Тишина

Кабинет рыцаря-командора Мередит оказался полупустым. Каллен не мог удержаться от сравнения с кабинетом Грегора: полки, протянувшиеся вдоль стен, были покрыты, казалось, многовековым слоем пыли. Книги и рапорты соседствовали друг с другом, не имея ни малейшего намёка на то, что их владелец наделён хоть какими-то незначительными организаторскими способностями. Кабинет Мередит казался приятной переменой после хаоса, который был знаком Каллену раньше. Голые каменные стены и лишь непритязательный письменный стол с парой действительно нужных предметов вроде пера и стопки чистой бумаги. Никаких рапортов, пожелтевших от времени и пыли, никаких намёков на личность рыцаря-командора. Это понравилось Каллену, который с лёгким оттенком нервозности ожидал, когда Мередит Стеннард войдёт в собственный кабинет. Ждать пришлось недолго. Позади храмовника хлопнула дверь, и Каллен поспешил подняться на ноги. Рыцарь-командор Мередит производила серьёзное впечатление, несмотря на миловидную внешность. Длинные светлые волосы обрамляли лицо с высокими скулами. Черты лица были правильными, голубые глаза, казалось, способны пронзить насквозь. На тонких губах ни намёка на улыбку или радушное отношение к кому бы то ни было. Возраст храмовнику определить не удалось, но он предположил, что ей, учитывая статус рыцаря-командора, вряд ли меньше сорока лет, хотя её внешность смотрелась безукоризненно. Каллен почувствовал, как внутри него растёт уважение к женщине. — Храмовник Каллен, — Мередит едва заметно склонила голову в знак приветствия. — Садись. Она заняла своё место за столом и бросила на него пытливый взгляд. — Я получила письмо от рыцаря-командора Грегора, в котором он дал тебе подробную характеристику. Ты смел, прошёл тяжкие испытания во время восстания, выжил единственный из всех. Грегор пишет, что ты ответственен, решителен, и у тебя большой потенциал. Впрочем, это всё не имеет особого значения. Она сделала паузу, вероятно рассчитывая на эффект своих слов. Каллен постарался не показать волнения. — Что будет, если я вас не устрою? — Переведу в Старкхевен или Оствик, — жёстко ответила Мередит. — Киркволлу не нужны слабаки. Я знаю, что за твоими плечами пытки демона и потери, но городу нужны сильные и достойные храмовники. Здесь неспокойно. Если ты слаб и готов бесконечно проживать своё прошлое, нам не по пути. Если же ты проявишь себя достойно и продемонстрируешь силу, способность преодолеть пережитое, ты обретёшь поддержку собратьев по ордену. Если ты действительно таков, как тебя описывает Грегор, то я обеспечу тебе продвижение по службе. Наши храмовники… — Мередит вздохнула, — не так организованы, не так сильны, как мне бы хотелось. Киркволлу нужна сильная рука. У меня к тебе только два вопроса, храмовник Каллен. — Слушаю, рыцарь-командор. — Ты готов служить городу? Ставить Киркволл, а не собственные чувства, на первое место? Вопреки серьёзности момента, губы Каллена дрогнули в небольшой улыбке. Он кивнул, подтверждая словами: — Готов, рыцарь-командор. — Тогда добро пожаловать, — тем же строгим тоном ответила Мередит. Казалось, что на иное рыцарь-командор попросту не способна.

***

Каллен присоединился к отряду, который отправлялся патрулировать город в ночь. Такая обязанность была в новинку, но его новые собратья поведали о стремлении Мередит контролировать порядок в Киркволле: мало ли, вдруг где-то объявится отступник? Патруль состоял из трёх рекрутов, и это удивило Каллена: опытных храмовников, судя по кратким репликам спутников, можно было пересчитать по пальцам. На храмовника из Ферелдена, да ещё из известного восстанием магов Круга, все посматривали с уважением. Каллен и сам ощущал себя опытнее остальных, но держал мысли при себе. Было странно: кто-то из рекрутов был явно старше, например, Уилмод. Патруль неспешно двигался по Нижнему городу — бедному району Киркволла. Рекруты выглядели настороженно, словно в любой момент их могли поджидать неприятности. На спокойный вопрос Каллена о потенциальных угрозах рекруты промолчали, и лишь Рувена, миловидная молодая девушка с короткими светлыми волосами, ответила: — Даст Создатель, всё обойдётся. Столь уклончивый ответ вызывал у храмовника всё больше вопросов, и он пообещал себе постараться добыть необходимую информацию. Киркволл действительно не выглядел спокойным местом. После начала Мора в Ферелдене город наводнили беженцы, росла преступность. Из краткого ответа одного из рекрутов, Хью, Каллен понял, что стража не справлялась, а её капитан был замешан в скандале, и сейчас наместник Киркволла решал, кто займёт его место. Храмовник сделал себе мысленную пометку познакомиться с новым капитаном и предложить тому возможную помощь. Эта неожиданная мысль привела к вопросу, который Каллен задал самому себе: не слишком ли рьяно он погружался в проблемы города? В конце концов, он только прибыл в Киркволл. С другой стороны, рассудил он, рыцарь-командор Мередит ясно дала понять, что ей нужны надёжные люди. Именно таким храмовником он и хотел быть, оставив в прошлом травмы и болезненные воспоминания. — Простите, у вас не будет несколько монет? — Опять клянчишь на лириум? — Уилмод покачал головой, с неприязнью рассматривая просящего. Каллен сосредоточился на человеке перед собой. Тусклые тёмные волосы незнакомца явно редели, глаза покраснели и чуть припухли, несмотря на то, что лицо напротив казалось обтянутым кожей. Движения мужчины были чуть дёргаными, и Каллен с лёгким оттенком страха вспомнил, что знал о лириумной зависимости. Лириум присутствовал в жизни каждого храмовника, давая им способность бороться с враждебной магией. Этот редкий и весьма ценный материал добывался гномами на Глубинных тропах и приобретался Церковью. Толчёный кристалл чистого лириума смешивался с водой и принимался храмовниками на постоянной основе. Несмотря на полезные свойства, лириум вызывал зависимость. Кому-то везло, и этот недостаток настигал храмовника ближе к концу жизни, а кто-то ощущал зависимость слишком рано. Каллен хорошо знал, что собрат по ордену из Ферелдена, Кэррол, был зависим, хотя тот всего на пару лет старше его самого. В таких случаях лириума, поставляемого Церковью, не хватало, и приходилось искать его на стороне. После примерно двадцати лет употребления — точной цифры, конечно, назвать никто не мог, но именно её Каллен слышал не раз — храмовники начинали терять способность ориентироваться в пространстве, а так же отличать воспоминания от реальности и сны от яви. Иначе говоря, они теряли рассудок. Каллен считал, что это малая плата за пользу, которую орден привносил в Тедас, но, конечно, при поступлении на обучение об этом никто не рассказывал. Всё это он узнал едва ли не годами позже. К тому моменту наставления преподобной матери и старших храмовников укоренились, и Каллен с готовностью принял неизбежное: что такое рассудок одного человека в сравнении с его вкладом во благо Тедаса? И всё же человек, склонившийся перед ними в глубоком поклоне, вызвал в Каллене едва различимый страх. Что приключилось с этим мужчиной, если он вынужден клянчить милостыню на лириум? — Отвали, Самсон, — небрежно отмахнулся Уилмод и двинулся вперёд. Остальные храмовники последовали за ним, но Каллен обернулся на мужчину и сунул ему пару серебряных монет. — Спасибо-спасибо, — забормотал тот, но храмовник уже поспешил нагнать спутников. — Кто этот человек? — непререкаемым тоном задал вопрос Каллен. К этому моменту он изрядно устал от уклончивых ответов рекрутов. — Самсон, — односложно бросил Уилмод. Каллен почувствовал, как внутри поднимается ярость. Он постарался взять себя в руки и озвучил вопрос спокойно: — Что с ним произошло и почему он просит деньги на лириум? Уилмод покосился на него с лёгким недовольством, и Каллен с досадой осознал: тон прозвучал слишком командно. Рувена вздохнула и ответила за остальных: — Самсона выгнали из ордена. Уже давно. — За что? — Мы не знаем, — ответил Хью. — Он нарушил правила ордена, а подробности рыцарь-командор не объясняла. — Просто я понял, что у нас нехватка храмовников. Что же он такого совершил? — Тебе уже сказали: мы не знаем! — вмешался Хью, сверкнув глазами. Каллен кивнул, поняв, что спрашивать с рекрутов бесполезно. Впрочем, он собирался выяснить причину у Мередит. Храмовник не понимал, почему это вдруг так важно, зачем нужно совать нос в дело прошлого, но внутри всё зудело, и он знал, что ему необходимы ответы.

***

Три месяца спустя. Старкхевен, Вольная Марка Матильда потянулась на стуле от усталости и посмотрела на догоравшую свечу. Слова на бумагах, разложенных перед ней на узком письменном столе в лавке Калгора, плыли перед глазами. Девушка моргнула несколько раз, словно это могло избавить её от ощущения песка в глазах, затем встала, походила по пыльному помещению, разминая затёкшие конечности, и вернулась на место. Работа в лавке ей нравилась. Конечно, иногда не обходилось без неприятностей: контрабанда была проблемой всех городов Вольной Марки, но, в целом, Матильда уже научилась справляться со сложными ситуациями. Ей удивительным образом удавалось утихомиривать злых партнёров Калгора или же, если такой подход не работал, прибегнуть к той же ответной ругани. В подобных случаях собеседник замолкал и обещал дождаться гнома, занимал один из пыльных стульев и посматривал на девушку с уважением, а Матильда возвращалась к бумагам. Работа занимала всё её время, но девушка не стремилась возвращаться домой. Ночами Тереза работала, да и если выпадал лишний час, не желала общаться с дочерью, предпочитая ей алкоголь. Дабы избежать одиночества, Матильда писала письма в Южный Предел и ходила по утрам в церковь, предаваясь молитвам. Вера поддерживала её и давала опору в этот сложный период. В недавно пришедшем письме от Мии — первом, преодолевшем колоссальное расстояние между подругами — та писала, что уже освоилась в портняжной лавке, Розали посещает церковную школу, а Брансон проходит обучение на стражника, и ему прочат неплохую карьеру. Из письма Матильда узнала, что Мор закончился, и бастард короля Мэрика, Серый страж Алистер, был коронован. Его супругой стала Анора — вдова покойного короля Кайлана, а эльфийку Нерию Сурану, победившую Архидемона, назначили Стражем-командором. Ходили слухи, писала Мия, что Нерия и Алистер были близки, но кто же скажет наверняка? Разумеется, эльфийка не имела ни малейшего шанса на брак с наследником ферелденского престола, даже если слухи и были правдивы. Последним пунктом письма стал Каллен. Брат Мии не ответил ни на одно письмо, и девушка написала самому рыцарю-командору, но пока ответа не получила. Мия поделилась, что почему-то совершенно уверена, что брат жив, несмотря на восстание в Круге. Матильда искренне хотела верить в это и ждала новостей о Каллене следующим письмом. Она подумывала вновь написать в Круг самой, но не была уверена, стоит ли тратить немалые деньги, если вероятность получить хоть какой-то ответ практически равнялась нулю. Из размышлений Матильду вырвала резко хлопнувшая дверь, и девушка подскочила, доставая из ножен два кинжала. Перед дверью стояли три крепких незнакомца, чьи лица были скрыты масками. — Что вам нужно? — грозно поинтересовалась девушка. — Калгора здесь нет, приходите завтра! К гному и правда порой заваливались малоприятные личности, но такое на её памяти было впервые. — Нам не нужен Калгор. Нам нужна ты, — басовито и едва ли не лениво сказал один из мужчин, и двое по бокам от него ринулись к девушке. Матильда попыталась дать отпор, но что могла сделать она одна против двух сильных мужчин? Говоривший ранее подошёл к ней, пока её крепко держали другие, и прижал к лицу девушки тряпку с резким запахом. Девушка вдохнула, голова закружилась, и мир вокруг исчез.

***

— Я пытаюсь тебя узнать, Каллен. Позволь же мне! — Никогда! Каллен вздрогнул и проснулся. Он сел в кровати и потёр глаза, словно это действие могло избавить его от кошмара. Он посмотрел на табуретку слева от кровати, выполнявшую функцию прикроватной тумбочки. Свеча на ней почти догорела, и Каллен зажёг следующую, ставя её рядом. Он вздохнул и прислушался: дурацкая привычка, появившаяся после пережитого в Ферелдене. Впрочем, в Киркволле последние пару месяцев творились вещи чуть ли не страшнее — начали пропадать храмовники. Рыцарь-командор Мередит пыталась не допускать паники. Ответным действием на пропажу первого рекрута она повысила Каллена до рыцаря-капитана, объявив ордену: его опыт им пригодится. И хотя в большинстве ситуаций Каллен ощущал себя неуверенно, на деле это не было так. Его решимость способствовала быстрому принятию решений в критических ситуациях. Он не видел в свою сторону неприязни от магов; впрочем, и сближаться с ним из них никто явно бы не пожелал. Храмовники тоже держались чуть поодаль, и Каллен не мог их винить: он пробыл в Киркволле три месяца, но уже получил повышение. Он хорошо помнил разговор с Мередит после неожиданного назначения. Каллен позволил дать волю эмоциям и озвучил рыцарю-командору свои страхи. Себе он казался сломленным пережитым в Цитадели Кинлох, его постоянно мучили ночные кошмары, и он просыпался посреди ночи, покрытый потом. Мир казался другим. Каллен терзался чувством вины, уверенный, что другие храмовники погибли в Цитадели Кинлох из-за него. Он казался себе мерзким человеком, ведь сжёг письма сестры и обрёк её на волнения после того, как не стало родителей. Рыцарь-командор Мередит выслушала его страхи, а затем негромко поделилась: — Я слишком хорошо понимаю, через что ты проходишь, Каллен. Храмовник вопросительно посмотрел на неё. Мередит выглядела… уязвимой? — У тебя же есть братья или сёстры? Каллен робко кивнул. — Старшая сестра Мия, младший брат Брансон и сестра Розали. — Какие они? Храмовник вздохнул: вспоминать о семье было мучительно. — Мия — смелая, всегда готова защитить каждого из нас. Она первой поддержала моё желание стать храмовником, когда никто, даже родители, не верили в меня. Её убеждение, что я смогу, передалось потом всей семье. Брансон — храбрый, бойкий, умный и нетерпеливый. Розали была слишком мала, когда я видел её в последний раз, но мама писала, что она очень трудолюбива и старается учиться. — Ты любишь их? Прямолинейный, такой личный вопрос Мередит причинил боль. Каллен сглотнул, и чувство вины вновь подняло в нём голову. — Конечно! — Но сжёг письма сестры, — Мередит оперлась на стол, и её губы изогнулись в лёгкой насмешке. — Вы… Это сложно, рыцарь-командор! Они… Они бы не хотели знать меня таким! — Каким? — Сломленным! Мередит вздохнула. Её голубые глаза прямо смотрели на него, и Каллену на миг показалось, что рыцарь-командор видит его насквозь. — У меня тоже была сестра, — заговорила она. — Её звали Эмилия. Милое и очаровательное, поистине доброе создание, наделённое страшной силой. — Она была магом? — робко поинтересовался Каллен, и Мередит кивнула. — Мои родители любили её и считали, что сестре лучше расти дома. Приняли решение укрывать её, и я согласилась. Эмилия была нам так благодарна! Мне кажется, бедняжка бы ни дня не продержалась в Круге. Каллен уловил то, что Мередит использовала прошедшее время, говоря о близких, и по его спине поползли мурашки. — Всё было хорошо, а потом… В один миг любимая сестра больше не та, кого ты знал и оберегал всю жизнь. Ею овладел демон. Он убил родителей, а мне чудом удалось сбежать. Прежде чем храмовники наконец повергли мою одержимую сестру, она успела убить семьдесят невинных людей. Каллен не знал, что можно ответить на такое, и лишь сочувственно покачал головой. — Поэтому я хорошо, слишком хорошо знаю, через что ты проходишь, — негромко подытожила Мередит. — Чувство вины, мысли о том, что я недостойна, тоже являются неотъемлемой частью меня даже годы спустя. Но наша служба, наш долг — то единственное, что может помочь. Мы нужны Киркволлу, иначе всё рухнет во тьму. Поэтому я знаю, что ты способен на новую должность. В тебе есть это желание помогать людям и оберегать их от зла. Я знаю, что ты оправдаешь моё доверие. — Спасибо, рыцарь-командор, — пробормотал Каллен.

***

Храмовник потёр глаза и встал. Из его крохотной кельи вид не был столь живописным, как в Ферелдене, но Каллену это нравилось. Окно выходило на внутренний двор Казематов. Вдали виднелись горы, над которыми уже всходило солнце. Каллен подавил зевок и принялся приводить себя в порядок: день предстоял сложный.

***

Пропавшие рекруты, несмотря на все попытки Мередит не допустить паники, привели к волнениям в ордене. Краем уха Каллен уловил несколько абсурдных слухов, самым распространённым из которых был «Мередит проводит некий тайный ритуал инициации, который проверял силы храмовников». Разумеется, это было грубой и абсурдной ложью. Каллен прекрасно знал, как обеспокоена происходящим Мередит, несмотря на то, что внешне она выглядела как всегда уверенной и непоколебимой. Уже не раз он задавался вопросом, почему у рыцаря-командора такая противоречивая репутация, и не мог пока найти достойного объяснения недоверию храмовников. Каллен вошёл в крохотное помещение, служившее ему, как рыцарю-капитану, неким подобием кабинета. Здесь царил форменный бардак, оставшийся с явно незапамятных времён, но у него пока не было времени им заняться. Каллен подошёл к деревянной доске, куда прикреплял всю имевшуюся у него информацию, и изучил её уже в который раз. В пропавших парнях не было ничего примечательного. Молодые, кто-то едва младше его самого. Выходцы из крестьянских семей и лишь один родом из Нижнего города. Каллен не видел между ними никакой связи кроме того, что все были храмовниками. Мередит видела в этом заговор магов крови, но Каллен, хоть и не возразил рыцарю-командору, не был готов согласиться с этим хотя бы сейчас. Ни тел, ни каких-то других следов обнаружено не было. Храмовники словно растворились в воздухе. Он покосился на информацию о Керане, чья сестра Мэша уже не раз пыталась добиться встречи с рыцарем-командором, тем самым сея панику среди храмовников. Каллен помнил, как отвёл её в сторону и пообещал: они делают всё возможное, чтобы найти её брата. То ли девушка ему не поверила, то ли просто не желала, чтобы о брате забыли (чего Каллен делать точно не собирался), но свои посещения Казематов она не прекратила. В дверь послышался стук, и та сразу распахнулась. Каллен мгновенно посмотрел на Хью, который явно разыскивал его. Волосы рекрута торчали в разные стороны, и вид у парня был довольно испуганный. — Что случилось, Хью? — спокойно поинтересовался Каллен, уже понимая: ничего хорошего он не услышит. — Уилмод пропал, рыцарь-капитан.

***

— Если вы что-то знаете, я очень прошу вас мне об этом рассказать, — уже в который раз увещевающим тоном говорил Каллен на внеочередном собрании полчаса спустя. — Мы прилагаем все возможные усилия, но любая информация, даже самая незначительная может быть полезна. Мы не можем бездействовать, пока одни за одним пропадают наши собратья по ордену! Все молчали. Каллен внимательно вгляделся в храмовников. Те, кто был постарше, хмурились, но качали головой, словно говоря: «Хотели бы помочь, да ничего не знаем». Кто-то из храмовников помоложе смотрел в пол. Каллен перевёл взгляд на Рувену, единственную девушку в комнате. Она выглядела так, словно хотела что-то сказать, но не могла решиться. Встретившись взглядом с Калленом, она порозовела и потупила взгляд. Каллен вздохнул и ещё раз оглядел собравшихся. — Если вдруг что-то придёт в голову, разыщите меня. Повторюсь: любая мелочь может спасти жизни рекрутов! Свободны. Храмовники поспешили на выход из небольшого зала. Каллен увидел, как Рувена колебалась и сделала жест Хью рукой, красноречиво говоривший «Иди без меня». Вскоре они остались вдвоём. Девушка подошла к нему, весь её вид практически кричал о внутренних сомнениях. Каллен понимал это чувство, но промедление, даже такое крошечное, казалось ему кощунственным. — Что такое, Рувена? — поторопил он, подавляя совесть внутри себя. Храмовница подняла на него глаза. Каллен отметил, что она выглядела привлекательно: серые глаза, светлые короткие волосы, едва достающие до плеч. Рувена заправила прядь волос за ухо и наконец сказала: — Простите, рыцарь-капитан. Я просто правда не знаю, насколько это может быть полезно, но… Дело в том, что я заметила одну закономерность. — Внимательно слушаю, — Каллен постарался выдавить из себя подобие улыбки, чтобы ободрить девушку, и та неожиданно смутилась, опуская взгляд в каменный пол. — Насколько я знаю, все рекруты посещали «Цветущую розу». — «Цветущую розу»? — переспросил храмовник: название было ему незнакомо. — Это?.. — О, вы не знаете? — глаза Рувены округлились, и она смутилась ещё больше. — Это бордель в Верхнем городе. Теперь Каллен разделял её смущение. Он почувствовал, как щёки запылали жаром, и прочистил горло. — Спасибо, я проверю, — он кивнул в знак благодарности, но внезапно его накрыло осознание сказанного. — То есть… Я… Рувена тихо рассмеялась. — Я понимаю. Всё в порядке. Вы не такой, как я думала. — О чём ты? — Каллен всё ещё ощущал неловкость, щёки горели. — Вы очень строгий, — на выдохе выпалила девушка. — Я не ожидала, что вы так смутитесь. Каллен взмолился про себя Создателю, чтобы этот неловкий разговор скорее закончился. После случившегося с ним за последний год он с трудом находил время на нормальный сон. Конечно, его посещали мысли, что неплохо бы попытаться найти себе девушку, но на фоне происходящего Каллен быстро прогонял их прочь. Рувена пристально смотрела на него, явно рассчитывая на хоть какой-то ответ. Каллен вдохнул побольше воздуха и полный решимости сказал: — Спасибо за то, что сообщила. Это может оказаться важным. Рувена улыбнулась и, изучив Каллена пристальным взглядом, направилась к выходу из зала.

***

В борделе ему не удалось ничего узнать. Девушки отказывались говорить. Кто-то пожимал плечами, мол, разве всех возможно упомнить? Другие утверждали, что храмовники к ним не ходят. Несмотря на все увещевания, Каллен не добился ни единой подсказки. Он вышел из «Цветущей розы» с чувством разочарования и случайно налетел на гнома, который был занят пересчётом монет в широкой ладони. Деньги полетели на землю, и Каллен прикрыл глаза на долю секунды, борясь с раздражением. Гном запричитал и бросился подбирать монеты. Храмовник, чувствуя вину, решил помочь. Он опустился на корточки и начал собирать медяки. — Рыцарь-капитан? — прозвучал удивлённый голос. Каллен выпрямился, сжимая в руках монеты, и столкнулся взглядом с Рувеной. Девушка захихикала. — Сюда ходят не с такими деньгами, рыцарь-капитан! Каллен почувствовал, как его обуревают стыд и ярость. Он сунул медяки в руки гному и практически прошипел: — В чём дело, Рувена? — Уилмод вернулся, я видела его. Выглядел как обычно, но опять куда-то ушёл. Я намеренно столкнулась с ним, и он что-то пробурчал про отдых на природе. — Отдых на природе?! — Каллен нахмурился, пытаясь осмыслить услышанное. — Он только-только ушёл! — Рувена едва ли не подпрыгнула на месте от волнения. — Если вы поспешите, ещё успеете его нагнать! Каллен на мгновение задумался, а затем быстрым шагом направился в указанном направлении, ощущая, как напряжение и тревога нарастают внутри. Эта новая зацепка могла оказаться ключом к разгадке тайны исчезновения рекрутов.

***

Каллен действительно нагнал Уилмода практически у выхода из города и последовал за ним. Юноша покинул Киркволл и уверенно шёл по узким горным тропам, обрамлённым крутыми скалами и редкими кустарниками. Рыцарь-капитан прикладывал все возможные усилия, чтобы держаться поодаль и остаться незамеченным, ступая осторожно и стараясь не выдавать своё присутствие. Около часа спустя Уилмод замер около одной из многочисленных пещер. Каллен, опасаясь, что юноша ускользнёт во тьму, бросился к нему. Мысль бродить по пещере казалась абсурдной и пробуждала страх, но Каллен отмахнулся от ощущений. Он схватил Уилмода за броню и затряс со всей силы, ощущая, как все дни пережитых волнений из-за исчезновений храмовников накрывают его с головой. — Клянусь Андрасте, Уилмод, я вытрясу из тебя всю правду! Прямо сейчас! Говори, что тебе известно! — Каллен сжал зубы, его голос дрожал от напряжения. — Сжальтесь надо мной, сэр! — взмолился храмовник; его глаза были широко раскрыты от страха, и он выглядел весьма испуганным. — Если бы это было так легко, — негромко ответил Каллен, притягивая его ближе к себе, его лицо было всего в нескольких дюймах от лица Уилмода. — Не бейте меня! — выкрикнул Уилмод. В этот момент Каллена пронзила пугающая мысль: «Вот каким человеком они видят тебя! Способным ударить, способным навредить…» Мысль напугала его. Он на мгновение ослабил хватку и посмотрел на юношу. В глазах Уилмода отражался ужас, и Каллен почувствовал, как внутри разливается холод. Он оттолкнул от себя юношу и решительной парой ударов уложил того на землю. Затем Каллен достал из ножен меч и направил его на Уилмода. Совесть кричала о недопустимости таких мер, но Каллен отмахнулся от неё. Он разберётся с собой позже. — Я узнаю, куда ты направлялся. И немедленно. — Я думал, что храмовники так издеваются только над магами, — послышался сбоку язвительный голос, и Каллен в изумлении повернул голову. — Приятно видеть исключение из правил. Сбоку от него стоял черноволосый мужчина с козлиной бородкой. За его плечами виднелся лук и колчан со стрелами. В паре шагов позади него стояла черноволосая привлекательная девушка с посохом за плечами. «Отступница», — пронеслось в голове Каллена. Рядом с ней стоял светловолосый гном, сжимавший в руках причудливый арбалет. Правее была Авелин, стражница, её лицо выглядело весьма обеспокоенным. — Это дело храмовников, незнакомец! — отрезал Каллен, чувствуя себя загнанным в ловушку. Вероятно, со стороны всё действительно представлялось совсем не так, как было на самом деле. Неожиданно Уилмод поднялся на ноги и захохотал. Каллен ощутил ужас: это подобие смеха было слишком хорошо ему знакомо. — Ты в последний раз ударил меня, жалкий человечишка! Вспышка, и вместо Уилмода стоял демон. Его фигура извивалась и изменялась, пока он не превратился в чудовищное существо. Демон ударил по земле со всей силы, и из темноты пещеры появились другие демоны. Каллен ощутил ужас, желание сбежать и спрятаться, чтобы его оставили в покое. Но вместо этого он лишь покрепче сжал рукоять меча, решимость на его лице заменяла страх. — Хоук, я уже говорил, что с тобой никогда не бывает скучно? — прокричал гном. — Примерно с десяток раз, — парировал черноволосый мужчина. Начался бой. Каллен сконцентрировался на своих движениях и ударах: он знал, если даст себе хоть на секунду подумать о страхе, тот поглотит его. При помощи Хоука и его спутников бой закончился быстро. Каллен с благодарностью подумал о том, как всё-таки ему повезло: не окажись их поблизости, он был бы уже мёртв. — Я знал, что он замешан в какой-то пакости, — сказал храмовник, тяжело дыша. Он провёл рукой по лбу, и его замутило: он весь был покрыт какой-то слизью, чьей-то кровью. Каллен поймал на себе изучающие взгляды Хоука и его спутников. — Но это… Как это вообще возможно? — Этот парень выглядел как одержимый, — Хоук нахмурился. — Это невозможно, — заметила девушка-отступница позади него. — Я слышал, что маги крови могут помогать демонам вселяться в людей, — Каллен заходил из стороны в сторону, размышляя. — Но я никогда бы не подумал, что демоны могут вселяться в кого-то из нас. — Если ты подозревал его в чём-то, зачем остался с ним наедине? — Хоук покачал головой. — Это было максимально безрассудно с твоей стороны. Каллен посмотрел на него. Только сейчас он осознал, что Хоук говорил с сильным ферелденским акцентом. Это напомнило ему о приличиях. — Меня зовут рыцарь-капитан Каллен. Благодарю за помощь. — Да-да, если бы не мы, хорошенький храмовник уже был бы мёртв! — язвительно заметила отступница позади Хоука. Тот усмехнулся. — Это моя сестра Бетани, рядом с ней Варрик Тетрас, а ещё правее Авелин Валлен. Её назначили капитаном городской стражи. — Это отличная новость, — Каллен кивнул, стараясь не коситься на Бетани. — Я слышал, прошлый капитан был мерзавцем. — Я же Хоук, — мужчина протянул ему руку в знак приветствия, и Каллен пожал её, удивлённый таким приветствием. — Ты из Ферелдена, — констатировал он. — Я тоже. — Это слышно, Кудряшок, — заметил гном. Все уставились на него, и тот невозмутимо пожал плечами. — Полагаете, слишком рано для прозвищ? А я рискну: храмовник кажется мне славным малым. — Пока этот славный малый не запер меня в Круге, называй его как угодно, — отмахнулась Бетани, и Каллен сглотнул, понимая, что должен был бы так поступить. — Я расследовал исчезновение нескольких послушников, — торопливо заговорил рыцарь-капитан. — Уилмод оказался первым, кто вернулся обратно. Я хотел поговорить с ним наедине, не привлекая внимания. — Но если ты не знал, что он одержим, зачем поднял на него меч? — Хоук сложил руки на широкой груди. — Он вернулся, но практически сразу вновь тайно отлучился. Это меня насторожило. Я хотел его припугнуть, чтобы он во всём сознался. Уилмод должен был знать, что я настроен серьёзно. — Послушники считают, что Мередит проводит какой-то тайный ритуал инициации, — сказал Хоук, и Каллен ощутил досаду: нелепый слух просочился за пределы ордена, и это не могло его радовать. — Это полная чушь! — искренне возмутился Каллен. — Послушники горазды сплетничать хуже старых баб! — То есть ты не успел выяснить, что произошло с Уилмодом за время отсутствия? Каллен покачал головой. — Насколько мне известно, он считал, что существующие правила касательно дружбы с магами слишком строги. Я думаю, он мог встречаться с кем-то из своих друзей магов. Но правила созданы не потому, что кто-то когда-то так захотел! Магов нельзя оставлять без присмотра, как бы мы сами к этому не относились. — У меня есть друзья-маги, — осторожно заметил Хоук. — Да и как ты видишь, моя сестра — маг. Я уверен в том, что Церковь перегибает. Я не представляю, чтобы Бетани могла попасть под твоё определение «нельзя оставлять без присмотра». Каллен вздохнул, понимая, что Хоук загоняет его в ловушку. Бетани настороженно смотрела на него. — Я был в Круге магов Ферелдена во время Мора. Я видел, к чему приводит терпимость и доверчивость храмовников. Там было восстание магов. Мне до сих пор ночами снятся бесчинства Ульдреда и его подопечных. — Ульдред, Уилмод… — Варрик хмыкнул. — Я один чувствую какое-то сходство в именах? — Я ищу другого рекрута по имени Керан, — перешёл к делу Хоук. — Тебе что-то известно? Каллен покачал головой. — Я разговаривал с Мэшей и заверял, что мы делаем всё, что возможно. Однако мне не удалось его найти. Мне сказали, что все пропавшие рекруты посещали бордель «Цветущая роза», но со мной там никто разговаривать не захотел. — С удовольствием проведу там расследование, — Хоук ухмыльнулся. Боковым зрением Каллен заметил, как Авелин и Бетани закатили глаза, не сговариваясь. — Со мной никто не стал откровенничать, но если тебе повезёт, найди меня в Казематах. Я прослежу, чтобы тебя наградили. Они направились обратно в город. Хоук немного рассказал о себе, и Каллен, к своему собственному удивлению, охотно поддерживал беседу. Бетани молчала, и он неоднократно ловил на себе её пристальный взгляд, но старался не обращать внимания. И он, и Хоук понимали: если тому удастся помочь ордену, про Бетани никто лишний раз и не вспомнит. Отступница произвела на Каллена впечатление. Почти у самых ворот она резко начала хромать, опираясь на посох, всем видом показывая, что использует его как помощь при ходьбе. Каллен, как мог, постарался избавиться от злой мысли, что маги пойдут на любые ухищрения ради свободы; в конце концов, если бы не Хоук и его спутники, храмовник был бы уже мёртв.

***

Мередит ходила из угла в угол по кабинету. Её лицо отражало недовольство, челюсти были плотно сжаты. Пауза тянулась уже какое-то время, и Каллен с тревогой ожидал реакцию рыцаря-командора. Он почувствовал, как его руки вспотели, и старался удерживать спокойное выражение лица. — Почему тебе не удалось разговорить девочек в борделе? Храмовник ощутил, как жар в очередной раз приливает к щекам. — Рыцарь-командор, я… — Молчать! — рявкнула Мередит. — Этот Хоук появился в Киркволле совсем недавно, но куда бы я не направила взгляд, он тут как тут! И эта его сестра… Он правда думает, мы не в курсе, что она отступница? Каллен промолчал. Хоуку удалось раскрыть дело и выяснить причину исчезновения рекрутов. Более того, Керан был найден, и Бетани заверила, что храмовник не одержим. Каллену ничего не оставалось, кроме как предложить испытательный срок длиной в десять лет. Перестраховаться было не лишним, но Керан и его сестра искренне радовались такому решению, и это приободрило Каллена. — Ты так и будешь молчать? — Мередит замерла и бросила на рыцаря-капитана взгляд, не суливший тому ничего хорошего. — Почему какой-то выскочка-ферелденец справился в борделе лучше тебя? — Никто не стал со мной говорить, опасаясь, что я прикрою бордель за обслуживание наших послушников! — Каллен постарался придать голосу уверенности, хотя внутри всё кипело эмоций. — И правильно бы сделал! — процедила Мередит. — Правда наместник сразу бы возмутился: бордель исправно платит налоги в казну. Тем не менее, твой ближайший план — наладить дисциплину в ордене среди рекрутов и убедиться, что никто из них не проводит свободное время в объятиях продажных девок! — Разве мы в силах это контролировать? — вырвалось у Каллена. Он тут же пожалел о своих словах, увидев, как сузились глаза Мередит, но всё же закончил: — Насколько я знаю, это не запрещено правилами ордена. — Вот как? — Мередит подняла брови, её голос стал ещё более ледяным. — Главное в ордене — дисциплина! Без неё орден падёт под натиском магов крови и, как показало дело об исчезновениях, я права! Да, правила ордена не запрещают иметь близость, но, сохрани Создатель, разве наши цели не выше телесных потребностей?! Отчасти Каллен был согласен. Однако он не представлял, как мог бы выполнить поручение Мередит. — Они не перестанут бегать по девкам совсем, — сказала Мередит, садясь за письменный стол. Каллен заметил, что она словно стала чуть спокойнее. — Но хотя бы на время случившееся должно их отпугнуть. Придумай, как их занять, это всё, о чём я прошу. Что касается Хоука, — она открыла ящик письменного стола, достала оттуда небольшой мешочек, в котором звенели монеты. — Передай ему награду, ферелденец действительно её заслужил. Я посмотрю, к чему приведёт то, что он суёт нос в дела города, но пока он принёс нам пользу. Наладь с ним контакт, это может приносить выгоду в дальнейшем. А если он облажается или пойдёт против нас, его сестра мигом окажется в Круге. Последнюю информацию озвучивать не стоит. Вопросы? Каллен покачал головой. — Вопросов нет. — Тогда свободен, — Мередит откинулась на спинку стула, всем видом показывая: разговор окончен.

***

Каллен вышел во двор Казематов, сжимая в руке мешочек с наградой Хоука. Новый знакомый уже ждал его. Каллен издалека заметил, как тот и его спутники обсуждают что-то забавное. Варрик хохотал. Напряжённой выглядела лишь одна Бетани, и Каллен покачал головой, удивляясь безрассудности Хоука: тащить сестру в Казематы казалось безумием. — Хоук, — окликнул он, подходя ближе. — Спасибо за то, что помог нам. Вот твоя награда. — Интересно, насколько щедра оказалась рыцарь-командор? — риторически поинтересовался Варрик, неожиданно подмигнув Каллену. — Я рад, что удалось помочь, — Хоук взял мешочек и серьёзно посмотрел на Каллена; от былой весёлости, казалось, не осталось ни следа. — Керан и Мэша заслуживают счастья. К тому же, больше никто из храмовников не пропадёт. Авелин за его плечом улыбнулась. — И правда. Вот это поистине главная награда! — Согласен, — Хоук кивнул и посмотрел на Каллена. — Мы собираемся вечером отпраздновать в «Висельнике». Присоединяйся к нам. Я буду рад. — Мы будем рады, — поправил Варрик. — У меня есть уединённый столик в «Висельнике». С нас море выпивки. Присоединяйся, Кудряшок. Каллен дёрнул головой: прозвище, данное гномом, резало по ушам. Никто и никогда не давал ему прозвищ. — С удовольствием, — выдавил он, сделав попытку улыбнуться: помимо приказа Мередит, Хоук казался действительно интересным человеком. Каллен уже давно не пытался завести друзей; его единственным другом до этого дня был Денам Рид, который сейчас был где-то в Орлее, и он не слышал о Денаме уже несколько лет. «Почему бы не попробовать завести нового друга?» — послышался в голове голос, чем-то напомнивший ему голос матери, и Каллен сжал губы. — Тогда увидимся вечером, — чуть грубее, чем он ожидал, выдавил Каллен, развернулся и направился обратно в башню.

***

Таверна «Висельник» располагалась в Нижнем городе. Каллен оглядел фигуру повешенного из красного дерева, прежде чем войти внутрь. Дёрнув на себя дверь, он глубоко вдохнул, стараясь сконцентрироваться на дыхании. Ему было неспокойно, и это раздражало. Каллен никогда ещё не проводил время в таверне, и этот факт не давал ему покоя. Вопреки собственной закрытости, ему действительно хотелось узнать Хоука получше. Каллен нутром чувствовал: от того стоит ждать неприятностей. Все часы до встречи он отчего-то вспоминал Денама. Друг был бойким, смелым, и рядом с ним Каллен всегда чувствовал себя более уверенно. Как, интересно, сложилась его жизнь? Бармен за стойкой указал ему вглубь помещения, когда он озвучил, что пришёл к Варрику. Каллен последовал в узкий коридор, который привёл его в покои гнома. Первым пришло удивление от того, что Варрик жил в таверне. Обстановка покоев говорила о любви гнома к деталям: книжные полки, широкий стол, множество свитков и пергаментов. Дверь в другую комнату была закрыта, но Каллен предположил про себя, что там находилась спальня. За столом сидело несколько человек, и он знал почти всех, за исключением незнакомого мужчины со светлыми волосами, завязанными в небольшой хвост. Незнакомец был магом, Каллен сразу это почувствовал. Мужчина раздражённо закатил глаза. — Вы издеваетесь? — спросил он, поочерёдно смотря то на Хоука, то на Варрика. — Вы бы ещё рыцаря-командора пригласили! Мужчина встал, но Бетани, перед которой стояла большая кружка эля, лишь хмыкнула. — Не драматизируй, Андерс. Каллен знает, что я отступница, и, как видишь, я ещё не в Круге. — Не буду рисковать, — непреклонно заметил мужчина, кивнул всем в знак прощания и покинул покои гнома. Каллен ощутил неловкость. — Не обращай на него внимания, Кудряшок, — Варрик улыбнулся. — Присаживайся. Что ты пьёшь? К своему безграничному удивлению, словоохотливому гному удалось быстро втянуть его в разговор. Варрик плёл нить беседы подобно пауку, и вскоре Каллен успел немного поведать им о себе, а так же узнать о Хоуках. Джаред и Бетани жили в Лотеринге до Мора и вынужденно бежали от порождений тьмы. Их мать родилась в Киркволле, поэтому они направились именно сюда. Хоук так же поведал, что копит деньги на экспедицию на Глубинные тропы, которую организует брат Варрика, Бартранд, чтобы заработать достаточно и выкупить поместье семьи матери, которое дядя Хоука был вынужден отдать контрабандистам из-за долгов. Каллена поразило, что Хоук без прикрас рассказал достаточно личную информацию о себе, это подкупало. Варрик постоянно шутил, Авелин с улыбкой слушала остальных, весьма скупо рассказывая о себе. И всё же Каллен узнал, что она была весьма недолго замужем за храмовником, который погиб во время бегства от порождений тьмы. Его уважение к молодой девушке, переживший потерю любимого человека и уже успевшей стать капитаном городской стражи, выросло в несколько раз. Через какое-то время, когда все выпили достаточно, Бетани прямо поинтересовалась: — Тебя не смущает, что я отступница? Каллен внутренне ждал этого вопроса и в то же время боялся. Он поймал на себе взгляды остальных, прочистил горло и медленно произнёс: — Я знаю, к чему приводит небрежное отношение к магии. Видит Создатель, вы очень помогли ордену. Что думаю я о тебе, как об отступнице, не имеет значения, Бетани. Ты помогла нам, и я очень это ценю. — То есть, не помоги я, уже торчала бы в Круге? — бойко поинтересовалась Бетани, и Каллен почувствовал себя загнанным в ловушку. — Послушай, это сложно, — искренне ответил он. — Я — храмовник, я предан ордену. Но я знаю, что порой Создатель готовит для нас неожиданные испытания. Ты с братом помогла нам, и я честно не считаю тебя угрозой или врагом. Я могу пообещать, что я не стану посягать на твою свободу. — А если Мередит прикажет? — недоверчиво поинтересовалась Бетани, но Джаред поспешил вмешаться: — Бет, не дави на него. Сейчас мы здесь, все вместе, потому что за нашими плечами сложное и опасное дело. Мы остановили пропажу храмовников, так давайте отметим это, не проверяя друг друга на прочность нашим убеждениям. — Золотые слова! — Варрик поднял кружку с элем. — И звучат как прекрасный тост, друзья, выпьем же за это!

***

Матильда открыла глаза. Вокруг было темно. Разглядеть, где она находилась, не представлялось возможным. Воздух сырой, словно в подвале. Девушка прислушалась к себе. Тело ломило, голова чуть кружилась. Матильда глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться. Разум пытался понять, почему её похитили. Она прикинула, что в последнее время в лавке Калгора не было никаких неприятностей. Впрочем, похитители сообщили: дело не в пронырливом гноме, а ней самой. Но разве она кому-то перешла дорогу? Осознание накрыло практически сразу: вероятно, дело в Терезе и обещании госпожи Абето: за ошибки матери расплачиваться будет Матильда. Девушка закрыла глаза, анализируя прошедшие месяцы. Тереза пила, но для неё это привычно. И в Хоннлите мать не отказывала себе в таком удовольствии. Хоть это не нравилось Финли, сделать с пристрастием супруги он ничего не мог. На Матильде всегда не лучшим образом сказывалось увлечение матери: едва она видела Терезу с бутылкой, старалась уйти, не попадаться ей на глаза. Она помнила время, когда Финли ещё пытался бороться с зависимостью жены. Родители ругались так ожесточённо, что Матильда убегала во двор и молилась: хоть бы отец не ушёл от них! И сейчас она знала, что мать пьёт, приходя домой после смены, но она выпивала нужное, засыпала, а потом, вероятно, вставала, приводила себя в порядок и шла работать. Когда Матильда возвращалась из лавки Калгора, матери уже не было. Девушка попыталась вспомнить, сколько денег удалось скопить и хватит ли этого, чтобы госпожа Абето согласилась отпустить их с матерью. Через какое-то время вдалеке послышались шаги. Вошёл подручный госпожи Абето вместе с незнакомым мужчиной, и Матильда удостоверилась в своём предположении. — Сидишь, птичка? — поинтересовался гном. — Госпожа Абето скоро придёт с тобой побеседовать. — Почему я здесь? — спросила Матильда, стараясь не выказывать страха. Незнакомый мужчина, стоявший рядом с гномом, достал из-за спины посох и направил его на девушку. Её охватил столп искр. Девушка не почувствовала опасности или вреда себе. Мужчина кивнул, словно магия сообщила ему о чём-то, чего Матильда знать не могла, и сказал гному: — Госпожа будет довольна. Тот неприятно оскалился. — Ну что, птичка, жди госпожу. — Моя мать, она… — Матильда запнулась под насмешливым взглядом гнома. — С ней всё в порядке? Подручный издал похожий на поросячий визг звук. — Она ещё тебя переживёт, птичка. Дрыхнет пьяная без задних ног. Но до неё госпожа ещё доберётся, сперва побеседует с тобой. Матильда кивнула, понимая, что больше информации не услышит. Время тянулось бесконечно, и она не могла бы сказать, сколько часов прошло, пока не услышала цоканье каблуков вдали. Госпожа Абето вошла, держа в руке крупную свечу, поставила её на пол и изучила Матильду пристальным взглядом. Девушка уловила густой шлейф орлесианского парфюма, неизбежно сопровождавший хозяйку борделя. — Мне очень жаль, Матильда, — сказала она, и девушка усомнилась в сказанном: в голосе не было ни намёка на сочувствие. — Твоя мать нанесла большой ущерб репутации моего заведения. — Что случилось? Госпожа Абето прикрыла глаза на несколько секунд, а затем грязно выругалась. — Если бы я сразу знала, что твоя мать учудит такое, я бы в жизни не взяла её к себе на работу. Клиенты часто угощают алкоголем, и твоя мать напилась с торговцем из Орзаммара так, что вырубилась прям на нём. Она вновь закрыла глаза, словно пыталась собрать волю в кулак. — Я накопила немного денег, — сказала Матильда. — Какова сумма ущерба? Госпожа Абето усмехнулась. — Её невозможно оценить, Матильда. Урон нанесён не в плане денег. Он нанесён моей безукоризненной репутации. Мои гости всегда знают, что их ждёт здесь. За провинность в духе твоей матери мой муж бы её прикончил. — Госпожа Абето, мне жаль, что моя мать вас подвела. Давайте решим это дело как подобает. Я готова компенсировать вам ущерб, но мне нужно будет время накопить необходимую сумму. — О нет, моя дорогая, — хозяйка тепло улыбнулась. — Как я сказала, вряд ли ты заработаешь за несколько лет столько, чтобы этого хватило моему заведению отмыться от позора. — И что же делать? — Матильда старалась держаться вежливо, несмотря на зыбкость своего положения. — Всё просто. Твоя мать будет поломойкой. Впрочем, она может идти на все четыре стороны, мне совершенно плевать. А вот ты, Матильда, займёшь её место. Ты должна отрабатывать в течение года, и тогда между нами не останется никаких разногласий. Разумеется, работать ты начнёшь не сразу. Мне ещё предстоит научить тебя хорошим манерам, вытравить из тебя всю деревенскую дурь и обучить неким премудростям. Год спустя ты получишь свою свободу. Если будешь послушной девочкой, я обещаю тебе даже выплатить стоимость первой ночи, которая всегда значительно дороже. Спрос на девственниц, а мой приятель-маг удостоверился в этом, куда выше. Остальной твой заработок за весь год останется за мной. Матильда почувствовала, как земля уходит из-под ног. Пытаясь сохранить остатки самообладания, девушка решительно сказала: — Госпожа Абето, я не собираюсь становиться продажной женщиной. Губы хозяйки дрогнули, и она звонко рассмеялась, откидывая голову назад. Досмеявшись, она наконец спросила: — Милая Матильда, ты разве не понимаешь, что выхода у тебя нет? Кстати, надо будет сменить тебе имя на нечто с ноткой Орлея. В моём заведении деревенщин не бывает, так что нам придётся хорошо над тобой поработать. Матильда молчала, пытаясь переварить услышанное. — У меня есть другой вариант? — спросила она наконец. Госпожа Абето с сочувствием улыбнулась. — Нет, дорогая. Добро пожаловать в мой бордель! Кто знает, вдруг тебе так понравится, что ты и не захочешь покидать мой гостеприимный дом?