Все цветы Хиллвуда

— В правду? — в унисон спросили Арнольд и Хельга, после чего смущённо переглянулись. — Да, в правду, — продолжал темноволосый. — Главное правило: говорить правду. — Думаю, это и так понятно. — захихикала Фиби. — А что, если кто-то не захочет говорить правду? — снова подала голос Хельга. — Что тогда? — Что ж, тогда нужно будет выполнить желание. — Джеральд усмехнулся. — Но не волнуйся, Патаки, я тебя пожалею. — Мне не нужна твоя жалость, Джеральд-о, — язвительно ответила та. Арнольд посмотрел на Хельгу. С одной стороны, он хотел поиграть в подобную игру с ней, но с другой… А если она не захочет играть? А что, если ему зададут вопрос, на который он не захочет дать ответ? И какое будет желание? Он подозревал, что Джеральд делает это ради него, но не хотел всё решать таким образом. Он знал, что Хельга не будет честной пока здесь посторонние. Но… Может, это стоит того? Почему бы и нет? Может, она хотя бы заговорит. — Я играю. — Фиби подняла маленькую ладошку. Видимо её забавляла идея поиграть в «правду». — Я тоже не против. — Арнольд снова посмотрел на Хельгу, опасаясь её ответа. Девочка вопросительно посмотрела на ребят. — Что? — процедила она, поймав умоляющий взгляд подруги. — Ну уж нет. Я не буду принимать участие в этом идиотизме. — Но Хельга. — Нет. Мало того, что я тут не по своей воле, так ещё и играть с вами?! Нет уж. — Хельга, ты чего-то боишься? — не выдержал Арнольд. — У тебя есть какая-то тайна? Если ты так боишься раскрыться, то можешь выполнить желание. — Ха! — девочка засмеялась — Тайна? Боюсь раскрыться? Я?! Думай перед тем, как открыть свой рот, футбольная голова*! Я Хельга Дж. Патаки! И я ничего не боюсь! — Так докажи это, Патаки. —Джеральд нахмурился. — Прими участие. Хельга скрестила руки на груди, но всë же заняла место на полу. И что они прицепились? Как будто кто-то в этой комнате будет говорить правду. Чушь. — Итак, идём по часовой стрелке. Я задаю вопрос Арнольду, он Хельге, — хулиганка округлила глаза, — а она, в свою очередь, задаёт вопрос Фиби. — Джерард улыбнулся. — Ну а Фиби задаёт мне. Всем понятно? — присудствующие слабо кивнули. — Хорошо. Итак, Арнольд… — темноволосый хитро улыбнулся, приложив ладонь к подбородку. — Что бы у тебя спросить… Арнольд нервничал. Почему-то именно в этот момент он услышал как тикают часы внизу, где, он уверен, стоит гора грязной посуды, которую забыла помыть его бабушка. Скорее всего, она снова ушла спасать мир, или же путешествовать по горам. Наверное сегодня за посуду будет отвечать Арнольд. Мальчик вздохнул и краем глаза взглянул на Хельгу. Она подняла голову и, смотря на розовые облака, которые плыли и были видны сквозь прозрачный потолок, задумалась о чём-то своём. Арнольд тоже поднял голову. Иногда ему очень льстило то, что друзья хвалят его комнату. Она и правда была красивой. Голубые обои с узорами, большая кровать, и этот потолок, который отражал красоту неба в любое время, в любую погоду. Иногда, сам того не замечая, Шотмен засыпал с открытыми глазами, не желая расставаться с пейзажом ночного неба, засыпанного блестящими звёздами и украшенного большой, прекрасной луной. Луна… Она может показаться холодной и мрачной, но что-то в ней притягивает, словно кружка горячего чая, после прогулки зимой. Словно тёплые объятия дорого человека, после тяжёлых времен. Словно сам человек, манящий теплом сердца. Луна тоже тёплая. — Правда, что ты прогуливал школу? — вопрос друга поставил репоголового в ступор. Что за вопрос? Джеральд тем временем наслаждался. — Прогуливал? — Хельга засмеялась. — Я разочарованна в тебе, Джеральд-о. Репоголовый? Прогуливал? Он у нас «самый-присамый» хороший! — Вопрос был задан не тебе, Патаки! — Джеральд посмотрел на друга. — Ну так что, Арнольд? — снова хитрая улыбка. — Да, это правда. — на удивлённый взгляд Хельги он лишь зло улыбнулся. — Как видишь, Хельга, не такой уж я и «самый-присамый» хороший. — Когда это было? — девочка будто не услышала его. — Это было когда… — начал было темноволосый, но его прервали. — А это уже второй вопрос. — Шотмен повернулся к Хельге. — теперь я. Девочка занервничала. Этот Репоголовый что-то задумал? «Спокойно, Хельга. Этот Репоголовый слишком мало обо мне знает, чтобы задавать вопросы, которые заставили бы меня краснеть или нервничать. Стоп. Но что-то же он знает… Спокойно! В любом случае, я могу дать ему пинка! Кого ты обманываешь, Хельга? Ничего ты не можешь…» Пока девочка нервничала, Арнольд никак не мог придумать вопрос. А что он, собственно, может спросить? «А правда, что…» — это фраза, казалось, уже миллион раз прокрутилась в голове у Шотмена, но ни разу не продолжилась. На самом деле у Арнольда было много вопросов, но он знал, что Хельга не ответит на них. По крайней мере сейчас, когда рядом Джеральд и Фиби. «Правда, что ты хочешь уйти? Правда, что ты не хочешь меня видеть? Не хочешь, чтобы я подходил к тебе? Правда, что ты боишься показывать свои настоящие чувства из-за страха быть отвергнутой или высмеенной людьми? Правда, что ты… Любишь меня?» И хотя он точно знал ответы на последнии два вопроса, он всё равно хотел услышать те же ответы от неë. Он знал, но хотел услышать от неё. — Репоголовый, давай быстрее, ты уже достал. — А… Да. Вдруг в голову влезло одно слово. А точнее имя. — Хельга, правда, что ты дружишь с Брейни? На минуту в комнате образовалась тишина. Такая тихая, спокойная, но в тоже время тяжёлая и пугающая тишина. Мальчик снова услышал тиконье часов на кухне и скрип дивана под весом дедушки. Он один это слышит? — АХАХА!!! — слишком громкий смех Патаки заставил Арнольда подпрыгнуть. — ТЫ СЕРЬЁЗНО?! Арнольд, тебе спросить нечего?! Продолжая смеяться, Хельга чуть ли не опрокинула кружку с лимонадом. Хотя её смех громкий, Арнольду всё равно было приятно от того, что он хотя бы рассмешил её. Но что-то не давало ему покоя… — Да, Хельга, я серьёзно. — Я и… И…И этот… Ахаха! — снова искренний смех Хельги заставил Арнольда нахмурился. Не слишком ли громко она смеётся? Может, так она пытается что-то скрыть? Может быть, это нервный смех? Но по блестящим от слез глазам девочки так не скажешь. — Хельга, я… — начала Фиби. — Нет, Фибс, стой, подожди… — смех. — я сейчас взорвусь! — Странный у тебя вопрос, Арнольд. — Джеральд задумался. — Почему тебя вдруг начал волновать Брейни? Мы же с ним даже не общаемся… Он же... Странный и как будто… — он взглянул на Фиби. — Как будто у него не все дома. — Наверное, я вынуждена согласиться с мнением Джеральда, Арнольд. Порой, Брейни ведёт себя откровенно говоря странно, что наводит на мысль о том, что он… — Я вас умоляю! — на лице Хельги появилась ухмылка. — Скажите уже всё как есть! — она повернулась к Арнольду. — Он идиот, Репоголовый. И с такими как он у меня дел нету и никогда не будет. «Неужели?» — Почему же тогда он вечно ходит за тобой? — мальчик скрестил руки на груди. — Откуда ты… — Не похоже, что у тебя «нету с ним дел» — Патаки нахмурилась. «Чего он хочет?» Пока Джеральд с Фиби молча переглядывались, а Хельга думала над тем, что можно ответить, в Арнольде пробуждалось странное чувство. Обида? Похоже на то, но… Что-то ещё. То, в чëм он не хотел себе признаваться. — Он ходит за мной, потому что он мозговитый! И вообще, какая тебе разница?! — быть уязвимой — вот самый страшный страх Хельги Дж. Патаки. — Мне есть разница! — возмущение душило его, да так, что последняя фраза далась ему с трудом, и в итоге вылетела сорванной и жалкой. Да что с ним?! Да. Нет сомнений, это была ревность. Сладкая, кислая, горькая, невыносимая ревность! Нужно что-то делать. — Спокойно, ребята, мы пришли сюда поиграть, а не поубивать друг друга! — решил успокоить друзей Джеральд. — Ладно, если «правда» вас не устраивает, то давайте поиграем во что-нибудь другое! — Давайте! — в унисон прокричали Арнольд и Хельга. Патаки поднялась со своего места на полу и направилась к двери. — Хельга, ты куда? — с беспокойством в голосе спросила Фиби. — Всё хорошо, Фиби, мне просто нужно сходить в уборную. — Она на первом этаже. — пробормотал Шотмен. — Я знаю. — еле слышно ответила Хельга, после чего закрыла дверь. «Что это было?» — крутилось в голове у шестиклассницы, пока она бегом спускалась по лестнице, ведущей вниз. — «Почему он так взбесился? Какое ему дело до меня и Брейни? Он что, ревнует?» — девочка остановилась. — «Ты летишь с катушек, Хельга! Как он может ревновать?» — она усмехнулась. — «А он вообще умеет это делать?» — О, однобровая подружка Арнольда, я угадал? — дедушка Фил улыбнулся. — Куда спешишь? — Здравствуйте, — не очень доброжелательно поздоровалась та. — Я хотела в уборную… — О, боюсь мой кабинет сейчас будет занят. — подумав, дед добавил. — Мной. Но когда я освобожусь, то он в твоём распоряжении. — Х-хорошо. — она повернулась, готовая идти наверх. — Ещё кое-что. — дед посмотрел на лестницу. — На кухне гора грязной посуды. Родители Коротышки приедут поздно, поэтому передай ему, что сегодня за посуду отвечает он. И если вы его друзья, то можете помочь. — Мы не друзья. — грустно прошептала Патаки. — Что? — Нет! Ничего. Я передам. — она помчалась наверх. В комнате Арнольда тем временем царила полная тишина. Неловкая тишина. Джеральд с подозрением поглядывал на друга, а Фиби решила не мешать такому «зрительному контакту». Конечно, Фиби тоже подозревала Арнольда, но решила не лезть в чужие дела. Хотя, учитывая то, что эти самые «дела» напрямую были связаны с её лучшей подругой, девочка решила всё же придержать коней и не выдвигать свои теории по поводу поведения Арнольда и его реакцию на отношения Хельги с Брейни. Кто знает, может Арнольд и правда ревнует, а может он просто захотел надавить на неё. Но зачем ему это? Фиби не знала. Но она точно знала, что всё рано или поздно встанет на свои места и тогда, возможно, она поймёт в чëм дело. «Я просто идиот. Что это было?!» — Репоголовый взглянул на лучшего друга, который, по видимому, пожелал оставить этот вопрос до лучших времён, а сейчас просто испепелить его своим взглядом. В который раз он посмотрел на Арнольда? В пятнадцатый? В тысячный? В миллионный? Да когда же это кончится?! Дверь со скрипом открылась, заставив Арнольда забыть о своих вопросах и оставить все пять без ответа. Хельга была спокойной и, как показалось Шотмену, немного уставшей. Она села между Арнольдом и Фиби. — Твои родители придут поздно, поэтому за посуду отвечаешь ты. — эти слова, которые были обращены к Арнольду, хотя тот и не сразу это понял, были слишком скучными и монотонными. Будто бы девочка читала состав давно просроченного масла или молока. Монотонность. Скука. — Оу-у-у... — протянул Джеральд. Его взгляд моментально изменился из подозрительного на понимающий. — Мы можем помочь тебе, мужик. — Спасибо, но… — мальчик запнулся. А почему бы и нет? Они бы помогли ему и у него был бы шанс остаться с Хельгой наедине. Тогда он сможет извиниться перед ней и… И всё. Всё будет хорошо. — … Хотя, если вы можете… — Конечно, парень. Ты как? — он взглянул на Фиби. — Конечно. Хельга? Патаки тем временем пила из кружки, совсем позабыв про то, что ещё пару минут назад она хотела в туалет. Когда до неё дошло, что на неё все смотрят, она встрепенулась, но виду не подала. — Что? — Ты пьешь из кружки Арнольда, Хельга. Не хочешь помочь ему помыть посуду? Девочка вздохнула. Вот умеет же она будить совесть других людей. — Думаю да. Глаза Репоголово засеяли. Она хочет помочь ему! — Спасибо, Хельга. — Да, да, сегодня услуги бесплатные, Репоголовый. — она повертела пустой кружкой. — Это только из-за того, что лимонад был вкусным. Улыбка засияла на его лице. Хельга… Неужели она и правда думает, что после поездки в Сан-Лоренсо он купится на это оправдание? Долго не думая, ребята сложили всю посуду в поднос и спустились на кухню. — Ого, — Джохансен почесал затылок, — кто у вас так много ест? — Это же пансион, Джеральд. Я думаю, что, учитывая обстоятельства Арнольда, это даже мало. — Но… — Давайте начинать, голубки. Я не собираюсь возвращаться домой поздно. — Хельга взяла в руки тряпку для стола и кинула Арнольду, который сразу же поймал предмет. — Где-то я уже это видел. — улыбка снова заиграла на его лице, когда он сжал мягкую ткань. — Дежавю. — пожала плечами Хельга. Волна симпатии чуть ли не унесла голову Шотмену, пока он наблюдал за уставшей, спокойной и немного весёлой Хельгой. Кажется, извиниться перед ней будет проще. — Итак, нужно принести… — пока Арнольд давал указания, Хельга наблюдала за его жестами и слегка потрепанной причёской. Почему-то ей хотелось извиниться перед ним. За что? На этот вопрос она точно знала ответ.