Боги проснулись

О ученик мой возлюбленный! Ныне открою я смысл Басни, поведанной басен властителем, мудрым Эзопом. Сфинкс, что его стерегла на дороге к Афинам, есть символ Страшной загадки. Как тайна та, Сфинкс убивает Всех, кто поставит вопрос, но ответ не найдёт иль отыщет неверный. Кто же из тех, кто владеет единственным гласом, Утром встаёт на четыре ноги, днём на две и на три на закате? Се человек, но не столько младенец, муж зрелый и старец, Сколько животное, только инстинктом ведомое. Но, просветившись познания солнцем, он может Истинным стать человеком, и даже Адептом при посохе — Третьей ноге — коль сумеет пройти посвящение. Всюду ведёт человека единый глас Истинной Воли, Голос богов, из Олимпа души человека звучащий. Этот ответ получив, Сфинкс покончила с жизнью, и верно — Знания эти открыв, для себя ты секрет уничтожил…

* * *

До храма Сфинкса герои дошли лишь на закате, когда солнечный свет окрасил в золото, пурпур и фиалковые оттенки скалы, расщелины и лес над ней. По дну пролома в земле змеился поток, едва видный за пеленой горячих испарений и порою взмывающими столбами гейзеров. Парило как в бане, до пота. — Какой тяжёлый воздух, — пожаловалась Аида. Она испуганно отшатнулась от трещины в земле, из которой с шипением вырвалось облачко пара. Неподалёку от путешественников гейзер взметнул в небеса водный столб. — Хуже то, что ничего не видно, — Перипетия, с головы которой слетел золотой венок, нагнулась в его поисках и начала щупать горячие камни. — Эту проблему решить проще… — пегаска прикрыла глаза и взмахнула крыльями. Вдоль каньона подул ветерок, вызванный единением с природными силами. Испарения немного развеялись, воздух очистился. Получилось рассмотреть и упавший венок, и строгие колонны величественного храма, выступающего из скалы… и четыре белёсых, призрачных силуэта, что подлетали к группе, стремясь её окружись и будто бы недобро улыбаясь завитушками пара. Реакция Филиппа была мгновенной — приготовив арбалет, он поднял его, целясь в одно из существ, однако выстрелить не успел. Словно почувствовав, что на них направлено оружие, силуэты разлетелись в стороны. Туманные духи разошлись в ширину, хлеща щупальцами пара. Одно такое задело Зефиру за голое плечо, вынудив её отшатнуться и крикнуть. С отчаянием и возмущением в голосе сатирка подняла руки и голову к небу: О совоокая дева Афина, явись мне! Против врага на моей стороне прошу биться. Ты и мудра, и сильна, воплощенье науки и боя, Только победы несёшь ты, пребуди ты ныне со мною! Из белёсого пара над кипящей рекой сформировалась ещё одна фигура — небольшая, похожая на полупрозрачную птицу. Подлетев к Зефире и зависнув перед ней, она закрыла её от следующего удара. Филипп наконец-то смог прицелиться в одно из чудищ, как раз отлетавшее прочь от той, кого призвала Зефира, и болт пропел в воздухе, устремившись к нему. Снаряд пролетел через призрака, слегка порвав его облачко, но не навредив в целом. — В жертву вас богам! — Аида коснулась крылом Зефиры, прося ей помочь в молитве. — Гелиос, добавь им жару! Лучи солнца слегка искривились, заглядывая на дно разлома. Дымные фигуры зашипели, испаряясь постепенно. Филипп сменил оружие на посеребрённое копьё и начал рубить его наконечником по злым духам, словно пытаясь их развеять, и на этот раз помогало лучше — когда кончик копья коснулся фантома, почти захватившего Перипетию, силуэт будто бы смыло, он исчез. — Вот так их можно поразить! — воскликнула Аида. — Филипп, сейчас он пролетит слева! — Порыв ветра, поднятый её крыльями, развернул другого призрака и отшвырнул его прямиком на Филиппа, который успел повернуться и ткнул копьём во врага. Ошмётки горячего облака разлетелись во все стороны, ошпаривая, но кожу быстро остудил приятный ветерок от перьев силуэта совы. С оставшимися паровыми извергами расправиться стало ещё проще — они совсем истончились под солнечными лучами. — Вот уж неприятная встреча, — произнесла Перипетия, взглянув в небеса, благо туманный занавес рассеялся. Солнце светило жарко и ласково, создавая ощущение, будто и не было только что боя с призраками. — Кто же заставил их на нас напасть? — Ты об этом должна знать лучше нас, муза, — Зефира поспешила к храму, перепрыгивая через камни на дне ущелья и обходя дыры в земле, из который в любой момент мог подняться столб пара. На крыльце врезанного в скалу храма, под парадным фронтоном с изображением крылатых львов, стояли четверо стражников в медных панцирях и с чёрными плащами. На подходившую группу они взирали опасливо, возможно, уже понаблюдав издали, как эти существа расправляются с паровыми исчадьями. — Ни шагу дальше! По воле великого Кроноса храм Оракула закрыт. Нам приказано убивать всякого, кто переступит его порог. У импульсивного Филиппа рука потянулась к арбалету, который он поспешил повесить на пояс, но Перипетия остановила его, легко прикоснувшись к руке. Аида фыркнула и гневно взмахнула хвостом: — Мы не будем его переступать, мы через него перелетим и перескачем, — нагло заявила она. — Так что вам не придётся выполнять приказ, а мы распоряжение Кроноса не нарушим. Воины раздражённо выставили копья и прикрылись щитами. Зефира бросила взгляд на Аиду, обернулась обратно к страже и что-то прошептала в кулак. Хотя слова были тихими, они многократно отразились от стен и колонн портика, и эти звуки становились всё более зловещими. У охранников затряслись колени, потом они побросали оружие и вдруг упали, закричав, хватаясь за уши и пытаясь отползти в сторону. — Может быть, ты и в самом деле дочь Пана, — Перипетия вздрогнула, поднимаясь по ступеням первой. — Панику ты насылать умеешь. Филипп поднялся следом одним оленьим скачком, преодолевая неудобные для копытных ступени. Аида и вовсе перелетела к дверям храма, однако внутрь заходить не стала. — Это воля титанов воздействовала на стражей храма, что они не пускали нас? — спросила она, обернувшись к спутникам. — Если судить по чёрным плащам, это воители из ордена, уже преданного Кроносу, — Перипетия осторожно открыла высокие створки входа во храм. В главном зале, за неглубоким бассейном, отражались языки огня на бронзе большой статуи лежащего льва с человеческой головой. Рябь солнечных зайчиков плясала и по воде, и по потолку, создавая таинственность и загадочность. У жертвенника ещё пятёрка людей в чёрных плащах, переступая через раскиданые по полу трупы, окружала облачённых в белые робы послушников и старого жреца в тоге, что кричал на солдат: — Молю вас, остановитесь! Пусть эта ведьма не трогает Оракула! Филипп, которому не удалось вступить в бой с привратниками, решил немедленно исправиться, и с ходу метнул своё старое копьё в спину одного из прислужников Кроноса, тем самым сократив количество врагов до четырёх. Не останавливаясь на этом, он прыгнул в сторону, продолжая атаку. — Ах ты ж!.. — остальные обернулись, только чтобы получить в лица взметнувшимся племенем с жаровень, поднятым взмахом крыльев Аиды. Жмурясь и корчась, воители Кроноса прикрылись щитами. Пара из них обступили Филиппа с боков, тот едва успевал уворачиваться и прикрываться щитом, но всё-таки ему сильно поцарапали спину и правое предплечье. Филипп вырвался из окружения, стукнув одного из воинов передними копытами и опрокинув на спину, а затем перескочив через него. Раны нисколько не уменьшили его прыти, он обернулся к врагам, едва отойдя на безопасное расстояние. — Это герои пророчества! — воскликнул лидер отряда, — убить их немедленно! Филипп обрушил удар копыт ему на голову с такой силой, что голова его лопнула, выбросив содержимое во все стороны. Ариадна без угрызений совести покончила и с остальными. — Потом убить их будет сложнее, — пояснил кентавр, выдёргивая копьё из мёртвого тела. — А я не против, — Инга обернулась к служителям храма и помогла подняться на ноги старцу. — Кто ты, почтенный? О какой ведьме ты говорил? — Я Протей, жрец Оракула-сфинкса Реи, — он посмотрел на статую, чтобы отвлечься от зрелища трупов товарищей. — Мегера, дочь Кроноса, явилась сюда, чтобы пытать Рею, а потом забрать её к их отцу. Титанам не понравилось изречённое ею пророчество. — Ей это удалось? — тяжело дыша, спросила Аида. Сидя в своём заповеднике, она мало что знала о происходящих распрях между титанами и богами, но имена были ей знакомы. — Где сейчас они? — Филипп заозирался. Протей показал на лестницу вниз, скрытую за статуей. — Ты ранен, тебе лучше остаться, — сказала Перипетия. — Во всяком случае, от тебя там вряд ли будет толк. — И тыл нам лучше прикрывать, — скривился Филипп, которому совсем не понравились слова Перипетии, однако в них было рациональное зерно. Не говоря уж о том, что ни он, ни Аида не смогли бы воспользоваться чересчур узкой лестницей. Перевязав раны пропитанными целительной мазью бинтами, он обернулся к послушникам, решив проверить и их состояние. — Я пойду тягаться с титанидой Мегерой одна только потому, что ты обещала спасти мою жизнь, — Игна строго сказала Перипетии, прежде чем начать спускаться по лестнице. — Будь осторожней, — попросила та вслед. С первых же шагов по ступеням Игна ощутила стойкое желание повернуть назад. Была ли в том повинна сила титанов или обыкновенный страх, но ноги отказывались служить ей, и каждый новый шаг давался сложнее предыдущего. Ступени окончились влажным гротом, полным клубящегося тумана от горячих источников и испарений над шумящим порогами ручьём, разливавшемся по центру зала. Из-за туманной дымки, в которой рассеивались отражения факелов, рябь будто бы шла не только по реке, но и в воздухе прокатывались волны света. У самого входа Инга увидела красивую полуженщину-полульва, растянутую над рекой лентами водных потоков, текущих вверх по воле нечестивых чар. Позади неё уродливая синекожая женщина, посмеиваясь, втыкала кинжал в умиравшего в её хватке послушника. После очередного удара лезвие кинжала покинуло рану, расплескав вокруг капли горячей крови, после чего Мегера отпустила убитого и застыла на месте, не оборачиваясь к Инге, но явно зная о том, что она рядом. — Убирайся отсюда, — неожиданно прозвучал властный и непреодолимый приказ, произнесённый тихим, но надтреснутым и режущим слух голосом. Но Инга-Зефира поступила наперекор, подскакивая к старухе-титаниде. Та швырнула в неё кинжал, и в полёте оружие размножилось в целое облако острых лезвий. Но ото всех прикрыли сатирку полупрозрачные крылья духа-совы, и ржавая труха посыпалась на камни. Инга подскочила к Мегере и вперилась взглядом в его глаза. Оба застыли в поединке воли, напряжённой битве чародеев, незримой для стороннего наблюдателя, но изматывающей для её участников. Инга встретилась с действительно серьёзным противником, она поняла, что сейчас придётся задействовать все свои силы и помощь богов. И она воспользовалась тем обещанием, что, возможно, стоило отложить на потом. Муза, тебя я зову! Поклялась ты мне, Перипетия, В битве смертельной помочь — я теперь призову твои силы! Не для себя я молю, я прошу для спасения Реи — Боги пускай принесут наказанье Мегере Раздавшийся оглушительный треск был так силён, что казалось, будто сам космос раскалывался на куски. Под Мегерой внезапно и в один миг появилась длинная трещина, распахнувшая края в стороны и с тихим вдохом втянув в себя завизжавшую от такой неожиданности Мегеру. И захлопнулась следом — даже вода ручья не успела в неё залиться. Чтобы освободить Рею, Инге пришлось наиграть на лютне Зефира успокаивающую мелодию. Водные струи поставили сфинкса обратно на берег и отступили назад, впрочем, так и не слившись с ручьём. Возможно, это был дух стихии вроде тех, что встретили друзей-героев на подходе к храму. — Ты в порядке? — спросила Инга, едва только прекрасное создание ступило на землю. — Благодарю тебя, — ответила Рея, смотря на спасительницу со смесью благодарности и настороженности. — Кто ты такая, раз повелеваешь богами и стихиями? — Та, кого ты сама предсказала. Не узнаёшь? — посмеявшись коротко, Инга повела сфинкса наверх, к остальным. — Не думала, что доживу до воплощения пророчества… — устало проговорила девушка-львица, пытаясь выдавить из себя подобие улыбки. Впрочем, все её силы уходили на то, чтобы, опираясь на Ингу, подняться по ступеням. В зале к тому времени воцарился относительный порядок. Вход перегородили трупами последователей Кроноса таким образом, чтобы любой, кто попытался бы через них перебраться, получил болтом от Филиппа, а Перипетия успокоила оставшихся в живых послушников, мёртвых же унесли в дальнюю часть храма, пока не рискуя выносить наружу.

* * *

Рея вдохнула пар подземной пещеры, окружавшей её. Замолчав на некоторое время, она уставилась в глаза слушавшим — каким-то образом всем сразу. — Героям предстоят три испытания, прежде чем они отправятся за три моря вопреки прошлым хозяевам мира. Вы должны зажечь огни погасшей булатной кузни. Вы должны обрести оружие первых драконьих владык, вставших против титанов. Вы должны испить из Диева рога, чтобы увидеть то, что даже мне незримо. Горе вам, если вы не преуспеете, ибо я видела конец мира. Если вы проиграете, небеса померкнут и настанет конец Аркадии. Гнев отца моего не остановить, планы супруги его не сорвать. После произнесённых слов в храме повисла тишина — служки благоговейно взирали на Рею, в то время как герои были заняты своими мыслями. Мрачное предсказание легло на сердце у каждого, и сомнения в собственных силах закрадывалось в душу. — Вы найдёте помощь, — обнадёжила Рея, — вы не единственные герои. Будет царский певец, чья гибель значила бы гибель Аркадии, и других вы узнаете. Ваше дело поможет не только добрым богам, но и вам самим. Филипп, ты вернёшься домой, но прежде найдёшь драконьи сокровища. Йингкс, ты обретёшь реликвию твоего потерянного племени у Кибелы, моей тёмной сестры из Замшелого Храма. Но больше всего откровений ожидает тебя, Аида. Ты — внучка самой Танаты, но Кронос убил из ревности твоего деда, короля табунов и чародея Амонасро. Я сохранила одну его вещь и ныне даю тебе. В руках Реи совершенно из ниоткуда возникла дивная седельная торба — аккуратная кожаная сумка, нисколько не выцветшая, хоть вязь золотых символов и лучезарные знаки на ней говорили о том, что сделана она была в древние времена. К удивлению Аиды, хитро расположенные ремешки учитывали анатомию пегаса — или, по крайней мере, коня — и кобылица без труда повесила сумку чуть впереди правого крыла. — Она пригодится, чтобы сохранять обретённое, — сказала Рея. — Удивительней только твои слова… — Аида всё равно не могла отвести от сумки восхищённого взгляда. — Теперь главное — не возгордиться тебе, как сыну Гелиоса Гипериону, — вспомнила Инга легенду о полубоге, осмелившемся забраться на солнечную колесницу, и как это кончилось смертью не совладавшего с божественным инструментом потомка. Протей покачал головой, разводя руки в стороны: — Воистину тяжёлые испытания вам предстоят! Я представляю ещё, как испить из Диева рога — он недалеко, в драконьем храме Катаполемиса. А вот два остальных испытания… Булатная Кузница находится в шахтах за Аффовийским водопадом, и давно уже покинута и людьми, и богом Гефестом, кто в ней работал. Если сам бог сбежал оттуда, куда уж смертным туда возвращаться… Оружие драконьих властителей лежит в их могилах и охраняется их же призраками. А те при жизни сами были могучими героями. Это они подарили людям цивилизацию, научили селиться в полисах и прогнали дикие народы, создания титанов, далеко от населённого побережья. — Значит, мы начнём с самого лёгкого и пройдём сначала к Диеву рогу, — хмыкнул Филипп. — Лучше сначала пойти за оружием, — возразила ему Инга. — Оно нам куда больше пригодится. Но Перепития была не согласна: — Возможно, в храме мы узнаем что-нибудь о драконах. Кроме того, нам предрекли встречу с отверженным славой служителем — возможно, возле храма в Катаполемисе мы его и найдём. — Тогда с завтрашним днём отправляйтесь в путь, я вас благословляю, — Рея простёрла над своими спасителями руки. — А сегодня отдохните в моих чертогах. Мы помянем моих павших служителей и отпразднуем нашу победу над Мегерой. Протей отошёл к одной из ниш храма, взял из неё целительные мази и раздал героической троице: — Незавидна участь Аркадии, но всегда есть надежда. Вы — пример для народов нашей земли, на вас будут смотреть как на предвестников грядущих событий. Не ищите ни славы, ни богатств, а покажите нам истинную доблесть. Станьте маяком надежды в тёмный век, и да пребудут с вами все добрые боги.

***

— Да забудьте вы всё, что вам Протей наплёл! — Перипетия весело шагала в предгорье, к городу Катаполемии, забравшемуся на утёсы. — Это ваш шанс прославиться так, как вам и не снилось. Вы ведь желаете славы? Ещё бы нет! Иначе смысл геройствовать? Слава — дорога к бессмертию. — Об осторожности тоже забывать не стоит, — сказала Инга. Но в этом мнении она оказалась одинока: Филипп бодро шагал следом за Перипетией, явно поддерживая её мнение, а Аида против не высказывалась. — Осторожность полезна, как и хорошая подготовка к подвигам, — согласилась муза. — Что ни поэма, так о хитром герое, который придумал какую-нибудь штуку и преуспел там, где все до него погибали. Ну… или, ещё чаще, кто-нибудь его надоумил. Персей не пошёл на медуз без зеркального щита, Тесей не полез к минотавру без путеводной нити. Хотя в такие моменты меня всегда поражало, что бойцы прославились больше тех, кто им помогал… Поэтому давайте у нас будет по-другому. Поклянётесь перед богами, что вы будете славны не как отдельные герои, а все вместе, как аргонавты? Если кто-то один совершит подвиг — пусть он не станет возвышаться над товарищами, а, напротив, поднимет их за собой на вершины. И, кто знает, эта клятва может защитить вас однажды от чар раздора… Филипп гордо вскинул голову, однако ответ его был неожиданным, особенно для высокомерного кентавра: — Да будет так! Любой наш подвиг будет разделён между нами, но от этого подвигом быть не перестанет! Не будем состязаться между собой! — И тогда подвиг останется целостным, — добавила Аида, и сменила тему. — Не стоит ли мне взлететь в небеса и посмотреть, что впереди? — Вперёд! — довольная муза вскинула руку. Стены полиса и дома за ними напоминали гнездо гигантской птицы, поселившейся около горной реки. Самая высокая и крепкая стена смотрела на север, туда, где холмы сменялись обширной равниной, южная, со стороны дороги в ущелье, была пониже, там через ворота протискивались караваны. Между покрытыми черепицей домами, тавернами и лавками суетились фигурки смертных, похожих на муравьёв с высоты, блестели медными точками доспехи на стражах. — Не опасно ли туда идти такой пёстрой компанией? — засомневалась Аида, когда рассказала об увиденном за городскими стенами. — Ничуть, — ответила Перипетия, бодро направляясь к одним из ворот, ведущих в город. — С этими караванами пребывает гораздо больше удивительных и странных существ, чем мы. Идите спокойно и помните, что мы пришли сюда как гости, а сам Зевс повелел уважать гостей. Компания нагнала погонщиков, что вели в Катаполемию несколько худющих волов. Пастухи устало и скупо поприветствовали приближающуюся группу. — Что с этими несчастными животными? — сочувственно поинтересовалась Аида. Погонщики, смуглые, суровые люди, ничуть не удивились тому, что крылатая лошадь обладает даром речи, хотя о пегасах не слышали. Кочевники, живущие в дальней части Аркадии, они даже говорили с акцентом, пусть и не слишком заметным: — Кажный день скатину приносют в жертву Кроносу. Ужо всё распродали, токмо больная осталась. Да и за неё заплотют бохато. — С чего такая честь для сверженного титана? — напрягла брови Зефира. — Так скоро договор кончится, и он снова яриться начнёт. А и так засуха весь месяц, да кентавры с циклопами нагнались с северной степи и хотят полис брать. Жрецы кроносовы затребовали архонтову дочь в подношение на грядущее новолуние. Старик-отец Арей с ума сошёл, в запой ушёл ещё пуще прежнего. В продолжение речи погонщик бросал недвусмысленные взгляды на Филиппа — хорошо ещё, что он их не видел, чуть обогнав отряд и идя впереди. — И где состоится это жертвоприношение? — спросила Инга. — В каком месте? — А вон, — показал селянин на отходившую от главной дороги тропинку, что вела через камушки и пожухлую траву к горной реке, текущей под стенами усевшейся на склоне ущелья Катаполемии, — на Полемийском утёсе. Утёс, впрочем, было довольно громкое слово для камня-останца, островком лежащего посередине бурного потока. В его плоскую поверхность был вбит высокий металлический шест, от которого отходили цепи с хищно раскрытыми браслетами. Сбавив скорость, чтобы пропустить погонщиков вперёд, герои подозвали Филиппа. Не было сомнений в том, что кровавую жертву титану стоит отбить — но нужно было обсудить, как это сделать, учитывая, что здесь поддерживали Кроноса, каждодневно принося ему жертвы. Все четверо подошли к краю потока, внимательнее присмотрелись к жертвенному алтарю. На нём совсем не было следов крови, но вокруг шеста были разбросаны белые камни, не похожие на мокро-серую породу, по которой бил себе дорогу ручей. — И никакой возможности сделать засаду, — сухо констатировал Филипп, оглядевшись по сторонам. — Значит, нужно отбить жертву ещё на подходе. — Нас только четверо, а в таких сборищах принимать участие может множество… жрецов и поклонников, — сказала Инга. — Вот когда нам бы пригодилось драконовское оружие! — кентавр сжал кулаки. — Может быть, попробовать освободить жертву ещё до того, как её поведут на смерть? — Нам нужно сначала испить из рога, — напомнила Перипетия. — А это сложно будет сделать, если хотя бы половина города поднимется против нас, когда мы вырвем добычу из зубов Кроноса. — До полнолуния ещё масса времени, прошлое было неделю назад, — Аида мотнула головой в сторону городских стен. — Мы успеем не только подготовиться к подвигу, но и хорошо расспросить, с чем придётся иметь дело. Оставив жертвенник, герои направились прямо в город. За стенами их встретило неприятное оживление: хмурые воины досматривали грузы, доставленные в город, подозрительно расспрашивали торговцев и сопровождающих, согнанных в длинные очереди, так что ни о каком гостеприимстве и речи не шло. По счастью, оружие стражей ничуть не заинтересовало, и они ограничились тем, что проверили пустую сумку Аиды, после чего разрешили группе пройти в город. Несмотря на попытки сохранить стоический и суровый вид, воины были чем-то встревожены, часто смотрели поверх голов проходящего народа. В самой Катаполемии людей было ещё больше. Путешественники и горожане взволнованно обменивались слухами, не прерывая бойкую торговлю с широких прилавков и подвешенных на плечо лотков: — Засуха пошла как Кронос реку Кистонос запрудил горным обвалом… Ни для скота, ни на поля воды не хватает. Не только разговоры показывали, что в Катаполемии царит засуха. Из-под копыт Филиппа и Аиды поднималась тяжёлая пыль, редкие кустики, высаженные вдоль дорог, не зеленели, а чернели скрученной высохшей листвой, люди ходили подавленными, и вели себя по отношению к путникам настороженно. Группе дорогу уступали, но вслед бросали неприязненные взгляды. Долгое время, однако, им гулять не дали. Перед четвёркой остановился небольшой отряд гоплитов, вперёд вышел их офицер и уважительно-официально поднял вбок согнутую в локте руку: — Избранники пророчества! Архонт Арей узнал о вашем посещении Катаполемии и вызывает вас к себе. — Ого, мы уже знамениты! — восхитился Филипп. Инга напротив, слегка нахмурилась: — Когда архонт зовёт, нужно идти. Но кто знает, отпустит ли он нас… — В любом случае, выбора у нас нет, — заметила Перипетия. — Конечно, мы пойдём к Арею. Но нам неизвестна карта города, потому мы просим вас проводить нас, славный воин. — Мой долг в этом, идите за нами, — командир скомандовал своей пятёрке развернуться и двигаться по крутым улицам вверх, во всё более богатые кварталы. — Не эскортируют, а просто провожают, — тихо заметил Филипп, проходя под аркой, образованной сросшимися над мостовой домами. — Это хорошо… — Но затем архонту понадобилось вызывать нас? Предупреждаю, я на двенадцать подвигов не соглашусь, — Аида коротко оглядывалась по сторонам. — У нас и своих дел до небес… Катаполемийский дворец возвышался над городом величественным фасадом, но внутри тенистую мрачность не могли развеять даже свет из широких окон и ветер из открытых галерей. На гобеленах во всю стену были вытканы древние деяния и исторические подвиги. Дикие племена сирен, сатиров, гигантов и кентавров в горах и долинах Аркадии под покровительством титанов; порабощение этими племенами людей, выращенных богами из зубов драконов; пришествие драконьих всадников, защитивших своих детей-людей и отогнавших дикие народы подальше от укреплённых городов… Титаны разозлились, разгневались и боги за то, что те обзавидовались их творению. Началась страшная война, где сражались высшие силы и смертные бок о бок. Многие померли, и миру почти настал конец, но последний оставшийся в живых драконий всадник однажды вернулся еле живой из дальних морей на пустом корабле, держа в руках свиток с договором о мире на пятьсот лет. — Мрачная история, — проговорила Инга, прикладывая руку к стене и снизу вверх смотря на полотно, — и ещё не законченная. Она вернулась к остальной группе, дожидавшейся приёма. Как истинный представитель власти, архонт, выслав отряд для встречи героев, тут же погрузился в какое-то важное совещание, так что Инге, Перипетии, Аиде и Филиппу оставалось лишь рассматривать гобелены, да обсуждать, за каким делом их мог позвать Арей. Филипп и Аида были склонны думать, что их позвали для усмирения очередного дикого зверя, вдохновившись подвигом с вепрем, Перипетия была настроена более миролюбиво — возможно, что царю просто захотелось посмотреть на героев, либо дать им задание, не сопряжённое с отнятием жизни. Призванных так никто и не пускал из прихожей в центральный зал, но из него постепенно выходили испуганные придворные, а мерные странные крики становились всё громче. — Что это с ними? — Инга подловила одного из вельмож, что бросил ей, уходя: — Царь… успокаивается. Ни у кого такое объяснение не вызвало даже тени улыбки — герои понимали, что встреча с властителем, находящемся в таком настроении, может кончиться очень плохо. Но подошедший офицер, уже знакомый четвёрке, приказал им входить, и ослушаться приказа они не рискнули. Высокий, плечистый и мускулистый муж в боевом панцире, с растрёпанными и длинными волосами и бородой, с быстрыми выкриками делал копьём выпады в сторону статуй богов по краям перистила. Но, увидев вошедших, он отбросил копьё и тяжело уселся на трон на возвышении, опуская голову на руки. — Ниспосланные пророком герои, да? — царь Арей пьяно махнул рукой, прося подойти. — Что ж, я поведую вам о своих печалях… — Каковы они ни были бы, их не победить вином и криками! — неожиданно дерзко вышла вперёд Перипетия. — Ты должен помогать своим людям в тяжёлый час. А они только меньше верят в победу, когда их правитель позволяет себе нытьё и безумство. Могучий царь повесил голову: — Может быть… Но что я могу сделать? Договор связал мне руки. Но не помешал титанам потребовать мою дорогую дочурку, Нику. Но быть может… герои помогут мне. — Конечно поможем, в зависимости от того, что нам требуется сделать, царь, — склонила голову Инга, спеша загладить речью дерзновенность Перипетии. — Мы хоть и герои, но нас всего четверо. — Несколько недель назад ко мне заявились воины из Ордена Кроноса, — Арей махнул ручищей на выход в одно из боковых помещений. Они передали мне, что Кронос требует привязать Нику к жертвенному столбу на Полемийском утёсе и оставить там на ночь, чтобы её сожрало речное чудовище… Но она моя единственная, любимая дочь от последней дорогой жены! Её мать унёс за море злобный дракон Хекс… впрочем, мне никогда не везло в личной жизни… Но если я откажусь отдать Кроносу своего потомка до следующего полнолуния, Кронос натравит на мой город все собранные на севере орды кентавров и гигантов, и они сметут Катаполемию до основания, а я и пальцем не смогу пошевелить! — стукнул Арей кулаком по подлокотнику. — В другое время я бы одним мизинцем разметал эти табуны, но договор… А ещё эта засуха, заморившая народ… — Договор в таких обстоятельствах лучше разрывать, — изрекла Перипетия. — Да, но если в исчезновении Ники будет виновен не царь, то он сможет потянуть время, чтобы не подвергнуться гневу титанов, — возразил Филипп, который понял, к чему клонил царь, — и подготовиться к отражению атаки. — Я уже запер Нику в подвале… Она вся в мать самоотверженная и сама готова взойти на жертвенник, лишь бы закончить мор! Но у меня есть другие варианты, — Арей успокоился, откинулся на спинку трона и начал поглаживать бороду с видом стратега перед важной битвой. — Возможно, вам удастся переубедить посланника Кроноса, тысяцкого Гая. Я готов заменить свою дочь пятьюдесятью волами даже в нынешний голодный год. Либо вы можете вызвать вождя кентавров на бой один на один и, победив его, заставить готовые к осаде войска уйти. — В первый вариант я верю больше, — Перипетия обернулась к героям Аркадии, — вы сильны, но пока что не всемогущи в бою… а вот головы ваши работают. — А если победить самого речного зверя, что пожирает жертвы? — Инга-Зефира предложила неожиданно прямое решение проблемы. Арей задумался на несколько минут, видимо, просчитывая, к каким последствиям это приведёт: — Боюсь, что таким образом мы лишь разозлим Кроноса, и он повелит заменить зубы зверя кинжалом. Кроме того, одолеть его будет ещё сложнее, чем кентавра, который, как говорят, один стоил целой армии, однажды истребив целое враждебное племя, без устали круша врагов своим копьём, а раненных растоптав копытами. — А разве ты сам не предлагал Гаю волов, если он сейчас во дворце? — продолжала допытываться Зефира. — Предлагал… он отказался… — голос Арея помрачнел ещё сильнее. — Единственная замена моей дочери, на которую он согласился — три героя пророчества. Для Кроноса их смерть была бы даже ценнее. — Приятно, когда тебя так ценят! — ядовито воскликнул Филипп. — Может, кинем жребий? — предложила Аида, скрывая за смешливым вопросом собственное волнение. Делая вид, будто смотрит, как друзья отреагировали на её шутку, она осмотрелась по сторонам, ожидая, что сейчас со всех углов выскочат стражники с сетями и путами, накинуться на них, чтобы предложить Кроносу замену. — Советники рекомендовали мне подчиниться Кроносу, — Арей сжал пальцы, жилка на его лбу вздулась, и весы качнулись в сторону ярости, которую он удерживал из последних сил. — Но я правитель этого города, а не Кронос, и моя дочь не будет выступать предметом торга хотя бы потому, что он может и не остановиться! Поскольку Ника мудра, красива и одним только своим видом, одним поведением дарит людям моего царства надежду! — И она настоящий герой, — подтвердила Перипетия. — Потому что готова защитить остальных ценой своей жизни. — Мы всё-таки будем иметь больше шансов против чудовища или вождя кентавров, если добудем предсказанное нам оружие драконьих владык. Мы тоже готовы рискнуть и пойти на жертву — но только с возможностью победить. Недостаточно просто верить, — Инга обвела взглядом товарищей, — надо и делать что-то. Мы вернёмся к полнолунию и займём место Ники, но сначала вооружимся в курганах, как нам предначертано. — Сначала нам нужно испить из рога, — напомнил Филипп вполголоса. Арей его не расслышал. — Надеюсь на вас. Вы сказали, что отправляетесь на поиски реликвий драконьих владык? В таком случае, вам пригодится проводник, который также понесёт моё разрешение пропускать вас везде по землям моего царства, которые не ограничены одними стенами этого города. Дороги стали опасны, земли вокруг бедны, а бедность рождает злобу, но царская печать ещё многое значит даже там. Зайдите и к моему брату, кузнецу Вулкану, он достойно вооружит вас. — Да, он щедрый брат… — замечталась Перипетия, — подарил мне автоматическое перо на день совершеннолетия. Но трудолюбив и постоянно занят. — Для вас он время найдёт, — заверил Арей.