Зов неугасшей любви

После того как всё закончилось, Кёсем ещё какое те время лежала на его груди, чувствуя, как горячий пар обволакивает их двоих. Ещё на короткое мгновение она позволила себе расслабиться, слушая его размеренное дыхание, чувствуя тепло его кожи. Но затем, её мысли быстро вернули её в реальность. Она осторожно встала, обернулась полотенцем и как ни в чем не бывало, поспешила к выходу, стараясь не встретиться с его взглядом. Кеманкеш, сбитый с толку, тоже решительно поднялся и догнал её у дверей. Одним движением он зажал её между собой и холодной мраморной стеной. — Что с тобой? Куда ты убегаешь? От кого? — его голос был низким, но в нём звучала неподдельная боль. — Всё в порядке, ни от кого — холодно ответила она, избегая его глаз. — Кёсем… — Кеманкеш, Кёсем султан, — перебила она, снова, внезапно обретя свою властную интонацию. — Какая Кёсем султан? Ты не моя госпожа, ты моя женщина, Кёсем. Моя любимая, желанная! — Нет, — её голос стал твёрдым, словно сталь. — Прекрати, я была и остаюсь твоей госпожой. Как прежде уже не будет, Кеманкеш. Никакой любви. Никаких чувств. — Ты смеёшься? После всего, что произошло между нами, ты хочешь, чтобы я просто забыл? — Да. Он впился в её глаза, пытаясь понять её истинные мотивы. Его голос стал почти умоляющим: — Кёсем, скажи мне почему. Если твоя причина весома, я обещаю больше не беспокоить тебя. Но прежде этого, ты объяснишь мне всё! Она подняла на него холодный взгляд: — Ты мой раб, а я твоя госпожа. Это уже достаточно веская причина. Между нами запрет, интриги, традиции и законы. То, что только что произошло, — это мгновенная слабость, моя и твоя, я знаю, я буду жалеть об этом сотни раз. Она сделала паузу, на мгновение смягчившись. — Но мне было хорошо. Спасибо. Её слова прозвучали как удар, и прежде чем он успел что-то сказать, она ловко выскользнула из его рук и покинула хамам, оставив его одного в горячем облаке пара. Кёсем вернулась в свои покои. Шла быстро, почти не замечая, как её ноги едва касаются ковров. Сердце колотилось, а дрожь пробегала по телу, хотя на лице оставалось привычное для неё и всех, спокойствие. Войдя внутрь, она заметила своих служанок, которые уже ждали её, чтобы начать массаж. Не позволяя своему состоянию проявиться, Кёсем скрылась за ширмой. Быстро переодевшись в лёгкое ночное одеяние, она вышла, словно ничего не произошло. Легла на диван, прикрыв глаза, и позволила девушкам начать их работу. Но её разум был далеко отсюда. ~Год назад Кёсем шла по длинному коридору дворца, только что покинув покои своего сына. В груди разливалась горечь — не от гнева, а от чего-то куда более глубокого, разочарования. Кеманкеш Мустафа ага. Мужчина, который заставил её вновь почувствовать себя живой. Он не просто завладел её сердцем — ей он казался человеком, готовым отдать своё взамен. Их связь была больше, чем страсть. Она верила в его преданность, в его любовь,что даже осмелилась впустить кого-то в своё сердце после стольких лет одиночества, несмотря на все запреты и законы. Но реальность оказалась иной. Её сердце было разбито не воспоминаниями о муже, и даже не горькими словами сына, а предательством. Кеманкеш выдал её тайны Мураду. Всё, что она скрывала с такой осторожностью, стало известно. Египетская казна, которую она выкрала, и спрятала. Бунт, который она готовила на эти же деньги, чтобы вернуть себе власть. Заседания дивана, которые она множество раз, устраивала за спиной сына. Она узнала об этом с уст самого Мурада. Его гнев был сокрушительным, но куда больше её разбило то, что всё это стало известно от Кеманкеша. Он выдал её. Мужчина, которому она верила, которого любила, на которого полагалась. Но даже тогда, несмотря на горечь предательства, она пыталась понять его поступок. Искала ему оправдания. Слишком сильно любила его, чтобы разорвать всё сразу. Именно поэтому пригласила его в вакф. Туда, где они были вместе, в те самые покои, которые хранили все их тайные встречи, свидетели их страстных ночей, откровенных разговоров, искреннего смеха и нежной любви. Придя в вакф, Кёсем задержалась у входа. Она посмотрела на Хаджи, который, словно прочитав её волнение, лишь поклонился, не задавая вопросов. — Ждите здесь. Хаджи кивнул, и она, вдохнув глубже, направилась внутрь. Каждый шаг по лестнице давался ей тяжело, словно на плечах лежала невидимая тяжесть. Кёсем старалась сохранять хладнокровие, но в глубине души горела надежда, она хотела, чтобы он оправдал себя перед ней, чтобы обьяснил свои поступки, хотела верить что любовь которой она дорожить — не его, слишком жестокая игра. Когда она поднялась на второй этаж, до неё сразу начали доходить голоса. Один из них точно принадлежал Кеманкешу, так знакомо, так уверенно. Второй — женский, с лёгкой насмешкой в тоне, и этот голос, Кёсем тоже узнала сразу. Она подошла ближе, забыв о гордости, прижалась к двери и стала слушать. — Ты что вечно будешь таскаться за ней? — насмешливо произнесла женщина. — Знаешь же, что она не полюбит тебя, но всё равно продолжаешь бегать за ней. Вокруг тебя, много других женщин, готовые сделать тебя счастливым… — Женщины всегда слабее мужчин, Эстер, — ответил Кеманкеш спокойно, с уверенностью, которая больно резанула Кёсем. — Если мужчина сильно захочет, он укротит и самую неукротимую, властную правительницу. Её сердце будто сжалось. Слова эхом прозвучали в голове, разрывая на куски все остатки веры. “Так вот как? Значит, я просто была целью, которую он хотел заполучить? А он ведь получил…” Эти мысли пронзили её сознание. Она вцепилась в дверь, словно это могло помочь ей удержать самообладание, но чувства накрыли с головой. Дальше слушать она не могла. Любая надежда на то, что его предательство было не по своей воле или вынужденным, рухнула. Она отпустила дверь, развернулась и, стараясь идти ровным шагом, спустилась вниз. Хаджи поджидал её у выхода. — Всё в порядке, госпожа? — Возвращаемся, — коротко ответила она. После этих тяжелых воспоминаний, на миг, она вернулась в реальность, почувствовала, как руки массажисток касаются её кожи, но затем снова утонула в своих мыслях, возвращаясь в тот самый день, который навсегда изменил её. ~Год назад — Госпожа, вы точно уверены? — голос Мелике хатун дрожал, полон мольбы. — Вы больше не сможете иметь детей, если для вас это неважно, то хотя бы подумайте о риске. У вас диабет, и если начнётся кровотечение, мы не сможем его остановить, Госпожа, да и грех это, вы же знаете… Её личная лекарша, Мелике хатун, единственная, кто знает об отношении Кёсем с Кеманкешем и её нынешним положении, пыталась всеми силами отговорить свою повелительницу. Но Кёсем лишь посмотрела на неё холодным, решительным взглядом. — Я уверена, Мелике. Делай свою работу, а всё остальное — на моей совести. Лекарше ничего не оставалось, кроме как выполнять приказ, или сейчас, кажется, просьбу. Процедура началась. Кёсем выдерживала адскую боль, сжав зубы, даже не позволяя себе вскрикнуть. Кровотечение началось почти сразу, как только её чрев освободился от груза. Мелике боролась за её жизнь изо всех сил, использовала все свои знания и навыки. Каждый вдох Кёсем становился всё слабее, а каждое движение её груди напоминало последнее. Когда, казалось, всё было потеряно, кровь наконец остоновилась. Кёсем вернулась прямо с того света, но её глаза, с тех пор, так и остались безжизненными. Она убила плод их любви. Убила ребёнка, который мог стать единственным напоминанием о том, что между ними было что-то настоящее.