The Last of Us: Предел

Края бездны сомкнулись, дышать нечем. Стоишь на дне и понимаешь — слишком поздно. Колин Маккалоу «Поющие в терновнике»

***

— Макс! Твою мать! Что делать будем? — запаниковал Рэм, обращаясь к главарю. Вожак, не отрываясь от бинокля, прищурился, выискивая что-то вдали. — Харэ паниковать, сейчас договоримся. Ствол рядом держи. — Макс, что угодно сделай! Хоть отсоси ему, но договорись! — выпалил Рэм, судорожно теребя ремень своей винтовки. — Дебил, — огрызнулся Макс, не сводя глаз с приближающегося столба снега. — Я же говорил тебе! Этот паскуда явится! — взвизгнул другой, молоденький, с лицом, бледным как мел. Он нервно оглядел остальных. — В прошлый раз он Мэдсу колено выбил только за то, что тот с ним спорить начал. Я здесь не хочу подыхать! — Бляяя, заткнись! — взорвался главарь, наконец отрываясь от бинокля. — Мне делить с ним нечего. У нас с ним уговор. Мы друг друга не трогаем. Он знает правила. — Уговор? — подал голос самый старший из банды, морщинистый, с потемневшими от времени зубами. — Мы сейчас на его земле! Ты ему это как объяснишь, умник? — Я ему дорогу не переходил и его людей не трогал. Побазарим, и всё решим тихо. — Они слышат мысли... У них уши везде, — сипло прошептал один из них, озираясь на остальных. — Даже этот снег слушает за них... — Да ты совсем ебанулся, что ли?! — Макс ухмыльнулся. — Ты что, сказок обожрался? Ну-ка соберись, тряпка. Рэм попытался поддержать насмешку, но смех вышел нервным и надтреснутым. — Ну вы посмотрите на этого долбаёба! Экстрасенс, мать твою… Может, ты ещё карты нам раскладывать будешь? — А стычку с месяц назад помнишь? — вмешался другой. — Говорят, мы тогда кого-то из его людей зацепили… — Да вы заткнётесь вы или нет?! Пошли к костру. Типа разобрались с левыми мудаками, порешили их и привал сделали. Ничего не боимся. — Чёёёрт! Будем надеяться, что пронесёт. — Так, сучку надо назад загнать. Может, и не заметит её. Глядишь, повезет — откупимся самокрутками, да поилом, — заключил Макс, убирая бинокль в нагрудный карман. Мне стало невероятно страшно.Эти звери, похитившие меня, сейчас сами тряслись от страха перед всадниками, а точнее, перед одним из них. Чего эти кровожадные монстры могут бояться? Меня могло ожидать нечто более страшное. Рэм грубо схватил меня за локоть и затолкал обратно в сарай. — Если хоть один звук будет от тебя, выбью все зубы. Поняла, сука? Вали быстро и не высовывайся, — прошипел он мне в лицо, запах его тухлого дыхания чуть не вызвал рвотный рефлекс. Я должна что-то придумать. Сбежать, спрятаться. Только куда? У меня ничего нет: оружие, еду, даже ржавую лопатку забрали. Куртка исчезла. Даже шапки нет!Я умру от голода и холода в первую же ночь. Едва справляясь с дрожью в руках, я сгребла грязь с земли и начала измазывать лицо. Может, если я стану похожа на грязный комок мусора, они побрезгуют мной. Я не знала, о чем они там договорятся, но если существует хоть малейшая возможность того, что мною побрезгуют, надо ею воспользоваться. Грязь холодила пальцы, вязко липла к коже, оставляя едкий запах. Я терла лицо так усердно, что сбила ногтем кожу на скуле. Сердце колотилось всё сильнее и сильнее. Снаружи послышался топот копыт, и я, вопреки приказу Рэма, выглянула. Здание уже окружали всадники. Я замерла. Низкие голоса перекрикивались, а тяжёлый ритм копыт казался оглушительным. Их было много, очень много. Всадники казались людьми, но было в их движениях что-то пугающе механическое. За их плечами оружие. Эти взгляды из-под черных, зимних балаклав внушал ужас. Так смотрят одержимые голодом и жаждой наживы убийцы. — Молчи, тварь. Ни звука. Смотри себе под ноги, — процедил мне сквозь зубы Рэм. Вместе с ними было что-то ещё… что-то странное. Сначала я не поняла, пока не заметила, как один из всадников тянет за собой верёвку. На её конце, обвившейся вокруг шеи, плёлся человек. Измождённый, его лицо было изуродовано ударами, а глаза — пустыми, безжизненными. Шея натёрта до крови, голые руки дрожат от холода. Он спотыкался и падал на колени, но всадник рывком заставлял его подниматься. Кое-кто из бандитов украдкой крестился, думая, что это останется незамеченным. — Рик? Чёрт возьми… — глядя на пленника, прошептал Макс, полностью побледнев. — Блять… Взяли одного из наших, — прорычал Рэм, панически озираясь. Я затаилась и нервно дышала. Глаза всадников сверлили пространство вокруг. Эти люди внушали страх одной лишь своей аурой. Один из них был выше остальных, крупный, массивный. Его чёрный конь фыркал паром, переступая копытами так, что главарь банды — Макс — сделал несколько шагов назад. Лицо Всадника закрыто черной маской. Через слипшиеся от слез ресницы, я увидела его глаза — тёмные и пронизывающие. Они встретились с моими. Его взгляд был тяжёлым и холодным, как сама смерть. От одного его вида мне захотелось кричать и бежать в другую сторону. Стало так страшно, словно я увидела самого дьявола. Он обвел глазами моих похитителей, трупы моих ребят на снегу и… вновь остановился на мне. Смотрел медленно, изучающе. Очень тяжелым взглядом, от которого начали дрожать колени и стиснуло грудь. Я не могла отвести взгляда, даже когда голос Рэма прорезал воздух: — Глаза вниз, идиотка. Не смотри на них. Я опустила взгляд и теперь смотрела на носки своих полудырявых ботинок. Ещё недавно я ела с друзьями вяленое мясо, и нам было почти что хорошо. А сейчас они мертвы. Все мертвы. Я опять осталась одна. Всадник заговорил — его голос был низким, гортанным, с металлической хрипотцой, от которой мороз пробегал по коже. — Поздоровайся со своими друзьями, — прорычал он, резко дёрнув за верёвку. Пленник, привязанный к коню, рухнул лицом в снег, захрипел и начал судорожно кашлять. Рука Всадника натянула верёвку чуть сильнее, и человек заёрзал, пытаясь приподняться. — Это не наш друган! — Макс выставил руки, глаза его расширились в панике. — Мы… Ну, так, шныряли одно время по округе. Мы его сто лет не видели! Думали, он давно сдох! Честное слово! Пленник с трудом приподнялся на локтях, глядя на Макса с ненавистью. — Ах ты мразь! — прохрипел он, срываясь на кашель. — Из-за вас я тут, уроды! Вы меня кинули тогда, а теперь я их к вам привёл. Нате, суки, получайте! Всадник медленно наклонился в седле, глядя на пленника, распластанного у копыт его чёрного коня. — Он привёл нас прямиком к тебе, пёс. — его взгляд полоснул Макса. — Скажи, что делаешь здесь? И что это? Макс судорожно глотнул воздух, его руки начали дрожать. Казалось, пальцы бессознательно ищут оружие, но тут же замирают. Он не просто нервничал, а казалось, сейчас наделает в штаны от страха. — Да так, мелкие разборки… С пацанами пару вопросов не поделили, — он объяснился за трупы и кровавый снег. — Ты разве забыл, что это моя территория? — Всегда помнил, просто забрели дальше обычного… случайно! Всадник дёрнул поводья, и конь сделал шаг вперёд, едва не задевая главаря. Тот попятился, по его лицу градом скатывался пот. — Ты бы мне не трепал. Что в сумках? — голос рокочет спокойно так, вкрадчиво. А мне чудится, что подожгли фитиль взрывчатки, потрескивают искры и вот вот взорвет. Неужели этот придурок-бандит не чувствует, что опасность вибрирует в воздухе? Я чуть приподняла голову и увидела ботинки Всадника. Высокие черные сапоги, на удивление почти не затертые. Подняла взгляд еще выше на руки, сжимающие поводья. Пальцы темные, обветренные под морозным солнцем. Запястье широкое, сильное. — Ничего особенного, вещи, да пожрать. Макс пытался говорить, но его слова звучали всё слабее. Тем временем Всадник сделал знак, и его люди спешились, направляясь к сараю. Пленник, который всё это время лежал на снегу, вдруг захрипел, поднял голову и посмотрел на Макса. — Рассказывай, урод! — выкрикнул он срывающимся голосом. — Или они вас порвут, как меня! Расскажи ему, что ты припятал в сумках! — Заткнись! — взревел Макс, и его рука дёрнулась к ремню, где раньше был нож, но оружие уже отобрали. Я всё же осмелилась поднять голову и посмотреть на него целиком. Какой же он крупный, широкий в плечах, словно там под одеждой не тело, а груда мышц. Черная маска скрывала его лицо, но не смогла спрятать зловещую переносицу, тяжёлые тени под глазами и резкую складку между нахмуренными бровями. Он всё время хмурился. Внезапно его взгляд упал на меня. Эти глаза… Я едва не вскрикнула. В них была смерть, холодная и безжалостная. Этот мужчина выглядел так, будто уже давно переступил черту, за которой нет ничего человеческого. — А это кто? — Ну…это…сестра моя, — пролепетал главарь, приобняв меня за плечи. Его рука была липкой от пота и дрожала так, что я почувствовала это даже через ткань. Его слова тут же породили волну гнева в груди. Он кипит вместе со страхом и начинает клокотать до такой степени, что меня стало потряхивать. Бандит решил выдать меня за свою, чтобы всадники меня не забрали. Ублюдок захотел остаться в дамках. Как же сильно мне хотелось ударить его, вырваться из этой мерзкой хватки и закричать: «Я не с ним!» — Зачем тащишь её с собой? — Решили новое место найти, — проговорил главарь с нервной усмешкой. — Джоэл! В сумках взрывчатка! — крикнул кто-то из людей Всадника. — Несите сюда. Всадник спешился, передал поводья коня одному из своих людей и тут же схватил главаря за затылок, как тряпичную куклу, одним движением потащив его к сумкам. Главарь захрипел, спотыкаясь на каждом шагу. — Так что там в сумках, пёс? Давай показывай, что на самом деле таскаешь Зейману. На других бандитов тут же наставили оружие. Их обыскали так быстро и профессионально, что это больше напоминало военную операцию. Казалось, что всадники готовы убить бандитов, но ждали приказа. — Иди назад в сарай, — прошипел мне Рэм, заталкивая внутрь. — Здесь сейчас месиво будет. Я попятилась и юркнула назад в сарай, надеясь, что про меня забудут. Как вдруг услышала дикие вопли снаружи. — Это не Зейману, клянусь… Ааааа! — вопли главаря резко сменились глухими ударами. — Эти взрывчатки вполне могут снести забор моего города, — говорил Джоэл, голосом, от которого дрожь пробегала по позвоночнику. — Это Зейман тебе велел их достать? Отвечай, падаль. Солжёшь — вырежу язык. Макс бормотал что-то невнятное, умолял, клялся. — Не трогай меня, Джоэл. Ты меня знаешь много лет. У меня сын есть. У нас же уговор. Да, я иногда лезу во всякие подработки. Но это ради семьи! Пощади! — Ты никто. Мне насрать на тебя и на сына твоего. Ты ходишь по моей земле. Скажи, чем расплатишься? — Бери всё, бери сумки. Только не убивай! Сквозь полуразбитое окно я видела, как главарь упал на колени перед Джоэлом. — Ну это само собой и еще кое-что, — сказал Джоэл вонзив нож в левую кисть главаря. И тот завопил так, будто подвесили стаю свиней. — Это тебе от меня на память, чтоб не повадно по моей земле ходить было. — Пощади! Пощади! — вопли Макса превратились в жалкий визг. — Остальные, — Джоэл обратился к бандитам. — Ботинки и куртки сняли. С собой заберем. — Неее, не-не-не, Джоэл. Мы же помрем, замерзнем нахрен. Уже смеркается. Хоть ботинки оставь… Рэм вдруг сделал шаг вперёд, надеясь что-то сказать, но не успел. Один из всадников молниеносно полоснул его по горлу. Красная струя взметнулась вверх, и тело Рэма рухнуло в снег, словно мешок. Всадник, что перерезал ему горло, спокойно вытер нож о безжизненное тело. — Сапоги и куртки сняли, я сказал! — рявкнул Джоэл, даже не оборачиваясь. Бандиты начали лихорадочно раздеваться, судорожно стаскивая сапоги и куртки. Макс, лежащий на спине, одной рукой стаскивал с себя сапоги, всё ещё пытаясь оправдываться сквозь стон. Это был не просто приказ — это был смертный приговор. Лучше вот так умереть, как Рэм. Быстро и безболезненно, а не мучаясь от холода. — Ты, — указал Джоэл на бандита, — веди ее сюда. — Кого? — Девку вашу. Я беру её с собой.