесла она. — Какая разница? — Мне есть разница, Матильда! — на лице лорда Дарроу отразилось отчаяние. — Почему ты мне не сказала? Я… Прости. Бессмысленно упрекать тебя. Я просто никогда бы не подумал, что в доме госпожи Абето кто-то может находиться не по своей воле. — Тогда как вы поняли? — спросила Матильда слишком резко, внезапно осознав, что ещё не знает, чем закончится этот разговор, и добавила: — Милорд. — Я же просил называть меня Альбертом, — мужчина вздохнул и взъерошил волосы. Этот жест до боли напомнил девушке Каллена и его младшего брата Брансона. — Матильда, я сам не понимаю, почему так подумал. Ты была невинна, я решил: ферелденская беженка в тяжёлом положении. Ты вела себя неопытно, робела. Я… Я не знаю, что именно меня привлекло, но я не переставал о тебе думать все дни, которые провёл в Киркволле. Что-то выдаёт тебя, и сегодня, увидев, как угасло твоё прекрасное лицо, я практически сразу убедился в этом. Расскажи мне всё, и мы вместе поразмыслим, как я могу поддержать тебя. Матильда вздохнула. — Альберт, я очень ценю ваше участие, но едва ли вы можете чем-то помочь. Тот неожиданно усмехнулся. — Послушай, Матильда, я не люблю кичиться своим положением, но моя семья вторая в Старкхевене после Ваэлей. Поверь, если кто и может тебе помочь, так это я. Пожалуйста, доверься мне и расскажи всё. Девушка кивнула и заговорила. Её рассказ начался с самого Хоннлита. Она не знала, как долго говорила, но Альберт внимательно её слушал, лишь изредка прерывая, чтобы уточнить что-то. Он оказался участливым слушателем. Когда она закончила свою историю, лорд Дарроу покачал головой. — Тебе через столько пришлось пройти! Ты неимоверно храбрая девушка, Матильда. Она отмахнулась. — Храбрая уже нашла бы, как сбежать отсюда. Альберт пожал плечами. — Я не хочу показаться резким, но ты непомерно измучена. Я помогу тебе. — А что взамен? — задала вопрос Матильда, почувствовав, как внутри поднимается горечь: вера в бескорыстность, кажется, была давно утеряна. — Ничего, — с нажимом произнёс Альберт. — Как ты считаешь, как я себя чувствую, зная, что ты была со мной против воли? Девушка хмуро посмотрела на него. Об этом она совсем не подумала. — Насильником. Слово повисло между ними, словно осязаемое, и Матильда ощутила, как вновь подкатывают слёзы. — Простите меня, я должна была сказать… — Не вини себя, — отрезал Альберт. — Если кто и виноват, то госпожа Абето. С ней я разберусь отдельно. Можешь быть спокойна, с тобой и твоей матерью ничего не случится. Я забираю тебя с собой. — Куда? — Матильда не на шутку испугалась. — Лорд Дарроу, не надо! Вы же не хотите представлять родителям шлюху! Альберт фыркнул и покачал головой. — Во-первых, ты не шлюха. А во-вторых, у меня собственный дом. Нам надо придумать, что ты хочешь делать, став свободной. — Я знаю, что хочу помогать людям, — еле слышно сказала Матильда. — Но я не понимаю как. Я обучена грамоте, могу работать на ферме, но… — А как у тебя с религией? — с интересом осведомился лорд Дарроу, и девушка пожала плечами. — Я религиозна, если вы об этом. Я искренне верю в Создателя и молюсь каждый день. — Ты не думала податься в лоно церкви? — Нет, — Матильда поморщилась. — Не хочу выглядеть неблагодарной, но это не моё. Я могу сражаться хоть и не очень хорошо, но готова учиться. Я думала скорее о страже. — О страже… — повторил Альберт. Можно было заметить, что он погружен в мысли. — Что ж, стража Старкхевена сейчас не самое безопасное место. — Я не боюсь, — с жаром возразила Матильда. — Ты не понимаешь, — покачал головой мужчина. — В Старкхевене наступили тёмные времена. Я бы очень не хотел однажды узнать, что ты лежишь в канаве с перерезанным горлом. А что если… — он оборвал себя на полуслове, раздумывая о чём-то. Девушка ощутила нетерпение. — Если? — У меня есть младшая сестра Белинда, — задумчиво заговорил Альберт. — Она твоя сверстница. С детства мечтала быть храмовницей, как и твой друг Кайлан… — Каллен. — Да, точно, извини. В общем, родители отдали Белинду на обучение в детстве, так как она этого хотела, к тому же сестра — не наследница семьи Дарроу. Она недавно приняла обеты и весьма довольна службой. Говорит, что нашла в этом себя. Белинда служит в Круге магов Старкхевена, а моя семья, как я упоминал, тесно связана с орденом вот уже несколько поколений. Если тебе интересно, я без вопросов отведу тебя к рыцарю-командору. Учитывая связи моего семейства, тебя возьмут на обучение. — Я считала, что берут только детей, — Матильда задумалась. — Неужели это возможно? — В Старкхевене такое и правда почти не практикуется, — подтвердил Альберт. — Но моей просьбой рыцарь-командор не пренебрежёт. К тому же в Киркволле, насколько мне известно, сейчас берут на обучение людей твоего возраста, так как там всегда не хватает храмовников. — Но обучение длится годы, — Матильда припомнила, сколько учился Каллен. Лет пять, не меньше. — По большому счёту обучение занимает года два, — Альберт вдруг усмехнулся. — Просто у детей это проходит дольше, к тому же им крайне важно привить веру и повиновение приказам, отсутствие колебаний. Как тебе такая мысль? Матильда задумалась. В последние месяцы она пересмотрела свои взгляды на орден, к тому же ещё свежи были воспоминания о восстании в Круге магов Ферелдена. «К тому же, ты сможешь так с большей вероятностью разузнать что-то о судьбе Каллена», — мелькнуло в голове. — Мне кажется, что орден сможет дать тебе новый смысл в жизни, — мягко подметил Альберт. От него не укрылись её раздумья. Матильда пожевала губу. — А госпожа Абето? Моя мать? — Доверься мне, — прямо ответил Альберт. — Я всё устрою, даю слово. — И ничего взамен? Почему? — Потому что мне так жаль. Я надеюсь, что смогу загладить свою вину. — Не вините себя, Альберт, — Матильда говорила абсолютно искренне. — Я должна просить у вас прощения. — Не ты, — резко покачал головой Альберт. — А твоя госпожа. Но как я уже сказал, с ней я разберусь отдельно. Одевайся. Мы отправляемся в башню Круга. Матильда недоверчиво улыбнулась. — Я не знаю, как могу вас отблагодарить, лорд Дарроу. Спасибо, что… — Перестань, — он усмехнулся, обрадованный её реакцией. — Я рад, что могу помочь хотя бы сейчас. Жаль, что позже, чем было нужно.