Трепет

Крупные хлопья снега кружились в небе, танцевали и опадали на все вокруг: голые деревья, крыши домов, дороги и бегущих по своим делам людей. Всё вокруг было белым, и Сашка невольно залюбовался. Теперь у него не было повода волноваться, ведь Виталя согласился помочь ему с группой. Виталя... А ведь изначально Сашка и не думал становиться с ним близкими друзьями; ну попросит его написать пару песен, ну станет тот его композитором, на этом и закончат. Но пообщавшись с Окороковым поближе, Шишинин стал отодвигать свои мечты на второй план. Всем казавшийся заучкой, Виталик оказался интересным человеком. Музыкальным человеком, именно таким, какими Саша их представлял. Виталя любил стабильность, но по натуре был очень чувствительный. И без того редко позволяя себе полностью расслабиться, он связался с самым настоящим ураганом: Сашкой Шишининым. Теперь жизнь Витальки, вероятно, совсем растеряла все спокойствие; так думал Саша. Но несмотря на отталкивающую окружающих меланхоличность и некоторую ворчливость, в душе Окороков был самым настоящим ангелом! Заботливый, понимающий, внимательный; Виталя всегда был рядом, даже если они делали что-то абсолютно сумасшедшее. Мысли о друге заполнили голову Сашки; на несколько мгновений юноша совершенно выпал из реальности, погрузившись в размышления. На его губах расцвела улыбка, а взгляд был отстраненным. Фантазии Шишинина грубо прервали, когда теплые ладони прикрыли его глаза, а сзади стало ощутимо чье-то присутствие. — Угадай кто! — женский голос прозвучал над головой, и нежная улыбка Саши рассеялась. — Анжела, ты что ли? Девушка звонко хихикнула и обошла скамейку, усаживаясь рядом с Шишининым. — Узнал! Так и знала что узнаешь! Саша хмыкнул: да как же ее не узнать, она же постоянно так делает! — Долго ждал? — девушка отвернулась, делая вид что накручивает прядь волос на палец, но Саша знал что она наблюдает за его реакцией. — Не долго, — не думая ответил Шишинин. На самом деле он соврал; Саша сидел тут минут сорок, пока эта мадам соизволила явиться на встречу! Юноше начало казаться будто она специально опаздывает, чтобы посмотреть его реакцию. — Саш, а ты почему меня давно гулять не звал? — Прости Анжел, дела. Мы с Виталей... — Ах, ну тогда и встречайся со своим Виталей, раз он тебе важнее любимой! — девушка надула губы, будто он очень сильно ее обидел. Саша поднял брови, совершенно растерявшись от такой реакции Бородовой. Что он не так сделал? Сейчас Шишинину меньше всего хотелось утешать Анжелу; его бы кто утешил! Но деваться некуда: Сашка подтянул к себе девушку и приобнял ее за плечо. — Анжел, ну что ж ты обижаешься... — Саша вздохнул, стараясь выглядеть ласковым. — конечно же ты мне важнее. Девушка, казалось, мигом забыла про все обиды. — А ты знаешь, я себе новую юбку присмотрела, — теперь девушка действительно не обращала на Сашу никакого внимания; она болтала о своём. — чуть выше колена, красненькая. Она так к моему пальто подходит, ах! Саша кивал, но сказать ему было нечего. Да откуда же он знал как выглядит та юбка, о которой говорит Анжела? Да даже если б знал, разве ж смог он по достоинству оценить какую-то там юбку? Это же девчачьи штучки. Вот спроси она например про то, как всех в карты обыграть или где лучше сигареты спрятать - так он бы рассказал в подробностях; в этом Сашка мастер! — Да, думаю тебе подойдёт. — Шишинин взглянул на ее пальто, будто бы подтверждая, хотя сам совершенно не понимал правильно ли делает. Анжела, обрадовавшись, обняла своей тоненькой ручкой шею Сашки и звонко чмокнула его в щёку, оставив красный след от помады. — Ах, Сашенька, ты у меня такой хороший! — Анжела тут же достала из своей сумочки помаду и подкрасила губы, которые даже не посветлели от поцелуя. Раньше Шишинин абсолютно не замечал таких мелочей. Они не привлекали его, но и не раздражали. Но сейчас он видит каждую привычку Анжелы, слышал каждое ее слово и все это почему-то показалось ему ужасно наигранным. — Анжелка, пойдём по парку пройдёмся? Тут же подскочив, девушка взяла его под руку и они направились вглубь заснеженного парка, все дальше удаляясь от лавочки. *** С Анжелой Сашку познакомил их общий друг. Девушка, сразу разглядев в нем "настоящего мужчину" и "яркую личность", стала бегать за Шишининым хвостиком. Впрочем, какой мальчишка откажется от женской любви? Пусть Анжела и не будоражила чувства Сашки, она была "ничего такая". Многие друзья Саши завидовали ему и желали чтобы им досталась такая же смелая девушка, которая не боится сделать первый шаг. Тем не менее сердце Шишинина никогда не трепетало от поцелуев со своей подружкой, а разговоры с ней были откровенно скучными. Сашка не знал зачем они каждый раз встречаются, если говорить им не о чем, но до недавнего времени даже не задумывался об этом. Нрав у Анжелы был абсолютно непредсказуемый: девушка то знакомила его со всеми своими подружками, то устраивала истерику из-за того что Саша придержал дверь пятикласснице. Юноша совершенно не понимал свою девушку, но она, казалось, очень старалась удержать его около себя, а Шишинин не возражал. *** Сашка сидел на подоконнике и болтал ногой, погрузившись в свои мысли. В этой части школы обычно никого не было, все пользовались первой лестницей, а по второй поднимались лишь единицы, поэтому окно на третьем лестничном пролёте стало "местом" многих парочек в школе. — Почему с этими девчонками все так сложно? — Саша вздохнул. — А что сложного? — Виталя взглянул на него каким-то странным взглядом, но Саша не придал этому значения. — Ну вот например Анжелка, она же меня совсем не слушает! Все про свои шубки да юбочки болтает, а про меня даже узнать не хочет. Виталя молчал, а Саша продолжал изливать другу душу: — Красивая, но совершенно неинтересная. — Саш, ну так почему ты с ней встречаешься? — она ж меня не отпускает! Я только попытаюсь от нее отстраниться, так она сразу концерты устраивает! — Да уж, какая трагедия... — Виталя вновь перевел взгляд на книгу, которую держал в руках; учебник по биологии. — Виталь, да ей бы только... — Саша заметил учебник и воскликнул. — Вот, ей бы только все биологическое... Ой, то есть физическое... Виталька хохотнул, а Сашка махнул рукой: — На свидания ее води, гуляй с ней, а про душу мою вообще ничего узнать не хочет! Я же тоже человек, Виталь. Окороков пожал плечами, вновь взглянув на друга: — Поговори с ней, а если не поймет - бросай. Сашка вздохнул, на это ему возразить было нечего. *** — Завтра гулять пойдёшь? — Шишинин подтянулся и уселся на турник, глядя на друга сверху вниз. — Завтра не могу, у меня репетиция. — Так суббота же, какая репетиция? — Ну так середина декабря, через несколько недель концерт. Теперь так и будем каждую неделю собираться, завтра и в следующую субботу. А в следующее воскресенье уже концерт! — Виталя пожал плечами. Сашка задумался: а что они там на репетициях делают? Может и ему было бы полезно побывать, посмотреть как все это проходит? Тем более раз Виталька не сможет гулять пойти, вот время вместе и проведут. — А мне с тобой можно на репетицию? — Ну, если хочешь... — Виталя подумал еще пару секунд. — думаю никто против не будет. И снова вокруг зазвучала музыка. Отовсюду в этом здании слышались свои ноты, и все они смешивались в одну бесконечную мелодию. Юноши поднялись на второй этаж, и Виталя повел Сашу в концертный зал. Там уже собрался народ: все, от мала до велика уставились на вошедших. Первой голос подала Ольга Викторовна, учительница Витали: — Окороков, ты кого к нам привел? Виталя замялся, не зная что лучше сказать, зато Сашка сразу же нашёлся с ответом: — Здравствуйте, Ольга Викторовна, а я Виталин друг! Я тоже увлекаюсь музыкой, вот и попросил Виталю показать как настоящие музыканты играют. — Саша вытянул руку, чтобы поздороваться с учительницей и та без особого выражения протянула руку в ответ. Сашка без стыда собрался поцеловать ее тыльную сторону ладони, но Ольга Викторовна выдернула свою руку из хватки Шишинина. — Ладно, Александр, оставайтесь и смотрите. Только не вздумайте проказничать! Виталя у нас выпускник, отличник; ему дурная слава не нужна. Саша кивнул и они с Окороковым уселись на места для зрителей, слушая игру какой-то первоклассника. Шишинин наклонился к уху Витали и не удержался от шутки: — Эта ваша Ольга - просто дьявол во плоти. Сама словно курага, еще и выпендривается будто ей каждый день сами принцы руки целуют! Сначала требуют к себе уважения, а потом отворачиваются. Виталя хихикнул, следом покраснел, потом побледнел и бросил взгляд на преподавателя; та не слышала оскорбительной шутки гостя, продолжая наставлять бедного первоклассника. Сашка осмотрелся и понял, что выбрал не то время, для того чтобы побывать на репетиции. Да тут же одна малышня! Самые взрослые едва дотягивали до четвероклассников. Не успел Саша расстроиться, как один из учеников сел за пианино и начал играть так ужасно, что даже Шишинину, который в этом почти не смыслил, стало противно. — Сразу видно - великий композитор! Он еще с Бетховеном тягаться будет, вот увидишь. — Сашка хихикал на ухо Витали пока тот оглядывался по сторонам проверяя чтобы они не были услышаны. — слушай, Виталь, а почему так мало детей? — Сегодня репетирует только класс Ольги Викторовны. На прошлой неделе собирали старших, а сегодня младших. — зная, что спросит Сашка, Виталя сразу ответил. — я пришел сегодня, потому что на прошлой неделе не смог. Не выспался, мама отпросила меня. Шишинин понимающе кивал головой. Чего же он интересно не спал, неужели засиделся за музыкой? В концертный зал вошла дама преклонного возраста, одетая в отвратительный кардиган зеленого цвета и синюю юбку. Более ужасного сочетания одежды Сашка никогда в своей жизни не видел, но переведя взгляд на ее голову, юноша чуть не расхохотался. Седые волосы были собраны в хвост, являя находящимся в помещении лицо старушки (хотя едва ли ее можно так назвать, резвая как пуля!): губы, выкрашенные ярко красной помадой и глаза, раскрашенные синими тенями. Сашка вновь наклонился к Виталику: — Ну и чудище! Она дочь Бабы Яги, или может френкен Бок? — Сашка еле держался, чтобы не засмеяться. — Ах нет, она же вылитая копия Ээха из «Ух ты, говорящая рыба!». Виталик не удержался и хохотнул, но тут же закрыл свой рот ладонью. Впрочем, неизвестная "красавица" и Ольга Викторовна были слишком увлечены разговором. Неожиданно учительница обратилась ко всем: — Ребята, сейчас мне нужно очень срочно отлучиться. Я очень постараюсь скоро вернуться, а вы не шумите, я буду в соседнем классе, там все-все слышно. За старшего оставляю Виталю; приду - посмотрю как вы справляетесь. Окороков весь побледнел, когда на него внезапно свалилась такая ответственность. Не медля ни секунды учительницы вышли из концертного зала, оставляя юношей глядеть друг на друга в недоумении. Детям же объяснять два раза не пришлось: все сразу начали кричать и резвиться; о занятиях все забыли. Виталя поднялся со своего места и оглядел ребят. Взгляд бедного был абсолютно потерянный, юноша то сжимал, то отпускал ткань своих брюк. — Ребята... — Виталя постарался говорить громко, но никто его не слушал. Смотря на это зрелище Сашке самому стало не по себе. Виталя беспомощно оглянулся на друга; дети кричали и бегали, совершенно не желая никого слушать. — Так, дети! — громко выкрикнул Саша, но лишь немногие повернулись. Тогда Шишинин схватил бегущего перед ним второклассника и повернул к себе лицом. — а ну-ка сядь смирно. — Мальчишка нахмурился и показал язык, но повиновался. — Ребята, мы не будем учиться. Дети как по команде повернули головы в сторону Шишинина. Виталя тоже оглянулся. — Садитесь все, я вам буду страшилки рассказывать. Мальчишка, которого поймал Саша, скептически произнёс: — Так тут свет горит, не страшно получается! — ребята начали поддакивать и некоторые вновь вернулись к своим делам. — Виталь, выключай свет. — Сашка подмигнул другу и тот послушался. На улице уже стемнело, поэтому теперь в концертном зале трудно было что-то разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки; глаза еще не привыкли к отсутствию света. Послышались шаги нескольких пар ног - это дети рассаживались кто куда. Тот мальчишка снова попытался вставить Саше палки в колеса: — Да ты сейчас начнешь всякую ерунду рассказывать, типа «гробика на колёсиках» или «черной руки»! Саша зловеще хохотнул, но опровергать догадку мальчишки не стал. Когда все дети окончательно замолчали, Шишинин начал свой рассказ тихим и зловещим голосом: — В забытом уголке старого города, где фонари еле теплятся, жил он - Ноктюрн. Ни человек, ни зверь, а существо из теней, сотканное из скрипов не играемых клавиш и шепота заброшенных концертных залов. Ноктюрн ненавидел тишину, особенно детскую тишину, лишенную звуков музыки. Он похищал детей, которые не любили пианино. — Кто-то из детей в зале хихикнул, но его голос быстро стих; тон, которым рассказывал историю Саша, был слишком пугающим. Тем временем юноша продолжал. — Его жертвы исчезали бесследно. Один день - ребенок отлынивает от домашнего задания по сольфеджио, на следующий – его нет. Другой – девочка болтает с подружкой вместо репетиции, а потом – провал, словно ее никогда и не было. Родители ломали головы, полиция расставляла ловушки, но Ноктюрн всегда был на шаг впереди. В зале воцарилась гробовая тишина. Все затая дыхание слушали рассказ Шишинина. — Его логово находилось глубоко под землей, в забытом подвале старой консерватории. Там, среди развалин инструментов и пыльных нот, горел вечный огонь – не настоящий, а мерцающий, холодный свет, исходящий от тысяч не играемых клавиш. Похищенные дети были вынуждены играть на этих клавишах, их пальцы, израненные и окровавленные, извлекали из них невыносимые мелодии, полные отчаяния и страха. — Саша, успевший переместиться поближе к фортепиано, нажал несколько низких клавиш, отчего кто-то в зале вскрикнул. — Если вы слышите странный, завораживающий звук – отдаленные, печальные аккорды, доносящиеся из-под земли – знайте, это Ноктюрн играет. И если вы не хотите присоединиться к его оркестру призраков, играйте на пианино. Пусть даже неумело, пусть даже тихо – главное, не молчите. Иначе Ноктюрн найдет вас... в тишине. Саша с громким стуком захлопнул крышку инструмента и зал наполнился детскими криками. Виталя тут же включил свет, лицо его было бледным. — Ну, ребята, я надеюсь вы усвоили урок? — дети дружно закивали. — а теперь шагом марш репетировать. Виталя будет вас оценивать. Шишинин подошел к другу, явно гордясь собой. Окороков взглянул на него и нервно почесал шею. — Даже не думал что ты заставишь их заниматься с помощью... Страшилки! Саша хихикнул и обнял Виталика за плечи. — Дерзай, педагог. *** Дальше все пошло как по маслу: напуганные дети стали очень послушными, старались играть без ошибок и даже не отвлекались на болтовню! Самые смелые спросили Сашку придёт ли он еще, на что тот ответил: «Если позовут!». Когда Ольга Викторовна наконец освободилась и вернулась в класс, все дети уже сыграли свои произведения, и на улице слишком стемнело, чтобы заставлять их начинать сначала. Ничего не поделаешь - учительнице пришлось отпустить всех по домам. Виталя с Сашей остались; Окороков не успел прогнать свое произведение, а Сашка был рад послушать. В помещении только они вдвоём, лишь охранник с первого этажа нарушал их уединение. Саша наблюдал как Виталя подходит к фортепьяно, кончики его пальцев закололо от предвкушения. Но его друг просто прошел мимо, собирая разбросанный младшеклассниками мусор и расставляя стулья должным образом. Сашка надулся от возмущения: он, значит, ждал и надеялся, а Виталька просто оставит его с носом?! Шишинин последовал за другом, помогая ему убираться в концертном зале. Пару минут он сохранял молчания, но все же не сдержался: — Виталёночек, — Окороков остановился, поставив стул, который передвигал. — А ты что, репетировать не собираешься? Виталька вздохнул и покачал головой. — уже поздно, дома прорепетирую... Волна разочарования накрыла Сашку. Он почувствовал неясную боль в груди от того, что не увидит своего друга сидящим за музыкальным инструментом и не услышит как из под его красивых пальцев рождается мелодия. Плечи Шишинина поникли, он без особого выражения прислонился к стене, осмотрев помещение. Виталя, заметив его подавленность, насторожился: — Что? Саша перевел на Виталика жалобный взгляд. — Мы в музыкальной школе, а музыка не звучит! — Саша театрально вздохнул. — Виталь, если ты не сядешь за пианино - я сам запою! Окороков от такого заявления хохотнул и игриво прищурился. — Запоёшь, значит? Ну, пой. Шишинин, взятый на слабо, не растерялся. Он запел первую песню, пришедшую в голову. На ломаном английском Сашка пел, стараясь попадать в ноты: — You can dance, you can jive, having the time of your life!.. Не в силах сдерживаться, Шишинин рассмеялся. Его веселье подхватил Виталя, но Саша даже не думал останавливаться. Они запели в унисон: — See that girl, watch that scene, dig in the Dancing Queen!!! Шишинин изобразил что-то похожее на танец, а Виталька проиграл на фортепиано нужные аккорды. Оба юноши заливались хохотом. Сашка продолжал петь, забывая слова, а Виталик играл по памяти, иногда путаясь. Когда они вновь дошли до припева, Шишинин с глухим стуком запрыгнул на сцену и снова начал изображать странный танец собственного сочинения. Окороков хотел продолжать играть, но Сашка не позволил ему отсиживаться: затащил друга на сцену следом за собой и закружил в танце. Они кружились и прижимались друг к другу, бегали по концертному залу и громко хохотали. Мальчишки пели на ломаном английском, пропуская половину слов и путаясь в тональностях, но это был лучший "концерт" в их жизни. *** Животы юношей болели от смеха, но обоим было наплевать. Они сидели уже десять минут, безуспешно пытаясь отдышаться. Когда оба немного успокоились, Сашка потребовал продолжения концерта: — Виталь, ну неужели ты даже не сыграешь свою программу? — Поздно уже, да и мы сейчас только пели... — А ради меня сыграешь?.. Окороков замер, глядя на друга, а Шишинин надеялся что тот не откажет. — Ради тебя конечно, сыграю. — Виталя развернулся и собирался подойти к фортепиано, но был остановлен. Сашка, переполненный радостью, обнял друга со спины. — Спасибо, Виталюсик, спасибо!! Сам не зная почему так радуется, Шишинин сжал друга в своих объятиях. — Да что ты, не стоит... — по голосу было слышно, что Виталик все же улыбается. Отпустив его, Сашка последовал за Виталей к музыкальному инструменту. Окороков сел как полагается: прямая спина, ровные руки... А Шишинин устроился рядышком на полу, наблюдая за утонченными движениями Витали задрав голову. И вновь полилась завораживающая мелодия, захватывая юношу в плен. Композиция ласкала слух, а сосредоточенный вид Витали - взгляд. Сашка как заворожённый смотрел как тонкие пальцы его друга перебирают клавиши, как фортепиано откликается на его прикосновения чудесными звуками. По коже Шишинина пробежались тысячи мурашек: от шеи они распространились по всему телу, вызывая легкий озноб. Дыхание Саши на миг сбивается, будто весь воздух исчез из лёгких без возможности вернуться; он замирает, его сердце пропускает удар, после чего воздух вновь попадает в его лёгкие. Музыка обволакивала Сашку как шёлковый кокон, наполняя душу невероятной лёгкостью. Когда композиция закончилась, Шишинин не смог сдержать себя и крепко обнял Виталика: его руки обвили талию друга, а щека прижалась к позвоночнику. — Какой ты талантливый, Вита-а-аль! И поёшь, и играешь и даже танцуешь! Окороков на мгновение застыл, но Сашку это ничуть не смутило. На секунду юноша почувствовал легкий холодок у своей руки, будто бы Виталька захотел накрыть его кисти своей ладонью, но это чувство быстро исчезло, и Шишинин подумал что ему почудилось. — А сыграй что-нибудь ещё... — Попросил Саша. Вновь прозвучала мелодия, но теперь она была совершенно незнакомой. Композиция начинается с тихого, почти неслышного шепота левой руки – низкие, задумчивые аккорды, словно отражение тайной тоски, словно тяжёлые думы. Мелодия, исполняемая правой рукой, вступает осторожно, нежно, как легкий вздох. Это главная тема – простая, но выразительная мелодия, полная меланхолии и нежности. Далее мелодия развивается, становясь более яркой и громкой. Левая рука рисует аккомпанемент, то нежно поддерживающий, то немного тревожный, как предчувствие беды. В отдельных фрагментах правая рука использует арпеджио, лёгкие, переливающиеся каскады звуков, которые будто напоминают о мимолетности счастья. В кульминации композиции звучит более мощный, но все же сдержанный тон, где правая рука использует быстрые, виртуозные пассажи, словно пытаясь выразить бурю эмоций, скрываемую за маской спокойствия. Левая рука поддерживает это бурление чувств глубокими, резонирующими аккордами, которые, тем не менее, не подавляют, а, напротив, подчеркивают драматизм ситуации. Затем следует постепенное затихание. Музыка становится тише, возвращаясь к начальной теме, но теперь она звучит с ноткой грустной иронии, с пониманием неизбежности расставания. В финале – тихие, приглушенные аккорды, оставляющие чувство нежности и горькой красоты. Последний, одинокий звук затухает, как эхо прекрасной, но недосягаемой мечты. Сашка настолько растворился в многообразии звуков, что даже не заметил как сильно прижался к спине Окорокова. Его сердце учащённо билось в груди, а в душе теплилась сладостная тоска. — Виталя... Как называется эта композиция?.. — голосом едва ли громче шёпота спросил Саша. — «Трепет».. — все ещё ответил Окороков после долгой паузы. — Кто это написал?.. Виталя молчал, а Саша постепенно стал приходить в себя. И что же с ним делает Виталькина музыка?! Шишинин отпустил друга, поднимаясь на ноги. В голове все еще было пусто, и Сашу это очень напрягало. Быть не может, чтобы он не знал что сказать! Юноши в полной тишине закрыли концертный зал и спустились вниз, одеваясь и покидая музыкальную школу. *** Оказавшись на холодном воздухе, Саша чуток оклемался. Раскрасневшиеся щеки обдало морозом, возвращая Шишинина к реальности. Все таки музыка творит небывалые чудеса! Мальчишки все ещё молчали, и Сашка больше не смог этого выдерживать: эмоции внутри него бушевали, словно ураган в шторм. Шишинин увидел на пути огромный сугроб белого снега и без раздумий плюхнулся на него. Спину моментально обдало холодом, но даже снегу не удалось остудить разгорячённого Сашку. Виталя оглянулся на своего друга. — Вставай, Саш, замёрзнешь... — Окороков протянул Саше руку, но тот потянул юношу на себя. Виталя застрял в сугробе рядом с Шишининым, и этот факт почему-то очень позабавил Сашу. Он посмотрел на удивленное лицо друга и расхохотался, но не было в его смехе и грамма настоящей насмешки над Виталей; просто сам момент ему казался невероятно комичным. — Виталь, надо охладиться. — Саша улыбнулся. Юноша прикрыл глаза, стараясь расслабиться и прогнать все дурные мысли. Для Шишинина давно вошло в привычку обнимать всех подряд, даже в поцелуе он не видел ничего особенного. Ну чмокнул разок, наоборот весело! Но проявляя тактильность к Витале, Сашка чувствовал себя совершенно иначе. Он конечно не понимал как именно, но ощущал что что-то не так. Будто каждое прикосновение имело под собой тайный смысл, хотя Сашка его и не вкладывал. Тем не менее ему нравилось касаться Витальки. Не только потому что он привык; кожа у Окорокова была бархатная, руки нежные, а одежда мягкая и приятная. Даже в мороз у Витали, наверное, будут гореть щёки! Все еще лежа с закрытыми глазами, Сашка вытянул руку, чтобы подтвердить свою догадку, только вот попал не туда. Фаланги пальцев Шишинина слабо, почти что ласково коснулись горячих губ Окорокова. По телу Саши моментально прошла дрожь, но чтобы не смущать друга, он сделал вид, что потягивается. Показательно зевнув, Шишинин открыл глаза. Перед ним лежал весь покрасневший Виталька, глядевший на него широко распахнутыми глазами. — Что? — прикидываясь дурачком спросил Сашка. — Ты... — Виталя коснулся своих губ кончиками пальцев. — А-а-а, извини, Виталь, я случайно. — Шишинин отвел взгляд, стараясь показать что это его совсем не волнует. И почему только обычное случайное прикосновение так взволновало юношу? Казалось бы, всякое было: по случайности он не раз касался чужих губ, что мужских, что женских, но такого чувства никогда не возникало. Саша перевернулся лицом в снег, чтобы хоть как-то остудить щёки, пылающие ярче двух сотен костров вместе взятых. Виталя вылез из сугроба и начал вытаскивать Шишинина. Теперь они оба выглядели как снеговики. Пройдя еще немного вместе им пришлось разойтись по домам. Оставшийся путь показался Саше дорогой в преисподнюю: дома требовательные родители и скукота, а с Виталей всегда хорошо. Как оказалось, Окороков мог быть очень веселым, если его расшевелить! Смотреть на то, как тот смеётся вместе с Сашкой и весело прыгает по концертному залу музыкальной школы было приятно. Теперь Шишинин не мог понять какая сторона друга ему нравится больше и сошелся на мысли что любой Виталька нравится ему одинаково сильно. Но кроме смеха Сашино "хорошо" означало крепкую дружбу и доверие. Виталя был тем, с кем Шишинин был открытым не потому что хотел показаться смелым и крутым, а потому что не желал что-то скрывать от лучшего друга. Это чувство было новым для Саши, и он не знал что за ним следует. Весь вечер Сашка размышлял о произошедшем и остановился на мысли что ничего "такого" не произошло.