Тишина

Каллен пришёл в себя и открыл глаза. Полумрак зала Истязаний не давал ему с точностью оценить происходящее вокруг. Он сощурился и заметил стоявших вдалеке нескольких магов. Они внимательно слушали чародея Ульдреда, и Каллен ощутил гнев: судя по всему, именно он затеял восстание. Каллену чародей никогда не нравился, тот был замкнут, раздражителен и на удивление высокомерен — для мага. Каллен повернул голову и заметил ещё трёх храмовников. Они находились поодаль друг от друга, как если бы были заточены в клетки. Внезапно его осенило, и Каллен напрягся, концентрируясь на способности обнаруживать магию. Секунду спустя он увидел, что опасение подтвердилось: собратья по ордену заточены в магические клетки, как и он сам. На расстоянии вытянутой руки отчётливо виднелась преграда, отчего-то ярко-фиолетового цвета. Каллен поднялся на ноги и повернулся на месте, но нигде не было ни намёка на брешь в клетке. — О, смотрите, кто очнулся! Визгливый голос чародея Ульдреда он бы ни с чем не перепутал. Каллен обернулся вновь и встретился глазами с восставшим магом, который успел подойти к клетке и теперь с любопытством смотрел на него, словно тот был пойманным в капкан медведем. Храмовник постарался взять себя в руки и вложить в голос уверенность, чтобы достучаться до Ульдреда. — Отпусти меня, сейчас же. Из-за спины чародея появилась молодая магесса. Краем сознания Каллен припомнил, что её звали Ребекка. Она была очень красива: смуглая кожа, глаза — чёрные, а волосы того же цвета, обычно собранные в аккуратный пучок, выбились из причёски и добавили в облик каплю безумия. Услышав слова Каллена, Ребекка громко захохотала. — Слышали, чего хочет наш молоденький храмовник? — обратилась она к другим магам. — Чтобы мы его отпустили! Каллен посмотрел на Ульдреда. Чародей не улыбался. Казалось, что он даже и не слышал слов магессы. — У вас будут крупные неприятности, — напомнил храмовник. — Если вы меня отпустите… — «Если вы меня отпустите», — передразнила его Ребекка и приблизилась к клетке так близко, что не будь между ними магической преграды, Каллен с лёгкостью мог схватить её. — Мальчик, ты не понял? Здесь мы командуем ситуацией! — Я тебе не мальчик, — огрызнулся Каллен, сделав шаг назад: а вдруг она могла до него дотянуться? — Да брось, — Ребекка фыркнула. — Ты хоть раз был с женщиной? Каллен почувствовал, как кровь прилила к щекам, а внутри разрастался стыд вперемешку со страхом. — Не был, — ответила магесса за него. — У тебя ещё молоко на губах не обсохло, а ты отдаёшь приказы, как будто бы нам на них не плевать! — Уймись, Ребекка, — скучающим голосом произёс Ульдред, и это действительно сработало. — Видишь ли, храмовник, вы с друзьями решили, что можете остановить наше восстание. Но вы ошиблись. Нельзя остановить то, что зрело веками. Так что веди себя хорошо и не мешай. Это может стоить тебе жизни. Договорив, Ульдред повернулся и направился к выходу из зала. Пока Каллен глядел вслед магу, его неожиданно осенило. Для этого понадобилось бы много усилий, но другого выхода он не видел. Каллен перевёл взгляд на Ребекку. Магесса нахально ему подмигнула. — А ты симпатичный. Ульдред прав: веди себя хорошо, а то будет жалко тебя прикончить. Её окликнули. Девушка обернулась и неспешно направилась к позвавшему её магу. Каллен сел на пол, решив, что так привлечёт к себе меньше внимания, и уставился на магическую клетку. Он отчётливо увидел перед собой поток Света и сконцентрировал всю свою волю на ослаблении клетки. Она замерцала. Каллен приложил усилия, чтобы не обрадоваться этой незначительной победе. Прошло ещё несколько десятков секунд, и клетка становилась всё прозрачнее. Внезапно она загорелась, и Каллена обдало жаром. — Ты думаешь, я пошутила? Концентрация рухнула под воздействием напора магии, и он опустил голову до уровня колен, тяжело дыша. — Забавно, что вы, храмовники, искренне считаете, что способны бороться с магией, — Ребекка, заметившая его усилия и остановившая рассеивание, говорила спокойно, но Каллен был уверен, что это мнимо. — Встань, — скомандовала она, и он подчинился, стараясь не показывать ей отвращения и страха. Когда их взгляды пересеклись, Ребекка улыбнулась. От этого ему стало ещё страшнее. — Мы же просили вести себя хорошо, — сказала магесса таким тоном, словно говорила с непослушным учеником. На её лице застыло раздумье, но она сделала пасс рукой, и клетки двух собратьев Каллена рассеялись. Храмовники, не ожидавшие возвращения иллюзии свободы, переглянулись, не понимая, что им делать. — Кому-то пора научить мальчика, что наши поступки часто влияют на судьбы других, — скучающе заметила Ребекка. — И я очень надеюсь, что этот урок останется с тобой навсегда. Она достала из-за спины магический посох и сделала лёгкий взмах. Храмовники загорелись. Каллен видел и слышал, как они кричали, как пытались сбросить с себя мгновенно раскалившиеся доспехи. Каллен невольно вдохнул запах, который надеялся больше никогда не почувствовать; он был с ним со дня смерти бабушки по отцу. Его затошнило, и он упал на колени, опустошая содержимое желудка. Крики агонии, запах горящих тел и горький привкус рвоты. Ребекка — чтоб её демоны разорвали! — хохотала, словно наслаждаясь каждой секундой его слабости. Вскоре крики затихли. Каллен поднялся на ноги, превозмогая физическое недомогание. Обугленные тела собратьев виднелись совсем близко. — Надеюсь, что впредь ты не доставишь нам хлопот, — холодно подытожила Ребекка. — Ещё одна попытка, и это же случится с тобой. Когда она отвернулась и направилась к другим магам, которые и не подумали вмешаться и остановить её, Каллен рухнул на пол и забормотал слова молитвы. По лицу текли слёзы ужаса, страха и отвращения. Казалось: выхода нет.

***

Матильда пришла в себя, словно выныривая из глубокой воды. Смерть отца стала для неё страшным ударом. После всех ужасов вечера и ночи её разум пытался защитить её, уводя в мир грёз. Матильда огляделась и поняла, что сидит у небольшого ручья, на камне, поросшем мхом. Неподалёку Мия умывалась ледяной горной водой, её лицо было опухшим от слёз. Брансон стоял чуть поодаль. Его руки крепко сжимали рукоять меча Финли, но взгляд был отстранённым. Розали нервно теребила подол простого платья. Матильда поймала её встревоженный взгляд и, насколько могла, улыбнулась девочке. В ответ на это Розали приблизилась к ней и положила голову на плечо. Матильда прижала её к себе, поглаживая по спине. — Куда мы теперь пойдём, Тилли? — шёпотом спросила Розали, тревожно глядя на неё. — Мы что-нибудь придумаем, — ответила Матильда. — Отец сказал, что нам нужно идти в Южный Предел, — твёрдо произнёс Брансон. — Мы должны следовать его словам. — А вдруг там порождения тьмы? — Мия выпрямилась и посмотрела на брата. — Сколько же от вас шума! — послышалось сбоку, и Матильда посмотрела в направлении звука. Тереза сидела на траве, потирая лоб рукой. Она выглядела раздраженной и уставшей. — Давайте в начале дойдём хоть до Редклифа! — Я всё равно не понимаю, зачем идти туда, — Мия явно постаралась, чтобы её голос не выдал недоверия. — Редклиф ближе всего, — Тереза издала раздражённый вздох. — Это всё-таки почти город, и там явно найдут место для нас. А если и нет, то какой-нибудь фермер поблизости явно согласится нас приютить. Брансон поморщился. — Отец сказал, чтобы мы шли в Южный Предел, — повторил он. — У мамы там живёт тётя… Тереза вздохнула. — А откуда ты знаешь, вдруг порождения тьмы добрались и туда? В Редклифе мы хотя бы узнаем, что происходит. — Госпожа Грин права, — вмешалась Мия. — Мне не даёт покоя, что столько порождений тьмы выбрались из под земли, что… что уничтожили целую деревню. Матильда посмотрела на подругу и вздохнула. — Я никогда не слышала о таких событиях между Морами, — задумчиво сказала она. — Это пугает. — Ты же не хочешь сказать?.. — Брансон побледнел. — Нет, Тилли, этого не может быть! — Слушай её больше, — Тереза недоверчиво хмыкнула. — В твоих книжках, Матильда, сплошные глупости! А сколько раз я говорила Финли, чтобы не давал тебе на них денег! — Я так не считаю, — серьёзно ответил Брансон, выдержав насмешливый взгляд Терезы. — Тилли, ты читала о Морах? Это может быть он? — Бран, я не знаю, — нерешительно ответила Матильда. — Последний Мор был четыреста лет назад. Я лишь читала об истории, но я же не Серый Страж. Как я могу ответить на твои вопросы? — А где он был? — робко поинтересовалась Розали. — Здесь, в Ферелдене? — В Андерфельсе, далеко-далеко отсюда. Брансон вздохнул. — Дело дрянь в любом случае. Сколько нам ещё идти до Редклифа? — Где-то день, может полтора, — ответила Тереза. — А если порождения тьмы уже там? — шёпотом спросила Розали. Вопрос повис в воздухе, так и не получив ответа.

***

Когда вдалеке показались ворота Редклифа, Матильда почувствовала огромное облегчение и мысленно возблагодарила Создателя. Путь оказался трудным. Они решили избегать тракта на случай, если тот будет кишеть порождениями тьмы, поэтому дорога заняла больше времени. Они подошли к деревянным воротам, и Тереза нахмурилась: те оказались закрыты. — Что это такое? — возмутилась она и ударила кулаком по дереву. Матильда открыла было рот, чтобы одёрнуть импульсивную мать, но всё-таки воздержалась от комментариев. Она знала, что настойчивость Терезы часто приносила пользу, даже если казалась неуместной. Окошко калитки рядом с воротами приоткрылось, и на них уставился стражник в хлипкой на вид броне. — Что вам нужно? — Мы из Хоннлита, — заговорила Матильда. — На нашу деревню напали… — Подождите, — стражник перебил её, не дав договорить. — Послушайте, это неважно. В Редклифе хватает своих забот. Вам нужно уйти. — Никуда мы не пойдём, — решительно вмешалась Тереза. — Мы шли сюда несколько дней, спасаясь от порождений тьмы, не для того, чтобы вы захлопнули ворота перед нашими носами! — Порождения тьмы, — повторил за ней стражник, хмурясь. — Ну, знаете ли, в Редклифе творятся вещи и пострашнее! Вам правда лучше искать убежище в другом месте. Матильда ощутила отчаяние, её сердце сжалось. Столько времени в дороге, столько надежд — и всё зря? — Послушайте, я правда советую вам уйти, — стражник вздохнул. — Здесь творится Создатель не пойми что, к тому же эрл Эамон заболел. Идите на восток, вы упрётесь в крупную ферму. Спросите Эрика, скажите, что пришли от Рона. Он пустит переночевать и даст немного провизии. Они поблагодарили стражника и отправились в указанном направлении. Все были расстроены и порядком устали. — И куда мы пойдём дальше? — спросил Брансон. — В Лотеринг? Никто не ответил. Путники подошли к дорожной развилке. Матильда прочитала вслух старые надписи: — Твердыня Кинлох налево. Лотеринг направо. — И ферма тоже направо, — озвучил Бран, осмотревшись по сторонам. — Мы могли бы пойти в Твердыню Кинлох, — нерешительно сказала Мия. Она обхватывала себя руками и выглядела измождённой. — Каллен должен знать, что родители… — Вздор, — возразила Тереза. — Ваш брат — храмовник. Его дело теперь — служить ордену. Матильда заметила, как тяжело вздохнул Брансон. — Мия, я понимаю, что поддержка брата нам бы сейчас очень пригодилась, но посуди сама: разве он может что-то сделать? Как-то помочь нам? Девушка покачала головой. — Когда мы окажемся в безопасности, то обязательно свяжемся с ним, — пообещал Брансон. — Каллен должен знать, что случилось. Пока же нам нужно позаботиться о себе. Тема разговора была исчерпана. Вечерело и уже заметно похолодало. Всем хотелось поскорее найти ферму. К счастью, когда Внутренние земли осветила луна, путники упёрлись в пастбище. Животных поблизости не наблюдалось, но неподалёку нашёлся просторный сарай, а за ним и небольшой крепкий дом. Матильда искренне поразилась, но без особых вопросов их впустили в дом и усадили за стол. Фермер оказался немолодым мужчиной с усталым лицом. Он уже несколько лет жил один — с тех пор, как жена скончалась. Его дочь Белла работала в городе и мечтала о лучшей жизни. Эрик же не знал другого пути, кроме как разведение друффало. — Порождения тьмы? — крякнул он, выслушав рассказы нежданных гостей. — А вы в этом уверены? Может орлесианцы замаскировались? — Поверьте, если вы их увидите, то ни за что не перепутаете ни с чем другим, — ответила Матильда. Фермер махнул рукой, как будто отгоняя навязчивую муху, его лицо было покрыто морщинами, отражающими годы тяжелой работы. — Орлей пережили, уж и этих как-нибудь переживём. После простого, но сытного ужина тело приятно разморило. Матильда почувствовала, как усталость постепенно уступала место теплому ощущению безопасности, хотя бы на одну ночь. Тепло камина убаюкивало. Услышав ответ девушки, фермер пожал плечами и принёс бутылку с прозрачной жидкостью, предложив гостям. Все отказались, за исключением Терезы, и вскоре Матильда отправилась в предложенный им угол для ночлега, где погрузилась в тревожный сон.

***

Каллен пришёл в себя и осмотрелся. В зале Испытаний было темно и холодно. Он с трудом сел. Неприятный запах в помещении напомнил ему о случившемся, и, прищурившись, Каллен заметил, что обугленные тела собратьев по ордену так и остались там, где их настигла смерть. Его замутило, но пустой желудок помог справиться с приступом тошноты. Храмовник вздохнул. До ужаса хотелось пить. Он сосредоточился, что далось не сразу, и увидел перед собой магическую клетку. Та сияла фиолетовым светом, словно намекая, что ему не суждено из неё выбраться. Каллен лёг на спину, чувствуя под собой холод многовекового камня, закрыл глаза и погрузился в мрачные размышления. Почему его оставили в живых, а не убили сразу же? Как отреагирует орден на восстание? Внезапно его осенило: он не знал, жив ли кто-то ещё из храмовников. А если башня Круга оказалась полностью в руках магов… Проблема была в том, что король Кайлан погиб, как сказала чародейка Винн. Значит, Денерим, вероятно, погрузился в битву за трон: у покойного короля и его супруги Аноры детей не было. Каллен почувствовал ужас: им никто не поможет. Он любил читать книги по истории, когда удавалось находить для этого время, поэтому сейчас понимал: когда идёт борьба за власть, все остальные невзгоды, и даже Мор, не будут иметь значения. Мысли прервал стук двери. Каллен открыл глаза и быстро поднялся на ноги. Темнота не помогала. Внезапно перед самым лицом вспыхнуло пламя, и храмовник неосознанно отпрянул, врезавшись спиной в магическую клетку. Та мгновенно ударила его молнией, и мышцы дёрнулись. Каллен зашипел и выругался сквозь зубы. Раздался смех. — Ты всегда был забавным, — сказала Ребекка. Она сжимала в правой руке магический посох, служивший сейчас источником света. — Как поживает наш бравый храмовник? Каллен посмотрел на неё, не скрывая своих истинных эмоций — ярости и охватывавшей его ненависти к магессе. — Что тебе от меня нужно? — спросил он и не удержался от раздражённого вздоха: голос предательски дрожал от испуга. Магичка не ответила. Она провела левой рукой по магической клетке, вероятно проверяя на прочность, и обошла её по кругу. Наигранное молчание выводило Каллена из себя ещё сильнее. — Ну?! — уже более грубо спросил он. Ребекка встретилась с ним взглядом и рассмеялась. Её смех вызывал отвращение: тонкий, слегка наигранный. — Знаешь, вас было так легко поймать, — негромко заметила она, проводя рукой по прозрачно-фиолетовой преграде, отделявшей их. — Глупцы. Наивные идиоты, верящие в то, что можете нас контролировать. Каллен не знал, что на это ответить, да и злить мага показалось неразумным. Внезапно он вспомнил, что скорее всего умрёт при любом исходе, и это придало ему смелости. — Что вам нужно? — Что нам нужно… — повторила за ним Ребекка, и на несколько мгновений ему показалось, что её покинула спесь. На смену наигранной высокомерности словно пришла тоска. — Наши жизни. Не больше и не меньше. Время, которое мы потеряли, пока гнили в этой демоновой башне. Каллен с трудом удержался от вздоха раздражения. Разумеется, его готовили к тому, что порой, хоть это происходило и достаточно редко, маги восставали, желая свободы. — Сейчас мы контролируем положение, — заметила Ребекка. — Но нужно убедиться, что нам дадут покинуть башню, а потом не смогут найти. Мы собираемся проникнуть в хранилище и уничтожить филактерии. Ты расскажешь, какие препятствия нам встретятся там. Каллен вздохнул. Картинка начала складываться в голове. Значит, он был нужен живым только с одной целью: дать им возможность проникнуть в хранилище. — Я не знаю, как это сделать, Ребекка, — Каллен пожал плечами, стараясь говорить небрежно. — Это знает только рыцарь-командор. И если я не ошибаюсь, то Первый чародей тоже должен быть в курсе. — Это ничтожество Ирвинг ничего нам не говорит! — выпалила магесса, явно судорожно размышляя. — Я рассчитывала, что ты можешь знать! — Но я не знаю. — Но даже если бы знал, то не сказал бы, я права? Каллен кивнул. Взгляд Ребекки стал ледяным. — Тогда откуда мне знать, что ты не врёшь, храмовник? Она взмахнула посохом, и его пронзил электрический заряд. От неожиданности Каллен рухнул на колени. Мышцы противно сокращались. — Не хочется тратить на тебя магию, — скучающе заметила Ребекка. — К счастью, я знаю, кто заставит тебя говорить. Она взмахнула посохом ещё раз и выжидающе замерла. Хлопнула дверь, и Ребекка довольно заулыбалась. Она обернулась, и Каллен увидел демонессу. Поскольку он всегда старался во время учёбы, то определил вид демона лишь исходя из внешнего вида — вне сомнений, это был демон желания. Перед глазами отчётливо встал текст из книги, некогда выученный назубок: «Из всех угроз с той стороны Завесы, мало какая может сравнится в коварстве и смертоносности с демоном желания. Их называют «торгашами похотью», но на самом деле демоны имеют дело с любыми человеческими желаниями: богатством, властью и красотой, к примеру. Те, кто служит этим чудовищам, никогда не осознают этого. Попавшие во власть демона контролируются с помощью иллюзий и обмана — демоны желания явно наслаждаются подобным «разрушением» личности. Чем больше обман, тем выгодней это для них. Но когда дело доходит до открытого боя, демоны желания проявляют огромную скорость, силу и магическую мощь. Привлечь их внимание практически равносильно смерти». Ребекка улыбнулась демону. — Храмовник твой.

***

Матильда подбросила несколько веток в костёр и с тревогой посмотрела в сторону Розали. Уже несколько дней девочка болела. Её надрывный кашель пробуждал в Матильде чувство безысходности. За прошедшую неделю они все пережили столько, сколько иной проживает за всю жизнь. Из Редклифа они отправились в Лотеринг, но несколько встретившихся им жителей сообщили: деревня пала под натиском порождений тьмы. Им пришлось вернуться чуть назад и сделать круг, обходя Лотеринг с севера, что прибавило ещё дней пути. Когда наконец они заметили вдалеке стены Южного Предела, все ощущали только одно — облегчение. Впрочем, оно быстро улетучилось, когда заметили разбитый перед городом лагерь — таких же беженцев, как они. — Нам нужно попасть в город! — доказывала Тереза стражнику средних лет. — С нами больная девочка! — Послушайте, вас таких тут очень много, — едва ли не скучающе отвечал тот. — У каждого дети, пожилые родители, у кого-то скотина… Как вы не понимаете, всех в городе разместить невозможно! — Но у нас там живёт тётка! — встрял Брансон. — И как её зовут? — тем же тоном поинтересовался стражник. Матильда заметила, что у него был красноватый оттенок лица и отёки под глазами, намекавшие на любителя спиртного. — Я точно не знаю, но она сестра нашей бабушки по матери, к тому же носит фамилию мужа… Страж закатил глаза. — Ничем не могу помочь. Когда будут распоряжения от эрла, мы дадим вам всем знать. Создатель, мне ещё до утра здесь торчать… Матильда заварила Розали травяной чай и наблюдала, как девочка понемногу его пила. Мия и Брансон уже спали, уставшие после долгого и тяжёлого дня. Тереза посматривала на Матильду с другой стороны костра, и когда Розали вновь забылась тяжёлым сном, то подсела к дочери. — Я придумала, как нам попасть в город, — тихо сказала Тереза. — Одна женщина дала мне большой бурдюк браги, и я думаю, что стражник согласится впустить нас взамен. — Зачем кому-то делиться спиртным? — Матильда усмехнулась. — Бесплатно? — Её муж опечален потерей дома, так что не может остановиться уже неделю. Это же… — Тереза огляделась и задрала платье. Матильда с изумлением заметила кожаный мешок на ремешке, который опоясывал талию матери. — …Его последний запас. Тот стражник любит выпить, это любой заметит, так что я воспользуюсь этим. — Что ж, если это поможет нам попасть в город и показать Роуз целителю, я только за, — Матильда пожала плечами. — Да, — Тереза кивнула. — Было бы намного проще, если бы Каден перед смертью всё же назвал фамилию тётки! — Он думал, что ребята её знают. Не вини их, мам. — Он думал, а они не спросили, — Тереза поднялась на ноги. — Но ничего, я всё улажу. — Ты уверена в этом? — робко поинтересовалась Матильда, но мать лишь фыркнула. — Вот увидишь! Мы попадём в город. Она направилась в сторону ворот, и Матильда какое-то время смотрела ей вслед. Тереза была ещё очень молода, полна жизни. Её статная женственная фигура не могла не привлекать к себе взгляды тех, кто ещё не спал в столь поздний час. Матильда подумала, что мать открылась ей с необычной стороны во время этих суровых испытаний. Под утро, когда девушка уже задремала рядом с беспрестанно кашлявшей Розали, Тереза её растолкала. — Нас пропускают! Буди Резерфордов! Матильда спросонья посмотрела на мать. Глаза Терезы горели огнём, дыхание пахло алкоголем, а старое платье выглядело изрядно помятым. — Мама, что с тобой… — Нет времени, буди! — шикнула Тереза; она выглядела весьма довольной собой. — Мой план сработал!

***

— Мама, я дома! Каллен переступил порог пристройки дома, которую воздвигли за годы его отсутствия. В нос ударил запах пирога с капустой, и он ощутил, как голоден после долгой дороги. Деревянные стены, просторная книжная полка, тёплое освещение и мягкий треск огня в камине — всё это навевало воспоминания о детстве. Из кухни дома, в котором он вырос, показалась Эдме и всплеснула руками. — Каллен! Храмовник робко улыбнулся. Он не мог не заметить, как в густых кудрявых волосах матери прорезались первые седые волоски, но даже спустя столько лет после расставания Эдме по-прежнему была красавицей. Она подлетела к нему и крепко обняла. Каллен обхватил мать руками, вдыхая до боли знакомый запах. Он был готов поклясться, что никогда его не забудет. Наконец она отпустила его и провела рукой по лицу. — Ты такой красивый, сынок! Создатель, как же я сейчас счастлива! — Я тоже, мама, — искренне ответил он. — А где все? — Ох, я сейчас их позову! — спохватилась Эдме. Она подошла к двери дома, распахнула её, невзирая на холодный воздух, и громко крикнула: — Брансон! Мия! Розали! Каден! Срочно в дом! — А ты не могла бы… — Попросить позвать Тилли? — Эдме улыбнулась. — Конечно. Мия, позови Тилли! — выкрикнула она и захлопнула дверь. — Значит, ты не забыл её? Спустя столько лет? Каллен почувствовал, как жар прилил к щекам. — Мы поддерживали общение… Теперь, когда меня распределили в церковь Редклифа, я могу наконец… — Не продолжай, — Эдме погладила его по плечу, и он был благодарен ей за эту поддержку. — Она ждала тебя все эти годы. Да, правду говорят: старая любовь не ржавеет. — Мы были детьми, — робко возразил Каллен. — И тем не менее ты здесь. И хочешь её видеть, — мать улыбалась. — Каллен, со мной ты всегда можешь быть откровенен. В конце концов, я же единственная, кто знает, что ты чуть не изменил тогда своего решения. — Я был ребёнком… — А кто сказал, что у детей не может быть таких чувств, Каллен? Он пожал плечами, не зная, что ответить. Эдме понимающе улыбнулась. Вскоре дом наполнился шумом и смехом, как это часто бывало, когда Каллен жил здесь. Семья встретила так тепло, словно и не было этих лет вдали друг от друга. Когда же в дом робея вошла Матильда, сердце Каллена пропустило удар. Девушка выглядела в точности так, как он представлял себе: изящная фигура, лёгкость и грациозность в каждом движении, длинные светлые волосы, струящиеся вниз по спине, и, конечно же, ярко-зелёные глаза, в которых словно горел огонь. Эдме накрыла на стол, и вскоре все ели, обмениваясь новостями. Каллен не мог оторвать глаз от Матильды, которая, в свою очередь, смотрела на него в ответ и порой опускала взгляд, словно боялась не совладать с обуревавшими её чувствами. Брансон рассказал какую-то шутку, и все дружно рассмеялись. Когда Каллен наконец перестал, он заметил, что все ещё смеются. Это показалось ему странным. Внезапно свечи погасли, и комната погрузилась во мрак. Смех всё ещё висел в воздухе, словно никто и не заметил отсутствия света. Вспыхнули свечи, и Каллена охватил ужас. Все до единого были мертвы. Их смех исходил из уст демонессы. Она лежала на столе и действительно смеялась, смотря Каллену прямо в глаза. Храмовник замер от ужаса, и демонесса села. Каллен сосредоточился на её лице, чтобы ни в коем случае не рассматривать обнажённое тело. Она широко улыбалась, явно наслаждаясь его страхом. — Это так мило. Ты рассчитывал, что сможешь обойти многовековую систему вашего ордена, — в её голосе Каллен отчётливо расслышал сочувствие. — Наивный храмовник! Ты не можешь их спасти. Мор начался с юга, как ты думаешь, есть ли хоть малейшая вероятность, что твои любимые уцелели? Каллен осмотрел перекошенные страхом лица родных. Глаза Брансона закатились, и храмовник ощутил дурноту. Он перевёл взгляд на Матильду. Её зелёные глаза смотрели прямо на него, губы побледнели, из перерезанного горла всё ещё текла кровь. — Жалко её, не правда ли? — демонесса повернулась, проследив за его взглядом, и уставилась на девушку. — Очаровательное создание. Забавно, что она могла помнить о тебе спустя столько лет. Жаль, что теперь это уже не имеет значения. Милая девушка явно мертва, как и все, кто был тебе дорог. Каллен сглотнул. Ком в горле, казалось, лишил его возможности сделать хоть глоток воздуха. — Скажи мне, что ты сейчас чувствуешь? — демонесса опасно приблизилась к нему, на её красивом лице горел интерес. — Тебе больно? Страшно? Что ты чувствуешь, Каллен, когда знаешь, что твоя семья мертва? — Почему ты это делаешь? — выдавил из себя храмовник. — То, что я слышал о демонах желания… Разве… — О, ты хочешь более приятных иллюзий? Что же, расскажи, как проникнуть в хранилище, и я тебе их обеспечу. Каллен закрыл глаза, не в силах переносить вид безжизненных близких. — Я не знаю! А если знал бы… — Ты же вроде неглупый, — он ощутил, как демонесса проводит когтём по его щеке. Он открыл глаза, но вместо неё увидел Нерию Сурану, ту самую эльфийку, которую Серый Страж забрал с собой на битву в Остагар. — Я пытаюсь тебя узнать, Каллен, — теперь демон отчётливо говорила голосом его подопечной. — Позволь же мне! Ты всегда такой недоступный… — Ты не Нерия! — внезапно Каллен ощутил ярость. Он оттолкнул демона, поднялся на ноги и побежал прочь. Выскочив из дома, он судорожно огляделся. Горный пейзаж расплывался, поля и даже ближнее между фермой и домом Гринов — тоже. Его ушей достиг смех демона, и внезапно наступила темнота.

***

— Каллен! В дверь настойчиво барабанили. Каллен сел в кровати, которая моментально отреагировала протестующим скрипом. — В чём дело? Заходи! Его друг Денам распахнул дверь. Каллен поймал на себе вопросительный взгляд. — С тобой всё нормально? Ты какой-то бледный. Заболел? Храмовник прислушался к себе. — Нет, всё в порядке. Почему ты спрашиваешь? — Ты проспал завтрак, — Денам всё ещё явно находился в недоумении. — Совсем на тебя не похоже. Я хотел сбегать за тобой, но преподобная мать велела оставаться на месте, — он фыркнул. — Как будто я ребёнок! Но она считает, что отсутствие завтрака является само по себе наказанием, так что… Каллен потёр глаза. Что-то явно было не так, но он никак не мог понять, что именно. — Тренировка через десять минут! — Денам помахал руками перед его лицом, привлекая к себе внимание. — Собирайся! Если мы опоздаем, рыцарь-капитан заставит нас драить конюшни! Каллен вскочил. Умывшись холодной водой, он принял от Денама полотенце и вытер лицо. — Опять что ли ночью писал письма своей подружке в Хоннлит? Он ощутил смущение и усмехнулся, так ничего и не ответив. Пока он одевался, Денам задумался, а затем неожиданно сказал: — Зачем ты стал храмовником, если втрескался в дочь соседского фермера? — Мы были детьми, — неохотно ответил Каллен. — Вряд ли это было чем-то серьёзным. А стать храмовником я мечтал слишком долго, чтобы отказаться от этого. — Может это и не было серьёзным… — он обернулся и заметил, что Денам добрался до письма и начал читать его вслух. — «Дорогая Тилли! Я был так рад получить твоё письмо! Спасибо, что помнишь о моём дне рождения…» — Перестань! Каллен набросился на друга и вырвал из его руки бумагу. — Это же просто глупость! — Денам покачал головой. — Мой отец всегда говорил, что в море слишком полно рыбы, чтобы… Усилием воли Каллен сдержался, оставляя мнение при себе. Он знал друга уже пять лет и был в курсе, из какой несчастливой семьи происходил Денам. Его отец изрядно выпивал и поколачивал жену и детей, поэтому друг был счастлив, когда один из храмовников обратил внимание на сильного и довольно шаловливого мальчика. Так Денам обрёл дом, сытный стол и получал достойную и уважаемую профессию храмовника. Они быстро добрались до тренировочной площадки и приступили к упражнениям. Каллен любил физическую нагрузку: сознание очищалось от личных мыслей. Когда что-то давалось нелегко, им двигало неуёмное желание — стать храмовником. Тренировка проходила как обычно, и настал черёд спарринга. Каллен схлестнулся на мечах с Денамом. Тот был серьёзным противником, поэтому бой затянулся. Когда Денам одержал верх, то вокруг раздались одобрительные возгласы уже закончивших собратьев. Каллен охотно принял руку друга, поднялся на ноги, отряхнул пыль с доспехов и улыбнулся товарищу. Денам сиял от восторга: выиграть у Каллена было не всегда просто. Поэтому тот отпустил досаду и дружелюбно хлопнул Денама по плечу, признавая его мастерство. В этот момент раздался истошный крик, а за ним — гнетущая тишина. Будущие храмовники озадаченно переглядывались. Каллен посмотрел на них и затем словно со стороны услышал собственный голос: — Нам нужно выяснить, что происходит. Помочь. Он развернулся и быстрым шагом направился к возвышавшейся вдалеке церкви, больше всего боясь, что за ним никто не последует. Его быстро нагнал Денам и хлопнул по плечу. Шаги позади двух друзей говорили лучше высокопарных непроизнесённых слов: они были не одни. Дверь в бедную церковь этого Создателем забытого места была настежь распахнута. Каллен сделал глубокий вдох и переступил порог. Преподобная мать Оливия была мертва, это было очевидно ещё с порога. На её неподвижном лице замер не страх, а самый настоящий ужас. Каллен смело подошёл ближе к телу пожилой женщины. Рот наставницы был искривлён в безмолвном крике. То, что в полумраке церкви показалось ему лишь игрой теней, оказалось лужей крови. Его замутило, и он резко отпрянул. В ушах зазвенел противный шум. Хлопок по плечу, и Каллен взял себя в руки, с признательностью кивнув Денаму. Они огляделись. Древнее помещение церкви, воздвигнутое ещё во времена, когда эти земли принадлежали Тевинтеру, словно насмехалось над ними. Ни одна свеча не горела, и Каллен решительно достал из ножен меч. — Мы здесь явно не одни, — шепнул он, движением бровей веля Денаму следовать его примеру. Два друга встали спина к спине, вслушиваясь и всматриваясь в окружавший их мрак. Остальные рекруты нерешительно и словно непонимающе смотрели на них. Тишина оглушала. Казалось, что она отражалась от толстых каменных стен гулким эхом. Каллен сглотнул. Он бы никогда не подумал, что место, в котором провёл так много времени, предаваясь молитвам, может быть настолько зловещим. Словно следуя интуиции, Каллен повернул голову налево и увидел, как его собратьев по ордену окружили маги. Каждый из них был одет в чёрную мантию, на головах натянутые до бровей капюшоны. “Ни дать ни взять тевинтерские магистры из “Распутной Вдовы”, — подумалось Каллену, и он совсем не по ситуации нервно хихикнул. Воздух наполнился зловещим шепотом, и Каллен почувствовал, как реальность искажалась. Откуда-то сбоку послышались крики и звуки борьбы. Каллен повернул голову и увидел, как его собратья начали падать замертво. Кто-то из них ещё просил о помощи, но через несколько секунд повисла ужасающая тишина. Каллен чувствовал, что Денам дрожит всем телом, и успел подумать, что сам вряд ли отличается от него. Что они могли сделать против такого количества магии, двое недоученных храмовников? Внезапно Денам вскрикнул, и Каллен резко развернулся к другу. Того уже держал за шею маг, зависший над ним в воздухе. С клинка, прижатого к шее, капала прямо на броню чья-то кровь. — Помоги! — сипло выкрикнул Денам. — Каллен! Каллен стиснул меч, лезвие дрожало в его руке. Он сделал шаг вперед, но внезапно голову пронзила чудовищная боль. Он закричал, рухнув на колени, и погрузился во мрак.

***

Матильда слушала размеренное дыхание Розали и не удержалась, погладив девочку по кудрявым волосам. Благодаря Терезе — девушка гнала от себя мысли как именно матери это удалось — их пропустили в город. Несколько часов Брансон и Мия потратили на поиски тётки, но добрые люди им подсказали. Тётя покойной Эдме была уже в преклонном возрасте и жила вместе с мужем на окраине Южного Предела. Без малейших раздумий они приютили и Резерфордов, и Терезу с Матильдой. Розали в тепле сразу пошла на поправку. Матильда встала и вышла из комнаты, осторожно прикрыв за собой дверь. Она прислушалась: в доме было тихо, стояла глубокая ночь. Подойдя к крохотной комнатушке, в которой теперь жила Мия, девушка задумалась: не спит ли подруга? Прежде, чем она приняла решение, нарушать ли драгоценный покой, дверь приоткрылась, и Матильда увидела Брансона. Лицо друга было обеспокоенным, и когда она вошла в комнату, то стало понятно почему: Мия горько плакала. Брансон плюхнулся на кровать и прижал старшую сестру к себе. Матильда огляделась, но сесть, кроме кровати, оказалось некуда. Осторожно присев с другой стороны от Мии, девушка тоже обняла подругу. Слёзы пришли сами, вынуждая Брансона лихорадочно охнуть, но он промолчал, дав обеим девушкам выплакаться. — Как это всё пережить? — риторически задала вопрос Мия, высвободившись из объятий. — Родители, Джим, бедный Финли… Создатель, что же нам теперь делать? Брансон сел поудобнее так, чтобы видеть обеих девушек, и взмахнул руками, приковывая к себе внимание двух пар глаз. — Сколько ферелденцев нужно, чтобы натренировать мабари? Матильда усмехнулась от неожиданного вопроса. Мия задумалась. — Один? — Я думаю, что два, — ответила Матильда. — Ты права, Тилли! — Брансон широко и заразительно улыбался, не забыв подмигнуть ей. — А почему? — Ну один явно тренирует, — Матильда ощутила, как ком в груди становится меньше из-за мало наполненного смыслом разговора. — А второй напоминает первому, что это тот его тренирует? — Неправильно! — живо вскричал Бран и получил от Мии тычок в ребро. — Один, чтобы тренировать, а второй, чтобы убеждать первого, что пёс не умнее их обоих! Девушки рассмеялись. Несколько мгновений спустя Матильда нарушила тишину: — Как храмовники проводят своё свободное время? — Пишут письма подруге из родной деревни, — хмуро пошутила Мия, но Бран тотчас вмешался: — Представляют всех тех девушек, с которыми могли бы переспать? — Брансон Резерфорд! — возмутилась его старшая сестра, но Матильда лишь хихикала. — Неправильно. — Подожди, шутку ей явно рассказал Каллен в письме, — Бран почесал подбородок, смотря на Мию. — Но у него же всегда плохо с чувством юмора! — Если повезёт, ему её рассказали, — Мия наконец улыбнулась, включаясь в разговор. — Ну и как же? — Чаще всего они играют в "Угадай, кто из нас скучнее?" или соревнуются в том, кто сможет выстоять дольше без сна, читая священные тексты. Все рассмеялись. Немного помолчав, Мия заметила: — Спасибо, ребят. Вам должно быть так же плохо, как и мне, но просто спасибо. Я не знаю, что бы делала без вас. — Мы справимся, — Матильда сжала руку подруги. — Мия, ты самый сильный человек, которого я знаю. Сейчас кажется, что надежды нет, но поверь: мы найдём возможность жить дальше. Мия вздохнула и правой рукой сжала ладонь Матильды, затем левой — Брансона, словно укрепляя связь между ними тремя. — Все будет хорошо, — сказала она, пристально посмотрев каждому в глаза. — Мы вместе, и это самое важное. Сквозь окно на кровать светила полная луна. Впервые за несколько долгих дней Матильда ощутила лучик надежды внутри. У них действительно не было выбора: нужно двигаться дальше, навстречу новой жизни. Внезапно Брансон вскочил с кровати, выкрикнув: — Эй, а может мы тоже поиграем в "Угадай, кто из нас скучнее"? Я первый! И, рассмеявшись, он быстро вовлёк обеих девушек в игру, заставив забыть их о печали и беспокойствах хотя бы на эту ночь.